Сижу я в кафе, помешиваю кофе. Вдруг — телефон вибрирует. Номер незнакомый. Обычно я таким не отвечаю, но что-то щёлкнуло внутри. Нажимаю зелёную кнопку.
— Алло? — говорю я, не прекращая гипнотизировать кофейную гущу.
— Вы Марина? Марина Соколова? — женский голос какой-то странный. Тихий, но решительный, знаете? Как будто человек долго собирался с силами, а теперь отступать некуда.
— Да... А вы кто?
— Меня зовут Анна. Анна Воронцова. Я... — пауза такая, что воздух можно ножом резать, — я жена Кирилла.
Ложечка выпадает из пальцев, грохочет о блюдце. Народ за соседними столиками таращится на меня. А я сижу, как громом пораженная.
— Кирилла?.. — тупо повторяю, хотя прекрасно понимаю, о чём речь. О ком речь.
— Да. Кирилла Воронцова. Моего мужа. С которым вы крутите роман уже полгода.
Мир вокруг словно на паузу поставили. Шум кафе превратился в какое-то далёкое бормотание. Полгода... Полгода я встречалась с мужчиной, у которого, оказывается, жена есть?!
— Вы... вы ошибаетесь, — лепечу я, но даже себя не убеждаю.
— Нет, Марина. Ошибки нет. И вы это прекрасно знаете.
Она говорит спокойно — ни крика, ни истерики. Ни "отстань от моего мужа, разлучница!" Ничего такого.
— Я хочу с вами встретиться, — продолжает она. — Сегодня в шесть, кафе "Брусника", знаете такое?
Она совсем не такая, какой я её нарисовала в своём воображении. Высокая, стройная, с глазищами зелёными — внимательными такими, пронзительными. Стильная, уверенная в себе тётка лет тридцати пяти. Я-то думала, она будет замухрышкой какой-нибудь, домохозяйкой унылой — так проще было бы Кирилла оправдать. И себя заодно.
— Спасибо, что пришли, — протягивает руку. — Анна.
— Марина, — машинально отвечаю, хотя это тупо — она и так знает, кто я такая.
Садимся за столик у окна. За стеклом мерзкий осенний дождь моросит, размывая силуэты прохожих.
— Давайте без лишней драмы, — начинает она, отхлёбывая какой-то травяной чай. — Кирилл не в курсе, что мы тут с вами чаи гоняем. И не узнает, если вы сами не проболтаетесь.
— Зачем тогда...
— Зачем я вас нашла? — она улыбается, но глаза серьёзные. — Потому что вы не первая, Мариночка. И, боюсь, не последняя.
Чувствую, как щёки полыхают от стыда.
— Дайте угадаю, — она наклоняется ближе. — Он вам плёл, что у нас всё сложно? Что мы как соседи живём, да? Что только из-за детей вместе?
Я её внимательно слушаю...
— У нас нет детей, Марина. Никогда не было. Я не могу иметь детей, — её голос дрогнул. Первая трещинка в безупречном фасаде. — И у нас с ним не "всё сложно". У нас с ним всё просто, как дважды два. Он — патологический врун и манипулятор. А я... я была такой же, как вы. Сначала.
Домой возвращаюсь как в тумане. В голове каша из обрывков разговора с Анной. Она мне всё выложила — как влюбилась в Кирилла по уши десять лет назад, как боготворила его, как постепенно начала замечать нестыковки в его рассказах, как находила доказательства измен... и как каждый раз велась на его враньё.
— Ты когда-нибудь любил меня? — спросила она его после очередной подставы.
А он улыбнулся так тепло-тепло, взял её за руки и, прямо в глаза глядя, выдал:
— Ты — единственная женщина, которую я по-настоящему любил. Всё остальное — просто ошибки, минутные слабости. Эти женщины ничего для меня не значат.
И она повелась. Опять. Как велась много раз до этого. Как, наверное, повелась бы и я, сидя сейчас в пустой квартире и пялясь на телефон в ожидании звонка от Кирилла.
Телефон заорал так внезапно, что я вздрогнула.
