Славянофил
«От безграничной природы, от территориальной раскинутости, от экстенсивной религиозности, от низкой духовной культуры, от ига татар, от семейного и политического подавления, от затянувшегося крепостного строя, от телесного наказания - русский человек имеет слабое, поврежденное чувство собственного духовного достоинства, и благодаря этому корень его гражданственности немощен и хил: он умеет хвастаться и тщеславиться, но не умеет уважать себя и блюсти свое достоинство: это значит, что он не видит своей силы в добре и не доверяет сам себе; и потому он так часто является то слабым в добре, то сильным во зле.
Не видя своего духовного достоинства, он не видит и достоинства духа и духовной культуры вообще, а потому не имеет верной и руководящей градации жизненных ценностей и меряет в жизни всё не достоинством, а силою.
Вот почему как личность, он столь склонен к неуважаемому поведению (он пьянствует, буйствует, сквернословит, мешает религию с развратом, и в лучшем случае бросается из всепопирающей оргии в оковы епетимии); как гражданин, он считает преступление не постыдным, но делом удали; на протяжении всей истории он лёгок в клятвопреступлении; он сочетает чванство с раболепием; он то льстиво покорен, затаив обиду и месть, то впадает в бессмысленный и беспощадный бунт; как властвующий — он вымогатель, взяточник и самодур не умеющий и не желающий отличать публичное благо от частного и жертвовать вторым — первому; создавая власть, он создаёт власть, не уважающую духовное достоинство гражданина, не доверяющую ему, отрицающую всякое значение свободы; власть, которая правит запретом и страхом и может поставить своё самосохранение выше достоинства своей страны...
Когда воля русского человека верна себе, то она неверна праву и родине, а когда она лояльна, то она покорна за страх, напрягается лишь наполовину и в сущности не верна себе.
Душа русского человека не осмысливает права его единственною целью, и государство — его верховным заданием, и потому она измеряет и право, и государство его пользою...и всегда готова обратиться к власти с корыстным — то униженным, то дерзким притязанием; и потому она не верит в цель права, и не ценит государственной власти, и тянет к анархии, оппозиции, к бунту.
Вот почему русский человек, как гражданин – искони идеализировал преступление и разбой и строил государство в опеке и надзоре. Ему как бы естественно пассивное критиканство в политике и неестественно поднимать бремя активного и инициативного строительства.»*13
Карл Маркс... Ой, нет, Иван Ильин!
Если бы этот текст написал Маркс, его сразу же обвинили бы в русофобии. А Ильину можно, он - русский патриот. Только вот, европеец Маркс вовсе не обязан комплиментарно отзываться о русских, тем более, что вменяемые ему в вину взгляды были в то время нормой и взяты из трудов историков. Ильин же высказывает собственное мнение, будучи российским гражданином.
Следующая цитата в том же духе и должна особенно понравиться монархистам
Монархист
«Процесс, переживаемый ныне Россиею, должен быть осмыслен как органическое крушение самодержавия и как разложение созданного им уклада духовной жизни. Этот строй и этот уклад породили изувеченное и немощное русское правосознание, которое не могло и не умело справиться с историческими и политическими испытаниями. Оно поколебалось в самых основах своих, изнемогло и разложилось; и в падении своем разложило всю политическую и общественную организацию страны.
Напрасно думать, что «все дело в войне» или «в революции». Война есть великое и грозное испытание; но это испытание оказалось все же по силам для многих других народов...
Моральное вырождение властвующих верхов ускорило разложение их правосознания: воля верховной власти перестала быть орудием народного и государственного самосохранения; ее постиг паралич, и она исчезла в стремительном падении династии. Но выковать новую верховную власть...не смог, не сумел и народ.
Самодержавие оставило ему в наследие изувеченное и немощное правосознание, а с этим наследием нельзя ни учредить, ни оборонить, ни строить государство. Восемь месяцев толпился народ вокруг опустевшего трона царей, не зная, кому можно верить и кому повиноваться, расхищая по частям верховную власть и размножая узурпаторов...
