Марина стояла посреди только что отремонтированной кухни, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Свекровь, Антонина Петровна, придирчиво водила пальцем по новенькой плитке, демонстративно морщась.
— И это вы называете ремонтом? — она презрительно фыркнула. — Плитка кривая, обои дешевые, а цвет... Боже мой, кто вообще выбирает такой унылый серый для кухни?
Сергей, муж Марины, переминался с ноги на ногу, не решаясь вступиться за жену. Три месяца работы, все семейные сбережения и кредит — всё коту под хвост?
— Мам, но мы же советовались с тобой перед началом ремонта. Ты сама одобрила этот дизайн-проект, — он попытался робко возразить.
— Одобрила? — Антонина Петровна повысила голос. — На картинке всё выглядело иначе! А это... — она обвела рукой помещение, — это просто безвкусица! Я не позволю своему сыну жить в таких условиях.
Марина почувствовала, как к горлу подступает ком. Последние полгода превратились в настоящий ад: бесконечные консультации со свекровью по каждой мелочи, постоянные претензии и придирки. Казалось, что после ремонта всё наладится, но...
— Антонина Петровна, мы потратили все деньги. У нас просто нет возможности что-то переделывать, — Марина старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело.
— Деньги? — свекровь усмехнулась. — Я могу помочь. Но при одном условии — всё будет делаться по моему вкусу. И никаких этих модных штучек!
Сергей оживился:
— Мам, правда? Ты готова помочь?
Марина с ужасом посмотрела на мужа. Неужели он не понимает, что это ловушка? Что мать просто пытается установить контроль над их жизнью?
— Нет, — твердо сказала она. — Спасибо, но нет. Это наша квартира, и мы сами решим, как ее обустроить.
Лицо свекрови побагровело:
— Вот как? «Ваша квартира»? А кто вам на первый взнос денег дал? Забыли уже?
Марина прикусила губу. Да, три года назад Антонина Петровна помогла с первоначальным взносом за ипотеку. С тех пор эта помощь постоянно всплывала в разговорах как напоминание о том, кому они должны быть благодарны.
— Мы вернем вам долг, — тихо сказала Марина. — Весь, до копейки.
— Ах вот как! — свекровь всплеснула руками. — Теперь я вижу твое истинное лицо! Сережа, ты слышишь, как она со мной разговаривает?
Сергей метался между женой и матерью, как маятник. Его бледное лицо покрылось испариной.
— Давайте все успокоимся и обсудим это позже...
— Нечего тут обсуждать! — отрезала Антонина Петровна. — Либо вы переделываете этот ужас, либо можете забыть о моей помощи с внуками. Я не позволю им расти в такой безвкусице!
Марина похолодела. Они с Сергеем планировали ребенка, и помощь свекрови с будущим малышом была бы очень кстати. Но какой ценой?
Вечером, когда Антонина Петровна наконец ушла, оставив после себя гнетущую тишину, Марина сидела на новом кухонном диване и листала фотографии «до» и «после» в телефоне. Ей нравилась их обновленная кухня — просторная, светлая, с удобной рабочей зоной. Современная, но не холодная.
— Может, действительно стоит кое-что изменить? — неуверенно предложил Сергей, присаживаясь рядом. — Мама готова помочь с деньгами...
Марина резко встала:
— Нет, Сереж. Я больше не могу. Это уже не первый раз, когда твоя мама пытается всё контролировать. Сначала она настояла на том, чтобы мы купили квартиру именно в этом районе — «поближе ко мне». Потом были бесконечные советы по поводу мебели, штор, даже посуды! А теперь она хочет переделать ремонт, который мы с таким трудом закончили?
Она помолчала, собираясь с мыслями:
— Знаешь, я ведь специально показывала ей все образцы. Согласовывала каждый шаг. И что теперь? «На картинке было иначе»? Она просто не может смириться с тем, что мы принимаем решения самостоятельно.
Сергей вздохнул:
— Ну что ты завелась? Мама желает нам добра. Она опытнее нас, и...
— Опытнее? — Марина горько усмехнулась. — А ты видел её квартиру? Эти тяжелые гардины, массивная мебель, все эти золоченые рамки и статуэтки? Это же прошлый век!
На следующий день Антонина Петровна появилась с каталогом отделочных материалов и дизайнером — своей старой знакомой Валентиной Семеновной. Не спрашивая разрешения, они начали обмерять кухню и обсуждать будущие изменения.
— Вот здесь мы поставим буфет, как у меня, — командовала свекровь. — А эту модную плитку уберем, положим классическую, под мрамор.
Марина наблюдала за этим театром абсурда, чувствуя, как внутри закипает ярость. Последней каплей стало то, что Сергей начал активно участвовать в обсуждении, совершенно забыв о том, что они еще не расплатились за предыдущий ремонт.
— А вы не хотите спросить моего мнения? — голос Марины дрожал от сдерживаемых эмоций.
— А что тут спрашивать? — отмахнулась Антонина Петровна. — Мы же видим результат твоего вкуса. Сережа, солнышко, помоги Валентине Семеновне передвинуть стол, нужно представить, как будет смотреться буфет.
Это было уже слишком. Марина схватила сумку и выбежала из квартиры, хлопнув дверью. Громко и демонстративно. Она бродила по улицам несколько часов, пытаясь успокоиться и найти выход из ситуации. Телефон разрывался от звонков Сергея, но она не отвечала.
