Алевтина Григорьевна ворвалась в съемную квартиру Стаса без предупреждения. Она знала, что в будни сын обычно не валяется в постели до обеда, и специально пришла пораньше. Нажала кнопку звонка и держала палец на ней, пока заспанный Стас не распахнул дверь с раздраженным:
— Да кто там так трезвонит?!
Он осекся, увидев мать, стоящую на пороге с каменным лицом.
— Мама, что ты тут делаешь, откуда адрес этой квартиры?
Алевтина Григорьевна решительно протиснулась мимо сына в квартиру, окинула взглядом современную обстановку съемного жилья и развернулась к Стасу:
— Ты совсем с ума сошел, сынок? Родных детей решил на улицу выбросить?
Стас поморщился, запуская пальцы в растрепанные со сна волосы, и лениво зевнул.
— Мам, не начинай, ты же все понимаешь. Катя сама меня довела. Сплошные претензии, ничего не устраивало.
— Вот еще, слушать эти стоны! — перебила его Алевтина, скидывая пальто и властно располагаясь в кресле у окна. — Пожалуйста, без этих дешевых оправданий, я не за этим пришла.
Стас нахмурился, присел на подлокотник дивана, Алевтина смотрела сыну прямо в глаза, жестко и властно.
— Ты бросил детей, а теперь хочешь продать квартиру, зная, что им негде жить!
— Мам, ну что ты из меня монстра делаешь? — Стас отвел глаза. — Я же алименты плачу.
— Алименты, по-твоему, так выглядят? — фыркнула Алевтина. — Двенадцать тысяч на двоих детей — это все их содержание?
Стас раздраженно повел бровью и отвернулся, начал смотреть в окно.
— А что, по-твоему, я должен отдавать им всю зарплату? Мне тоже жить надо.
Алевтина смерила сына ледяным взглядом.
— А прописать внучек ко мне просишь, чтобы ты спокойно продал свою долю квартиры, так ведь?
Стас вскинул голову и кивнул, внезапно почувствовав почву под ногами. Мать всегда баловала его, была на его стороне, конечно, она поможет и сейчас.
— Да, мам, вот видишь, ты сама понимаешь! — он воодушевился, подсел ближе и начал быстро говорить. — Я тут нашел покупателя нормального, не перекупщика, сто тысяч сверху дает за срочность. Но он хочет чистую сделку, без обременений.
— Значит, хочешь побыстрее продать? — задумчиво произнесла Алевтина.
— Да, ты ж понимаешь, мне нужны деньги. Марина хочет свою квартиру побольше, — Стас запнулся, сообразив, что сболтнул лишнее.
Алевтина посмотрела на сына долгим взглядом, от которого ему вдруг стало не по себе. В глазах матери читалось что-то незнакомое, тревожное.
— Серьезно, — кивнула Алевтина. — Завтра оформим договор, я подъеду к нотариусу к десяти. Устроит тебя рыночная цена?
Сын энергично закивал, предвкушая, как обрадуется Марина. Он уже мысленно подсчитывал, какую сумму сможет выручить без всяких сложностей.
— Отлично, мам, ты лучшая! — он порывисто обнял Алевтину Григорьевну. — А деньги сразу отдашь? Мне бы побыстрее, сама пойми.
Алевтина мягко отстранилась, поправила прическу.
— Сразу всю сумму не смогу, сынок, только часть, остальное на вкладе, не хочу проценты терять. Как только сделку зарегистрируем, так сразу переведу. Ты же мне доверяешь? Там как раз срок вклада заканчивается.
— Конечно, мам, — расплылся в улыбке Стас.
Мать никогда не обманывала его, а еще не умела хитрить, всегда была прямолинейна до грубости.
— Вот и хорошо, — Алевтина поднялась, надела пальто и уже в дверях обернулась. — Только, Стас, условие. Чтобы ни одной копейки в руки этой Марине. Мои деньги, заработанные за долгие годы, должны достаться только тебе.
— Да, мам, как скажешь, — закивал Стас, готовый сейчас обещать что угодно.
Через день они встретились у нотариуса. Стас подписал все бумаги, даже не вчитываясь в текст, мать деловито поставила свою подпись, забрала документы и сухо кивнула сыну:
— Через неделю будет готово свидетельство о регистрации, тогда и рассчитаемся. А пока держи аванс.
Стас выпорхнул из нотариальной конторы счастливый — миллион в кармане, Марина точно будет в восторге!
Через неделю он проснулся почти в полдень в приподнятом настроении. Марина еще спала, раскинувшись на кровати. Стас полюбовался ею, тихонько встал и прошлепал босыми ногами на кухню. Сварил себе кофе, уселся у окна, предвкушая разговор с матерью, набрал ее номер.
— Ну что, мама, ты сняла с вклада деньги? — спросил он весело, помешивая сахар в чашке.
Алевтина спокойно ответила:
— Даже и не собиралась, пусть дальше лежат.
Стас застыл, ложечка замерла в его руке. Он решил, что ослышался.
— Что ты такое говоришь, где мои деньги за квартиру? — переспросил он, сжимая телефон.
— Ты что, обманула меня? Но ради чего был весь этот глупый фарс?
— Нет, сынок, я спасла твоих детей, — голос матери был тихим, но твердым. — Просто восстановила справедливость.
Стас вскочил, с грохотом отшвырнув стул.
— Ты не имеешь права, это моя квартира, засужу тебя! — кричал он в трубку, откуда доносился спокойный голос матери.
В коридоре появилась встревоженная Марина, кутаясь в халат.
— Я имею право, — спокойно парировала Алевтина. — Сделка нотариальная, ты сам лично все подписал. И суд будет на моей стороне, когда узнает, что отец двоих детей пытался лишить их жилья. Так что Катя с девочками возвращаются домой сегодня же, а ты к этой квартире больше отношения не имеешь.
