— Ты не станешь продавать эту квартиру, пообещай мне, — потребовала Алла Сергеевна у дочери. — Так хотел папа.
— Но мам, а вдруг… — пробормотала Анфиса. — Я выйду замуж.
— Никаких вдруг, — отрезала Алла Сергеевна. — Это твое личное имущество, пусть так и будет дальше.
В последние месяцы Анфиса буквально летала на крыльях счастья. После трех лет отношений жених сделал ей предложение, теперь они готовились к свадьбе. Вот и сегодня из очередного салона с платьями она поспешила в кафе на встречу с Порфирием, нагруженная каталогами с новинками сезона.
— Слушай, Анфис, я тут подумал... Короче, о нашем будущем, — Порфирий смотрел в чашку с кофе, словно мог найти там что-то интересное. — Ну знаешь, после свадьбы...
Анфиса оторвалась от журнала со свадебными платьями и вопросительно подняла брови. За последние три месяца подготовки она уже привыкла к тому, что жених не особо вникал в организационные вопросы. Поэтому его внезапный интерес к их будущему показался ей приятной неожиданностью.
— Да, милый? — она отложила журнал и подалась вперед.
— Короче, я тут с родителями, ну... Поговорил, — Порфирий почесал затылок. — И мы решили, что будет лучше, если ты продашь свою квартиру.
Анфиса моргнула.
— Что?
— Не пугайся ты так сразу! — он поднял руки, словно защищаясь. — Просто, понимаешь, мы сможем купить хороший дом. Большой, на всех, ты, я и мои родители. Ну... Нам же тоже нужно где-то жить, верно?
Кровь отхлынула от лица Анфисы. Девушка сразу вспомнила многочисленные наставления матери и ее предупреждения.
— Ты хочешь, чтобы я продала квартиру, которую мне оставил отец, и мы переехали жить в один дом с твоими родителями?
— Да не так все! — Порфирий вскочил, будто его ужалили. — Ты меня неправильно понимаешь. Это будет наш общий дом! Мы же семья, Анфис! И мои родители с нами. Представляешь, какая экономия?
Он нервно хихикнул.
— Я бы тоже внес свою долю, но сама знаешь... У меня кредит за машину...
Анфиса медленно моргнула, голова внезапно сильно разболелась. Три года вместе, два месяца до свадьбы, и вдруг такое.
— А почему ты раньше... — она запнулась, подбирая слова. — Почему заводишь этот разговор именно сейчас?
Порфирий замер на мгновение, а затем пожал плечами:
— Ну как-то не было повода. Да и мама только недавно идею подкинула. Говорит, глупо разбрасываться жильем, когда можно все объединить.
Он подошел и присел рядом с ней, взяв за руку.
— Анфис, это же круто! Большой дом, всегда есть кому присмотреть за детьми, когда они у нас появятся. Мама отлично готовит... Чего ты переживаешь?
Анфиса осторожно высвободила руку.
— Порфирий, я не хочу продавать квартиру.
Его лицо помрачнело.
— То есть ты не хочешь жить с моими родителями? — он встал, скрестив руки на груди. — Они тебе не нравятся, да?
— Дело не в этом...
— А в чем? — он прищурился. — В том, что твоя квартира важнее нашего общего будущего? Ты эгоистка, Анфис! Семья — это когда все общее! А ты хочешь сохранить имущество только на свое имя?
— Конечно, я эгоистка, а ты весь в белом, сидишь тут и нотации мне читаешь, — огрызнулась она.
— Слушай, ты это... Не принимай все так близко к сердцу, — Порфирий попытался взять ее за руку, но Анфиса едва заметно отодвинулась. — Ну че ты дуешься? Мы же просто разговариваем, обсуждаем.
Анфиса наконец посмотрела ему в глаза.
— Обсуждаем продажу моей квартиры, о которой ты раньше даже не заикался.
Порфирий шумно выдохнул и откинулся на спинку стула.
