В раннем детстве Зоя мечтала быть балериной. Смотрела балет по черно-белому телевизору. Там девушки в балетных пачках порхали по сцене, крутили фуэте. А мускулистые юноши подбрасывали их вверх, словно балерины не имели веса.
Сама же Зоечка весила больше, чем положено было в её возрасте. Пухленькая, беленькая, ручки и ножки перетянуты складочками, как у младенца – Зоя после просмотра балета становилась напротив зеркала и пыталась повторить балетные па.
Старшая сестра хохотала: – Конфет меньше жри, Зойка! Тебя ни один балерун не поднимет!
Зоя обижалась, плакала. Мама её успокаивала: – Не нужен тебе этот балет, доченька. Все балерины к тридцати годам инвалиды, только в тапках и могут ходить. А у тебя ножки красивые, береги их. Да и где тут в нашем захолустье балету учиться?
Мать совала Зое пряник или конфету, и та успокаивалась.
В старших классах Зоя хотела быть артисткой. Это ведь так здорово, что тебя показывают по телевизору! Да и делать особо ничего не надо: хлопай глазами, улыбайся и говори заученный текст.
Она повторяла перед зеркалом басни Крылова, строила гримасы, кланялась и свято верила, что артистка из неё будет хоть куда!
Из пухленького ребёнка Зоя превратилась в ладненькую девушку: светленькие кудряшки, голубые глазки и высокая грудь. Подружки ей завидовали. Почти все мальчики, не только из их класса, но и из параллельного, были влюблены в Зою.
Да что там одноклассники, за Зоей ухаживал серьёзный, отслуживший армию студент техникума. Он носил длинный бежевый плащ и чёрную шляпу.
Студент Зое нравился, а вот шляпа – нет! Зоя стеснялась этой шляпы. Может потому, что студент надвигал её низко на лоб, и тогда из-под шляпы торчали вечно красные уши.
В итоге и студенту, и одноклассникам была дана отставка.
В театральный Зоя поступать побоялась. Ехать одной в Москву, жить там без мамы – ну уж нет! Да и конкурс в театральный огромный: одних москвичей тысяча наберётся! Слава богу, что о её мечте никто и не знал. Сестра точно бы засмеяла.
Решила поступать в пединститут на филологический. Пединститут в их областном центре считался вполне престижным. И к дому поближе, и какая-никакая родня в том городе есть.
Литературу Зоя любила. Всё свободное время читала романы. И даже мечтала когда-нибудь написать книгу. Даже героиню для своего романа придумала. Героиня была знаменитой на весь мир артисткой, жила в роскошном старинном замке. И влюблялись в неё одни аристократы.
Родители Зоей гордились. Она единственная из четверых детей замахнулась на высшее образование.
На первом курсе по дому Зоя скучала, приезжала почти на все выходные. Отсыпалась, отъедалась мамиными блинчиками и пирожками. Обратно ехала, нагруженная домашними припасами: закатками, пирогами, тушёным мясом. Не сидеть же у родни на шее? Время в автобусе тянулось медленно. Зоя смотрела в окно и грезила. Вот она, выпускница, стоит на сцене с красным дипломом в руках. Все ей аплодируют, декан жмёт руку, а из зала на неё восторженно глядит прекрасный юноша.
Зоя засыпала под урчание мотора, а проснувшись, видела себя уже в белом роскошном платье с фатой. Всё тот же прекрасный юноша надевал ей на палец колечко.
Девственность Зоечка потеряла на втором курсе, когда переехала от родни в общежитие. Устала от косых тёткиных взглядов и дядькиных похлопываний по заду.
Пошла на общаговскую дискотеку. А перед этим выпили с девчатами две бутылки дешёвого столового вина. Две бутылки на четверых, вроде, немного. Но Зоя к спиртному была не привыкшей: так, пивную пену с папкиного стакана только и пробовала.
То, что была она девственницей, однокурсник даже и не заметил. А сама девушка сказать постеснялась. Без особой охоты, но встречаться с ним продолжала, пока на четвёртом курсе он не объявил Зое, что женится.
Мол, случайно переспал с первокурсницей, та оказалась девственницей и он, как порядочный человек, сделал ей предложение.
Вместо того чтобы надавать подлецу по морде, Зоя его пожалела, неделю проплакала и с головой ушла в учёбу.
По-настоящему она влюбилась на пятом курсе. Поздно вечером возвращалась от родственников, опоздала на последний трамвай. В растерянности стояла на остановке, решая, что лучше: вернуться к тётке или идти пять километров пешком до общаги.
Водитель чёрной волги сначала посигналил ей, а потом и подошёл:
– Такой красивой девушке нельзя оставаться на дороге одной поздно ночью. Садитесь, я подвезу вас куда скажете. Меня зовут Сергей.
Зоя рискнула. Сергей довёз её до общежития. По дороге разговорились. Девушка рассказала, что учится на последнем курсе, мечтает остаться в городе – всё-таки одна из лучших студенток.
Он ждал её после занятий возле общежития на следующий день. Цветы, рестораны, подарки – о таком мужчине можно было только мечтать!
В общежитии Зоя практически не появлялась. Забегала на пять минут после занятий кое-что взять и спешила в квартиру Сергея. У неё были свои ключи.
Сергей разбудил в ней женщину. В выходные они занимались любовью часами. Ей нравились все его ласки. Зоя и не представляла, что её тело так отзывчиво на его прикосновения.
