— У тебя ноги стали совсем плохие, мама. Может, переедешь к нам?
— Нет, Серёжа. В этом доме я жила с твоим отцом. Здесь и останусь.
Снег засыпал дорожку к калитке. Сумерки обволакивали комнату, и Валентина не включала свет. Зачем? В темноте лучше думается, особенно когда мысли тяжёлые, как могильные плиты. Три месяца прошло, как Виктора не стало. Сердце. Оно просто остановилось однажды утром, когда он пошёл кормить кур. Упал прямо там, между сараем и яблоней, которую сам посадил тридцать лет назад.
Фотография на комоде — их свадьба. Она в белом платье с вышивкой, которое шила сама. Он — в костюме с чужого плеча, но счастливый, будто сам президент. Валентина провела пальцем по стеклу, стирая пыль с его улыбающегося лица.
— Слишком хороший ты был для меня, Витя. Слишком.
Она помнила, как всё начиналось. Тот август 1981-го, когда Алексей уехал в Ленинград поступать, обещал вернуться, писать. Но письма приходили всё реже, а потом и вовсе прекратились. А она — глупая деревенская девчонка — ждала его, любила его так, что сердце рвалось. И когда узнала, что беременна, мир рухнул.
Виктор появился как спасение. Молчаливый, работящий, влюблённый в неё с восьмого класса. Он предложил жениться, не знал, что уже ребенок под сердцем был. И в тот момент она решила, что так будет правильно — для ребёнка, для неё самой, для всех.
— Сынок, ты как папа, такой же упрямый, — говорил Виктор пятилетнему Серёже, трепал его по вихрастой голове. А у Валентины внутри что-то обрывалось каждый раз. Потому что сын был копией Алексея — те же раскосые глаза, та же ямочка на подбородке.
Когда родилась Марина, история повторилась. Она вернулась к Алексею на одну ночь, когда он приезжал в деревню хоронить мать. Всего одна ночь, полная отчаяния и застарелой любви. И снова — беременность, и снова — ложь.
— Наша девочка — вся в тебя, Валюша, — радовался Виктор, не замечая, как дочь морщит нос точно так же, как человек, о котором он не знал.
Годы шли. Дети росли, не подозревая, что в их жилах течёт другая кровь. Виктор строил дом, выращивал яблони, любил семью так, как мало кто умеет — тихо, надёжно, без лишних слов. А она... она молча несла свою тайну, как крест.
Была ночь, когда она почти призналась. Дети уже выросли, разъехались. Серёжа стал инженером, Марина — учительницей. Они с Виктором лежали в постели, он гладил её седеющие волосы.
— Витя, я должна тебе кое-что сказать...
Но он уже спал, его дыхание ровное, спокойное. И она поняла, что не сможет разрушить этот покой. Никогда.
***
Кладбище утопало в сугробах. Валентина медленно брела между могил, опираясь на палку. Нашла его. Села на скамейку рядом. Положила ладонь на холодный камень.
— Ты знаешь, Витя, — её голос дрожал, — дети приезжали на прошлой неделе. Серёжка внуков привозил. Младший так похож на тебя — те же морщинки у глаз, когда улыбается.
Она замолчала. Где-то вдалеке каркали вороны.
— Я всю жизнь думала, что однажды скажу тебе правду. Что наши дети... — голос сорвался. — Но теперь понимаю: они были твоими. Всегда. По-настоящему. Ты был им отцом, каким настоящий отец никогда бы не смог стать.
Ветер швырнул горсть снега ей в лицо. Она не стала вытирать.
— И знаешь что ещё, Витя? Я не любила тебя так, как должна была вначале. Но потом... потом я полюбила. Тихо, незаметно для самой себя. И эта любовь была настоящей — куда более настоящей, чем та юношеская страсть.
Она встала, с трудом распрямляя спину.
— Наверное, есть тайны, которые лучше унести с собой. Это моя. И она останется со мной до конца.
По дороге домой Валентина обернулась. Кладбище постепенно скрывалось в снежной пелене. Как и её прошлое, которое теперь окончательно стало только её ношей.
Читайте от меня:
Что вы думаете об этой истории? Если вам понравилось, то подпишитесь на канал и поставьте лайк, впереди еще много интересного!