Прошел год после гибели мужа, а Полина все никак не может себе простить одного: как же она ничего не почувствовала тогда, как же не догадалась, что случилось самое страшное, чему и названия-то нет?! Сидела себе, как ни в чем не бывало, бумаги какие-то перебирала… И только потом раздался звонок.
Полина поморщилась от солнечного света, бьющего прямо в глаза через неплотно задернутые шторы. Заснуть удалось только под утро, и то ненадолго. Она медленно села на кровати, отметив про себя, что опять спала на своей половине, не занимая пустующую сторону Андрея.
"Год. Целый год без него", — мысль отдавалась тупой болью где-то под ребрами.
Чашка кофе остывала на столе. За окном шумел город, радовался весне, куда-то спешил, а у Полины уже 365 дней подряд было только одно — пустота и привычное самобичевание.
Как же так получилось, что она не почувствовала? Говорят ведь, что близкие люди как-то интуитивно ощущают, когда случается беда. Писатели любят эту тему — вот героиня вдруг роняет чашку, вздрагивает без причины или просто замирает на полуслове, потому что там, за сотни километров от нее, с любимым человеком происходит непоправимое.
А Полина? Что делала она в тот момент, когда Андрей, ее Андрей, потерял управление на скользкой дороге и машина на полном ходу влетела в отбойник?
Сидела за компьютером. Рассортировывала документы для квартального отчета. Еще и радовалась, что муж задерживается и не мешает закончить работу.
Они с Андреем планировали поездку в отпуск. Собирались в Грузию, горы, вино, хачапури... Он всегда мечтал увидеть горы Кавказа.
Телефон зазвонил, когда она как раз закрыла последнюю папку с документами.
— Полина Сергеевна?
— Да.
— Вы жена Андрея Николаевича Ковалева?
Полина до сих пор помнит, как что-то екнуло внутри от этого вопроса, заданного чужим, слишком официальным голосом.
— Произошло дорожно-транспортное происшествие...
Дальше был ад. Опознание. Похороны. Соболезнования от людей, чьих имен она не запоминала. Таблетки, чтобы спать. Таблетки, чтобы не заснуть насовсем.
Полина поднялась с кровати и подошла к окну. С пятого этажа был виден парк, где они с Андреем любили гулять по выходным. Сейчас там было свежо и зелено. Жизнь.
Эти воспоминания душили ее целый год. Не потому, что она скучала по мужу – скучала, конечно, до зубовного скрежета – а потому что не могла понять, как можно было продолжать спокойно жить, когда он умирал. Это казалось каким-то предательством.
— Ты чушь несешь, Полинка, — говорила ей подруга Вера, единственная, кто остался рядом после всего. — Что значит, должна была почувствовать? Ты экстрасенс, что ли?
Но убедить Полину в чем-либо было невозможно. Она упрямо считала, что если бы любила достаточно сильно, то непременно что-нибудь да ощутила бы. Замерла. Вздрогнула. Выронила ручку. Хоть что-нибудь!
В кармане халата завибрировал телефон. Вера, конечно.
— Ты помнишь, что мы договорились сегодня встретиться?
Черт, совсем вылетело из головы.
— Извини, я...
— Даже не начинай! — перебила Вера. — Я знаю, какой сегодня день. Поэтому и не оставлю тебя одну. Буду через час.
Полина вздохнула. Отказываться бесполезно.
После душа она присела за кухонный стол. На холодильнике висела фотография — они с Андреем в походе, два года назад. Он обнимает ее сзади, у обоих улыбки до ушей. Кто бы мог подумать тогда...
— А может, и хорошо, что я не почувствовала, — вслух сказала Полина, словно обращаясь к фотографии. — Что бы это изменило? Тебя все равно уже не вернуть.
Ей показалось, или Андрей на фото понимающе улыбнулся?
Раздался звонок в дверь. Вера, как всегда, принесла с собой кучу еды и неуемную энергию.
— Так, сегодня мы не киснем, — с порога объявила она. — У меня план.
План оказался прост: привести в порядок кладбище перед годовщиной, а потом поехать на дачу Веры, чтобы не оставаться в пустой квартире.
На кладбище было тихо. Полина смотрела на фотографию мужа на памятнике и будто впервые заметила, что за этот год и сама постарела лет на десять.
— Знаешь, — сказала она, когда они с Верой уже возвращались к машине, — мне сегодня приснился странный сон. Будто Андрей сидит рядом со мной и говорит: "Хватит себя грызть, Полинка. Я бы тоже ничего не почувствовал."
Вера бросила на подругу внимательный взгляд.
— И что думаешь?
— Думаю, он прав, — медленно проговорила Полина. — Мы не в книжке живем, чтобы чувствовать такие вещи.
К удивлению Веры, в тот день Полина впервые за год по-настоящему улыбнулась. Они поехали на дачу, развели костер, жарили шашлыки. И Полина даже рассказала забавную историю про то, как Андрей впервые попытался приготовить плов и чуть не спалил кухню.
Вечером, когда они сидели на веранде, Полина вдруг сказала:
— Знаешь, я ведь поняла кое-что. Все это время я не горевала по Андрею. Я занималась самоедством. А это разные вещи.
Вера молча сжала ее руку.
— Теперь буду просто скучать по нему, — добавила Полина. — Это, наверное, нормально.
Той ночью она впервые за долгое время спала спокойно. А наутро, собирая вещи, Полина заметила на столике забытую фотографию — ту самую, с холодильника. Она не помнила, чтобы брала ее с собой.
— Вера, ты положила сюда фото?
— Какое фото? — удивилась подруга из соседней комнаты.
Полина смотрела на улыбающегося Андрея. Может, это знак? А может, просто забыла, что взяла фотографию с собой. Но почему-то сейчас это казалось неважным.
— Ничего, — ответила она. — Уже не важно.
И впервые за год это была правда. Горе никуда не делось, но оно стало чище, без примеси вины и бессмысленных "если бы". Она больше не корила себя за то, что не почувствовала. Теперь она просто помнила.
А фотография на даче... Что ж, иногда случаются вещи, которым и названия-то нет.
Самая высокая оценка для меня это ваш лайк и пару слов о рассказе. Спасибо всем, кто оценил мою работу.