"...Утром Елизавета Дмитриевна, которая поднялась ни свет ни заря, принесла домой новость: явился Лёня, приехал помочь матери.
- Возится уже во дворе, стучит, наверное сарай чинит. Ильинична гордо заявила, что не один приехал, а с ЭТОЙ своей, забыла, как звать её. Помирились они вроде, - рассказывала Елизавета Дмитриевна мужу, но Таня, конечно, всё слышала.
- Хоть бы Мирон с Надеждой ЕГО на свадьбу не пригласили, - забеспокоился Танин отец. - Нехорошо получится..."
Деревня ещё долго гудела. Все обсуждали визит Лёни, считая, что Воробьёв обладает особым магнетизмом, раз его так любят женщины. Деревенские кумушки судачили об Инне, считая, что для неё новое место станет началом новой жизни. Иначе дочь Петра и Варвары просто покатилась бы по наклонной. В этом сходились все жители Осиновки. Зато Таню они по-прежнему жалели, понимая, что визиты бывшего мужа выбивают её из колеи. Жалели и Александру Ильиничну, потому что бедной женщине приходится краснеть за сына. Сама женщина отстранилась от односельчанок, стараясь меньше с ними разговаривать, а больше возилась во дворе и справлялась по хозяйству. Ей и самой было стыдно, и выслушивать других было выше её сил. С Таней мать Лёни ладила, к Димке приходила часто. Этим и жила в надежде, что и Лёня наконец-то остепенится и будет жить со Светланкой или кем-то ещё. Александре Ильиничне это было не столь важно. По её мнению, главное, чтобы он осел на одном месте, работал и не увлекался "беленькой"...
Таня в отпуске тоже времени зря не теряла. Пока стояли жаркие деньки, каждый день ходила с сынишкой на речку, а в выходные ездила с ним в город на карусели. Нравилось Диме кататься на лошадках, которые ехали по кругу, и на детском паровозике. Потом они ходили в детское кафе и ели мороженое. В деревню возвращались довольные, но уставшие последней электричкой.
Тем временем Зина и Витька готовились к предстоящей свадьбе. Всё-таки родители смогли убедить их, что просто расписаться в деревне нельзя. Надежда Васильевна, мать Свербеева, как-то при встрече попросила Таню:
- Хоть ты объясни своей подруге, что это не по деревенским правилам. Если хочет Зина жить с моим Витей долго и счастливо, то надо сыграть настоящую свадьбу с гармонистом и угостить всех, кто придёт их поздравить. Иначе жизни у них не будет.
- У меня была свадьба, но счастливой семейной жизни не получилось, - не согласилась Таня, так что дело вовсе не в этом! Да и время сейчас такое, что продукты нужно по талонам покупать.
- Хм, а запасы для чего? - не согласилась мать Вити. - Нагоним "беленькой", а картошка и другие овощи у нас свои. Свинина и индюшатина с курятиной тоже. Так что можно не только свадьбу, но и пир на весь мир устроить.
Такого же мнения были и родители Зины. Поэтому пришлось ей и Вите смириться и согласиться на пышное торжество для всей деревни. Тут же нашёлся директор школы. Владимиру Владимировичу не хотелось, чтобы такой ценный педагог, как Зинаида Васильевна, уезжал в город. Уговаривал руководитель её остаться, обещал квартиру им с Витей, как только будет сдан трёхэтажный дом. Зине, конечно, было приятно. Она рассказала Тане о разговоре с директором, попросила совета, на какой-то момент усомнилась в правильности своего решения отправиться в город.
- Представляешь, Таня, если мы здесь останемся, то сможем в квартире с удобствами жить, прямо как в городе, а может, ещё и лучше. Заманчивое, конечно, предложение. В городе мы квартиру неизвестно когда получим, будем в общежитии жить.
- Я тоже думала, что в трёхэтажку переберусь, - усмехнулась Татьяна, вспомнив, как они с Лёней об этом мечтали, - но не вышло...
- Знаешь, удобства удобствами, а нужно смотреть вперёд: здесь у нас нет перспектив для роста в отличие от города. Поэтому пусть директор не старается. Раз решили мы с Витей, что поедем в город, значит, надо ехать! - сказала Зина так, как будто сама себя убеждала в правильности своего же решения.
***
Свадьбу отмечали по всем традициям, как и хотели родители жениха и невесты. Столы были накрыты в колхозной столовой. Единственное, с чем не согласилась Зина - это поменять свидетельницу. Её мама считала, что Таня в разводе, значит, и Зину может постичь та же участь, но дочь считала иначе. Сказала, что её счастье в её же руках, а приметы здесь точно роли не играют.
Расписались Зина и Витя сначала в сельском совете, а затем пешком пошли через всю деревню. То и дело приходилось "давать выкуп" деревенским жителям, которые умудрились перегородить дорогу несколько раз. Ивану Николаевичу, перевязанному широкой лентой, на которой красовалась надпись "Почётный свидетель", приходилось то и дело ставить "угощение" , чтобы жениха и невесту пропустили дальше. Таня не просто стояла рядом. У неё была своя миссия - давать всем тем, кто преграждает путь, конфеты, чтобы молодым желали сладкой жизни.
Димку на свадьбу тоже пригласили. Для него и других детей был организован отдельный стол с газировкой и сладостями. За столом для взрослых хозяйничал дед Семён, выбранный сватом. Был приглашён и гармонист, который никому не давал скучать: и частушки пел, и песни, и просто играл весёлые мелодии, приглашая всех гостей танцевать.
