– Что ты несёшь? Ты вообще в своём уме? Или забыла, какой у Полины диагноз?
Альбина приблизила глаза к его лицу:
– Не разговаривай со мной так!
– Где у нас тут девочка Полиночка? – в палату, где находились Егор и его дочь, вошла медсестра со стойкой для капельницы в руке и подмигнула маленькой пациентке: – Ну что, дорогая моя? Как твои дела? Давай отправим папу к доктору, Игорь Васильевич как раз хотел поговорить с ним и зовёт его к себе. А мы с тобой пока займёмся делами.
Егор поднялся, но Полина взяла его за руку и удержала:
– Папочка, я ведь не умру?
Глава 15
– Ну что ты такое говоришь, малыш... – Егор больше всего боялся этого вопроса и теперь с трудом нашёл в себе силы улыбнуться девочке: – Ты ведь у меня такая смелая и умная. И я тебя очень сильно люблю.
Медсестра, уже более пятнадцати лет работавшая в областной клинике для онкобольных детей, так и не смогла привыкнуть к подобным сценам и отвернулась, чтобы Полина и Егор не увидели расстроенное выражение её лица. Егор отвернуться от дочери не мог и выдержал её умоляющий и такой испуганный взгляд. Он опустился перед ней на колени, взял слабенькую худенькую ручку и прижал к своим губам:
– Я буду с тобой, малыш. Всегда. Слышишь? А теперь, будь умницей. Лидия Валерьевна должна поставить тебе капельницу. Я поговорю с доктором и вернусь...
Ресницы Полины дрогнули, и она протянула руку медсестре.
Егор вышел из палаты, осторожно прикрыл за собой дверь и прижался спиной к стене. Только пару минут спустя он смог заставить себя сделать шаг к кабинету доктора.
– А, Егор, проходи, – махнул ему Игорь, поднимая глаза от бумаг, которые он читал за рабочим столом. – Вот как раз пришли результаты последнего обследования Полины. Послушай, мы знакомы с тобой уже не первый десяток лет. Ты всегда отличался серьёзностью и здравым умом. Как же так получилось, что вы не обратили внимания на здоровье Полины? Почему так поздно обратились в клинику? При остром лейкозе самое главное обнаружить его на раннем этапе и незамедлительно начать лечение. Да садись, что ты стоишь, как истукан?
Егор подвинул к себе стул:
– Я ничего не знал, – покачал он головой. – Последние три года мы не жили с Альбиной. У меня на руках был умирающий дед, и я не мог оставить или предать его. Альбине это совсем не нравилось. Она часто устраивала мне скандалы по этому поводу, а потом и вовсе собрала вещи и вместе с дочерью уехала сюда.
Игорь поднял на него удивлённые глаза:
– Почему ты называешь Полину дочерью? Насколько я помню, ты взял Альбину вместе с ребёнком. Сколько тогда девочке было? Года два или три?
– Полтора, – спокойно ответил ему Егор. – Я воспитывал её с полутора лет, и она не знает, что я ей не родной. Как же я могу относиться к ней по-другому?
– Но вы же могли родить совместного малыша? – не унимался Игорь. – Мне вообще кажется, что твоя Альбина очень хорошо устроилась, сев тебе на шею. А ты молчал и терпел. Дочку свою на тебя повесила, и ещё вечно недовольство показывала.
– Полина всегда была слабенькой, часто болела, эти её вечные простуды, – отвёл в сторону глаза Егор. – Я просто ничего не видел, кроме неё и деда. Альбина часто срывалась, устраивала скандалы, истерики, кричала, что устала. А мне казалось, что вот, ещё чуть-чуть, и всё образуется. Когда дед совсем слёг, Альбина стала настаивать на том, чтобы я отдал его в интернат для инвалидов. Я не согласился, и она уехала вместе с Полиной.
– И что, после похорон деда ты не пытался разыскать их?
– Пытался и даже разыскал. Но у Альбины уже кто-то появился на горизонте, и она не захотела встретиться и поговорить со мной. С Полиной тоже не дала увидеться. Тогда я вычеркнул Альбину из своей жизни и стал собирать документы для развода. А сам решил съездить на родину деда, там в одной из деревушек у меня есть маленький домишко... От него достался...