Теперь она с некоторой брезгливостью вспоминала свою убогую связь с однокурсником.
Красный диплом Зоя не получила. Защитилась на четвёрку. По распределению оказалась пятой. Хоть это и совсем неплохо было, но областной центр ей не предложили. В первую десятку попали свои, блатные.
Зоя ждала, что Сергей позовёт её замуж, предложит остаться. Не позвал, не предложил. До автобуса, правда, довёз: не тащиться же ей было с сумками в трамвае. На прощанье сказал: – Не паникуй, всё образуется, я позвоню!
Она позвонила ему сама через месяц. Сергей разговаривал с Зоей дружелюбно, поинтересовался делами, здоровьем и предупредил, что на год уезжает в командировку за границу. Снова обещал звонить.
На работу Зою отправили в деревенскую школу, в десяти километрах от райцентра, где она жила с родителями. Вставать приходилось ни свет ни заря, чтобы успеть на первый автобус. Назад возвращалась чаще всего попутками.
В конце ноября остановила фуру, идущую из Ленинграда. Водители показались дружелюбными, компанейскими мужиками. Эти компанейские мужики и изнасиловали её по очереди, остановив машину на тёмной стоянке.
Про свою беду Зоя никому не рассказала, только знакомой врачихе гинекологу, жившей по соседству. Она же и сделала Зое аб0рт через два месяца.
Серёже Зоя позвонила в сентябре. Сама не понимала зачем. Ответил молодой женский голос: – Милый, тебя к телефону!
Зоя положила трубку. Думала, что заплачет, но сдержалась.
С будущим мужем её познакомила сестра: – Парень, вроде, неплохой, ветврач, машина есть. Сколько можно в девках сидеть? Тебе уже под тридцатник!
Встретились, поговорили, Олег не показался ей противным. Вполне симпатичный, весёлый, своя машина жигули. Одно Зою смущало: жить предстояло в деревне! А она так рвалась в город!
Муж поклялся, что в деревне они проживут максимум два года. Прожили восемнадцать!
Вернулась Зоя в родительскую квартиру, когда вслед за отцом ушла из жизни мама. Больше не смогла выносить ни деревню, ни пьянство мужа. Боялась, что и сама стала алкоголиком.
Чем в деревне рассчитываются с ветврачом? Хорошо, если салом или мясом! В основном, водкой. Денег Олег принципиально не брал – как можно брать деньги с соседей!
Вот и выпивали они вдвоём. Сначала по рюмочке, потом и счёт тем рюмочкам потеряли.
Муж помыкался один и подался следом за Зоей, бросил наконец свой постылый колхоз! На работу долго устроится не мог, хотя рабочие руки на предприятиях были нужны. Увы, руками Олег ничего делать не умел, хоть и деревенский парень, а ветврачей в городке хватало.
Зоя поначалу удивлялась: – Ты ж в деревне рос? Неужели тебя батя ничему не учил?
Муж только отмахивался. Со временем поняла: Олега действительно отец ничему не учил. Всё сам за него делал. Все эти годы, что они жили в деревне, свёкор, пока был жив, выполнял в их доме всю мужскую работу: косил, вбивал гвозди, колол дрова, даже воду возил для бани из озера.
Безработный Олег сидел дома и пил. Вставал с дивана только для того, чтобы дойти до холодильника или туалета. Зоя приходила с работы, убирала, стирала, готовила. Хотелось на всё махнуть рукой, налить себе рюмку и забыться. Но до пенсии ещё было далеко, кто-то же должен зарабатывать деньги!
Сестра Зою ругала: – Выгони этого борова к чёртовой матери! Пусть в свою деревню возвращается! Что ты его бездельника терпишь? Ещё деньги ему на бухло выдаёшь! Ладно бы у вас дети были, которым какой-никакой отец нужен!
Зоя молчала. Она вообще стала неразговорчивой. Разговоров хватало в школе. Так за уроки наговоришься, накричишься, что дома даже телевизор выключала, когда приходила с работы.
В конце концов муж устроился сторожем на лесопилку. Проработал там шесть лет, а потом свалился с инсультом. Допился, как сказала Зоина сестра.
Со школы ей пришлось уйти. Пошла работать ночным вахтёром в техникумовское общежитие. Ночь работает, двое суток дома. Муж не вставал, не говорил. Кормила, мыла, переодевала сама. Приспособилась.
Раз в неделю приходили сестра с мужем, помогали перестелить постель.
– Отдай ты его в дом инвалидов! – плакала сестра, – Тебе же предоставляют место!
Сестре было жалко Зою. Столько надежд родители на неё возлагали, и такая неудавшаяся жизнь!
– Слава богу, что Олег недолго тебя мучил, – перемывая посуду после поминок, сказала сестра. – Всего три года лежал! Моя соседка, Танька Фролова, за своим восемнадцать лет ходила!
Зоя, как обычно, промолчала. Она вытирала тарелки и мечтала, чтобы все ушли, оставили её в покое.
– Наверное, Господь забирает мужиков раньше, чтобы мы, бабы, хоть несколько лет могли отдохнуть! – резюмировала сестра. – Поживи теперь для себя, Зойка!
– А не так уж плохо мы и жили, – засыпая думала Зоя, – не хуже других! – И, перед тем, как провалиться в глубокий сон, решила, что обязательно возьмёт из приюта собачку.