Анна боялась встретить бывшего ухажёра, поэтому дом Аркадия обходила за версту. Ворончиха из своего магазина, из окна которого хорошо просматривался вход в дом нового учителя, давно там не наблюдала своей соседки. Этот факт Верку удивлял. До сего времени девка рьяно взялась помогать городскому хахалю, а тут в одночасье пропала. Верка терялась в догадках...
- Баба Фима, может, слышала, чего это Анька к хахалю бегать перестала? - спросила Верка, зашедшую за мылом местную сплетницу.
- Мы давеча с Глашкой Томилиной разговаривали, так она видела, что голубки вместе в баню ходили. А зачем мужик с бабой в баню вместе ходят?
- Известно за чем, - многозначительно улыбнулась Ворончиха. - Бегала Анька к учителю, по хозяйству помогала, любовь в бане у них была... Почему тогда сейчас она к нему ходить перестала? Странно всё это...
- Может, обрюхатил, а жениться не хочет? Он вон какой пижон против этой простолюдинки... - додумала Фима, и от такой догадки щёки её раскраснелись, а глаза заблестели. - Вот ведь сучка мокрохвостая! Забеременеть без мужа - верх позора для молодой девушки. Люди-то что скажут?
- Вот и я об этом... Всё говорит о том, что наша умница и красавица дитё нагуляла... - обрадовалась Верка, которая в последнее время грустила из-за отсутствия новостей. Она сладко улыбнулась, потянулась, погладила себя по животику и как бы между делом закинула Фиме информацию. - А мы с Николаем тоже ребёночка ожидаем...
- Радость-то какая! Старшие детки у вас уже взросленькие, можно и за лялькой сходить... Хорошее дело! - запричитала Фима и расплылась в благостной улыбке.
- Конечно, я всё-таки мужнина жена, а не какая-то распутница... Разузнать у кого сможешь про Аньку?
- Сделаю в лучшем виде... - с готовностью заверила старуха и заискивающим голоском спросила: - Веруня, а тройного одеколона у тебя не найдётся? Ноги дюже болят. Растирать им хорошо, боль как рукой снимает...
Ворончиха открыла выдвижной ящик и достала оттуда заветный бутылёк.
- Один или два? - расщедрилась она после полученной новости про Аньку.
- Могу и три взять, если дашь. Зима-то долгая, а боль отлично снимает, и пахнет уж больно хорошо! - обрадовалась Фима акту неслыханной щедрости и быстро сгребла флаконы в свою безразмерную сумку.
Аннушка тем временем жила мыслью о скором переезде в город. Почему-то она не боялась осуждения людей. Больше её беспокоили встречи с Аркадием. Больно было его видеть. В последнее время пролито столько слёз, что внутри осталась одна разрушающая пустота. Утерян смысл жизни, убита надежда, разрушены планы, разбиты мечты... Нужно снова найти, ради чего жить... Для этого Бог и послал ей ребёнка! Анна пока его не видела, но чувствовала и уже очень любила. Малыш станет смыслом жизни, поможет пережить смерть мамы. Теперь их снова стало двое...
Через неделю будет сорок дней со дня смерти Василисы. Потом можно будет уезжать. Решение Аня приняла окончательно и бесповоротно, как Галина её не уговаривала. Она, как и обещала, тихонько навела справки об односельчанах, которые успешно закрепились в городе. Среди них была сестра Зинаиды - Марина. При помощи Ворончихи и Фимы, до многих тогда дошли слухи, что Кузьма Трофимович питает симпатию к Аннушке. Не зря Зинаида вместе с Василисой приструнила тогда Фиму, но и без внимания эту новость не оставила. Не зря бабы говорили, что с того самого дня начала жена директора часто заглядывала в сельскую управу, чтобы присмотреть за супругом, да и о себе лишний раз напомнить. По расчёту Галины, ей должно быть выгодно избавиться от соперницы, даже если она выдуманная. Как ни крути, нет Анны - нет проблем. Взвесив все "за" и "против", она решила, что самый верный путь в город сможет указать именно Зинаида.