– Ну, что замолчал-то? – не выдержал Игорь. – Ты что, захотел остаться там?
– Да я уже и сам не знаю. Понимаешь, я встретил одну очень хорошую девушку. Её зовут Соня. Соня Кошкина. Так смешно, представь. Она Кошкина, а я – Кот. Она совсем молоденькая, и я поначалу испугался нашей разницы в возрасте, но она ответила мне взаимностью, и я наконец-то узнал, что такое простое человеческое счастье. Соня совсем не похожа на Альбину, она верная и надёжная. И будет самой лучшей женой в мире. Я не успел проститься с ней, всё произошло слишком быстро. Но Соня обязательно дождётся и поймёт меня. Она не такая как все.
– Рад за тебя, – кивнул Игорь. – Но Альбина тебя просто так не отпустит. Тем более, сейчас.
– Сейчас я и сам не могу уйти. Но не из-за Альбины. Знаешь, когда она приехала ко мне и сказала, что Полина в реанимации, я бросил всё и примчался к дочери. Оказывается, в последние два года она чувствовала себя очень плохо, но Альбина была слишком занята собой, чтобы заботиться о Полине. И только когда та стала падать в глубокие обмороки, опомнилась. Разумеется, сразу опять слёзы, истерики. Поиски виноватых. Дальше ты знаешь. Едва узнав о состоянии дочери, я сразу же позвонил тебе, потому что никому не могу больше доверять.
– Слишком много времени потеряно... – Игорь смотрел прямо в глаза Егору. Тот выдержал его взгляд и задал самый страшный вопрос:
– Ты не вылечишь её? Полина умрёт? Господи, но ведь ей всего десять лет.
Игорь покачал головой:
– Врачи не боги и чудеса случаются так редко.
– Сколько ей осталось? – глаза Егора покраснели от подступивших слёз, а горло сдавила чья-то железная рука, заставляя срывающийся голос перейти на шёпот.
– Совсем немного.
– Что я могу для неё сделать? – покачнувшись, Егор поднялся со стула.
– Просто быть с ней рядом, – ответил Игорь.
– Я буду, – неловко двинув стулом, Егор, шатаясь, как пьяный, направился к двери.
***
– Бабушка, – Соня выбрала удобный момент и заговорила о том, что её волновало. – Я хочу помочь одному человеку. Он сейчас попал в трудную ситуацию и не может решить свои проблемы самостоятельно.
– Вот как? – удивилась Анфиса. – И кто же этот человек? Уж не Егор ли?
– Нет, – Соня сдвинула брови. Её губы дрогнули: – Ты прекрасно знаешь, что он забыл обо мне и не вспоминает. Зачем тогда говоришь о нём? Хочешь сделать мне больно?
– Что ты, – махнула рукой Анфиса. – И в мыслях такого не было. Ладно, давай, рассказывай, кто этот человек и что там с ним случилось?
– Это Герман, – Соня домыла тарелки и принялась вытирать стол. – Ему негде жить, понимаешь? Матери он не нужен, а родной дядя по отцовской линии оказался не таким добрым, как Гера себе представлял.
– Постой-ка...– Анфиса бросила на внучку быстрый проницательный взгляд. – Уж не хочешь ли ты поселить его здесь у нас?!
– А почему бы и нет? – пожала плечами Соня. – Он будет помогать нам по хозяйству. А мы его будем за это кормить. Ну что тебе, жалко тарелки супа?
Анфиса закусила нижнюю губу и задумчиво пожевала её краешек:
– Кто он тебе, Сонюшка? Герман этот? Ты так хорошо его знаешь, что готова жить с ним под одной крышей? Не слишком ли торопишься? Да и где мы его разместим?
– Герман просто мой друг и очень хороший человек, – сказала Соня. – Я разберу твою кладовку, мы купим и поставим туда кровать. Вот и будет ему место.
– Нет, не будет, – твёрдым, уверенным голосом произнесла Анфиса. – Я видела его всего пару раз и то мельком, но он мне не понравился. С двойным дном парень. Навидалась я таких за свою жизнь. Живут за счёт других, изворачиваются, врут. А из себя масло масляное! Но всё это притворство, таких людей ничего не интересует. Лишь бы им было хорошо.
– Бабушка! – вспыхнула Соня. – Зачем ты так говоришь? Ты ведь его совсем не знаешь.