— Ну вот, опять ты за свое! — он закатил глаза. — Моя квартира, моя квартира... А как же мы, семья? Разве не должно быть наше?
Официантка принесла счет, Анфиса потянулась к сумочке, но Порфирий ее остановил.
— Я заплачу, — буркнул он. — Все-таки мужик.
Он достал карточку, расплатился и, поднявшись из-за стола, протянул руку. Анфиса машинально вложила свою ладонь в его.
— Я тебя люблю, дуреха, — сказал он уже на улице, обнимая ее. — Давай не будем ссориться, а? Мама говорит, что в семье нужны компромиссы.
Упоминание о его матери снова кольнуло неприятным холодком, но Анфиса заставила себя улыбнуться. Может, она и правда все драматизирует? Порфирий заботится о будущем, думает наперед. И да, в большом доме будет удобнее, когда появятся дети...
Но квартира — это единственное, что у нее есть. Наследство от папы.
Они молча шли по улице, держась за руки, но внутри Анфисы летали громы и молнии. Она была в тихом бешенстве от всего происходящего.
— Мне нужно домой, — тихо сказала она. — У мамы день рождения, я обещала заехать.
— Передавай привет теще, — усмехнулся Порфирий и поцеловал ее в лоб. — Люблю тебя.
— И я тебя.
Анфиса села в такси и наконец смогла выдохнуть. Телефон тут же завибрировал, пришло сообщение от Порфирия: «Ты самая лучшая! Я все устрою с домом, не переживай. Вместе мы справимся!»
Она отложила телефон, не находя сил ответить. Водитель бросил на нее быстрый взгляд в зеркало заднего вида:
— Плохой день?
— Даже не знаю, — честно ответила Анфиса. — Еще утром все было хорошо.
— Мам, я... Не знаю, как тебе сказать, — Анфиса сидела на кухне, не в силах впихнуть себя хоть ложечку своего любимого салата.
— Ну, не тяни кота за хвост! — Алла Сергеевна поставила на стол блюдо с пирогом. — И ешь давай, с этой свадьбой совсем прозрачная стала, одни глаза. Что-то случилось? Ты какая-то... Потерянная.
Анфиса подняла глаза на мать. В свои пятьдесят два Алла Сергеевна выглядела моложаво — подтянутая, с короткой стрижкой и внимательным взглядом. После смерти мужа она одна вырастила дочь, работая на двух работах.
— Порфирий хочет, чтобы я продала квартиру.
Мать замерла, так и не разрезав пирог.
— Что ты сказала, повтори?
— Он... Короче, они с родителями придумали, — Анфиса начала сбивчиво рассказывать, путаясь в словах. — Хотят купить большой дом и жить вместе, вчетвером. Говорит, что так будет лучше, экономнее, ну и вообще... Для семьи.
Алла Сергеевна медленно опустила нож.
— А твое мнение он спросил? До того, как с родителями все обсудил?
Анфиса покачала головой.
— Нет. Просто... Как бы... Поставил перед фактом.
Мать грохнула кулаком по столу так, что подпрыгнули чашки.
— Да они офигели совсем! — она вскочила, и стул с грохотом отъехал назад. — Прости, Анфис, но это уже ни в какие ворота! Три года встречаетесь — и вдруг такое? Да я с первого дня не доверяла этой семейке. Особенно маменьке его. Как она на тебя смотрит, будто ты не невеста сына, а...
Она осеклась.
— Но, мам, может, я все усложняю? — Анфиса пыталась найти оправдание. — Порфирий говорит, что в большом доме нам будет удобно, когда дети пойдут...
— Дома нет, детей нет, а квартиру — продай? — Алла Сергеевна всплеснула руками. — Ты что, не видишь, происходит именно так, как я и предполагала. Ты останешься без жилья и без денег, а они с домом! А ты будешь у них бесплатной прислугой. Готовь, убирай, а свекровь будет указывать, как тебе жить.
— Мам, ну...
