— Светочка, милая, ты опять полы неправильно помыла! — Людмила Петровна поморщилась, рассматривая едва заметные разводы на линолеуме. — Тряпку-то отжимать нужно! Или у вас в деревне этому не учат?
Света стиснула зубы. Она родилась и выросла в том же городе, что и Людмила Петровна, просто в другом районе. Но свекровь упорно называла её «деревенщиной», находя в этом особое удовольствие.
— Людмила Петровна, я...
— Да-да, ты старалась, — перебила свекровь, махнув рукой. — Только вот результат, как всегда, никакой. Третий месяц живёте на моей шее, а толку?
Светлана подавила желание швырнуть тряпку и уйти. Куда? У них с Андреем не было своего угла. После того, как мужа сократили, а её декретный закончился, они едва сводили концы с концами. Квартира Людмилы Петровны стала их спасением и одновременно адом.
Дверь хлопнула — вернулся Андрей. Улыбка на его лице быстро погасла, когда он увидел привычную картину: мать с недовольным видом, а Света — бледная, с потухшими глазами.
— Что случилось? — спросил он, хотя прекрасно знал ответ.
— Ничего особенного, — процедила Людмила Петровна. — Просто твоя жена снова не умеет делать элементарные вещи.
— Мама...
— Не защищай её! — свекровь повысила голос. — Она уже большая девочка, должна уметь содержать дом в чистоте, особенно если живёт на дармовщинку.
— Это временно, — тихо произнёс Андрей. — Я на собеседование ходил сегодня. Кажется, всё хорошо прошло.
— Конечно-конечно, — Людмила Петровна скептически покачала головой. — Как и предыдущие пять раз. А пока вы тут приживаетесь, я, видимо, должна терпеть бардак и неумение элементарно помыть полы!
Светлана резко выпрямилась.
— Я ухожу, — сказала она твёрдо. — Пойду за Димой в садик.
— А обед? — вскинула брови Людмила Петровна. — Кто готовить будет?
— Я всё сделаю, когда вернусь, — Света взглянула на часы. — У меня ещё есть время.
— Вот так всегда! — всплеснула руками свекровь. — Убегает, когда нужно работать. А потом удивляются, что муж денег не приносит. Как с такой хозяйкой-то?
Андрей дёрнулся, словно от пощёчины.
— Мам, перестань, пожалуйста.
— А что я такого сказала? — невинно похлопала ресницами Людмила Петровна. — Только правду.
Света молча надела куртку и вышла из квартиры. Сердце колотилось, как сумасшедшее. «Ещё немного, — думала она, — и я просто задохнусь там».
Вечер не принёс облегчения. За ужином Людмила Петровна методично разбирала все недостатки приготовленного Светой борща.
— И соли мало, и мясо жёсткое. Неужели нельзя было нормальное купить?
— Людмила Петровна, — Света пыталась говорить спокойно, — мы покупаем то, что можем себе позволить.
— А, ну да, — кивнула свекровь. — На мою пенсию, разумеется. Потому что ваших заработков хватает только на памперсы.
— Мама! — не выдержал Андрей. — Мы отдаём тебе деньги каждый месяц!
— Копейки! — фыркнула Людмила Петровна. — А едите на сколько? А коммуналка? А свет?
Маленький Дима, сидевший в детском стульчике, заплакал, испуганный громкими голосами.
— Ну вот, ребёнка довели, — свекровь покачала головой. — Света, забери его. И борщ этот можешь выкинуть, я не буду такое есть.
Света молча взяла сына на руки и ушла в комнату. Там она уткнулась лицом в подушку и беззвучно заплакала, пока малыш сопел у неё под боком.
Через полчаса вошёл Андрей, осторожно присел на край кровати.
— Прости, — сказал он тихо. — Она просто... такая. Всегда была сложным человеком.
— Я больше не могу, Андрей, — прошептала Света. — Каждый день как на войне. Я даже дышать здесь боюсь, чтобы не услышать, что дышу неправильно.
— Потерпи немного, — он погладил её по голове. — Я обязательно найду работу. Хорошую. И мы съедем.
— Когда? — в голосе Светы звучало отчаяние. — Когда это «немного» закончится?
Андрей не ответил. Он и сам не знал.
Утро началось с очередного скандала. Людмила Петровна обнаружила в холодильнике йогурт, который купила Света для Димы.
— Это что такое? — свекровь потрясла баночкой перед лицом невестки. — Ты в своём уме? Он же золотой!