– И знать не хочу, – отрезала Анфиса. – В моём доме его не будет. Лоб здоровый, не пропадёт. И щёки вон румяные какие. Сразу видно, что голодным спать не ложится. Работа у него есть, а значит и заработок. А если тут что-то не устраивает, почему в город не едет? Не маленький ведь. Мужик уже готовый. И не говори мне больше о нём. Слышать ничего не хочу.
Соня отвернулась. Она никак не ожидала, что бабушка откажет ей и теперь пыталась унять дрожавшие от обиды губы. Нет, никто не хочет её понять. Вокруг живут одни предатели. Значит, в этой жизни можно рассчитывать только на себя...
***
Возвращаясь к палате Полины, Егор увидел, как по длинному коридору к нему приближается Альбина. Стройная, красивая, с безупречным макияжем и идеально уложенной причёской, она не спеша постукивала каблучками, улыбаясь мужу.
– Тебя не было три дня, – сказал он ей, опустив все приветствия и не скрывая своего раздражения. – Другая мать ни на минуту не отошла бы от своего ребёнка. А ты просто...
– Ой, вот только не начинай, – улыбка сползла с губ Альбины, а лицо приобрело плаксивое выражение. – Никто никогда не поймёт страдающую мать! Ты остался с нашей дочерью, а мне необходимо было просто выспаться и отдохнуть. Или ты считаешь, что Полина должна видеть уставшую, разбитую мать? Ей будет легче от этого?
– Господи... – голова Егора шла кругом. – Что ты несёшь? Ты вообще в своём уме? Или забыла, какой у Полины диагноз?
Альбина приблизила глаза к его лицу:
– Не разговаривай со мной так! И не пытайся убедить в том, что моя девочка умирает. Я сегодня созванивалась с очень хорошим онкологом, он работает в Израиле и говорит, что у Полины есть хорошие шансы. При надлежащем лечении, она будет жить долго и вполне полноценно.
– Ты думаешь, я этого не хочу? – спросил он. – Да я все готов отдать ради неё!
– Вот и хорошо. Через две недели израильский врач будет здесь. Ему нужно будет оплатить перелёт и проживание. Он познакомится с Полиной и, возможно, увезёт её с собой. Конечно, я поеду с ними. Но нам будут нужны деньги. Я нашла покупателей на твой деревенский дом. Нужно будет просто подписать документы…
Егор смотрел в пустые и равнодушные глаза Альбины и не понимал, как раньше ему казалось, что он любит её.
Когда они впервые встретились, она была уже с маленькой дочкой на руках. Альбина родила её от своего однокурсника, какое-то время жила вместе с ним в студенческом общежитии, но потом не выдержала и ушла от него, явно тем самым обрадовав парня. Возвращаться к родителям она не хотела и просто не знала, что делать. Не о такой жизни она мечтала, когда выбиралась в большой город из маленького захолустного городка.
Альбина немного пожила у одной подруги, потом у другой, но у каждой из них была своя жизнь, интересная и яркая. Альбина жадно завидовала им, она сама теперь была привязана к ребёнку и все удовольствия мира для неё оказались недоступными.
– Давай я дам тебе ключи от своей дачи, – предложила ей Светлана, подруга, больше всех жалевшая её. – Там, конечно, не дворец, всего одна комнатка и удобства во дворе. Зато в доме есть печка-буржуйка, а на веранде полно дров. Как-нибудь справишься.
– Хорошо, – согласилась Альбина. Другого выхода у неё всё равно не было. Она пришла к подруге, чтобы встретиться с ней и забрать ключи. Холодный ноябрьский ветер задувал под тонкое пальтишко Альбины и шубку её дочери. К тому же стал срываться дождь. Слёзы обиды и разочарования текли по щекам молодой женщины, и она не сразу заметила парня, который с сумками в руках вышел из магазина. А тот, постояв немного, направился к ним и спросил, не нужна ли им помощь.
Так в жизни Альбины появился Егор. Он увёз её к себе домой, познакомил с дедом, принял, как дорогих гостей. Ещё через месяц они с Альбиной стали настоящей парой, а потом зарегистрировали свои отношения. И если поначалу Альбина старательно изображала счастливую семейную жизнь, то со временем устала делать это и решила, что будет жить в своё удовольствие. Так она и делала. Салоны красоты, встречи с подругами, две поездки на море, пока Егор тянул на себе всю семью, ухаживая не только за дедом, но и за маленьким ребёнком.