Поговорить о переезде с женой Кузьмы Трофимовича Аня решила с первой. Больше помощи ждать было не откуда. Ближе к концу рабочего дня Зинаида появилась в правлении в новом магазинском пальто с воротником из искусственного меха и шикарной пуховой шали - объекте бабской зависти! В последнее время женщина полюбила наряжаться. Бабоньки за глаза осуждали, что на хозяйство Зинка тратит денег меньше, чем на свои наряды. Стала она часто ездить с мужем в район, где покупала вещи, каких в местном сельпо отродясь не бывало. Вошедшая Зинаида расстегнулась, сняла шаль и села напротив Аннушки. Кузьма Трофимович с местным ветеринаром обсуждали вопросы фермы. Из кабинета слышался разговор на повышенных тонах.
- Опять с Кирьянычем ругается? - спросила Зинаида, поглядывая в сторону мужниного кабинета.
- Это они ещё мирно разговаривают. Ругаются они по-другому... - улыбнулась Аня. Ей показалось, что сейчас удобное время для решения её вопроса с отъездом. - Зинаида Павловна, у меня к вам есть разговор... - сказала она и внимательно посмотрела на собеседницу.
Зинаида любила, когда к ней обращались по отчеству. Это не только повышало её самооценку, но и откровенно льстило. Поэтому лицо супруги директора стало излучать доброжелательность и вселенскую заботу.
- Зинаида Павловна, я никому ещё не говорила... Вам первой. После смерти мамы меня в Алькино ничего не держит... Сейчас на сороковой день проведу поминки и хочу переехать в город...
- Погостить у кого хочешь? - пытливым взглядом изучала Зинка девушку.
- Не погулять, а жить и работать...
Удивлению Зинаиды Павловны не было предела. Она не верила услышанному и даже по такому случаю подошла к Аннушке поближе.
- То есть навсегда?
- Да, навсегда... - без тени сомнения подтвердила Аня.
- Кузьме не говорила ещё?
- Нет. Сначала хочу понять, как действовать, а потом уже скажу...
- А какая причина? Не собиралась же до сих пор, а тут ни с того ни с сего...
- Хочу начать новую жизнь. В городе больше возможностей. Буду работать, учиться поступлю...
Зинка вскинула брови, подошла ещё ближе и шёпотом спросила:
- Залетела? Лучше правду скажи! Бабы уже судачить начали. Соседка учителя натрындела что-то Фиме, а что дальше ты уже и сама можешь представить... Не бойся, никому не скажу. Язык за зубами я держать умею...
- Да... - призналась Аннушка и густо покраснела.
- Так и подумала. А жениться, стало быть, не хочет... - гневно пробормотала Зинаида. - Получать удовольствие, значит, хотел, а отвечать за свои поступки нет желания. Пусть баба думает...
- Я сама виновата... - принялась защищать Аркадия Аня. - Думать нужно было мне в первую очередь...
- Много мы думаем, когда любим... - многозначительно произнесла Зинка, вспоминая своего Кузьму, который сразу сделал предложение, когда узнал о беременности. - Раньше всё-таки мужики лучше были. Нынешнее поколение, особенно из городских, не привыкли ответственность на себя брать... Мы сейчас моему Трофимовичу скажем, чтобы срочно собрал собрание. Не хочет по доброй воле жениться, значит, заставим...
- Не хочу, чтобы заставили... Насильно мил не будешь... Вот если бы мне уехать в город... Там меня никто не знает. Устроюсь на работу, рожу ребёночка и буду одна растить. Здесь мне житья не дадут...
- Это точно. Уже загудел улей... - с сочувствием согласилась Зинка. Она села подле Аннушки и начала отбивать дробь своими пухлыми пальчиками. - Послушай! У меня же Маринка в городе живёт. Сеструха моя младшая. Помнишь её?
- Конечно, помню...
- Замуж правда пока не вышла, но на работу устроилась сначала учеником, а сейчас уже швеёй работает на фабрике. Общежитие дали. Всё девке нравится! Она Кондрашовой Катерине помогла устроиться. Может, тебе к ней поехать? Возьмут кем-нибудь. Главное, чтобы общагу дали, чтобы угол свой был...
