Хлопнувшая дверь — не конец...
Телефон завибрировал на столе, когда Вероника разбирала счета. Номер высветился незнакомый, но что-то внутри сжалось.
— Алло.
Пауза. Тишина. Только чье-то дыхание.
— Если вы ошиблись номером, то лучше скажите сразу.
— Ника.
Одно слово. Его голос. Уверенный, но с незнакомой хрипотцей.
— Лёша?
Она не хотела произносить его имя. Оно вырвалось само, как старая заноза, которую случайно задели.
— Можно мне приехать?
Вероника посмотрела на часы. Девять вечера. Потом на свое отражение в темном окне — домашняя майка, волосы собраны в небрежный пучок. Потом на стопку неоплаченных квитанций.
— Зачем?
— Поговорить.
— Мы все сказали год назад. У тебя внезапно появились новые слова?
Она закрыла глаза. Нельзя позволять сарказму. Это значит, что он все еще может задеть.
— Пять минут, Ник. Мне нужно пять минут.
— Приезжай завтра в шесть. На работу к шести утра, так что больше пяти минут не дам.
— Я буду.
Она нажала отбой и почувствовала, что дрожит. Открыла шкаф, достала коньяк. Налила на два пальца. Они не пили вместе — он считал, что женщинам не идет. Глотнула. Обожгло горло.
Телефон снова завибрировал. Сообщение.
«Спасибо».
Поставила бокал. Какое еще спасибо? Он бросил ее после двадцати лет. Ушел к молодой, годящейся в дочери. Должна быть злость или хотя бы обида. Но внутри только пустота, заполненная эхом его голоса.
Миша вернулся поздно. Бросил ключи на тумбочку, скинул кроссовки.
— Мам, ты чего не спишь?
— Задумалась.
Сын посмотрел на бутылку, на пустой бокал.
— Что-то случилось?
— Отец звонил. Хочет встретиться.
Миша замер. Потом медленно сел напротив.
— И что ты?
— Согласилась. На пять минут.
— Зачем? — в его глазах читалось беспокойство. — Он же...
Она перебила:
— Я знаю, кто он и что сделал. Но если не встречусь, буду думать: что хотел сказать? Зачем звонил?
Миша кивнул. Потянулся к полке, достал еще один бокал.
— Налей и мне. По такому поводу можно.
Она улыбнулась. Сын вырос. Когда успел? Пока она оплакивала мужа? Пока пыталась понять, как жить одной?
— Знаешь, — Миша сделал глоток и поморщился, — он хлопнул дверью и ушел. А ты осталась. И выстояла. Ты сильнее, чем он думает.
— Думала, что сломаюсь, — она смотрела в бокал, будто там плескались ответы. — Казалось, не смогу без него. А потом... потом поняла, что уже давно была одна. Даже когда он был рядом.
— Он тебя не стоит.
— Дело не в этом, — она подняла глаза. — Я просто поняла, что стою больше, чем думала сама.
Миша улыбнулся. Поднял бокал.
— За тебя, мам.
Она коснулась его бокала своим. Тихий звон стекла. Как эхо закрывшейся когда-то двери.
Телефон снова ожил. На экране высветилось: «До завтра».
Она не ответила.
Но впервые за год почувствовала, что завтра действительно наступит.
***
Год назад.
— Я больше так не могу, Ника.
Вероника замерла у плиты. Суп кипел, запах укропа наполнял кухню. Обычный вторник.
— О чем ты?
— О нас. О тебе. Обо всем этом, — Алексей обвел рукой кухню.
Она выключила газ. Медленно. Без суеты. Что-то внутри нее уже знало.
— И давно не можешь?
— Полгода. Может, дольше.
Вероника вытерла руки о фартук. Села напротив. Посмотрела на мужчину, с которым прожила двадцать лет.
— Кто она?
Алексей вздрогнул.
— Причем тут это?
— Значит, есть.
Он опустил глаза. На столе лежали его документы, паспорт, банковская карта.
— Ты уже все решил.
Не вопрос – констатация.
— Ника, пойми. Мы стали чужими. Я задыхаюсь здесь. Каждый день одно и то же. Работа, дом, ужин, телевизор. Я еще не старик.
— А я уже старуха?
— Я не об этом.
— А о чем?
Он встал. Нервно прошелся по кухне.
— Я хочу жить. Дышать полной грудью. Не отчитываться за каждую минуту. Не планировать отпуск за полгода.