Революционные демагоги— эти слепые вожди слепых — были не выше толпы и не понимали, что, превращая народ в чернь, они служат лишь черной сотне...Трудно ли было предсказать, что последняя ставка останется за германофильской реставрацией?...
Этот недуг есть порождение и наследие самодержавного строя, и развитие его может роковым образом восстановить тот строй, от которого недуг ведет свое начало.
Сущность самодержавного строя сводится к систематическому отлучению «подданного» от власти и от государственного дела. И это отлучение подрывает в корне самую сущность государства и правосознания...
Сама любовь к родине живет у такого народа лишь в виде смутного и непросветленного инстинкта национального самосохранения...Слово «родина» не связывается ни с каким определенным духовным и политическим содержанием, а идея национальной независимости мало говорит душе полураба. Власть иноземцев страшит его не более, чем власть старого режима; а демагогическую подачку можно принять и из германских рук. Старый строй сделал все, чтобы заморить любовь к родине в душе своего подданного, сосредоточивая его внимание на монархе; мудрено ли, что охлаждение к монарху вызывает в народе падение патриотизма?...Россия разлагается потому, что самодержавный строй оставил народу в наследство изувеченную и немощную политическую волю...Он положил начало той дезорганизации, которая губит оборону России; он подготовил ту политическую деморализацию, которая губит ныне русскую свободу. Трагическое разложение и распыление России есть его дело; тупое безразличие масс к судьбе родины есть его порождение; торжество корыстных и погромных лозунгов есть его наследие; растление русского правосознания есть его вековое злодейство.
Ныне этот строй мечтает о возрождении под прикрытием крайней демагогии. Он отыскивает свои корни в том больном укладе духовной жизни, который был им самим изувечен. Он пытается спастись слепотою тех, кого он сам ослепил. Спастись — и погубить Россию.»*14
Последний абзац прямо как про сегодняшний день написан. А пассажи о германофильской реставрации и демагогической подачке из германских рук, выглядят в исполнении Ильина, в лучшем случае, как самоирония. Особенно, если учесть, что причиной революции он сам называет иго старой власти.
«Иго старой власти воспитало в русской душе бессильного и запуганного раба, молча приемлющего свое иго; раба, презирающего власть за насилие, а себя — за покорность; раздавленного, скрежещущего и безвольного. Иго старой власти приучило русского человека жить чужою волею и, задыхаясь от ненависти к ней, — покоряться. Оно научило нас терпеть все и предпочитать позорную жизнь доблестной смерти.»*15
Зато Советская Власть отучила. И это прекрасно видно из истории Великой Отечественной Войны.
Примечательно, что уже после ВМВ тот же Ильин пишет «В начале 20 века, когда Россия больше всего нуждалась в мире и лояльном прогрессе – именно война и революция принесли ей невиданное в истории крушение и превратили ее в очаг мировой заразы…»*16
Вам не кажется, что тут есть явное противоречие?
А теперь цитаты для тех, кто ценит Ильина, как государственника.
Государственник
«Мы признаем за другими народами— идейно и принципиально — ту свободу национальной самоорганизации, которая необходима и самой России; мы уверены в том, что наше государство по восстановлении своем не будет повторять своих прошлых ошибок. Наши поколения прожили XІX век с открытыми глазами и все время учились. Мы видели аннексию Польши и ее трагические последствия: Россия приобрела чуждую ей и не сливающуюся с ней враждебную окраину, множество рассеянных по всей стране польских патриотов, ненавидящих Россию (недругов и полузаговорщиков), не принимающих своей новой государственной принадлежности; ряд кровавых восстаний, опаснейшего соседа в лице Германии и в довершение всего — репутацию европейского насильника... Зачем нам все это? Польша не нужна нам как внутренний враг, но она нужна нам как дружелюбный и доверяющий нам сосед, как культурный славянский заслон, как союзник в борьбе против германского империализма и как торговый рынок, а ее суверенная самостоятельность ничем не грозит нам.