— Нет, дочка. Вот тут — нет! — голос Аллы Сергеевны стал жестким. — Я не для того тебя растила, чтобы какой-то маменькин сынок обвел вокруг пальца. Анфиса, ну сама подумай. Они специально дождались, когда до свадьбы осталось два месяца. Думают, ты уже никуда не денешься.
Анфиса почувствовала, как голова закружилась от нехватки воздуха.
— Но я люблю его, мам.
— А он тебя? — Алла Сергеевна опустилась на стул и взяла дочь за руки. — Если любит, то почему не считается с твоим мнением? Не предложил, давай поживем в твоей квартире, накопим на дом, а потом, может, решим, как быть? Почему сразу — продай?
Вопросы матери эхом отдавались в голове, Анфиса молчала, понимая, что ответов у нее нет.
— И вот что я тебе скажу, — Алла Сергеевна сжала ее руки. — Ноги твоей больше не будет в их доме. И этому... Порфирию скажи, что мать запретила с ним общаться.
— Мам, мне двадцать шесть, ты не можешь запретить!
— Могу! И запрещаю, — отрезала Алла Сергеевна. — На эту вашу… Вечеринку с родителями я не приду. На свадьбу — тоже. И благословения моего не будет.
— Но… Мама, ты заставляешь меня выбирать? — возмутилась Анфиса.
— Никаких но! Я тебя знаю, сейчас поплачешь, а потом пойдешь на поводу у этого... — Алла Сергеевна поджала губы. — Так вот, я не позволю тебе сломать свою жизнь.
Анфиса готова была спорить, убеждать мать, что все не так страшно. Но телефон снова завибрировал, пришло очередное сообщение от Порфирия: «Выбрала платье? Мама говорит, что тебе нужно что-то более скромное, а то она смотрела фотки из салона. Как бы… Слишком откровенно, плечи эти голые, разрез. Ты же не хочешь ее расстраивать».
Что-то щелкнуло в голове Анфисы. Будто последний кусочек пазла встал на место.
— Твою мать! — она швырнула телефон на стол.
— Что там? — Алла Сергеевна потянулась к телефону.
— Нет, не смотри. Просто... Ты права, мам. — Анфиса почувствовала, как ее затрясло. — Абсолютно права во всем.
Прошла неделя. Анфиса не отвечала на звонки Порфирия, сказавшись больной. Она взяла неделю удаленки и на работе, не хотелось никого видеть. И ходила по квартире, вздрагивая от каждого сигнала телефона. Сообщения сыпались одно за другим, сначала обеспокоенные, потом раздраженные, затем снова нежные.
«Ты куда пропала? Я волнуюсь!!
«Возьми трубку, блин! Что за детский сад?»
«Ладно, извини. Просто переживаю. Люблю тебя, выздоравливай!»
А потом пришло сообщение от его матери Генриетты Петровны:
«Анфисочка, солнышко, ты почему на связь не выходишь? Порфирий весь издергался. Мы тут с папой дом присмотрели чудесный, тебе понравится! Приезжай, хоть глянешь».
Анфиса усмехнулась. Даже не спрашивают, согласна ли она на эту авантюру. Впрочем, в семье жениха вообще, похоже, власть всегда была у Генриетты Петровны. А остальные, особенно сыночек, должны были повиноваться и плясать под ее дудку.
— Алло, — голос матери в трубке звучал настороженно. — Что-то случилось?
— Мам, Генриетта Петровна пишет. Они уже дом нашли.
— Господи, эти люди... — Алла Сергеевна тяжело вздохнула. — Держись подальше от них, Анфиса. А то я не знаю, что сделаю, если эта мадам снова начнет тебя обрабатывать.
Где-то в глубине квартиры запиликал домофон, Анфиса вздрогнула.
— Мам, кто-то пришел, перезвоню.
Она медленно подошла к двери и посмотрела в экран, недавно они всем подъездом решились на видеодомофоны. И вот теперь Анфиса могла лицезреть в это окошечко Генриетту Петровну собственной персоной в строгом костюме, с идеальной укладкой и каменным лицом. Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.