— Это для ребёнка, — устало ответила Света. — У него колики, педиатр посоветовала.
— В моё время никаких йогуртов не было, и ничего — дети здоровыми росли! — возмутилась Людмила Петровна. — А сейчас развели мамаши... Напокупают всякой дряни за мои деньги!
— Это не ваши деньги, — тихо, но твёрдо произнесла Света. — Я купила его на свои.
— Какие ещё «свои»? — Людмила Петровна скривилась. — У тебя их нет — своих! Ты тут на всём готовом сидишь, приживалка!
Это слово ударило Светлану как пощёчина. Она вдруг вспомнила, как мать Андрея называла так же свою свекровь, когда рассказывала о своей молодости.
— Я не приживалка, — Света сжала кулаки. — Я жена вашего сына и мать вашего внука!
— Ха! — Людмила Петровна скрестила руки на груди. — Жена! Нашла чем гордиться. Андрюшу окрутила, забеременела, а теперь сидишь на шее у всех. Толку от тебя — ни в хозяйстве, ни в постели, видать.
В этот момент в кухню вошёл Андрей. Он услышал последнюю фразу матери, и его лицо исказилось.
— Что ты сказала? — спросил он так тихо, что Людмила Петровна даже не сразу поняла, что обращаются к ней.
— А что такого? — она попыталась сохранить самоуверенный тон. — Правду говорю. Если бы толк был от твоей жены, ты бы давно работу нормальную нашёл, а не...
Она не договорила. Андрей с грохотом опустил кулак на стол.
— Хватит! — крикнул он так, что Дима в соседней комнате заплакал. — Хватит унижать мою жену! Хватит этого... этого ада!
Людмила Петровна побледнела.
— Что ты себе...
— Мы уезжаем, — отрезал Андрей. — Сегодня же.
— Куда? — ахнула свекровь. — У вас же нет ничего!
— Найдём, — он повернулся к Свете. — Собирай вещи. Только самое необходимое.
Света смотрела на мужа широко раскрытыми глазами. Она не узнавала его — всегда спокойного, рассудительного, избегающего конфликтов.
— Андрей, ты с ума сошёл? — Людмила Петровна перешла на крик. — Куда вы пойдёте с ребёнком? На улицу?
— Лучше на улицу, чем здесь, — процедил он сквозь зубы. — Света, пожалуйста, собирайся.
Через час они стояли у подъезда с двумя сумками и спящим в коляске Димой. Людмила Петровна наблюдала за ними из окна, плотно сжав губы.
Андрей вызвал такси, и они поехали к его старому другу Виктору, который недавно развёлся и жил один в однокомнатной квартире.
— Поживёте пока у меня, — сказал Виктор, впуская их. — А там что-нибудь придумаем.
Прошло два месяца. Андрей устроился на работу в логистическую компанию — зарплата была небольшой, но стабильной. Они сняли крошечную однокомнатную квартиру в спальном районе. Дима начал ходить в новый садик, а Света подрабатывала на дому, делая маникюр.
Жили скромно, но счастливо. Света словно ожила — снова начала улыбаться, петь, готовить с удовольствием. Андрей с радостью возвращался домой, где его ждали без упрёков и скандалов.
Но червячок беспокойства грыз его изнутри. Мать не звонила, не писала. Когда он сам пытался связаться с ней, Людмила Петровна бросала трубку или отвечала односложно, давая понять, что разговаривать не намерена.
— Я переживаю за неё, — признался он Свете однажды вечером. — Она ведь одна там совсем.
Света отложила журнал, который листала.
— Позвони ей, — сказала она тихо. — Попробуй ещё раз.
— Бесполезно, — вздохнул Андрей. — Ты же знаешь, какая она гордая.
Они помолчали. Потом Света решительно встала.
— Андрей, нам нужно с ней помириться.
— Что? — он удивлённо посмотрел на жену. — После всего, что она тебе говорила?
— Она твоя мать, — Света села рядом и взяла его за руку. — И... я понимаю её в чём-то. Мы действительно свалились ей на голову. Она привыкла жить одна, а тут мы — с ребёнком, с проблемами.
— Это не оправдывает то, как она с тобой обращалась, — нахмурился Андрей.
— Конечно, нет, — согласилась Света. — Но давай хотя бы попробуем наладить отношения. Ради тебя. И ради Димы — она всё-таки его бабушка.
Андрей долго молчал, потом кивнул.
— Хорошо. Но я сразу предупрежу её: если она снова начнёт тебя оскорблять, мы уйдём.