Грядущая национальная Россия не будет повторять эту ошибку на своих окраинах. Она не будет окружать себя изнасилованными и по существу нелояльными провинциями. Она не будет наводнять свои пространства нелояльными гражданами, заклятыми внутренними врагами.»*17
От же-ж, сепаратюга! «Ты что, сукин сын, самозванец, казенные земли разбазариваешь?! Так никаких волостей не напасешься!»
Что на это скажут имперцы?
И как нынче обстоят дела с дружественностью суверенной Польши?
Думаю, что идеологи деколонизации России могут смело ссылаться на этот текст: вот же, даже сам «великий русский философ» Ильин об этом писал!
Но самое интересное, что примерно в то же время он пишет:
«...Последние полвека наглядно подтвердили это стремление – и со стороны Германии,...и со стороны Польши, определенно мотивировавшей свою экспансию на восток «необходимостью обеспечить свои грядущие поколения» коренными русскими землями и доныне заселенными русским народом.
...они[СССР] аннексировали не только Прибалтийские страны и Бессарабию, входившие в состав России до 1914 года, но и всю Польшу, всю восточную половину Германии, Чехию, Венгрию, Румынию, Болгарию, Албанию, ныне «бунтующую» Югославию и восточную часть Австрии.
...По самому существу Россия ныне не нуждается в территориальном расширении за пределы 1914 года и удовлетворится на Западе так называемой «линией Керзона». История навязала нам и без того чрезмерное обилие мелких народностей, которые нарушают драгоценную монолитность нашего государства...»*18
Вот это прямо в одной небольшой статье. И ничего не смущает.
Ну и отрицание решений Нюрнбергского Трибунала в полный рост. Ох, как сейчас всё это на руку нашим «западным партнёрам»! Да по их речам и похоже, что они Ильина цитируют.
А мы продолжаем...
Фашист и лицемер
«Россия выходила из всех своих исторических бед именно силой этой традиции; и сокрушалась в нутренно и внешне, как только теряла ее и выходила из нее. Итальянский фашизм, выдвигая идеи «солдате» и «сакрифично» как основные гражданственные идеи, выговорил по-своему, по-римски то, чем искони стояла и строилась Русь: идею Мономаха и Сергия Радонежского, идею русского миссионерства и русской колонизации, идею Минина и Пожарского, идею закрепощения сословий, идею Петра Великого и Суворова, идею русской армии и белого движения.
Государство не есть механизм состязающихся корыстей, но организм братского служения, единение веры, чести и жертвенности; такова историко-политическая основа России. Россия стала отходить от нее и сокрушилась. Россия вернется к ней опять. Фашизм не дает нам новой идеи, но лишь новые попытки по-своему осуществить эту христианскую, русскую, национальную идею применительно к своим условиям.»*19
Кому-то ещё не ясно, для продвижения какой идеологии раскручивают Ильина и что скрывается за пафосными разглагольствованиями о единении и жертвенности?
Понятно, что некоторым всё — божья роса... Но если подумать головой?..
«Чем больше в общественной жизни социальной справедливости и чем глубже в душах людей уверенность, что все или по крайне мере все властвующие искренно хотят и ищут ее, тем совершеннее строй, тем прочнее государство.»*20
Ба... Да он — социалист!
А, нет. Показалось...
«Но если оказывается, что бытие народа и отечества требует или потребует известной меры несправедливости, то эта несправедливость должна быть принята, понесена и покрыта духом жертвенности»*21
Знакомая песенка. Мы — одна нация, один пучок. Так что, жертвуйте собой за наши прибыль и покой.
Примечательно, что так пафосно призывающий к жертвенности Ильин, сам идти на жертвы никогда не стремился. Когда началась Империалистическая (Первая Мировая) война, которую многие его сторонники постоянно норовят назвать Отечественной, наш патриот жутко переживал из-за возможного призыва. Даже пытался получить отсрочку через Новгородцева, своего бывшего преподавателя и старшего коллегу по Коммерческому Институту.
