Найти в Дзене
Архивариус Кот

«Идеал чести и правды»

После разбора образа Аратова, человека, несомненно, слабого, захотелось вспомнить о другом герое Тургенева, хотя, возможно, и не из самого известного произведения (и обошедшегося без всякой мистики).

Когда в последней главе рассказа «Часы» читаешь о Давыде, его герое, что он «в 1812 году, в чине артиллерийского поручика, погиб славной смертью в день Бородинской битвы, защищая Шевардинский редут», невольно вспоминаешь лермонтовское «Да, были люди в наше время».

В рассказе герой предстаёт совсем юным, но мы видим, как складывается характер будущего героя – не только в значении центрального персонажа произведения, но и в полном смысле этого слова.

В последнее время довольно традиционны мои жалобы на отсутствие иллюстраций – видимо, не все произведения Тургенева художникам интересны. Поэтому, кроме найденных рисунков И.С.Астапова (прошу комментаторов не торопиться и не помещать их!), использую портреты мальчиков начала ХIХ века – возможно, кто-то из них и похож на героев рассказа, как, например, вот этот (картина неизвестного художника):

Тургенев очень точно указывает дату, когда начинают разворачиваться события рассказа: 17 марта 1801 года. Время, когда в России меняется многое. В ночь с 11 на 12 марта был убит Павел I, началось «дней Александровых прекрасное начало», вошедшее в историю как эпоха надежд. «Помнится,.. достигла и до нашего города великая весть: император Павел скончался, и сын его, Александр, про благодушие и человеколюбие которого носилась такая хорошая молва, вступил на престол». Но для Давыда это особенно важно: нам ещё раньше рассказали, что его отца «за какие-то якобы "возмутительные поступки и якобинский образ мыслей" (так именно стояло в указе) сослали в Сибирь ещё в 1797 году». Давыд «остался на руках» у своего дяди (и одновременно отца рассказчика о тех событиях Алексея), которого мало уважает («Ходила молва, что не проболтайся мой отец, не выдай своего брата - Давыдова отца не сослали бы в Сибирь»).

Один из первых рецензентов рассказа писал: «Давыд вносит идеал чести и правды в мир грязной наживы». А ведь действительно, окружает героя весьма непрезентабельная обстановка.

Произведение имеет подзаголовок: «Рассказ старика. 1850 г.» То есть рассказчик говорит о событиях, произошедших полвека назад, «вспоминая молодые дни и товарища тех дней, безвозвратно улетевших».

Действие рассказа происходит в Рязани, а все события - в доме отца рассказчика, Порфирия Петровича, человека, который «занимался хождением по делам тяжебным — и иным. В прежние времена подобных ему людей обзывали подьячими, крючками, крапивным семенем; сам он величал себя стряпчим». При этом ясно, что, хотя служба и не приносит стряпчему большого дохода («жили мы — не бедно, а в обрез»), но всё же и этот доход - результат не слишком чистых дел: и помощник его – «сутяга… страшный, кляузник, взяточник — дурной человек совсем; его из губернаторской канцелярии выгнали, и под судом он находился не раз; отцу он бывал нужен… Они вместе "промышляли"». И очень о многом говорит его ссора с другим «частным "стряпчим" и поверенным», Латкиным, который в прошлом дружно с ним «орудовал различные дела, делил барыши и убытки» (очень выразительны несколько раз повторённые им слова «вместе крали!!»), но затем «подвёл», выдал Порфирия Петровича «общему их доверителю, богатому молодому купцу, открыв глаза этому беспечному юноше на некоторый… некоторый кунштюк, долженствовавший принести значительную пользу» стряпчему. Латкин проклят и не прощён (и проклятие как будто действует, принося несчастье в его семью), но больше всего поражают обвинения в его адрес: «Вишь, святой выискался!.. Вы для нас уж больно честны — где нам с вами общество водить! Но не быть же тебе ни дна ни покрышки!» Удивительно при этом и то, что Порфирий Петрович достаточно спокойно смиряется с убытками, причинёнными бесчестным помощником, если тот действует в собственных интересах, требуя, очевидно, лишь какой-то «компенсации» (вспомним его реакцию на подаренные сыну часы: «Коли ты, брат, этим думаешь отделаться…»)

Свою «ноту» в обстановку дома добавляет и сестра хозяина, ведущая всё хозяйство, «старая пятидесятилетняя дева… Большая она была богомолка — прямо сказать: ханжа, тараторка, всюду нос свой совала; да и сердце у ней было… недоброе» (в «недоброте» её мы ещё не раз убедимся).

