Европа заплатит за Америку первой, убеждён политический редактор британского информационного портала UnHerd Том Мактегю
«Мы рассказываем себе истории, чтобы жить», — заметила американская писательница Джоан Дидион. Но политики — другие. Они рассказывают истории не столько для того, чтобы жить, сколько для того, чтобы выживать. Истории придают лидер3ам ауру целеустремлённости и контроля, наполняя их решения большим смыслом; предвещая новые начинания и, конечно, новые концы. А потом иногда мы просто перестаём в них верить. Именно это произошло вчера в Белом доме. История Запада растворилась, и всё, что осталось, — это власть.
Наблюдение за Дональдом Трампом на прошлой неделе напомнило один из тех моментов, когда создаётся история: из старых сюжетов появляются новые. По крайней мере, на несколько дней Европа, казалось, вышла из своего благодушного оцепенения. «Германия стала голлистской, Франция стала британской, а Британия стала европейской», — пошутил один французский дипломат. Страх перед уходом Америки из Европы, по-видимому, спровоцировал революцию. Кир Стармер и Эммануэль Макрон прилетели в Вашингтон, чтобы спасти старый мир, и, казалось, им это удалось: американский Цезарь предложил свою милость, и всё, казалось бы, было хорошо. Но затем в Овальный кабинет вошёл Владимир Зеленский, и было предложено не американское отступление, а американское превосходство, неприкрытое — гневное, властное, имперское. Делайте то, что мы говорим, или мы отдадим вас вашим палачам.
Такова была история прошлой недели. В какой-то момент Европа пребывала в замешательстве, когда Зеленского назвали диктатором; в другой момент она радовалась, что Украина передаёт половину своих природных ресурсов Америке. А затем она погрузилась в выходные с чувством грусти, стыда и даже унижения. С Зеленским, самым слабым из европейских лидеров, обращались так, как обращались бы с любым другим европейским лидером, если бы он не был таким трусливым, как европейцы.
«Эта ситуация напоминает мне подготовку к Суэцкому кризису в 1956 году».
Конечным результатом стала смесь смущения — как у школьника, который не хочет, чтобы над ним издевались, — и длительного геополитического беспокойства. Что значит дипломатия в мире, где всё решает сила, а ты — проситель? Стармер, возможно, улетел обратно в Британию, довольный тем, что добился от Трампа публичного обязательства по статье о взаимной обороне НАТО. Но верит ли кто-нибудь теперь, что сказанное вчера президентом США действительно имеет значение? Возможно, более глубокий вопрос заключается в том, считает ли кто-нибудь — в глубине души — приемлемым быть настолько зависимым от прихотей Трампа или его страны? Едва ли можно винить Украину за то, что она такая слабая. У Великобритании и остальной Западной Европы нет таких оправданий.
В конце концов, всё изменилось и ничего не изменилось. Трамп говорит то, что думает, когда говорит, — а потом не говорит. США одновременно уходят из Европы и расширяются. Наступила эпоха неопределённости, и она гораздо опаснее, чем мы думаем.
Возьмём, к примеру, «сделку о полезных ископаемых» между Зеленским и Трампом, которая должна была быть подписана вчера, но, к сожалению, сорвалась. Вместо того, чтобы стать сдерживающим фактором для американского имперского засилья, к чему призывали многие в Вашингтоне, это соглашение, по сути, ещё больше расширило бы интересы США в Европе. Согласно предложенным условиям сделки, Соединённые Штаты навсегда получают 50-процентную долю в минеральных богатствах Украины: постоянную долю.
Трамп признал важность этого предложения ещё до своего конфликта с Зеленским. Он указал, что сделка послужит «страховкой» в сфере безопасности, гарантируя, что Путин не возобновит войну за контроль над Украиной. «Я не думаю, что кто-то осмелится шутить, если у нас там будет большое количеством рабочих», — заявил Трамп. Новая доктрина, по-видимому, будет заключаться в «мире через экономику», как выразилась французская газета Le Monde. Зеленского заставят сесть за стол переговоров, согласившись на раздел и отчуждение. Эта стратегия не нова — Британия была вынуждена отказаться от своей имперской торговой системы в обмен на поддержку США в последней мировой войне. Но что здесь необычно, так это то, что сталь демонстрируется без прикрытия идеализма. Это было демонстрацией имперской власти, от которой трудно было отвести взгляд.
Даже если сделку по поставкам энергоносителей удастся сохранить, «безопасность», которую она обеспечит Украине — и Европе, — далеко не очевидна. Подразумевается, что Трамп хочет создать новую экономическую колонию, зная, что Россия не осмелится напасть на неё. Но так ли это? Россия знает, что нападение на любую страну НАТО теоретически может спровоцировать войну с Соединёнными Штатами и их союзниками — прямое противостояние, в котором она не сможет победить. Но нападение на страну, в которой у США просто есть интересы в сфере добычи полезных ископаемых, — это не то же самое. Реакция на такую провокацию остаётся совершенно неопределённой.