Зинаида на полном серьёзе прониклась проблемой Анны. Баба она была понятливая, да и сочувствие проявить могла. В данной ситуации в первую очередь сработала женская солидарность, а уж во вторую ей хотелось устранить соперницу, да и соперницей теперь эта девушка для неё вовсе не была.
- Кузьме пока ничего не говори. Послезавтра поедем с мужем в город. Пока он делами занимается, я планирую навестить сестру. Попрошу за тебя. Девка она у меня добрая. Уверена, что в помощи не откажет...
Аннушка со слезами на глазах обняла Зинаиду.
- Какая вы замечательная женщина! - воскликнула она.
- Любовь - дело такое... Любая может оказаться на твоём месте... Столько проблем она бабам приносит. Не правильно мы, дуры, поступаем... Чтобы потом не сидеть под дверями и не пасти своего ненаглядного... - Зинка кивнула в сторону кабинета Кузьмы Трофимовича. - Нужно искать мужика не того, от которого сама с ума сходишь, а того, кто будет тебя любить, да на руках носить... Для кого ты будешь королевишна... Поверь, знаю, что говорю...
В этом месте Зинаида грустно вздохнула и махнула рукой, мол, что сейчас говорить, когда дело давно сделано. Из кабинета вышел её Кузьма с ветеринаром. Она тут же расплылась в счастливой улыбке.
- Мимо проходила, Кузьма Трофимович... Дай, думаю, зайду за супругом, чтобы надолго на работе не задержался...
- Да, пожалуй, на сегодня всё... Пойду-ка я домой... - безынициативно согласился директор и уже через пару минут под ручку с женой вышел из правления. Аннушка засобиралась следом.
На улице уже стемнело. Аня укуталась в шерстяной платок и застегнула мамин ватник на все пуговицы. Она не любила осень, а уж ноябрь и тем более. В октябре хотя бы листопад радует взор, отвлекает от грустных мыслей, заставляющих прощаться с летом. Ноябрь всё чаще напоминал о зиме холодными ветрами, да пролетающими время от времени снежинками.
Едва девушка спустилась с крыльца, как возле неё появилась баба Фима. Она поравнялась с Аннушкой и пошла с ней в одном темпе и в одном направлении.
- Слышала, что тяжёлая ты... - осторожно начала она.
Анна молча шла дальше, не обращая на сплетницу никакого внимания.
- Куда тебе с дитём без мужика. Мать ещё померла... Есть в соседнем селе бабушка, которая помогает освобождаться от нежелательных беременностей. Говорят, что в особых случаях умеет и роды принять, и простуду из человека выгнать... Много чего умеет... Может, тебе к ней податься, пока живот на нос не полез?
- Всё-то ты, баба Фима, знаешь... - усмехнулась Аннушка.
Фима напряглась, не понимая ещё, как реагировать на слова девчонки.
- Ты у этой женщины случайно не спрашивала, а языки слишком умным и болтливым она отрезать возьмётся? Если уж от ребёнка может избавить, то с языком полегче будет управиться...
Баба Фима в растерянности остановилась. Аня развернулась к ней лицом, подошла ближе, и громко, со злостью в голосе, произнесла:
- Если ты ещё хотя бы раз ко мне подойдёшь, то я сама тебе... вот этими руками... язык отрежу. Поняла?
- Поняла... - ответила Фима, и на всякий случай посмотрела на руки Аннушки, возможно, вспоминая в этот момент яйца на голове от Василисы.
- Ну, раз поняла, тогда иди!
Фима недовольно фыркнула и зашагала в противоположную сторону. Аня не ожидала от себя такой решимости. Куда подевалась её скромность и мамино воспитание? Она шла, улыбаясь тому, что впервые в жизни смогла постоять за себя и за своего ещё неродившегося ребёнка. Чувство гордости растекалось теплом по всему телу. Каждый последующий шаг отдавался уверенностью. Аннушка невольно коснулась живота. Маленькая жизнь, полностью зависящая от неё, однозначно придавала ей сил...