Наверное, примерно так выглядел дом, где жили герои рассказа
Наверное, примерно так выглядел дом, где жили герои рассказа

И вот в такую семью попадает тринадцатилетний мальчик, лишившийся сосланного отца, которого он не перестаёт любить и уважать, которого всегда вспоминает: «Большой, сильный, одной рукой десять пудов поднимает… Как крикнет: "Гей, малый!" - так по всему дому слышно. Славный такой, добрый… и молодец! Ни перед кем, бывало, не струсит. Отличное было наше житьё, пока нас не разорили! Говорят, он теперь совсем седой стал, а прежде такой же был рыжий, как я. Си-и-лач!» И которого не перестаёт ждать…

Автор даёт портрет Давыда: «Малый он был не глупый, с характером, из себя плечистый, плотный, лицо четыреугольное, весь в веснушках, волосы рыжие, глаза серые, небольшие, губы широкие, нос короткий, пальцы тоже короткие — крепыш, что называется — и сила не по летам!» Мы узнаём, что «у него большие были способности к механике; он любил возиться с железом, медью, со всякими металлами; он обзавёлся разными инструментами — и поправить или даже заново сделать винт, ключ и т. п. — ему ничего не стоило».

При этом он уже прекрасно осознаёт, что попал в дом к родственнику, который, вольно или невольно, но способствовал ссылке его отца, однако сдерживает себя – только один раз позволит заметить дяде: «В Сибирь попадают хорошие люди, лучше нас с вами… Кому же это знать, коли не вам?» Отношения его с хозяевами дома, естественно, вряд ли можно назвать доверительными: «Тётка терпеть его не могла; а отец — так даже боялся его… или, может быть, он перед ним себя виноватым чувствовал». А вот рассказчик относится к нему совершенно по-другому: «Он был старше меня одним только годом; но я преклонялся перед ним и повиновался ему, как будто он был совсем большой».

Но если Давыд и сдерживает свои эмоции на людях, явно не желая накалять атмосферу в семье, то в душе он остаётся верным себе и своим принципам. И именно с этим связана история с подаренными часами.

Часы получены Алексеем от крёстного в качестве подарка на именины: «И достаёт он тут из кармана серебряные часы луковицей, с написанным на циферблате розаном и с бронзовой цепочкой!» По тем временам, роскошный подарок для пятнадцатилетнего мальчишки! «Я так и сомлел от восторга», - вспоминает он в старости.

Иллюстрация И.С.Астапова
Иллюстрация И.С.Астапова

Однако Давыд не разделяет восторга своего младшего друга, и даже не потому, что часы эти «старые… плохие…», а потому, что он «от Настасея никакого подарка бы не принял»: «Потому, что человек он дрянь; а дряни-человеку одолжаться не следует». При этом он ни на чём не настаивает и на все слова и поступки Алексея отвечает одной и той же фразой: «Часы твои; ты волен с ними делать, что хочешь». Но как боится Алексей, что старший товарищ будет презирать его!

Конечно, можно было бы (и мне, признаться, подобная точка зрения встречалась) расценить слова и поступки Давыда как обыкновенную зависть (у него самого никаких часов нет!), побуждающую его заставить Алексея от часов избавиться. Но есть в повести очень важный момент: во время очередного «явления» этих самых часов, когда друзья будут думать, как от них «отбояриться», он решительно отказывается продать их, чтобы помочь семье любимой девушки (о любви Давыда речь ещё впереди): «Латкины и без них обойдутся». И предлагает использовать их иначе. В первоначальном варианте текста предполагалось, что Давыд и Алексей решат отправить часы императору Александру I, но затем появился новый мотив – часы должны принести хоть кому-то пользу: «При губернаторской канцелярии завели комиссию, пожертвования собирают в пользу касимовских погорельцев. Город Касимов, говорят, дотла сгорел, со всеми церквами. И, говорят, там всё принимают: не один только хлеб или деньги, — но всякие вещи натурой. Отдадим-ка мы туда эти часы!»

Но есть в этом рассказе и совсем другая, лирическая линия…

Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Уведомления о новых публикациях, вы можете получать, если активизируете "колокольчик" на моём канале

"Путеводитель" по тургеневскому циклу здесь

Навигатор по всему каналу здесь