— Ты хочешь свободы.
— Да.
Она кивнула. Внутри что-то оборвалось, но лицо оставалось спокойным.
— Что ж. Иди.
— Вот так просто?
— А ты хотел скандала? Чтобы я цеплялась за тебя? Умоляла остаться?
Он смотрел растерянно. Видимо, именно этого и ждал.
— Ника, ты...
— Я в порядке. Уходи.
Он взял документы. Постоял еще секунду. Затем пошел в прихожую. Она услышала, как он надевает куртку, шуршит пакетом с вещами.
Дверь хлопнула. Громко. С финальностью.
Суп остыл. Она вылила его в раковину.
Первую неделю Вероника жила на автопилоте. Работа, магазин, дом. Миша пытался говорить с ней, но она отмахивалась. Нормально. Все нормально.
По ночам не спала. Включала свет. Выключала. Смотрела в потолок.
На десятый день позвонила мама.
— Как ты?
— Нормально.
— Ника, хватит.
— Что хватит?
— Делать вид, что все нормально. Не нормально это. Больно. Обидно. Страшно.
И тогда она заплакала. Впервые за десять дней.
— Мам, я не знаю, как теперь жить.
— День за днем, доченька. Просто день за днем.
На двенадцатый день пришло сообщение от него. «Забыл свои запонки. Те, серебряные. Можно забрать?»
Она нашла коробочку. Положила на тумбочку в прихожей. Написала: «Приходи когда удобно. Оставлю у консьержа».
Он не ответил.
Запонки пролежали месяц. Потом она убрала их в шкаф.
На работе никто не знал. Она не рассказывала. Только начальница, Ирина Сергеевна, однажды вызвала к себе.
— Вероника, у тебя все хорошо?
— Конечно.
— Отчеты с ошибками. Ты никогда не делаешь ошибок.
— Я исправлю.
— Дело не в отчетах. Что происходит?
Вероника посмотрела в окно. Серое ноябрьское небо.
— Муж ушел.
Ирина Сергеевна помолчала. Потом открыла ящик стола, достала коньяк, два стакана.
— Держи. По чуть-чуть.
— Спасибо, но я на работе.
— Иногда правила нужно нарушать. Если не умеешь – никогда не научишься жить заново.
Они выпили. Коньяк обжег горло.
— Знаешь, что обидно? — Вероника поставила стакан. — Я всегда думала, что мы вместе навсегда. Что у нас все правильно. А выходит, только я так думала.
— Что было, то прошло. Важно, что будет дальше.
— А что будет?
— То, что ты сама создашь.
Ирина Сергеевна улыбнулась.
— Сколько тебе лет, Вероника?
— Сорок два.
— Жизнь только начинается.
Вероника хотела возразить, но не стала. Просто кивнула.
Как же она ошибалась, думая, что все кончено.
***
Весна пришла внезапно. Еще вчера серое небо и лужи, а сегодня - солнце и тепло.
Вероника открыла окно в спальне. Свежий воздух ворвался в комнату. Впервые за полгода она спала всю ночь без снотворного.
На кухонном столе лежал раскрытый блокнот. Список дел:
1. Записаться на стрижку
2. Купить билеты в театр
3. Оплатить курсы английского
Последний пункт она дописала вчера, когда Миша спросил:
— Ты всегда хотела выучить язык. Почему не сейчас?
— Мне уже...
— Что уже? Поздно? — он хмыкнул. — А когда будет не поздно?
Она не нашла ответа.
На работе.
Телефон зазвонил. Ирина Сергеевна.
— Вероника, ты что сегодня такая?
— Какая?
— Другая. Платье новое. Волосы убрала по-новому.
Она потрогала заколку в волосах.
— Просто настроение хорошее.
— Давно пора. Слушай, есть дело. Помнишь Соколова из регионального?
— Который с претензиями постоянно?
— Он самый. К нам едет. Надо его встретить, показать наши новые линии. Справишься?
Раньше Вероника бы испугалась. Соколов - сложный клиент. Придирчивый. С ним никто не хотел работать.
— Справлюсь.
Ирина Сергеевна улыбнулась.
— Вот и отлично.
В обед она впервые за долгое время не осталась в офисе. Вышла в парк, купила кофе, села на скамейку. Рядом шумела детская площадка.
— Можно присесть?
Мужчина лет сорока пяти, в строгом костюме, с таким же стаканчиком кофе.
