Мария устало поднималась по лестнице опостылевшего ей подъезда. И почему-то захотелось очутиться в своём доме, посидеть у печки, послушать как потрескивают дрова, в доме, где уют и порядок наводила собственными руками. Здесь же каждый скрип половицы отзывался эхом чужой жизни. В голове крутились обрывки фраз, обрывки слов. Вчерашний скандал, как заноза, сидел в сердце. Слова Сашки резали без ножа, каждое обещание, данное когда-то, теперь звучало как насмешка. Она остановилась на площадке между этажами, прикрыла глаза. Вдохнула запах старой штукатурки, запах безысходности. Нет, так больше нельзя. Нужно что-то менять. Она достала ключи, дрожащими пальцами пытаясь попасть в замочную скважину. Замок щелкнул, дверь отворилась, впуская ее в полумрак прихожей. Тяжелый запах пыли и затхлости ударил в нос, заставляя поморщиться. Первый месяц, когда они сюда только приехали, летала словно на крыльях. Старалась из этой дыры, в которой приходилось жить, сделать уютное гнёздышко, чтобы Сашке хотелось возвращаться в это пускай и чужой дом. Она прошлась по магазинам, купила всё необходимое, как ей казалось для счастливой жизни. Когда вечером, вернувшийся неизвестно откуда Чеботарёв, увидел в углу рулоны обоев, а она решила похвастаться и развернула перед ним материал из которого хотела пошить шторы для окон. Он окинул всё это безразличным взглядом и бросил только одно слово.
— Зачем?
— Как зачем, Саша, — удивилась она тогда, — чтобы жить по-человечески.
— Не надо ничего. И вообще, зачем деньги тратишь, их нужно в дело пустить, так что давай сюда. А то вы бабы быстро всё на ерунду всякую изведёте.
— В какое дело, Саш? — попробовала узнать у него.
— Есть тут одна мыслишка, — довольно проговорил Чеботарёв, — если выгорит, мы с тобой в шоколаде будем, в Сочи жить переберёмся.
И она тогда не задумываясь отдала всё что сняла со сберегательной книжки.
Мария прошла в комнату, села на продавленный диван, нестерпимо заныла поясница. Эти боли появились после того как Чеботарёв погнал её избавляться от ребёнка. Произошло это через два месяца после того как они уехали из Виноградовки. Мария ещё когда была дома, заподозрила за собой неладное, но надеялась что всё обойдётся. А тут поняла, что не обошлось, она беременна. Ребёнок конечно был Сашкин, после тех ночей, что они провели вместе, когда Алексей уезжал на курсы. Мария помнила тот день, как сейчас. Холодный взгляд Чеботарёва, его жесткие слова.
— Что, какой ребёнок? Нет, спиногрызы мне не нужны. И вообще, откуда тебе знать что это мой. Ты ведь с муженьком своим тоже спала, или скажешь что это не так.
— Саша, ребёнок твой, точно знаю, можешь даже не сомневаться. По срокам всё сходится.
— Какие ещё сроки, — вскинулся Чеботарёв, — короче, сделаешь, как говорю, — он указал глазами на живот, — от этого нужно избавиться.
— Ну как, — расплакалась Мария, — я ведь даже не знаю к кому тут обратиться можно.
— Я всё устрою, — тоном не терпящим возражения, приказал он, — завтра узнаю через знакомых, как всё это можно обстряпать, так что будь готова.
Следующим вечером, он приказал ей взять с собой необходимые вещи и повёл в какой-то дом. Там было тихо и неуютно, пахло лекарствами и какой-то затхлостью. Мария чувствовала, как внутри нарастает паника. Чеботарёв передал её какой-то женщине с морщинистым лицом, что-то быстро ей проговорил, и вышел. Мария осталась одна в незнакомом месте, с незнакомой женщиной, и с огромным страхом в сердце. Женщина, представившаяся Татьяной, повела её в комнату, где всё было подготовлено. Мария легла на кушетку, чувствуя себя загнанным зверьком. В глазах стояли слёзы, а в голове,одна мысль: “За что? Почему Сашка, которого она любит больше жизни, так с ней поступает?” Процедура была очень болезненной. Она даже попыталась вначале кричать, но женщина зажала ей рот рукой и прошипела.
— Чего глотку дерёшь, или хочешь чтобы нас отсюда на пару под белы рученьки в милицию увели.
— Как в милицию? — не поняла Мария.