— Привет, солнышко, — его голос. Такой родной. Такой тёплый. Такой... фальшивый? — Как твой день?
— Нормально, — отвечаю, сама в шоке от того, как спокойно звучу. — А у тебя?
— Сумасшедший. Весь день на совещаниях, только сейчас вырвался. Встретимся сегодня?
Совещания. Ну конечно! Анна мне фотки показала — Кирилл с какой-то блондинистой мадам в ресторане. Сегодня днём. Хорошие "совещания", ничего не скажешь.
— Кирилл... — начинаю я, но язык не слушается.
— Что такое?
Как же хочется наорать на него! А я вместо этого слышу свой собственный голос:
— Ничего. Просто устала. Конечно, давай встретимся.
Еду к нему, и сама не понимаю, зачем. Мысли скачут. Анна советовала просто слиться по-тихому — "он всё равно ситуацию вывернет так, что сам жертвой окажется". Но не могу. Мне нужно услышать всё от него самого.
Кирилл открывает дверь с той самой улыбкой, от которой у меня когда-то коленки подгибались. Тёплой, искренней, будто только для меня и существующей.
— Ты какая-то напряжённая, — говорит, обнимая меня. — Что-то случилось?
— Почему ты соврал про совещания сегодня?
Выпалила как из пулемёта, без подготовки. Я и не собиралась так в лоб начинать. Кирилл на долю секунды застыл, но так быстро вернул самообладание, что я бы не заметила, если бы специально не высматривала эту реакцию.
— О чём ты? Я был на совещаниях весь день.
— Тебя видели в ресторане. С женщиной.
Он смеётся с таким облегчением, что даже обидно.
— Господи, солнце, это была рабочая встреча! Вика из маркетинга, мы новую кампанию обсуждали. Это и есть совещание, просто не в офисе. Ты что, ревнуешь?
И я почти верю. Почти... если бы не разговор с Анной. Если бы не фотки, которые она показала. Если бы не то, как он сейчас меня обнимает — точь-в-точь, как обнимал свою жену, когда та ловила его на вранье.
— Кто такая Анна Воронцова? — спрашиваю, глядя ему прямо в глаза.
Он не успевает скрыть замешательство. Всего секунда — но я вижу панику в его взгляде.
— Не знаю никакой Анны Воронцовой. О ком ты?
— О твоей жене, Кирилл.
Пауза. Он медленно убирает руки с моих плеч и отступает на шаг.
— Что за бред? У меня нет жены. Кто тебе такое сказал?
— Она сама. Сегодня. Мы встречались.
Он смотрит на меня так, будто у меня третий глаз вырос. А потом смеётся — натянуто, нервно.
— Боже, Марина! Кто-то явно решил на тебе приколоться. Или на нас обоих. У меня нет и никогда не было жены по имени Анна Воронцова!
— Правда? — достаю телефон и показываю фотку, которую сделала во время встречи с Анной. — Это не она?
У него лицо перекашивается. Вот оно — момент истины. Маска слетает, и я вижу настоящего Кирилла. Растерянного, испуганного, загнанного в угол, как крыса.
— Ты не понимаешь... — мямлит он. — Всё сложнее, чем кажется.
— Так объясни мне, — скрещиваю руки на груди. — Я вся во внимании.
И он начинает тараторить. Быстро, сбивчиво, перескакивая с пятого на десятое. О том, как несчастлив был в браке. Как Анна его не понимала. Как они давно уже чужие люди. Как он собирался мне всё рассказать, но ждал подходящего момента.
— Я собирался развестись, клянусь тебе! Просто это непросто... у нас общий бизнес, имущество...
— У вас нет общего бизнеса, Кирилл. Ты работаешь в компании её отца.
Он осекается.
— Так она и об этом рассказала?
— Она рассказала мне всё, — смотрю на него и не узнаю. Где тот мужик, в которого я влюбилась? Был ли он настоящим хоть когда-нибудь? — И знаешь, что самое гадкое? Не то, что ты женат. А то, что ты врал мне... обо всём. Всё это время.