— Конечно.
Он сел. Достал бутерброд из пакета.
— Ненавижу офисные обеды. Всегда выхожу в парк.
— Я тоже. То есть, я впервые.
— Новенькая в районе?
— Нет. Просто раньше не выходила.
Он кивнул, будто понял что-то важное.
— Я Андрей.
— Вероника.
Они поговорили о погоде, о парке, о том, как изменился район за последние годы. Обычный разговор незнакомых людей. Но что-то екнуло внутри, когда он улыбнулся.
— Мне пора, — она взглянула на часы.
— Может, завтра увидимся? Я часто здесь обедаю.
Она хотела сказать "нет". По привычке. По инерции. По страху.
— Может быть.
Вернувшись в офис, она поймала свое отражение в стеклянной двери. Странное выражение лица. Будто проснулась после долгого сна.
Вечером позвонил Миша.
— Мам, я сегодня поздно. У нас репетиция.
— Какая репетиция?
— Я же говорил. Мы группу собрали.
Она не помнила. Наверное, он рассказывал, когда она еще не слышала ничего вокруг.
— Конечно, сынок. Удачи.
В пустой квартире было тихо. Раньше эта тишина давила. Теперь - успокаивала.
Она включила ноутбук. Открыла сайт курсов английского. Заполнила форму. Оплатила. Первое занятие - через два дня.
На следующее утро она проснулась от звонка.
— Вероника Андреевна? Это Соколов. Меня предупредили, что вы будете со мной работать.
— Да, верно.
— Я приезжаю завтра. Надеюсь, вы подготовите все материалы?
— Уже готовлю.
— Отлично. До встречи.
Она успела. Собрала все данные, подготовила презентацию, даже заказала кофе и пирожные, которые, как она знала, любил Соколов.
Когда он вошел в переговорную, она не испугалась. Протянула руку.
— Добрый день. Рада знакомству.
Он пожал руку. Оглядел стол с материалами.
— Впечатляет. Обычно меня встречают с кислыми лицами.
— Не люблю кислые лица. Ни у себя, ни у других.
Он улыбнулся. И встреча прошла на удивление гладко.
Вечером Ирина Сергеевна вызвала ее к себе.
— Соколов звонил. Сказал, что сотрудничество будет плодотворным. Что ты с ним сделала?
— Просто была собой.
— Новой собой, — Ирина подмигнула.
Вероника кивнула.
— Новой собой.
А через неделю в почтовом ящике она нашла конверт. Открыла. Документы о разводе. Подпись Алексея стояла в нужной графе. Осталось поставить свою.
Она смотрела на бумаги. Не было ни боли, ни обиды. Только понимание: то, что не ценишь, теряешь.
Она подписала.
***
Алексей проснулся от холода. Отопление в квартире Алины снова барахлило.
— Алин, надо вызвать мастера.
Нет ответа. Он потянулся к другой половине кровати. Пусто.
Телефон показывал 6:30. Она уже ушла. Без завтрака. Без прощания. Просто ушла.
Он встал, накинул халат. В квартире пахло ее духами. Сладкими, цветочными. Раньше этот запах сводил с ума. Теперь вызывал легкую головную боль.
На кухонном столе записка: «Буду поздно. Не жди».
Четвертая за неделю.
Алексей включил чайник. Достал чашку. Одну. Странно, как быстро привыкаешь к одиночеству вдвоем.
Телефон зазвонил.
— Пап, ты занят сегодня?
Голос Миши звучал отстраненно.
— Нет. Что-то случилось?
— Нужна помощь с переездом. Комод тяжелый.
— Переездом?
— Мама не сказала? Я съезжаю от нее. Снял квартиру с друзьями.
Алексей почувствовал укол. Ника не сказала. Конечно, почему бы ей говорить с ним о сыне.
— Во сколько подъехать?
— К двум давай. Адрес скину.
Миша приехал в старой футболке и потертых джинсах. Как в детстве, когда они вместе что-то чинили. Только глаза другие. Взрослые, оценивающие.
— Как мама?
— Нормально.
— Что значит нормально?
Миша пожал плечами.
— Живет. Работает. На курсы пошла.
— Какие курсы?
— Английский. И еще какие-то мастер-классы по керамике.
Алексей удивленно поднял брови. Ника всегда хотела учить язык, но он считал это пустой тратой времени.
— А как ты?
— Тоже нормально. Группу музыкальную собрал.
