Морганатический брак
В перехваченном секретном донесении голландского резидента Деби от 8 июля 1718 года, с которого я начала повествование, упоминается факт венчания царевича Алексея и Ефросиньи.
Многие чают, что она, по принятии греческой веры и первому рождению чрез греческого священника и духовного отца того принца, который такожде посажен, в пути действительно венчана с царевичем, и видится, что сие некоторым образом основательно есть
Однако в официальной истории она преподносится историками как метресса (любовница) царевича. При этом ее часто характеризуют довольно уничижительными определениями: «царевичева девка», «чухонка», «наложница», «работная девка». И нигде она не фигурирует как супруга царевича Алексея. А между тем, существует много фактов, деталей, моментов, которые свидетельствуют, что между царевичем Алексеем и этой девушкой был заключен брак.
Брак был тайным и морганатическим. Юридическая природа морганатического брака заключается в том, что супруги принадлежат к разным социальным статусам. При этом тот супруг, чей статус ниже, не наследует многие имущественные права другого супруга и его статус. То же самое относится и к детям, рожденным в таком браке. Как правило, морганатическими браками считаются браки монархов или представителей царской фамилии с их подданными. Между тем, в русской традиции было принято царям жениться как раз на подданных. Так, русскими царицами становились представительницы боярских и, порой, не очень знатных родов. Такой брак считался законным, и дети от такого брака, конечно же, наследовали корону. Только вот подобная привилегия относилась только царю. Супруга царя уравнивалась с ним в статусе и положении. Кроме того, помимо венчания законность брака представителя царской фамилии должна была быть закреплена в соответствующих государственных документах. Так, если полистать «Полное собрание законов Российской империи», то можно обнаружить там сведения о браке царя Ивана Алексеевича и Прасковьи Салтыковой, царя Петра и Евдокии Лопухиной, царевича Алексея и принцессы Брауншвейгской, царевны Анны Иоанновны и герцога Курляндии Фридриха Вильгельма, и других представителей царского рода.
Предположительно, морганатический брак царевича Алексея и Ефросиньи был заключен незадолго до отъезда царевича в Европу, то есть в сентябре 1716 года. К тому времени царевич был уже почти год как вдовец, и препятствий со стороны церкви быть не могло. Единственное «но»… Признать законным и обнародовать этот брак мог только царь своим указом. А царя в тот момент в государстве не было.
«Говорят-де про протопопа Егора, будто царевича с Ефросиньей венчал»
Впрочем, вряд ли этот брак можно назвать тайным, ибо многие приближенные царевича о нем ведали. Информация о венчании царевича и Ефросиньи то и дело проскакивает в исторических документах.
Например, в уголовном розыске по делу царевича Алексея имеются любопытные показания его камердинера Ивана Афанасьева. В этих показаниях камердинер как бы между прочим сообщает, что ему известно о венчании царевича Алексея Петровича. И поведал ему о том Сибирский царевич Василий.
Он же Сибирский сказывал: «Говорят-де про протопопа Егора, будто царевича с Ефросиньей венчал»; а кто говорил, про то не сказал / Собственноручные показания Ивана Большого-Афанасьева от 5 марта 1718 года
Можно, конечно, воспринимать это как непроверенный слух и сплетню. Но здесь названы имена, и эти сведения получены в застенках Тайной канцелярии, где не сплетничали. К тому же Сибирский царевич (потомок хана Кучума), через которого Иван Афанасьев узнал эту информацию, был серьезным человеком и не стал бы распространять ложные слухи. У царевича Алексея Петровича были доверительные отношения с Сибирским царевичем и некоторые коммерческие дела. И это послужило ссылкой последнего. Вполне возможно, что Сибирский мог знать тайну о венчании.
Загадочное письмо о браке
После смерти царевича Алексея была обнаружена его переписка с духовником Яковом Игнатьевым. Эта переписка была впоследствии издана в XIX веке историком В. Г. Есиповым. Среди этих писем одно, по всей видимости, имеет прямое отношение браку царевича с Ефросиньей.
Изволь о вчерашнем браке, что у тебя роспись (которую ты сам написал), написать таких росписей побольше, и изволишь дать ключарю Ивану Афанасьевичу и Леонтию Священнику Богословскому, и Никольскому, что у Боровицкого моста, попу Алексею, и чтоб они посмотрели и сам изволь потрудиться, что возможно ли сему быть, и завтре чтоб мне отповеди дали, а я чаю с тобой завтра увижусь, а ко мне тех отповедей в поход завтра не присылай, чтоб всякий у себя держал до моей присылки, а завтре б у всех отповедь была готова
В письме нет даты, нет пояснений. Известно лишь, что оно написано самим царевичем Алексеем и обращено к его духовнику Якову Игнатьеву. При беглом прочтении сложно понять, о чем идет речь. Но при детальном изучении не возникает сомнений, что речь идет о браке, который уже свершился накануне, и о котором был составлен соответствующий документ – роспись. Причем документ был составлен и подписан самим Яковом Игнатьевым. Царевич обращается к духовнику с поручением сделать несколько дубликатов этого документа и разослать священникам, которых он перечислил. Судя по всему, царевич торопился заручиться письменной поддержкой священнослужителей – «завтре чтоб мне отповеди дали», и наказал духовнику, чтобы он всячески тому способствовал – «сам изволь потрудиться». По указанию царевича в случае необходимости священники должны были подтвердить существование брака. В письме также говорится о каком-то «походе». Я думаю, разночтений здесь быть не должно. Имеется в виду последний отъезд царевича в Европу по распоряжению царя, во время которого Алексей с Ефросиньей, ее братом и тремя служителями свернули в намеченного пути и скрылись во владениях австрийского императора.