Вечером, вернувшись домой, она обнаружила, что свекровь и дизайнер ушли, оставив на столе подробный план переделки с указанием стоимости работ. Сумма была астрономической.
— Мама сказала, что оплатит всё сама, — радостно сообщил Сергей. — Представляешь? И даже кредит наш поможет закрыть!
Марина медленно опустилась на стул. Её муж, словно ребёнок, радовался подачке, не понимая, какой ценой она достанется.
— А ты не задумывался, почему она вдруг стала такой щедрой? — тихо спросила Марина. — Она же практически покупает право распоряжаться нашей жизнью. Сегодня — кухня, завтра — детская, послезавтра — как нам воспитывать детей...
Три дня спустя начался демонтаж. Марина не могла смотреть, как рабочие отдирают новенькую плитку, срывают обои, разбирают гарнитур. Она заперлась в спальне, пытаясь заглушить шум ремонта музыкой в наушниках. На работе коллеги уже начали замечать её состояние — осунувшееся лицо, красные от недосыпа глаза.
— Может, к психологу сходишь? — посоветовала начальница Елена Викторовна, вызвав её к себе после очередной ошибки в отчете. — Ты сама на себя не похожа в последнее время.
Вечером того же дня Антонина Петровна устроила очередной «смотр работ». Осматривая голые стены, она вдруг заявила:
— А давайте заодно и коридор переделаем? Он же совсем не сочетается с новой концепцией кухни!
Сергей снова занял позицию молчаливого наблюдателя, и это было больнее всего. Где тот решительный мужчина, который три года назад говорил: «Мы справимся сами, нам никто не нужен»?
В пятницу Марина не выдержала и позвонила своей матери.
— Мам, я больше не могу, — голос срывался. — Она как танк, сметает всё на своем пути. А Сережа... он просто стоит и смотрит.
— Доченька, — в голосе матери звучала тревога, — может, тебе пожить у нас немного? Возьми паузу, подумай.
Этим же вечером, собирая сумку, Марина услышала разговор мужа со свекровью на кухне.
— Мамочка, спасибо тебе огромное! Ты же знаешь, Маринка любит покапризничать, но потом оценит, какая красота получится.
— Конечно, сынок. Главное — чтобы у вас всё было как у людей. А то эти её модные замашки... Вот родится ребёночек, сразу поймет, что мама была права.
Марина замерла с блузкой в руках. Значит, вот как? Она — капризная и с замашками? А свекровь, получается, мудрая наставница, которая лучше знает, как им жить?
Сумка полетела в угол. Нет, бегство — это не выход. Пора заканчивать этот балаган.
Выйдя на кухню, она впервые за долгое время почувствовала абсолютную ясность в мыслях:
— Антонина Петровна, у меня для вас новость. Мы с Сергеем возвращаем вам долг за первоначальный взнос. Полностью. У меня есть премиальные и небольшие сбережения. Остальное возьмем у моих родителей.
В кухне повисла звенящая тишина. Свекровь побледнела, словно увидела призрак.
— Что значит «возвращаете»? — её голос дрогнул. — Я же не требую...
— Нет, требуете, — твердо перебила Марина. — Каждым своим словом, каждым поступком. И знаете что? С меня хватит. Это наша квартира, наша жизнь, и я больше не позволю вам командовать здесь.
Она повернулась к мужу:
— Сережа, выбор за тобой. Либо мы начинаем жить своей жизнью, либо... — она сделала паузу, — либо живи с мамой. Я люблю тебя, но я не хочу быть декорацией в чужом спектакле.
Антонина Петровна театрально схватилась за сердце:
— Ах вот как? Шантажировать вздумала? Сережа, ты слышишь, как она со мной разговаривает? После всего, что я для вас сделала!
Но что-то в голосе Марины заставило Сергея наконец очнуться. Он словно впервые увидел ситуацию со стороны: разгромленную кухню, бледную жену и мать, которая привычно давила на жалость.
— Мам, — он откашлялся, — Марина права. Мы вернем тебе деньги за первый взнос. И за этот ремонт тоже. Спасибо за помощь, но дальше мы справимся сами.
Что произошло дальше, Марина помнила как в тумане. Крики свекрови о неблагодарных детях, угрозы лишить наследства, демонстративный уход с обещанием никогда больше не переступать порог их квартиры...
Через месяц они все-таки восстановили кухню — практически в том же дизайне, что и раньше. Пришлось влезть в новые долги, но это были их долги, их решения, их жизнь.
Антонина Петровна не появлялась две недели. А потом пришла как ни в чем не бывало, с тортом и новыми занавесками «в подарок». Марина вежливо, но твердо отказалась от подарка. С тех пор свекровь стала значительно сдержаннее в своих советах, хотя иногда всё же пыталась «мягко намекнуть»...
Недавно Марина узнала, что беременна. И теперь они с Сергеем готовятся к новой битве — за право воспитывать ребенка так, как считают нужным они сами, а не бабушка.
***
А как вы думаете, можно ли выстроить здоровые отношения со свекровью после подобного конфликта? И надо ли? Что делать, если старшее поколение пытается контролировать жизнь детей под предлогом заботы и помощи?