Гости не успели опомниться, как уже пришла пора расходиться. Таня шла к родительскому дому, где находился Димка в сопровождении Ивана Николаевича. Математик немного "пригубил" за здоровье молодых и осмелел.
- Впервые за долгое время увидел, как ты, Татьяна, улыбаешься и веселишься.
- Я очень рада и за Зину, и за Витю, - призналась Таня. - Хочется, чтобы хоть они были счастливы.
- Ты говоришь так, как будто все вокруг несчастны. Я, например, очень счастливый человек. Знаешь, когда нам сказали, что надо уезжать, я очень переживал. Трудно оставлять место, где столько лет жил. Боялся, что смогу не привыкнуть к новому месту, а сейчас думаю по-другому, - серьёзно сказал Иван Николаевич и взял Таню за руку. Он так волновался, что ещё больше не выговаривал звук "р". - Наверное, сама судьба забросила меня сюда. Если бы не переселение, то мы никогда бы не встретились...
Его слова звучали как признание. Наверное, он сказал бы и самые главные слова, но Таня не дала ему договорить.
- Поздно уже, пора домой, завтра увидимся, - протараторила она, - Димка, наверное, не спит, ждёт меня.
- Да, конечно, - согласился Иван Николаевич. - Извини, что задержал.
Таня схитрила, чтобы поскорее оказаться в родительском доме. Её мать ушла с Димкой раньше, и Таня не пошла к себе, а отправилась к родителям. Но сын не ждал её. В такое время он уже спал, просто Тане не хотелось продолжать разговор с математиком. Она уважала его как коллегу, относилась с симпатией, но не более того. Да и его слова серьёзно не восприняла, посчитав, что Иван немного "выпил". Поэтому и начал откровенничать. Наверное, осмелился бы поцеловать её, если бы она не поспешила домой. Даже улыбнулась, когда вспомнила, как математик несмело взял её за руку и наклонил голову. Таня и не думала в тот вечер, что на следующий день сама поцелует Ивана Николаевича на глазах у всей деревни...
***
Утром Елизавета Дмитриевна, которая поднялась ни свет ни заря, принесла домой новость: явился Лёня, приехал помочь матери.
- Возится уже во дворе, стучит, наверное сарай чинит. Ильинична гордо заявила, что не один приехал, а с ЭТОЙ своей, забыла, как звать её. Помирились они вроде, - рассказывала Елизавета Дмитриевна мужу, но Таня, конечно, всё слышала.
- Хоть бы Мирон с Надеждой ЕГО на свадьбу не пригласили, - забеспокоился Танин отец. - Нехорошо получится.
- Вряд ли, ведь Лёнька Витьку не звал, - ответила Елизавета. - Хотя Витька Витькой, а Мирон с самого утра на грудь примет и начнёт всю округу зазывать.
- Ну, у Лёньки, думаю, совести хватит не принять приглашение. Не совсем же он её потерял. Сам должен понимать, что его там видеть не рады.
Аркадий Иванович и сам не думал, как он заблуждается. Отец Свербеева, увидев Леонида и Светлану, начал их приглашать за стол. Лёня отказывался, потому что дома было много работы, но отец Вити был из той породы людей, которые не отвяжутся до тех пор, пока их предложение не примут. Лёня согласился прийти в столовую на "полчасика". Правда, предупредил, что подарка у них со Светланой нет. Но Мирону это и не надо было.
- Компанию мне составишь? - спросил он у Лёни и, получив, утвердительный ответ, отправился в столовую довольный. Потом, когда за столом уже собрались гости, снова сходил за Воробьёвым и вернулся вместе с ним и со Светланой.
Таня, конечно, появлению бывшего мужа не обрадовалась. Настроение пропало, хотелось уйти куда-нибудь подальше, но сделать этого было нельзя. Роль свидетельницы обязывала находиться за столом до самого конца. Не рады были видеть Леонида и жених с невестой.
- Я сейчас скажу Вите, чтобы Лёньку выставил, - прошептала Зина. - Явился, понимаешь ли, без зазрения совести.
- Не надо, а то скандал начнётся, - шёпотом ответила Таня.
Здесь нашёлся дед Семёном. Он объявил вол всеуслышание, что второй день свадьбы - это день свидетелей. Поэтому они должны поцеловаться. Таков обычай, который надо соблюдать. До этого Таня предупреждала и Зину, и самого деда Семёна, что делать этого не будет. Не хотела, чтобы о них с математиком пошли слухи по деревне. Но сейчас всё было по-другому. Таня улыбнулась, посмотрела хитро на свидетеля и поднялась со своего места первой, чем очень удивила Ивана Николаевича. Он тоже поднялся и дрожащими руками взял её за талию. Было видно, что целоваться на глазах у всех гостей ему не слишком хочется. Таня первой прикоснулась к его губам своими губами. Конечно, всё это было сделано назло "бывшему". Не хотелось Татьяне, чтобы потом в деревне говорили, что на ней лица не было, когда явился Лёня. Со всех сторон раздавалось громкое "Горько!", а затем начался счёт от одного до десяти. Именно столько времени должен был продолжиться поцелуй. Таня не взглянула на Лёню ни разу, но чувствовала, что он не сводит с неё глаз. Когда она решилась посмотреть туда, где он сидел со Светланой, никого на месте не было. Лёня незаметно ушёл, чему Таня была очень рада. Ещё для себя она отметила, что целоваться с математиком ей было приятно...