Письмо написано тоном, не терпящим возражений. Чувствуется уверенность отправителя в том, что его распоряжения будут верно истолкованы и в точности исполнены. И, похоже, исполнение этих распоряжений имеет большое значение для царевича. Вряд ли царевич так усердно ходатайствовал бы о браке кого-то из своих подданных, подьячих, друзей. Да и вряд ли простым смертным понадобилась бы порука нескольких священников. Конечно же, речь в письме шла о собственном браке царевича.
И эта догадка подтверждается сведениями из секретного донесения Деби, что царевич и Ефросинья были повенчаны при содействии духовного отца царевича - Якова Игнатьева.
Все эти документы, где проскакивает информация о браке царевича с Ефросиньей, не являются тайной. Однако случайно или намеренно историки игнорируют их. Сам факт венчания царевича и Ефросиньи многое меняет в истории. Причем, меняется не только статус Ефросиньи, меняются мотивы, причины, последствия, отношение.
По царскому велению…
Считается, что царевич только намеревался жениться, но известные события не позволили ему сделать это. Обычно ссылаются на письмо, причем не самого царевича, а Петра Андреевича Толстого, где царевич будто бы ставит одним из условий своего возвращения женитьбу на Ефросинье.
А когда мы назавтре к нему с капитаном Румянцовым приехали, он нам тотчас объявил, что без прекословия едет купно с нами, и притом нас просил, чтобы мы ему исходатайствовали у отца тое милость, дабы повелел ему на оной девке жениться, не доезжая до С-Петербурга»/ Петр Толстой Шафирову
Здесь следует обратить внимание, что царевичу необходимо было от царя ни согласие, ни благословение на брак, а чтобы царь «повелел ему жениться». Как известно, повеление царя имеет силу закона. Вот и царевич добивался, чтобы его морганатический брак был узаконен и обнародован. Повеление царя было необходимой формальностью, а не призывом бежать к алтарю. Конечно же, ему была обещана заветная женитьба. Но, как всем известно, обещание это не было исполнено. Или же было исполнено не в полной мере.
В одном из своих писем царевич в пути сообщает Ефросинье о сочетании их брака. При этом он наказывает ей объявить эту новость всем сопровождавшим ее людям. Среди других писем и документов царевича именно этого письма нет. О существовании его можно узнать только из ответного письма Ефросиньи.
Благодарна за писание твое, которое получила в Нюрнберге, декабря 31 числа, писанное из Бреславля, в котором изволишь писать и радость неизглаголанную о сочетании нашего брака возвещать; (…) и что изволили приказать, чтоб брату и господину Беклемишеву и молодцам сию нашу радость объявить, и я объявила им / Из письма Ефросиньи от 1 января 1718 года
Утеряно ли было письмо царевича, уничтожено или похищено, - неизвестно. Но в нем наверняка должны были быть ценные сведения о настоящем браке царевича и Ефросиньи. Кому-то это письмо очень мешало или же, наоборот, очень было нужно.
И еще...
Существуют также косвенные подтверждения, что царевича Алексея и Ефросинью связывали более крепкие узы, чем любовные. Эти узы можно обнаружить в их переписке. Перед своими людьми царевич официально называет Ефросинью женой.
Писал я к вам прежде сего и ныне подтверждаю: будьте к моей жене почтительны и утешайте ее, чтобы не печалилась / Из письма царевича от 1 января 1718 года
Замечу, что в те времена метресс называть женами было не принято. Это потом уже стали повсеместно сожителей гордо именовать муж или жена. Притом, обращение царевича «матушка моя, друг мой сердешный» по отношению к любовнице звучит довольно странно.
Обращает внимание еще одна деталь. После церемонии отречения от престола царевич незамедлительно пишет письмо Ефросинье, в котором подробно излагает, как все произошло. Он делится также своим мнением:
Слава Богу, что нас от наследия отлучили, понеже останемся в покое с тобою
Здесь можно выделить слово «нас». Если его отлучили от престола, то, следовательно, ее тоже. Ведь у мужа с женой одна судьба. Для него это словно вполне естественная вещь.
А, в общем, это в духе царевича Алексея, с детства впитавшего в себя библейскую мораль, почитающего традиции, соблюдающего посты и заповеди, - если жить с женщиной, то не блудно, а непременно в браке, освященном церковью.
Продолжение читайте в следующей публикации.
Начало: