Серые воды Сены медленно текли под мостом Мирабо, когда французские сумерки окутали скромный двухэтажный дом на окраине Буживаля. В саду дома, прислонившись к старому дубу, стоял высокий седой человек. Изредка он поднимал взгляд к окну второго этажа, где мелькал женский силуэт. Четыре десятилетия этот седой гигант смотрел на тот же силуэт с таким же трепетным обожанием. Иван Тургенев ждал, когда Полина Виардо позовет его к ужину.
Первая встреча
Париж, осень 1843 года. В итальянской опере дают «Севильского цирюльника» с новой испанской дивой. Двадцатипятилетний Иван Тургенев, недавно вернувшийся из Берлинского университета, занимает место в партере. На сцену выходит невысокая смуглая женщина с крупными чертами лица и поразительно выразительными глазами.
— Она была совсем некрасива, — вспоминал впоследствии художник Боголюбов, знавший певицу. — Огромный рот и почти мужские черты лица. Но стоило ей запеть, и зал взрывался аплодисментами. В ней словно просыпалась какая-то сверхъестественная сила.
В тот вечер богатый русский барин испытал то, чему не было названия даже в его богатом литературном лексиконе. Нечто среднее между благоговением и рабской покорностью. Нечто, что превратит его жизнь в непрерывное служение женщине, которую он никогда не сможет назвать своей.
— Я не мог отвести взора от черт её лица, — писал позднее Тургенев. — Не мог наслушаться её речей, налюбоваться каждым её движением; я, право, и дышал-то вслед за нею.
Великолепное безобразие
Полина Виардо родилась в семье знаменитого испанского тенора Мануэля Гарсиа. В четыре года она свободно говорила на четырёх языках. Позже овладела ещё двумя, включая русский. В восемнадцать лет вышла замуж за директора Парижской оперы Луи Виардо, который был старше её на двадцать один год.
Брак был явно по расчёту. Муж открывал перед ней двери в мир большой оперы. Но пылких чувств к нему Полина не испытывала. В одном из писем она призналась: «Печально, что я никогда не была способна ответить на горячую и глубокую любовь Луи, несмотря на всю мою волю».
— Она была похожа на экзотический пейзаж. Одновременно чудовищный и завораживающий, — писал о ней Генрих Гейне.
— Великолепно безобразна! — восклицал другой современник после её концерта.
Что же увидел в этой «жестоко некрасивой» женщине молодой Тургенев? Красавец почти двухметрового роста. Богач, аристократ, перед которым открывались двери лучших салонов Европы.
Жизнь вместе
После первой встречи Тургенев стал завсегдатаем парижского дома Виардо. Луи, будучи человеком прагматичным, быстро оценил выгоду от дружбы с богатым русским поклонником жены. Тем более что Тургенев обладал великолепным литературным вкусом и помогал Полине с выбором репертуара.
— Он не скрывал своей любви, — вспоминал писатель Анненков. — Однажды он ворвался в гостиную с возгласом: «Господа, я так счастлив сегодня!». Оказалось, у него болела голова, и сама мадам Виардо потёрла ему виски одеколоном.
Странная жизнь втроём вызывала непонимание в обществе. Но супруги Виардо были людьми свободных взглядов, а Тургенев готов был на любые условия, лишь бы оставаться рядом с Полиной.
— Для того, чтобы женщина пользовалась успехом, она должна всегда держать около себя несколько совершенно ненужных поклонников, — говорила Полина своим подругам. — Должно быть стадо.
И Тургенев стал частью этого «стада». С той лишь разницей, что остальные «бараны» рано или поздно уходили, а он оставался верен до конца.
Цена обожания
В конце 1840-х годов в жизни Тургенева произошло событие, о котором он сообщил Полине: нашлась его внебрачная дочь Пелагея, поразительно на него похожая.
— Я почувствовал свои обязанности по отношению к ней, и я их выполню. Она никогда не узнает нищеты, я устрою её жизнь как можно лучше, — писал он Полине.
Виардо, мгновенно уловила выгоду. Она предложила воспитывать девочку вместе со своими дочерьми. Тургенев привёз восьмилетнюю Пелагею в Париж, переименовал в Полинетту в честь любимой женщины и щедро платил за её содержание.