Чтобы прояснить ситуацию, Великобритания и Франция предложили отправить войска на Украину, чтобы обеспечить любое мирное соглашение, которое Трамп сможет заключить с Путиным, а вместе с ним и новые интересы Америки. Но почему Россия должна сейчас соглашаться на неформальное включение оставшейся части Украины в американскую экономическую сферу с новыми активами, защищёнными её клиентами, британцами и французами? Особенно после вчерашнего представления в Овальном кабинете.
Таким образом, идея устойчивого мирного соглашения остаётся отдалённой перспективой, даже если разрыв в отношениях между Зеленским и Трампом удастся замять. Без поддержки США — при условии, что Европа не сможет восполнить этот пробел, — Украина будет вынуждена просить о мире на условиях России. Но как только Трамп откажется от своей доли на Украине, мирные переговоры вступят в новую фазу: победитель получает всё, буквально.
Вы должны задаться вопросом, что подобные Элбриджу Колби люди должны думать о том, как Трамп справляется с ситуацией. Колби — один из самых красноречивых сторонников американской «сдержанности» в Вашингтоне, которого президент нанял в качестве руководителя политического отдела Министерства обороны. Колби утверждает, что США перегружены своими имперскими обязательствами и должны уделять меньше внимания Европе и больше — тому, что они считают главной угрозой глобальному превосходству Америки: стремлению Китая вернуть Тайвань. Аргументация Колби не является «изоляционистской» ни в каком смысле, ни цивилизационной, как у Стива Бэннона, который хочет, чтобы США сформировали христианско-националистический альянс против глобалистского Китая. Колби выступает за форму имперского приоритета, которая подтолкнёт Европу к большей независимости. Однако Трамп стремится заключить с Украиной сделку по добыче полезных ископаемых, которая ещё больше приблизит его к Европе, даже несмотря на то, что он высмеивает и ругает её самого проблемного лидера.
Сторонники нового президента будут утверждать, что Трамп в конечном счёте пробьётся к лучшему из миров, расширив влияние Америки и её экономическое господство с минимальными затратами. Действительно, Украина, по всей вероятности, в конечном счёте согласится стать американским экономическим протекторатом, независимо от президента и его амбициозного вице-президента. Альтернатива — уничтожение страны при Путине — хуже. Однако мне кажется, что, во-первых, европейские избиратели не смогут забыть то, чему они только что стали свидетелями. А во-вторых, сами Соединённые Штаты сделали любопытное предположение, что они могут проецировать свою власть на Украину, не имея реального представления о силе, необходимой для реализации их новых экономических интересов.
Эта ситуация напоминает мне подготовку к Суэцкому кризису в 1956 году, когда Великобритания вывела свои войска из зоны Суэцкого канала в Египте, настаивая при этом на том, что её экономические интересы остаются в безопасности. Депутат-консерватор Энох Пауэлл предупредил тогдашнее правительство, что любое соглашение с Египтом «не будет стоить и бумаги, на которой оно написано», потому что оставшиеся британские специалисты в зоне Суэцкого канала будут безнадёжно уязвимы перед терроризмом и преследованиями и в конечном счёте будут вынуждены покинуть страну. Можем ли мы на самом деле сказать, что потенциальные шахтёры Трампа на Украине без американской военной защиты будут вести себя по-другому?
Но мы пока не знаем, насколько сильна приверженность Америки Украине. По этой причине стоит рассмотреть сценарий, при котором Зеленский проглотит свою гордость, а Россия согласится на раздел Украины. В этом сценарии — при нынешних условиях, которые продвигают Стармер и Макрон, — британские и французские войска будут сосредоточены где-то в Восточной Европе, если не на самой Украине, с заявленной целью сдерживания российской агрессии, основанной на неопределённом обещании американской воздушной поддержки, которая может существовать, а может и не существовать. Действительно ли этого достаточно, чтобы сдержать Россию, как это было достаточно для сдерживания полковника Насера в 1956 году? А что, если нет? Готовы ли мы вступить в войну с Россией из-за Украины? От Тайваня до Донбасса сейчас царит неопределённость, смешанная с угрозой.
Истории позволяют нам жить, потому что они превращают повседневный хаос в нечто обнадеживающее или вдохновляющее; это рассказ, который предлагает объяснение или откровение — или, по крайней мере, утешение. Однако то, что выходит из-под пера непредсказуемого Дональда Трампа, похоже на сказку, в которую больше не может верить ни один уважающий себя человек. Эммануэль Макрон, Кир Стармер и Владимир Зеленский — все они на этой неделе летали в Вашингтон в поисках истории, которую они могли бы рассказать своим ожидающим их народам. Двум из них это удалось — на несколько часов. Но все, что мы запомним, - это драму неудачи.