— Договорились, — Света улыбнулась и поцеловала мужа.
Людмила Петровна явилась к ним в воскресенье, с тортом и пакетом фруктов для внука. Лицо её было напряжённым, но она старалась улыбаться.
— Ну, показывайте своё гнёздышко, — сказала она, осматриваясь.
Квартирка была крошечной, но Света сделала всё, чтобы она выглядела уютной: яркие занавески, комнатные цветы, красивые подушки на старом диване.
— Неплохо, — кивнула Людмила Петровна, но в её голосе звучало сомнение. — Только тесновато. И район так себе.
— Зато своё, — улыбнулась Света, принимая торт. — Проходите, Людмила Петровна. Я чай заварила.
За столом они говорили о нейтральных темах: о погоде, о садике Димы, о новой работе Андрея. Но напряжение не уходило — оно висело в воздухе, как грозовая туча.
— А что это у вас за обои такие? — вдруг спросила Людмила Петровна, указывая на стену. — Дешёвка какая-то, наверное?
Андрей напрягся, но Света легко ответила:
— Недорогие, да. Но нам нравятся — весёленькие.
— Весёленькие, — фыркнула свекровь. — Как будто в цирке. И вообще, Света, я смотрю, ты растолстела. На вольных хлебах-то разъелась.
Андрей открыл рот, чтобы вмешаться, но Света опередила его:
— Да, немного поправилась, — она улыбнулась. — Наверное, от счастья.
Людмила Петровна прищурилась.
— От счастья, значит? А я думала, от безделья. Чем ты тут вообще занимаешься целыми днями?
— Работаю, — спокойно ответила Света. — Маникюр делаю на дому. И за Димой ухаживаю. И готовлю. И убираю. А вы чем занимаетесь, Людмила Петровна, кроме как другим настроение портить?
Андрей поперхнулся чаем. Света никогда не разговаривала в таком тоне — особенно с его матерью.
— Что-о-о? — Людмила Петровна побагровела. — Да как ты смеешь?!
— Смею, — Света отложила вилку и посмотрела свекрови прямо в глаза. — Потому что устала от ваших постоянных уколов. Я очень старалась наладить с вами отношения, но вы этого не хотите. Вам нравится делать людям больно.
— Ах ты, неблагодарная! — Людмила Петровна вскочила. — Я вас приютила, когда вы на улице оказались!
— И превратили нашу жизнь в ад, — тихо сказала Света. — Каждый день, каждый час напоминали, что мы живём на вашей территории. Унижали меня, подрывали авторитет Андрея. Это не помощь, Людмила Петровна. Это... издевательство.
— Андрей! — свекровь повернулась к сыну. — Ты слышишь, что она несёт? Ты позволяешь ей так разговаривать с твоей матерью?
Андрей медленно поднялся.
— Я слышу правду, мама, — сказал он твёрдо. — Всё, что говорит Света — правда. Ты превратила наше пребывание у тебя в кошмар. Особенно для неё.
— А что я такого сделала? — Людмила Петровна театрально всплеснула руками. — Сказала пару раз, что она полы плохо моет?
— Нет, — Андрей покачал головой. — Ты каждый день, каждый час давала ей понять, что она никто. Называла приживалкой, намекала, что она плохая жена и мать. Это... это жестоко, мама.
Людмила Петровна побледнела.
— Значит, ты выбираешь её, а не родную мать?
— Я выбираю семью, — ответил Андрей. — Свету и Диму. Но я хочу, чтобы и ты была частью нашей семьи. Только не на таких условиях.
— На каких же? — процедила Людмила Петровна.
— На условиях взаимного уважения, — Андрей взял Свету за руку. — Ты уважаешь мою жену, мы уважаем тебя. Простые правила, мама.
Людмила Петровна стояла, сжимая и разжимая кулаки. Потом резко схватила сумку.
— Я ухожу, — сказала она дрожащим голосом. — Не ожидала от тебя такого, Андрей. Выбрать эту... вместо матери.
— Мама, — Андрей сделал шаг вперёд. — Пожалуйста, не надо так. Мы можем всё наладить.
— Нет! — отрезала Людмила Петровна. — Я всё поняла. Ты сделал свой выбор.
Она направилась к двери, но Света неожиданно преградила ей путь.
— Людмила Петровна, — сказала она тихо. — Я не хочу быть причиной вашей ссоры с сыном. Давайте попробуем заново. Ради Андрея. Ради Димы.