Семь лет писатель не решался дать дочери свою фамилию, боясь разгневать госпожу Виардо. Отношения между Полиной и девочкой не сложились. Через несколько лет Виардо отказалась терпеть Полинетту в своём доме. Тургенев разрывался между двух огней, пока не пристроил дочь в пансион, а потом выдал замуж.
— Некоторые письма Тургенева к дочери поражают своей резкостью, — отмечал биограф писателя. — Он истерично упрекал её за то, что она где-то как-то посмела плохо отозваться о Виардо.
Когда Тургенев умирал, супруги Виардо запретили дочери навещать отца. После его смерти Полина Тургенева-Брюэр с двумя детьми осталась без средств к существованию, потому что отец всё завещал Полине Виардо и её дочери Клоди.
Материальная сторона любви
В середине 1850-х Полина Виардо потеряла голос. Её муж оказался посредственным литератором. Финансовое благополучие семьи всё больше зависело от щедрости Ивана Сергеевича.
— Всякий раз, когда Полина с мужем собирались где-то поселиться, они деликатно намекали Тургеневу: может, и он построит что-нибудь рядом? — иронизировал один из современников.
В Баден-Бадене и Буживале Тургенев оплачивал и дом для Виардо, и домик для себя. На его деньги была куплена скрипка Страдивари для сына Полины. А её средней дочери Клодион дал приданое в 150 тысяч франков — не меньше, чем собственной дочери.
По мнению некоторых биографов, финансовая зависимость была главной причиной, почему семья Виардо так бережно «хранила» своего русского друга. Однако не всё объясняется прагматизмом. Со временем между Полиной и Иваном установилась прочная духовная связь. Она редактировала его произведения, переводила их на французский, вдохновляла на новые сюжеты.
— Я способна на постоянную дружбу, свободную от эгоизма, прочную и неутомимую, — писала Полина в одном из писем к Тургеневу.
Дружба — вот всё, что она могла ему предложить. Но и этого было достаточно, чтобы удерживать его рядом долгие годы.
Последние дни
В 1878 году Тургенев написал пророческие строки: «Когда меня не будет, когда всё, что было мною, рассыплется прахом, о ты, мой единственный друг, о ты, которую я любил так глубоко и так нежно, ты, которая, наверно, переживёшь меня, — не ходи на мою могилу... тебе там делать нечего».
Так и случилось. Смерть пришла к Тургеневу мучительно. Рак позвоночника, который французские врачи долго не могли диагностировать, приковал его к постели на полтора года. Только русский доктор Белоголовый заподозрил злокачественную опухоль.
За несколько месяцев до смерти Полина Виардо внезапно обратилась к российскому послу во Франции князю Орлову. Она просила признать Тургенева сумасшедшим. По её словам, писатель страдал от галлюцинаций. Часто называл её леди Макбет и швырнул в неё каким-то предметом. Орлов отказался содействовать в этом деле.
К умирающему писателю приехала доктор-психиатр Надежда Скворцова. Полина встретила её сообщением, что Тургенев недавно сделал ей предложение. Но она в сомнениях, ведь только что скончался её муж Луи. Похоже, она делала всё, чтобы обеспечить себе наследство Ивана Сергеевича.
Эхо великой любви
Иван Тургенев умер в августе 1883 года и, согласно завещанию, был похоронен в Петербурге на Волковом кладбище. Полина Виардо на похороны не приехала, прислав вместо себя дочь Клоди. На могилу его она так никогда и не пришла, хотя пережила писателя на 27 лет.
Историки до сих пор спорят о природе этой странной любви. Была ли это патологическая страсть или высокое духовное служение? Использовала ли Полина Тургенева или искренне ценила его преданность?
— В изяществе, уме, красоте молодого Тургенева было много привлекательного, — писал Борис Зайцев. — Конечно, ей это нравилось. Ещё нравилось его обожание. Но она не болела им. Не пролила той крови сердца, которую требует настоящая любовь.
И всё же эта необычная связь двух выдающихся людей продолжает волновать умы почти полтора века спустя. Возможно, главная её загадка в словах самого Тургенева: «Моё чувство к ней является чем-то, чего мир никогда не знал, чего никогда не существовало и что никогда не сможет повториться».
В мире, где любовь всё чаще становится товаром и подменяется соглашениями, история Тургенева и Виардо остаётся напоминанием о том, что сердце человеческое способно на безграничное самопожертвование. И в этой готовности отдать себя без остатка, быть может, и заключается подлинная сущность любви — трагической, непостижимой и прекрасной в своём безумии.