Сегодня суббота. Впервые за последний месяц Аннушка проспала крепко всю ночь и проснулась в умиротворённом состоянии, даже не осознав, видела ли она сны или нет. За окном уже светло. Не открывая глаз, она потянулась до приятного хруста в костях. За ночь дом остыл. Вылезать из-под пухового одеяла не хотелось, но нужно топить печь. Одевшись потеплее, девушка вышла на веранду, залитую солнечным светом. Она была наполнена тишиной и покоем, чувствовался приятный запах трав, которые Василиса заботливо сушила всё лето. Знакомый до боли аромат, разбуженный лёгким морозцем, внезапно принёс неуловимое состояние счастья, как в прежние времена, когда мама была жива.
Анна набрала дров и, пока топила печь, решила, что сегодня следует начать готовиться к переезду. Плод любви напомнил о себе жутким приступом голода. Урчащий живот явно вступил с малышом в сговор. Аня достала кусок ржаного хлеба, густо намазала его сметаной, а сверху посыпала солью. Вкуснотища! Теперь можно спокойно заняться приготовлением завтрака. В былые времена у Василисы с утра на столе дочку уже ждали под полотенцем горячие пироги, варёные яйца и кружка парного молока. Все воспоминания неизменно связаны с мамой. Не стало её, а вместе с ней и коровы, и готовых завтраков, обедов и ужинов тоже...
Дровишки в печке трещали, тепло медленно расползалось по дому. Становилось уютно и тепло. Не зря мать всю жизнь говорила, что в избе жизнь начинается от печки. Почему только сейчас приходит осознание давно услышанного?
После завтрака Анна решила посмотреть содержимое маминого сундука. В нём хранилось всё самое ценное. Сундук Василиса всегда закрывала на ключ, который хранился в деревянной шкатулочке. С её похорон Аннушка туда не заглядывала. Запах нафталина, перемешанного со слабыми нотками лаванды, вырвался из-под тяжелой крышки сундука. Внутри лежали новые или совсем немного поношенные вещи: платья, кофты, рейтузы, а также дорогие сердцу вещи, перешедшие от бабушек и прабабушек в наследство - полотенца из тончайшей холстины для образов, что висели раньше в углу большой комнаты. В сундуке под замком мать прятала метрики, похоронку на мужа, скромные украшения: брошь и серьги.
В детстве Аннушка всегда испытывала желание узнать, что же там в сундуке спрятано. С годами любопытство исчезло. И вот сейчас ей предоставилась возможность не спеша изучить то, чем Василиса так дорожила. На самом дне сундука лежала стопка газет с военных лет, в углу лежал небольшой узел, который был плотно замотан белой тряпицей. Анна осторожно размотала его, и перед ней предстала ранее невиданная небольшая икона. Тут же находился крестик на верёвочке, обручальное оловянное колечко, а также выцветшая старая тетрадка, исписанная мелким маминым почерком, из которой она узнала, что икона досталась в наследство от бабушки. Её и крестик приходилось прятать, так как с приходом к власти коммунистов, свою тягу к вере демонстрировать было опасно. Но в трудные моменты жизни Василиса частенько обращалась к иконе, надевала крестик, и Бог ей в помощи никогда не отказывал. Здесь же были заметки о прожитой жизни...
Анна прочитала всю тетрадку, чётко представляя, как мама сидела над ней, делая эти записи, как она улыбалась, как её натруженные руки перелистывали страницы, и как она поправляла свои густые волосы, которые небрежно опускались на плечи. От этого на глаза выступили слёзы.
Дальше Аннушка выбрала кое-что из Василисиных вещей и вместе с иконой, крестиком и украшениями сложила в большой чемодан, с которым планировала поехать в город.
На следующий день Аня отправилась на кладбище проведать маму. Она постоянно испытывала в этом потребность. Тишина, красота окружающего пейзажа дарили ей некоторое облегчение. Сегодня, после вчерашнего солнечного дня, небо затянуло низкими серыми тучами и посыпал снег, который затянул землю сплошной белой пеленой. У могилки мамы Аннушка рассказывала о своём житье, поделилась планами.
- Сегодня, мамочка, я разобрала твой сундук. Нашла там старинную икону и твой нательный крестик. Приготовила с собой в город забрать. Надеюсь, что они и меня от беды будут отводить. Такая помощь ох, как мне нужна! Остальные вещи хочу тёте Гале отдать. Думаю, не будешь против. Мама, только не обижайся! Решила я всё-таки податься в город. Жена Кузьмы Трофимовича оказалась хорошей женщиной. Обещала помочь с обустройством в городе. Так что в скором времени стану я городской барышней, и внук твой или внучка родятся уже городскими. Через три дня поминки твои справлю и буду собираться в дорогу. Только не переживай, тебя я не брошу, буду каждый год наведываться, а в остальное время тётя Галя навещать будет... - на последних словах Аня шмыгнула носом, помолчала и дрожащим голоском добавила: - Ты, главное, знай, что я тебя люблю, и эта любовь поможет мне преодолеть все трудности...
Аннушка почувствовала, как её захлестнуло странное чувство умиротворения и какого-то душевного подъёма. Она даже подумала, что это матушка помогает ей, подбадривает и благословляет...