— Я любил тебя! — восклицает он с таким отчаянием в голосе, что почти верится. — Клянусь, это правда!
— Ты когда-нибудь любил меня? — повторяю я вопрос Анны.
И он улыбается — той самой улыбкой, которой, должно быть, улыбался ей десять лет назад. Берёт меня за руки, заглядывает в глаза — точь-в-точь, как описывала она.
— Ты — единственная женщина, которую я по-настоящему любил. Всё остальное...
Вырываю руки из его ладоней.
— Даже сейчас ты не можешь быть оригинальным? — горько усмехаюсь. — Анна предупреждала, что ты выдашь именно это. Слово в слово.
Разворачиваюсь и иду к двери. Он орёт мне вслед:
— Марина! Ты не можешь просто взять и свалить!
Оборачиваюсь:
— А почему нет? Анна смогла.
— Что?.. — у него такая растерянная физиономия, что почти смешно.
— Она подала на развод, чудик. Два дня назад. А ещё, узнала про меня и решила предупредить. Чтобы я не потеряла десять лет, как она.
Выхожу из квартиры и хлопаю дверью так, что штукатурка сыплется. Впереди долгий путь домой, а потом — ещё более долгий путь к самой себе. Но впервые чувствую странную лёгкость.
Дождь закончился. Воздух пахнет мокрой землёй и опавшими листьями. Где-то вдалеке громыхнуло — последнее напоминание о прошедшей грозе. Я ухмыляюсь и поднимаю лицо к небу. Начинается новая глава!
Анна звонит через неделю.
— Как вы? — спрашивает.
— Лучше, чем я думала, — честно отвечаю. — А вы? Как там развод?
— Непросто, — вздыхает она. — Кирилл не хочет отпускать меня так легко. Теперь, когда он про вас понял, что просчитался, он вдруг "осознал, как сильно любит меня".
Мы обе смеёмся — горько, но с облегчением.
— Знаете, — говорит она после паузы, — я думала, что ненавижу всех баб, с которыми он мне рога наставлял. А потом дошло — мы все простушки... Все попались на один и тот же трюк.
— Спасибо, что вытащили меня из этого дерьма, — говорю тихо. — Вы могли просто промолчать.
— Когда-то я надеялась, что кто-нибудь сделает то же самое для меня, — отвечает она. — Не хотите кофе выпить? Как нормальные люди, а не как жена и подруга мужа?
Встречаемся в той же "Бруснике". Разговор сначала не клеится — слишком много неловкости, между нами. Но постепенно лёд тает. Болтаем о работе, о книжках, о путешествиях — обо всём, кроме Кирилла.
— У меня к вам странный вопрос, — говорю, когда допиваем вторую чашку. — Почему вы не ушли от него раньше? После первой измены? Или второй?
Она задумывается.
— Страх одиночества? Надежда, что он изменится? Стыдно признавать, что я проиграла? — качает головой. — Всего понемногу. Но главное — я отдала ему столько сил. Позволила определять, кто я и чего стою. Страшно было начинать с нуля.
— А теперь?
— Теперь я знаю, что — это не конец света, — улыбается. — Это просто... новая страница.
Не уверена, что мы станем подругами — слишком много всего, между нами. Но эта странная связь перевернула нас обеих.
В метро достаю телефон и блокирую номер Кирилла. Он названивал каждый день с новыми отмазками, обещаниями, извинениями. Сегодня с утра прислал сообщение:
"Ты — единственная, кто по-настоящему понимал меня".
Интересно, скольким женщинам он такое же писал?
Выйдя из метро, захожу в цветочный и покупаю маленький кактус. Прикольный такой, колючий, но упрямый. Идеальный символ нового старта. Когда продавщица спрашивает, для кого цветок, я отвечаю, не раздумывая:
— Это подарок для меня.
А кактус так и стоит теперь на моём подоконнике. Иногда, когда солнце светит в окно, он отбрасывает тень на стену. И по очертаниям напоминает мне Кирилла. И я ему подмигиваю: "Пусть катится куда подальше!"
И знаете? Впервые за долгое время я чувствую себя... живой.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