Звонок раздался снова, теперь более настойчиво. Анфиса замерла, не решаясь открыть. Телефон в руке завибрировал сообщением от Порфирия: «Мама приехала к тебе. Будь умницей и открой».
Значит, сговорились. Она глубоко вдохнула и открыла дверь подъезда. Вскоре из лифта вышла будущая свекровь.
— Здравствуйте, Генриетта Петровна.
— Ну, наконец-то! — будущая свекровь вплыла в квартиру, не дожидаясь приглашения. — Я уж думала, ты нас избегаешь, деточка.
Она окинула квартиру придирчивым взглядом, а затем повернулась к Анфисе:
— Ну и что с тобой происходит, болезнь выдумала, дома заперлась? Порфирий весь на нервах. До свадьбы меньше двух месяцев, а ты играешь в молчанку?
— Я просто... Думаю.
— О чем тут думать? — Генриетта Петровна поджала губы. — Порфирий сказал, что ты сомневаешься насчет дома. Но мы же для вас стараемся! Представляешь, как всем хорошо будет? Большой дом, свежий воздух, я помогу с детьми... А ты тут в своей...
Она пренебрежительно махнула рукой.
— Однушке сидишь.
Анфиса почувствовала, как внутри закипает злость.
— Моя квартира меня более чем устраивает, — тихо сказала она. — И я не хочу ее продавать.
Лицо Генриетты Петровны изменилось, улыбка исчезла, взгляд стал холодным.
— Послушай, милая. Ты выходишь замуж за моего сына. А в семье нужно думать обо всех, не только о себе. Эгоистка! — последнее слово она почти выплюнула.
То же самое слово, которым ее назвал Порфирий. Будто под копирку, видимо, и до этого мамины речи пересказывал.
— Я не...
— Нет, ты послушай, — перебила Генриетта Петровна. — Я понимаю, мать тебя настраивает против. Но кто она такая, чтобы вмешиваться? Она хочет разрушить счастье молодых! На что она вообще имеет право, квартира же твоя?
Телефон Анфисы снова завибрировал. Она машинально взглянула на экран, звонила мама.
— Извините, — Анфиса приняла вызов. — Алло?
— Все нормально? — голос матери звучал обеспокоенно. — Кто там приходил? Ты так и не перезвонила мне.
— Э-э... — Анфиса посмотрела на Генриетту Петровну, которая сверлила ее взглядом. — Генриетта Петровна пришла поговорить.
— Что?! — в трубке раздался грохот, словно что-то упало. — Я сейчас приеду.
— Не надо, мам, я сама...
Но Алла Сергеевна уже повесила трубку.
— Мамочка твоя? — с сарказмом поинтересовалась Генриетта Петровна. — Вечно она лезет не в свое дело. Пора бы уже заняться собственной жизнью.
— А вот это уже наши семейные дела, — твердо сказала Анфиса. — И я решила, что не буду ничего продавать.
Генриетта Петровна словно ждала этих слов, она прищурилась и наклонилась ближе:
— Значит так, дорогуша. Ты соглашаешься на наши условия, либо никакой свадьбы не будет. Порфирий уже все решил. Он хороший мальчик, меня послушает. А ты... — она окинула Анфису презрительным взглядом. — Второй сорт на рынке невест… Легко заменить на другую такую же.
Удар был такой силы, что Анфиса на мгновение потеряла дар речи. Никакой любви, никакого уважения, просто сделка.
— Пожалуйста, уйдите, — еле слышно произнесла она.
— Что? — Генриетта Петровна наклонилась. — Говори громче, я не слышу.
— Я сказала, уйдите из моей квартиры! — Анфиса повысила голос. — Немедленно!
В этот момент дверь распахнулась, на пороге стояла Алла Сергеевна, тяжело дыша. Видимо, бежала все четыре этажа.
— Что здесь происходит? — она перевела взгляд с дочери на Генриетту Петровну. — А, это вы... Явились все-таки. Ну и какое право вы имеете врываться в чужой дом и третировать мою дочь? 2 часть рассказа