Стас онемел. Да, конечно, теперь стало очевидно, что его обманула собственная мать. Та самая, которая раньше всегда была на его стороне.
— Ты еще пожалеешь , — Стас почти прошипел эти слова.
— Уже жалею,что родила такого как ты, — вздохнула Алевтина, — недочеловека желающего выбросить своих детей на улицу.
Стас ударил кулаком со всей силы и сжал зубы.
***
— Мать обманула меня, — прохрипел Стас, вернувшись домой и хватаясь за голову. — Забрала квартиру и ничего не заплатила, кроме паршивого миллиона.
Марина замерла, вслушиваясь в его слова.
— И что теперь, ты останешься без денег, мы не сможем купить квартиру?
— Да ты не понимаешь, что ли? — заорал он. — Я вообще без жилья!
Стас пнул обломки телефона подальше к стене.
— Но у нас же аренда заканчивается через две недели, — голос Марины стал жестким, колючим. — Мы договаривались, что к этому времени у нас будет свое жилье.
— Теперь вряд ли, — Стас тяжело опустился на стул, пытаясь осознать произошедшее.
Марина изучающе смотрела на него, скрестив руки на груди. В ее глазах не было жалости, только холодный расчет.
Через два дня, вернувшись с работы, Стас обнаружил записку, небрежно приколотую скрепкой к холодильнику. «Я все забрала, прощай», — гласили несколько размашистых строк. Марина исчезла вместе со своими вещами, забрав к тому же его ноутбук, золотые запонки и кое-что из одежды.
Стас обессиленно опустился на пол прямо посреди пустой квартиры.
— Ты теперь без квартиры, без денег и с алиментами, — презрительно усмехнулась она, когда он позвонил, чтобы выяснить, где его вещи. — Прости, но я таких не содержу, ищи себе другую дуру.
Она сбросила звонок и нажала на функцию блокировки номера. Стас тупо слушал гудки в телефоне, не понимая, как все обернулось именно так. Всего несколько месяцев назад он был семейным человеком с квартирой, а теперь не имел ничего.
Марина бросила любовника так же легко, как Стас сам оставил свою семью. Но только он сделал это, мечтая о новой жизни, а Марина — не получив того, на что рассчитывала.
Катя с дочерьми вернулась в свою квартиру в конце марта.
Соскучившиеся по привычной обстановке Лиза и Лена ворвались в подъезд, перепрыгивая через ступеньки и радостно галдя. Катя шла следом, держа в руках баул с вещами и сумку с продуктами. Ее лицо было спокойным, но сердце билось чаще, чем обычно.
Она повернула ключ в замке и распахнула дверь.
Катя медленно шла по квартире, словно заново знакомясь с каждым уголком. Сколько же лет было прожито тут и …
Вдруг в дверь позвонили, Катя пошла открывать, едва бросив сумки. На пороге стояла Алевтина Григорьевна с теплым пирогом в руках и хитро улыбалась. От нее шел такой домашний, уютный запах яблок и корицы, что Катя невольно облизнулась.
— Проходите скорее! — воскликнула она, пропуская свекровь. — Мы только вернулись, еще не разобрали вещи.
— Ничего, — улыбнулась Алевтина, снимая пальто. — Я помогу навести порядок и что-нибудь приготовлю, пока вы не обустроитесь.
Они прошли на кухню. Лиза и Лена, услышав про пирог, тут же примчались, обняли бабушку, выпрашивая угощение. Алевтина расставила тарелки, разлила чай, нарезала пирог. Обычные домашние хлопоты, но на душе у Кати было необыкновенно светло, теперь у них появился свой дом. Не нужно никуда переезжать, бояться остаться без крыши над головой.
Пока девочки уплетали пирог, Алевтина отвела Катю в сторону.
— Прости меня за сына, которого я воспитала нелюдем, — произнесла она тихо, глядя невестке в глаза. — Я не могу изменить его, но я сумела помочь тебе.
Катя крепко обняла свекровь, чувствуя, как перехватило горло.
— Спасибо, — прошептала она, — вы спасли нас от настоящей беды.
Спустя три недели появился Стас. Катя увидела его, возвращаясь с работы. Бывший муж стоял у подъезда, бледный, осунувшийся, в мятой куртке, небритый уже несколько дней. Увидев Катю, он шагнул навстречу.
— Послушай, я был не прав, — начал бормотать Стас, но она прошла мимо, словно не заметив его.
— Мне надо к детям, — бросила через плечо, открывая дверь подъезда.
— Пусти меня, — Стас положил руку на дверь, не давая ей закрыться. — Это и моя квартира тоже. Я работу потерял, друг меня просто вышвырнул, с деньгами кинул. Даже снимать теперь не на что, ну пожалей, не чужие же люди.
— Нет, уходи, — отрезала Катя, глядя ему в глаза. — Это больше не твоя квартира. И семья тоже. Кое-кто все это просто выбросил. Как ненужный хлам.
— Но я хотел поговорить с дочками, увидеть их, соскучился, — на лице Стаса появилось что-то похожее на раскаяние.
— Когда ты приходил к нам в последний раз? — поинтересовалась Катя. — Помнишь или подсказать? Это было четыре месяца назад. И то насчет квартиры. Ты не звонил, не интересовался, как они живут, хватает ли денег. Так что не надо тут сейчас изображать заботливого отца.
— Я был не прав, — сказал он тихо. — И все испортил.
— Да, — подтвердила слова Стаса бывшая жена. — Но теперь это не имеет значения.
Катя решительно закрыла дверь перед его носом и поднялась в квартиру. Он долго стоял под дверью, звонил в домофон, стучал, но никто не открыл.