— Отойди, — процедила свекровь. — Хитрая ты, всё-таки. Сначала настроила против меня, а теперь в благородство играешь.
— Мама! — Андрей повысил голос. — Света пытается помириться. А ты опять за своё!
— И ты туда же! — Людмила Петровна всплеснула руками. — Совсем она тебя окрутила! Что с тобой стало, Андрюша?
— Я вырос, мама, — тихо ответил он. — И у меня теперь своя семья. Которую я буду защищать. Даже от тебя, если придётся.
Людмила Петровна задохнулась от возмущения.
— Вот как? — её голос стал ледяным. — Тогда всё ясно. Прощай, сынок. Пожалеешь ещё, да поздно будет.
Она вышла, громко хлопнув дверью. В квартире повисла тишина, нарушаемая только тиканьем часов.
Андрей тяжело опустился на стул.
— Я не ожидал, что ты... — он посмотрел на Свету с удивлением. — Никогда не видел тебя такой.
— Я тоже от себя не ожидала, — Света слабо улыбнулась. — Но что-то во мне... сломалось, когда она начала опять. Или наоборот — починилось? Я вдруг поняла, что больше не позволю себя унижать. Никому.
Андрей притянул её к себе.
— Я горжусь тобой, — прошептал он. — И... прости за мою мать.
— Не извиняйся за неё, — Света покачала головой. — Она взрослый человек и отвечает за свои поступки сама.
Прошла неделя. Людмила Петровна не звонила и не писала. Андрей ходил хмурый, часто смотрел на телефон.
— Позвони ей, — сказала Света однажды вечером. — Я вижу, что ты переживаешь.
— Она не ответит, — вздохнул Андрей. — Ты же знаешь её.
— Попробуй ещё раз, — настояла Света. — Она твоя мать, и она любит тебя. По-своему, но любит.
Андрей колебался, но потом всё-таки набрал номер. К его удивлению, Людмила Петровна ответила почти сразу.
— Мама, — сказал он осторожно. — Как ты?
— Нормально, — голос был сухим, но не враждебным. — А вы как?
— Хорошо, — Андрей выдохнул. — Мама, я... мы хотели бы видеться с тобой. Дима скучает по бабушке.
Пауза. Потом тихий вздох.
— Я тоже скучаю по нему, — призналась Людмила Петровна. — И... по тебе.
— Может, придёшь в гости в воскресенье? — предложил Андрей. — Света пирог испечёт.
Снова пауза, более долгая.
— Хорошо, — наконец сказала Людмила Петровна. — Но у меня условие.
— Какое? — напрягся Андрей.
— Света должна извиниться за тот раз. За то, что нагрубила мне.
Андрей стиснул зубы.
— Мама, она не...
— Я приду, — вдруг раздался голос Светы, которая стояла рядом и слышала разговор. — И мы поговорим. Обещаю.
Андрей удивлённо посмотрел на жену.
— Ну... хорошо, — неуверенно сказала Людмила Петровна. — Тогда в воскресенье.
Когда звонок закончился, Андрей повернулся к Свете:
— Ты правда собираешься извиняться?
— Нет, — она покачала головой. — Я собираюсь поговорить. По-взрослому. Без криков и обвинений.
В воскресенье Людмила Петровна пришла точно в назначенное время. Она выглядела усталой, но держалась прямо и гордо.
Дима бросился к бабушке с радостным визгом, и лицо Людмилы Петровны смягчилось. Она присела, обняла внука.
— Вот ты как вырос, — сказала она, с нежностью глядя на мальчика. — А бабушку не забыл.
Они пили чай с пирогом, разговаривая о всяких мелочах. Напряжение витало в воздухе, но было не таким густым, как в прошлый раз.
Когда Андрей увёл Диму укладывать спать, Света и Людмила Петровна остались одни.
— Ну, — свекровь поставила чашку на стол. — Ты хотела поговорить.
Света глубоко вдохнула.
— Да. Я хочу, чтобы вы знали: я не стану извиняться за то, что защищала себя. Но я сожалею, что всё вышло так... резко.
Людмила Петровна поджала губы.
— Ты оскорбила меня в доме моего сына.
— А вы оскорбляли меня три месяца в своём доме, — тихо ответила Света. — Каждый день, каждый час. И не только меня — вы задевали и Андрея, намекая, что он плохой муж и отец.
Людмила Петровна отвела взгляд.
— Я просто хотела, чтобы он... встряхнулся. Начал действовать.