Понять его не мудрено: призывать к патриотизму, сидя в уютном кабинете, намного привлекательнее, чем идти в атаку под пулемётным огнём, или гнить в окопной грязи, дожидаясь, что прилетевший гаубичный снаряд закончит твои мучения. «Здесь же, представьте себе, постреливают! Пиф-паф! А могут, не дай Бог, угодить прямо в лобик...»
Сейчас те, кто больше всех кричит о необходимости всеобщей мобилизации, тоже не очень-то спешат на фронт. Добровольцами идут более молчаливые.
Двуличие Ильина подмечал в своих воспоминаниях его коллега и близкий знакомый Алексей Боровой.
"...случайным наблюдением в профессорской было мне дано познать меру моральной природы Ивана Александровича. В перерыве между лекциями несколько лекторов, в том числе и Новгородцев, сидели за общим столом... Вошёл Ильин. Лицо его – при взгляде на Новгородцева – буквально засияло, выразило преданность, восторг, словом, сильнейшее душевное движение. Длинными ногами он пролетел расстояние, отделявшее его от двери до нас и почтительно замер перед Новгородцевым... Точно ток пробежал по нас, у многих появилась ехидная усмешечка. О, если бы это «обожание», эта рабская угодливость хоть отвечала действительному чувству Ильина. Но я знал, как относился Ильин, за пределами официальных встреч, к обожаемому учителю, знал из непосредственных бесед с ним... Насмешливый, язвительный ум Ильина художественно вскрывал юмористические моменты в генеральской природе принципала... Кому, кому, но не Ильину, мог бы я простить проявление этого душевного неряшества, трусости, угодничества" *22
Ещё один штрих к портрету из воспоминаний Евгении Герцык (двоюродная сестра супруги Ильиа).
"Ильин оставлен при Университете по кафедре философии права, но теперь... возненавидел и право, и профессора по кафедре – Новгородцева... Ильины стали встречать у нас Волошина, Бердяева, Вяч. Иванова, стало плоше: с неутомимым сыском Ильин ловил все слабости их, за всеми с торжеством вскрывал «сексуальные извращения». И между нами и Ильиными прошла трещинка, вражда, сменявшаяся опять моментами старинной дружественности. Способность ненавидеть, презирать, оскорблять идейных противников была у Ильина исключительна. ...Ненависть, граничащая с психозом... вот раскрытая книга с авторской надписью на столе – толчок к язвительному наскоку на кого-нибудь из наших друзей. Мы на дыбы. Слово за слово все резче. Расстаемся в холоде. А через день от него покаянное письмо. И опять все сызнова. ...встреча с фашизмом не могла не быть ему и возмездием и суровым испытанием."*23
Встреча Ильина с фашизмом — это такой случай, когда больной не столько страдает, сколько наслаждается. И это не случайно. Ведь, он вовсе не сторонник царского режима («Я был при старом режиме буржуазным радикалом и федералистом-демократом»*24). При этом, в февралистской демократии он успел разочароваться, а социализм вообще возненавидел всей душой. Большевики покусились на самое святое для философа — на его частную собственность. И вот эту несправедливость он, вопреки собственным призывам, не принял и духом жертвенности не покрыл. Одно дело — речи толкать, и совсем другое, когда у тебя доходное поместье отбирают. Поэтому, он стремится к какому-то иному варианту организации общества.
«...Муссолини вынес из своего прошлого некое драгоценное свойство: он видит и разумеет ту проблему, над разрешением которой работают социалисты, но которую они неверно разрешают в сторону противоестественного отрицания собственности.
Он знает, где лежит тот узел, который составляет проклятие нашей эпохи и наших поколений; он понимает, что этот узел нельзя игнорировать; но он понимает также, что социалистическое разрешение проблемы - противоречит неизбывному человеческому инстинкту, что оно нереалистично, ибо отправляется не от реального, а от выдуманного человека.»*25
«Современное человечество, подавленное общей хозяйственной разрухой и взволнованное надвигающейся на него мировой смутой, нуждается прежде всего и больше всего в новой социальной идее.