Возвращаясь домой, на улице Анна лицом к лицу столкнулась с Аркадием. Это была первая встреча после злополучного разговора. Прошло уже больше месяца окончания их тайного романа, но чувства к учителю у девушки ещё не остыли. Сердце разволновалось. Она почувствовала что-то, похожее на лёгкий толчок в грудь… Это была не радость, не удивление, не смущение... Это всколыхнулась надежда, что любимый всё обдумал и сейчас возьмёт за руку и скажет, что без неё ему очень плохо, ведь ещё свежо в памяти, как Аркаша обнимал её, целовал и носил на руках... Неужели ему не о чем её расспросить? Аннушка с надеждой посмотрела любимому в глаза. Приготовилась было поздороваться с ним, остановиться и поговорить. Но он лишь скользнул по ней взглядом и сделал вид, что не узнал. Надежда себя не оправдала...
"И всё же он мог бы поздороваться, ведь не чужие люди! Ну что ж, может, это и к лучшему..." - подумала Аннушка, громко вздохнула и на ватных ногах, сделав усилие над собой, она отправилась дальше.
Аня продолжала работать и ждала новостей от Зинаиды, которая пропала после их откровенного разговора. Недели через полторы она снова появилась в правлении. Вид у неё был довольный, что очень обнадёживало. Супруга директора снова блистала в новом наряде - коричневой шубе из цигейки. Шубка была невероятной красоты. Коричневый мех блестел, переливался на свету. Под стать шубке была и светло-коричневая вязаная чалма на распущенных волосах, и новые сапожки на её ножках.
- Шубу у Маринки на фабрике по случаю приобрела. Долго думала, чёрную или коричневую взять... - похвасталась Зинка, заметив восторженный взгляд Аннушки. - Но, как и обещала, я поговорила насчёт тебя. Сестра сходила поинтересовалась, кто требуется на работу. Пока нужна только мойщица посуды в фабричную столовую. Зато общежитие дают... - сказала она и посмотрела на собеседницу, пытаясь понять её реакцию на новость. - Ты как? Я сказала, что ты согласна. Поработаешь немного, а там, может, ещё кем возьмут. Коллектив женский, кто замуж выходит, кто рожает. Маринка сказала, что постоянно есть движение.
- Конечно, я согласна... - обрадовалась Анна. - Спасибо вам и Марине!
- С чем это ты согласна? - спросил Кузьма Трофимович, незаметно появившийся перед беседующими.
Неожиданно рассекреченные женщины замолчали и испуганно посмотрели на директора совхоза. Первой вышла из оцепенения Зинаида.
- Кузьма, ты только не нервничай! Присядь и давай спокойно поговорим... - по-кошачьи мягко промурлыкала она.
Кузьма Трофимович нахмурил брови, но послушно опустился на стул возле Аннушки. Зинаида сняла шубу и тотчас подсела поближе.
- Тут такое дело... - начала она. - Анна Григорьевна - девушка у нас молодая и красивая, а мужика в виду её образованности в Алькино не найти. Не дотягивают местные кавалеры до её уровня. Вот и решила она перебраться в город...
- Что значит, решила перебраться? - кивающий до сих пор директор, словно очнулся и почти закричал от возмущения: - Это Анна решила перебраться?
- Ну да... В городе мужчины культурные, учатся в институтах, за женщинами красиво ухаживают... - невозмутимо продолжила Зинаида.
- Я тебе сейчас покажу, как красиво ухаживают! - недовольно сверкнул глазами супруг. - А учителя мы для чего выписали? Чем учитель не пара нашей Аннушке? Он тоже красивый, воспитанный и образованный! - спросил Кузьма Трофимович и уже обратился к своему счетоводу. - Вы же вроде как гуляли вместе...
- Гуляли... - обречённо ответила девушка.
- Гулять-то гуляли... Только деревенские девки ему не нужны. Он спит и видит, как вернётся в город и женится на городской...
- Что-то ты воду мутишь, Зинаида... Лучше говори, как есть, а то я сейчас учителя сюда приведу...
- Не нужно Аркадия приводить... Давайте, я лучше сама всё объясню... - краснея попросила Аннушка и рассказала свою историю неудачной любви. - Во всём виновата я сама. Забыла про честь и гордость, за это сама ответ нести буду... Отпустите меня, пожалуйста! Заставить жениться можно... Но жить без любви - страшное испытание для обоих супругов, поэтому не вижу смысла портить Аркадию жизнь. А я... Я если уеду, то быстрее справлюсь, нежели останусь здесь...
Кузьма Трофимович хорошо знал, что значит жить с нелюбимым человеком. Наверное, после этих слов под натиском женщин, он немного подумал и сдался.
- Не знаю, что из этого выйдет, но будь по-твоему... Только обещай, если в городе не поживётся, что ты обратно к нам вернёшься... - ответил он. В словах директора совхоза было столько грусти, что Анна повисла у него на шее и разрыдалась. Зинка мужественно вытерпела эти объятия, зная, что в обмен она обретёт покой и душевное равновесие. Её Кузьме теперь засматриваться будет не на кого...
Следующая неделя была полностью посвящена сборам. Аня, как и планировала, отдала соседке вещи Василисы, оставшийся десяток куриц, простилась с мамой. Через неделю она с нехитрыми пожитками на станции немного поплакала на плече у тёти Гали, села в поезд и отправилась в новую жизнь...