— Он и так делал всё, что мог, — Света наклонилась вперёд. — Людмила Петровна, давайте начистоту. Вы невзлюбили меня с самого начала. Почему?
Свекровь молчала, теребя салфетку.
— Я не знаю, — наконец сказала она. — Может, потому что... он мой единственный сын. И я боялась его потерять.
— Но вы почти потеряли его своими действиями, — мягко заметила Света. — Андрей любит вас, очень. Но он не может выбирать между нами постоянно.
Людмила Петровна вздохнула.
— Я знаю, — она подняла глаза на Свету. — Просто... мне тяжело. Я привыкла быть главной в его жизни.
— Это не значит, что вы должны исчезнуть из неё, — Света осторожно коснулась руки свекрови. — Вы можете быть частью нашей семьи. Важной частью. Просто... на других условиях.
— На ваших, — Людмила Петровна попыталась вложить в эти слова сарказм, но получилось скорее устало.
— На условиях взаимного уважения, — повторила Света слова мужа. — Я уважаю вас как мать Андрея и бабушку Димы. Но я хочу, чтобы и вы уважали меня — как жену вашего сына и мать вашего внука.
Они долго смотрели друг на друга. Потом Людмила Петровна слегка кивнула.
— Я... постараюсь, — сказала она. — Не обещаю, что всё будет гладко. Я не умею быть... мягкой.
— Никто не просит вас меняться полностью, — улыбнулась Света. — Просто... думайте иногда, каково слышать ваши слова другому человеку.
Людмила Петровна неожиданно усмехнулась.
— Ты смелая, — сказала она с ноткой уважения. — Не ожидала от тебя такого... характера.
— Я тоже, — честно призналась Света. — Но, видимо, у каждого есть предел.
В этот момент вернулся Андрей. Он настороженно переводил взгляд с матери на жену.
— Всё... в порядке?
— Да, — кивнула Света. — Мы поговорили. И, кажется, нашли общий язык.
— Не преувеличивай, — буркнула Людмила Петровна, но без прежней язвительности. — Мир мы ещё не заключили.
— Но перемирие — вполне, — улыбнулась Света. — И это уже хорошо.
Прошло полгода. Отношения между Светой и Людмилой Петровной оставались прохладными, но корректными. Свекровь приходила в гости раз в неделю, играла с внуком, иногда помогала с домашними делами. Время от времени она не могла удержаться от колкостей, но Света научилась реагировать спокойно, а Андрей — вовремя пресекать потенциальные конфликты.
В один из вечеров, когда Людмила Петровна задержалась допоздна и собиралась уходить, она неожиданно остановилась в дверях.
— Светлана, — сказала она, не глядя в глаза невестке. — Я... хочу сказать...
— Да, Людмила Петровна? — Света напряглась, готовясь к очередной критике.
— Ты хорошая мать, — слова прозвучали так, словно свекрови было физически трудно их произнести. — И Андрюша с тобой... счастлив.
Света потеряла дар речи. За все эти месяцы это была первая искренняя похвала от свекрови.
— Спасибо, — тихо ответила она, когда пауза затянулась. — Для меня это очень важно.
Людмила Петровна кивнула, по-прежнему избегая прямого взгляда, и быстро вышла.
— Ты слышал? — Света повернулась к появившемуся в коридоре Андрею, который невольно стал свидетелем этой сцены.
— Слышал, — он улыбнулся. — Кажется, лёд тронулся.
— Не думаю, что всё будет гладко, — Света прижалась к мужу. — Но это начало. И знаешь что? Я ни о чём не жалею. Даже о тех ужасных месяцах у твоей мамы.
— Почему? — удивился Андрей.
— Потому что они сделали нас сильнее, — Света улыбнулась. — Меня — точно. Теперь я знаю, что могу постоять за себя и за нашу семью. Даже если это будет нелегко.
Андрей нежно поцеловал её.
— Я люблю тебя. И горжусь тобой.
Отношения с Людмилой Петровной так и остались хрупкими, как тонкий лёд на весеннем озере. Иногда этот лёд потрескивал, грозя проломиться под тяжестью старых обид и привычек. Но Света и Андрей научились ходить по нему осторожно, не теряя при этом собственного достоинства.
А Людмила Петровна... Что ж, она оставалась собой — гордой, прямолинейной и порой язвительной. Но даже она поняла одну простую истину: можно быть сильной, не ломая других. И постепенно, неохотно, шаг за шагом, она училась выстраивать отношения с семьёй сына заново. На равных.