...Люди не равны и совсем не надо их во всём уравнивать. Но есть великая идея не уравнивающей, а распределяющей справедливости (каждому своё).»*26
Какой знакомый слоган! Я помню, он ещё по-немецки звучит как Jedem das Seine.
Именно эта фраза красовалась на воротах одного известного заведения с весьма поэтическим названием «Буковый лес». Если перевести с немецкого.
Это вот сюда нас хотят привести популяризаторы фашиста-Ильина?
Нет, я понимаю, что это просто перевод классической римской фразы. Ну, так ведь, и свастику нацисты не сами придумали.
Если же мы будем рассматривать её в базовом значении «каждому по заслугам», то это вчистую социалистический принцип «от каждого по способностям, каждому по труду». И что, в таком случае, не устраивает Ильина и его последователей в социализме?
Но Ильин имеет ввиду вовсе не это. Он подразумевает: простолюдину — труд от зари до зари и сырые окопы, а мне — рента от поместья и просторный светлый кабинет. То-есть, сословное общество, в его новой, буржуазной итерации. Иначе говоря, фашизм.
И ещё один примечательный момент: почему-то о том, что коммунистические принципы противоречат самой природе человека особенно любят говорить люди, позиционирующие себя христианами. Так у меня вопрос: какой такой природе? Люби себя, чихай на всех? Бери от жизни всё? Служение Мамоне?
А разве учение товарища Христа не противоречит вот той же самой природе человека?
Разве не говорил он, что «Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие» и «...пойди, всё, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною»? И много ли вы знаете в истории случаев, когда человек отказался от богатства ради небесных сокровищ?
Нам говорят, что социализм за 70 лет показал свою полную несостоятельность. А что за два тысячелетия показало христианство? Войны, порабощение, охота на ведьм и костры Инквизиции; алчность, жестокость, подлость — «неизбывный человеческий инстинкт» во всей красе. Он никуда не делся. Даже самое прекрасное религиозное учение не работает, если нет соответствующей материальной основы.
Кстати, о религии. Ильин постоянно пишет о Духе, Вере, Боге. Но что конкретно скрывается за этими понятиями? Сейчас нам пытаются представить его, как именно православного философа, этакого носителя традиционных дореволюционных ценностей. Но так ли это?
Его отношение к прежней власти и государственному устройству мы уже видели и ещё увидим. А что по поводу религии и Церкви?
Об этом в следующей части.
Сальвадор Сужденьев
Я на Дзен
Я в ВК: Личная страница, группа
Я на RussiaPost
*13— Ильин. «Основные задачи правоведения в России» СС т.9-10, стр.208-209
*14— Ильин. «Корень зла» СС т.9-10, стр.197-201
*15— Ильин. «Ушедшим победителям» СС т.9-10, стр.193
*16— Ильин. «Мировая политика русских государей» СС (10т)«Наши задачи» т.2, к.1, стр.124
*17— Ильин. «Советский Союз не Россия» СС (10т.) т.7, стр.332-333
*18— Ильин. «Мировая политика русских государей» СС (10т)«Наши задачи» т.2, к.1, стр.124-126
*19— Ильин. «Основы государственного устройства» СС (10т.) т.7, стр.494
*20— Ильин. «Основы государственного устройства» СС (10т.) т.7, стр.495
*21— Ильин. «Основы государственного устройства» СС (10т.) т.7, стр.495
*22— Из воспоминаний Алексея Борового. Цитируется по Вакулинская А. И. «Иван Ильин и Алексей Боровой: история одной дружбы»
*23— Е. К. Герцык. Воспоминания. VIII Кречетниковский переулок (1915-1917 гг.). 4.
*24— Ильин. Письмо к Л. Я. Гуревич 1917. Июня 5 СС т.13, стр.93
*25— Ильин. «Письма о фашизме» СС т.18, стр.256
*26— Ильин. «Духовный смысл нашего дела» СС «Новая национальная Россия» Публицистика 1924-1952 гг., стр.548