Марина стояла у плиты, помешивая борщ и украдкой вытирая слезы краем фартука. За окном накрапывал мелкий осенний дождь, а на душе было так же промозгло и тоскливо. Слова свекрови, брошенные ей в лицо этим утром, до сих пор звенели в ушах: «Теперь ты нам должна за всю нашу помощь!»
Все началось полгода назад, когда они с Пашей решили пожениться. Молодые встречались три года, и казалось, что лучшей пары не найти. Паша — программист в крупной компании, Марина — учительница младших классов. Оба с высшим образованием, с планами на будущее. Но своего жилья у них не было, а снимать квартиру в Москве оказалось не по карману.
Тогда-то свекровь, Галина Петровна, и предложила молодым переехать к ним. Трехкомнатная квартира позволяла: родители занимали спальню, младший брат Паши — свою комнату, а молодым выделили гостиную.
— Поживете пока у нас, накопите на первый взнос по ипотеке, — говорила тогда Галина Петровна. — Зачем деньги на съем выбрасывать?
Марина колебалась — она выросла в семье, где личное пространство ценилось превыше всего. Но Паша убедил:
— Мариш, представляешь, сколько мы сэкономим? Через год-полтора съедем в свое жилье.
Первый месяц все шло гладко. Марина старалась быть идеальной невесткой: готовила на всю семью, убирала квартиру, стирала. После работы спешила в магазин, чтобы успеть приготовить ужин к приходу свекра. Галина Петровна нахваливала ее борщи и пироги, а свекор, Виктор Иванович, довольно похлопывал по животу после сытного ужина.
Но постепенно атмосфера начала меняться. Сначала появились мелкие придирки:
— Мариночка, ты бы половичок в ванной другой постелила, этот какой-то непрезентабельный.
— Дочка, а почему пыль на шкафу? Ты что, не протираешь?
Потом — замечания посерьезнее:
— Что-то ты поздно с работы приходишь. У меня вон, когда дети маленькие были, я и работала, и все успевала.
— А продукты подорожали, может, попроще что готовить будем?
Марина старалась не обращать внимания, глотала обиды. Паша в конфликты не вмешивался:
— Мариш, да ладно тебе, все нормально, — отмахивался он от жалоб жены.
Последней каплей стала история с больничным. У Марины начался сильный бронхит, температура под сорок. Три дня она провалялась в постели. Галина Петровна демонстративно вздыхала, проходя мимо:
— И что ж ты, милая, разболелась? Кто теперь готовить будет? Я на пенсии, мне тяжело.
А сегодня утром разразился скандал. Марина, едва оправившись от болезни, не успела постирать шторы к приезду маминой подруги.
— Позоришь меня перед людьми! — кричала свекровь. — Мы вас приютили, кормим, поим! А ты? Теперь ты нам должна за всю нашу помощь! За каждый кусок хлеба!
Марина почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Они с Пашей исправно отдавали половину своих зарплат на общий бюджет, покупали продукты, бытовую химию. Какой еще долг?
— Мам, ну ты чего? — попытался вмешаться Паша.
— А ты молчи! — отрезала Галина Петровна. — Вырастила вас, выучила. Теперь имею право требовать уважения!
Марина выбежала из кухни, захлопнув за собой дверь. Сил не было терпеть эти упреки. В ванной она долго умывалась холодной водой, пытаясь прийти в себя. В голове крутились мысли о съемной квартире, но цены в последнее время взлетели до небес.
Вечером, когда все улеглись спать, они с Пашей шепотом говорили в своей комнате:
— Может, снимем что-нибудь? — предложила Марина. — Пусть маленькую студию, но свою.
— Ты что? Это минимум сорок тысяч в месяц! Плюс коммуналка, еда. Не потянем, — покачал головой муж. — Потерпи немного, накопим на первый взнос.
Но терпеть становилось всё труднее. Галина Петровна словно задалась целью показать невестке ее место. То придиралась к тому, как та гладит рубашки Паше, то возмущалась количеством потребляемой электроэнергии.
— Ты посмотри на счета! — размахивала она квитанциями. — Стиральную машину каждый день гоняешь, свет везде горит!
Марина пыталась объяснить, что стирает для всей семьи, но свекровь не слушала:
— Вот в мое время мы все вручную стирали, и ничего!
Однажды вечером, вернувшись с работы, Марина застала свекровь, перебирающую ее вещи в шкафу.
— Что вы делаете? — опешила она.
— Порядок навожу, — невозмутимо ответила Галина Петровна. — Это мой дом, я имею право знать, что здесь творится.
В тот вечер Марина впервые серьезно поговорила с мужем:
— Паш, так больше нельзя. Твоя мама нарушает все границы.
— Ну что ты хочешь? — развел руками муж. — Она просто беспокоится о порядке.
— О каком порядке? Она роется в моих вещах!
— Не преувеличивай. Мама всегда была чистюлей.
Через неделю случилось непредвиденное — в школе, где работала Марина, начались сокращения. Ее класс расформировали, нагрузку урезали вдвое. Зарплата уменьшилась почти на 40%.
— Как же так? — всплеснула руками Галина Петровна, узнав новость. — А жить на что? Мы вас содержать не нанимались!
— Мам, мы же платим за все, — вступился Паша.