— А вот так, думаешь это всё законно? Так что терпи. Когда миловалась со своим, не орала, сладко небось было. Не девочка ведь несмышлёная, баба, должна была понимать, чем всё обернуться может. Когда наконец всё закончилось, Татьяна молча помогла ей одеться и выпроводила из дома. Она с трудом добралась до квартиры в которой приходилось жить. Сашки дома не было, кое-как разделась и улеглась в холодную чужую постель. Неделю она провалялась в постели почти не вставая, отходя от того что пришлось пережить, и неделю Чеботарёва не было дома. Явился он поздно вечером, посмотрел на неё, спросил как всё прошло, и хотел завалиться спать. От него несло перегаром и женскими духами. Она попыталась было устроить скандал, и выяснять отношения, но он так стукнул её кулаком в лицо, что она отлетела к противоположной стене, и сползла на пол.
— Ещё раз попробуешь так себя вести, — прохрипел он ей в лицо, — урою. Я тебя с собой не звал, сама напросилась.
На следующее утро, увидев её заплывший глаз, он принялся просить прощения. Говорил что сама виновата, попалась под горячую руку,
— Но где ты был всё это время? — осторожно, боясь что он снова её ударит, спросила Маша.
— Я же говорил тебе, дельце одно хочу провернуть.
— Саш, от тебя духами женскими несло, — со слезами в голосе произнесла она.
— Ну были там бабы, только у меня с ними чисто деловые отношения.
Она поверила ему, и всё ждала, когда он наконец что-то решит, и они переедут с этой ужасной квартиры. Но время шло, а ничего не менялось. Сашка то приходил, то пропадал на неопределённое время, однажды явившись среди ночи, разбудил её и злым голосом спросил.
— У тебя деньги ещё есть?
— Какие деньги Саша, — не поняла Мария, — я же отдала тебе всё что у меня было. А что случилось?
— Прогорел я, — прошипел ей в лицо Сашка, — в карты проигрался. Так что ничего не вышло, Сочи пока отменяются, потому что я ещё должен остался. Если до утра не отдам долг, меня на ремни порежут.
Маша похолодела. Она слышала, в деревне кто-то рассказывал, что за карточный долг и убить могут.
— У меня ничего нет, Саша, правда, — прошептала она, отводя взгляд.
Сашка схватил ее за плечи, тряхнул.
— Врешь! Где заначка? Говори!
Он тряс ее за плечи, не обращая внимания на слезы, катившиеся по ее лицу. Маша отчаянно пыталась вырваться, но силы были неравны. В конце концов, он нашел то, что искал. Несколько купюр, спрятанных под матрасом.
— Это всё? Да ты издеваешься! — заорал он, и размахнулся чтобы ударить.
— Не надо, не бей, со страхом прокричала она, — вот возьми.
И стала трясущимися руками вынимать из ушей золотые серёжки, что подарил Алексей, когда родилась Катюша.
— И кольцо давай, — скомандовал Чеботарёва, ухватив её за руку, где на безымянном пальце было обручальное кольцо.
Забрав деньги и золото, он ушёл громко хлопнув дверью.
А Маша осталась в этой злосчастной квартире, в полном отчаянии. Куда она попала? Неужели это и есть ее жизнь? Она мечтала о любви, о семье, о тепле и уюте, а получила лишь боль, унижение и страх. Но глубоко внутри еще теплилась надежда. Надежда на то, что однажды все изменится. Но ничего не менялось. Когда закончились последние деньги, она попросила устроится Сашку на работу, а он только рассмеялся ей в лицо.
— Тебе надо,ты и работай, — проговорил затягиваясь сигаретой.
Пришлось ей самой идти искать хоть какое-нибудь дело. Повезло устроиться дворником, и почти год, мела она улицы, в надежде на то, что Сашка возьмётся за ум, и их жизнь наладится.
Маша мела улицы, выбиваясь из сил, очень уставала на работе, и ещё эти тянущие боли. А Сашка, жил разгульно, пропивал ее скромный заработок, возвращался пьяным и злым, устраивал скандалы, требовал близости. А ей уже этого совсем не хотелось. Потому что возвращаясь домой, после того как уберёшь два квартала, в голове была только одна мысль, выспаться.
Однажды, подметая двор возле магазина, она увидела объявление о наборе продавцов. Она решила что это её шанс, поменять хоть что-то в теперешней беспросветной жизни.
Работа оказалась нелегкой, но Маша старалась изо всех сил. Она быстро училась, была вежлива с покупателями, следила за порядком. А когда получила первую зарплату, то была приятно удивлена, денег было даже больше, чем она рассчитывала. Решила понемногу откладывать, чтобы потом снять квартиру поприличней чем та в которой они жили сейчас. Боясь что Чеботарёв найдёт деньги и опять проиграет, прятала их в подсобке на работе.
Ну вот, ещё один день пролетел, проговорила она, вставая с дивана. Нужно было идти на кухню и готовить ужин, скоро должен был вернуться домой Сашка.