Маленькая Полина искренне привязалась к мужчине, и он тоже полюбил ласковую и добрую девочку, как собственную дочь и совсем не думал о том, что в ней течёт чужая, незнакомая ему кровь.
***
Несколько дней Соня дулась на Анфису из-за её отказа.
С Германом она больше не встречалась, виделась только на работе и, почему-то чувствовала себя виноватой перед ним. В конце концов, она не хотела ничего особенного, пусть бы он пожил вместе с ними. Что в этом такого? Пускают же другие люди квартирантов. Почему бабушка так отнеслась к нему? Это Соне было непонятно. Герман добрый и ласковый. И разве он виноват, что у него сейчас именно так сложилась жизнь?
Она хотела попытаться ещё раз поговорить с бабушкой, но не успела. Как-то утром, едва Соня управилась с завтраком, во дворе хлопнула калитка и девушка, выглянув в окно, увидела Шуру, которая торопливо шла по тропинке к дому.
Удивлённая она вышла к ней навстречу:
– Шура, ты почему здесь? Что случилось?
– Посмотрите на неё! Она ещё спрашивает! – воскликнула сестра, не скрывая своего возмущения. – Бросила нас и живёт здесь довольная. А я там хоть пропадом пропади, тебе всё равно!
– Да объясни ты толком! – нахмурилась Соня, не ожидавшая таких нападок. – Что произошло?
– Мать умирает! Вот что! – продолжала кричать Шура. Её глаза быстро наполнились слезами. – По дому ходит еле-еле. Всю работу на меня свалила. И стираю я, и убираю я, и готовлю я! А мне ещё в школу ходить надо. И за Гришкой присматривать! Хозяйство ещё всё на мне! А ты живёшь тут на всём готовеньком и радуешься! Вон как растолстела!
– Кто тут так кричит? – на крыльцо вышли Анфиса и Любаша. – А, это ты Шура. Что там с матерью?
– Заболела она, – повторила Шура. – Я одна не справляюсь. Пусть Сонька возвращается домой!
– Это будет решать только Соня, – сказала Анфиса, внимательно глядя на старшую внучку.
Соня посмотрела на них обеих, потом коснулась плеча сестры:
– Пойдём, я тебя накормлю, и мы обо всём поговорим.
***
Тем же вечером, проводив Шуру, она сказала Анфисе:
– Не могу я так, бабушка. Мне обязательно нужно сходить домой и посмотреть, что там да как.
– Бросаешь, значит, нас с Любкой? – кивнула Анфиса.
– Я вот что подумала, – Соня посмотрела в окно на младшую сестру, весело качавшуюся на качели. – Давай я заберу её с собой. Тебе одной проще будет, чем с ней. Там я за Любашей присмотрю. Ей уже пятый год. Можно сказать, скоро в школу. А с мамой поговорю, чтобы она её не обижала.
– Нет уж, – махнула рукой Анфиса. – Хочешь идти, иди сама. А Любка пусть побудет здесь. Вам бы там между собой разобраться. Так вы люди взрослые, а она дитё ещё совсем.
– Как хочешь, – пожала плечами Соня. И на следующий день ушла, простившись и с бабушкой, и сестрёнкой. Провожал её до дома Герман. Он нёс сумку девушки и жалел только о том, что больше они не смогут видеться на работе.
– Может быть, я ещё вернусь, – сказала она ему на прощание.
***
Борис, дядя Германа, услышав громкий стук в ворота, вышел на улицу и столкнулся нос к носу с пятью парнями, вид которых сильно испугал его.
– Вам кого? – отступил назад Борис.
– Герку зови! – потребовал один громила. – Думал в деревне отсидеться? Не получится! Что ты вылупился, лысый? Зови его, говорю!
– Зачем он вам? – Борис изрядно струхнул при виде такого напора.
– Денег он нам должен!
– Много?! – ахнул Борис.
– Ты чё, дядя, допрос нам будешь устраивать? Твой дом и тебя вместе с потрохами скупить за его долг можно! Зови, говорю, живо!