— Платите! — фыркнула свекровь. — А ремонт кто делал? А мебель чья? А электричество? Вода? Теперь еще меньше платить будете?
Марина металась в поисках подработки. Нашла вечерние занятия с отстающими учениками, взяла несколько учеников для частных занятий. Возвращалась домой в девятом часу, падая от усталости. Но даже это не устраивало свекровь.
— Шляется где-то допоздна, — доносилось до нее сквозь неплотно прикрытую дверь кухни. — Паша, ты бы проверил, где она на самом деле бывает.
От этих слов внутри все переворачивалось. Особенно больно было от того, что муж молчал, не заступался. А однажды и сам начал допытываться:
— Ты точно с учениками занимаешься? Может, стоит поискать работу поближе к дому?
В довершение всего Галина Петровна завела привычку составлять списки расходов. Каждый использованный пакетик чая, каждый кусок хлеба записывался в специальную тетрадь.
— Вот, смотрите, — демонстрировала она записи в конце месяца. — Столько денег на вас уходит! А что мы взамен имеем?
Марина чувствовала себя не невесткой, а служанкой, которая вечно всем должна. Паша все чаще задерживался на работе, избегая домашних конфликтов. А когда приходил, утыкался в ноутбук, отгородившись от всех наушниками.
Однажды утром, когда все ушли, Марина села за кухонный стол и достала блокнот. Расписала все расходы, подсчитала их с Пашей вклад в семейный бюджет. Получалось, что они не только не были должны, а наоборот — переплачивали.
Вечером она показала расчеты мужу:
— Смотри, мы платим больше, чем тратим. Почему твоя мама считает, что мы у нее в долгу?
Паша пробежал глазами по цифрам:
— Зачем ты это посчитала? Неужели нельзя просто жить мирно?
— Мирно? — горько усмехнулась Марина. — Когда твоя мама попрекает каждым куском?
В ту ночь Марина не спала. Лежала, глядя в потолок, и думала о том, как изменилась их жизнь за эти полгода. Где тот веселый, влюбленный Паша, который обещал всегда защищать ее? Куда делись их мечты о собственном уютном гнездышке?
Утром она приняла решение. Дождавшись, пока все разойдутся, села писать объявление о поиске работы. Может быть, удастся найти что-то с более высокой зарплатой?
Через неделю пришел неожиданный ответ — частная школа искала учителя начальных классов. Зарплата почти в два раза выше прежней. Марина успешно прошла собеседование.
— Я нашла новую работу, — сообщила она вечером мужу. — Теперь мы сможем снять квартиру.
— Опять ты за своё? — поморщился Паша. — Мама права — ты неблагодарная. Они нам помогают, а ты...
Эти слова стали последней каплей. Марина молча собрала вещи и уехала к подруге. Телефон разрывался от звонков свекрови:
— Как ты могла так поступить? После всего, что мы для вас сделали! Ты разрушаешь семью!
Паша объявился через три дня:
— Вернись, — устало попросил он. — Мама обещала больше не вмешиваться.
— Правда? — горько усмехнулась Марина. — А ты обещаешь защищать меня, когда она снова начнет попрекать долгами?
Муж отвел глаза:
— Ты же знаешь маму... Она желает нам добра.
Марина покачала головой:
— Нет, Паша. Я больше не вернусь туда. Если хочешь быть со мной — давай снимем квартиру. Я теперь хорошо зарабатываю, справимся.
— Но это же глупо! — возмутился он. — Выбрасывать деньги на ветер, когда можно жить у родителей!
— Значит, так тому и быть, — тихо сказала Марина. — Я подаю на развод.
Прошел месяц. Марина сняла крошечную студию на окраине города. Денег хватало впритык, но впервые за долгое время она чувствовала себя свободной. Никто не следил за каждым ее шагом, не составлял списки расходов, не попрекал куском хлеба.
Паша периодически писал сообщения: «Как ты?», «Может, поговорим?». Галина Петровна строчила гневные письма: «Ты предала нашу семью!», «Мы столько в тебя вложили!». Марина не отвечала.
На новой работе всё складывалось удачно. Коллектив принял хорошо, дети обожали молодую учительницу. Директор намекнул на возможное повышение через полгода.
Однажды вечером в дверь постучали. На пороге стоял Паша — осунувшийся, растрепанный.
— Я снял квартиру, — выпалил он. — Недалеко отсюда. Марин, я всё понял. Прости меня.
Она молча смотрела на мужа, с которым прожила почти год. Любила ли она его ещё? Или та любовь осталась в прошлом, похороненная под грудой взаимных обид и претензий?
— Я должен был защищать тебя, — продолжал Паша. — Но я струсил. Побоялся идти против матери. Дай мне ещё один шанс.
Марина прислонилась к дверному косяку:
— А что изменилось, Паш? Твоя мама всё ещё считает, что я у вас в неоплатном долгу. Ты всё ещё её сын, который не может ей перечить.
— Я больше не мальчик, который боится маму, — твёрдо сказал он. — Я мужчина, который едва не потерял любимую женщину из-за своей трусости.
Марина закрыла глаза. Стоит ли давать их отношениям второй шанс? Или некоторые долги невозможно простить?
А как бы поступили вы на месте Марины? Простили бы мужа, который не смог вовремя встать на защиту? Или некоторые ошибки непростительны?