— Ты же хотел в юристы.
— Передумал.
Они замолчали. Подняли комод. Тяжелый, неудобный. Как их разговор.
— Давно она такая?
— Какая? — Миша смотрел исподлобья.
— Другая.
— С весны.
Больше не разговаривали. Перенесли вещи. Расставили мебель.
— Спасибо, — Миша протянул руку.
— Всегда пожалуйста. Ты же знаешь.
Сын кивнул. Но в глазах читалось: не знаю.
Вечером Алина снова не пришла. Он позвонил.
— Где ты?
— С подругами. Я же написала.
— Когда будешь?
— Не знаю, Леш. Не жди.
В трубке играла музыка, слышались голоса.
— У Кати день рождения?
Пауза.
— Да. У Кати.
— Передай поздравления.
— Передам.
Но они оба знали: нет никакой Кати.
Он налил виски. Включил телевизор. Выключил. В пустой квартире слишком громко.
Вспомнил их дом. Там всегда было тихо, но не пусто. Ника умела создавать уют. Не шумный, не показной. Настоящий.
Он думал, что задыхается там. Что ему тесно. Что нужна свобода.
Свобода оказалась холодной.
Алина вернулась за полночь. От нее пахло чужим одеколоном.
— Ты пьян.
— А ты нет?
Она бросила сумочку на диван.
— Я устала, Леша. От всего этого. От твоей ревности. От твоих вопросов. От твоей... старости.
— Старости?
— Да! Ты хочешь сидеть дома, смотреть телевизор, планировать отпуск за полгода. Мне двадцать девять! Я хочу жить!
Его собственные слова, сказанные Нике, ударили обухом по голове.
— Я думал, мы вместе. Что у нас все...
— Что у нас? — она усмехнулась. — У тебя развод не оформлен. Ты до сих пор вздрагиваешь, когда звонит телефон. Думаешь, я не вижу, как ты смотришь старые фотографии?
Он молчал. Крыть было нечем.
— Я расстаюсь с тобой, — она произнесла это просто, буднично. — Собирай вещи. К утру чтобы тебя здесь не было.
— Алина...
— Хватит, Леш. Игра окончена. Было весело, но я устала играть в семью.
Она ушла в спальню. Закрыла дверь.
Он сидел в темноте. Думал о том, что потерял. О Нике, которая никогда не выставила бы его вот так, посреди ночи. О доме, где всегда было тепло. О той жизни, которая казалась пресной, а оказалась настоящей.
Утром он собрал чемодан. Оставил ключи на столе.
Вышел, не хлопнув дверью.
Снял номер в гостинице. Позвонил риелтору.
А потом, неделю спустя, набрал номер Ники.
Набрал. Сердце колотилось как бешеное.
— Алло.
Ее голос. Другой. Спокойный, уверенный.
— Ника.
***
Она открыла дверь ровно в шесть.
Алексей стоял на пороге. Похудевший, с сединой на висках, которой раньше не было. В руках - букет простых цветов. Ее любимых.
— Проходи.
Он переступил порог. Остановился в прихожей, не зная, куда деть руки с цветами.
— Вот. Тебе.
Она взяла букет. Пальцы не дрогнули.
— Спасибо. Проходи на кухню.
В квартире новые занавески. Картина на стене - абстракция в синих тонах. На подоконнике - керамическая фигурка. Неровная, явно ручной работы.
— Ты сама сделала? — он кивнул на фигурку.
— Да. На мастер-классе.
Он сел за стол. Здесь всегда были его места - во главе стола. Теперь он выбрал стул сбоку. Гостевой.
Вероника поставила цветы в вазу. Достала чашки.
— Чай, кофе?
— Чай. Если можно.
Она включила чайник. Села напротив.
— Пять минут, Леша.
Он смотрел на нее. Новая блузка. Стрижка короче, чем он помнил. И что-то еще - во взгляде, в осанке.
— Тебе идет.
— Я знаю.
Он улыбнулся. Раньше она бы смутилась от комплимента. Стала бы отрицать.
— Я сглупил, Ник.
— Не спорю.
Чайник закипел. Она встала, залила чай. Поставила чашку перед ним.
— Я хотел извиниться.
— За что конкретно?
— За все. За то, что ушел. За то, как ушел.
Она отпила чай. Спокойно, без спешки.
— Принято.
— Что?
— Извинения приняты.
Он растерялся. Ждал слез, упреков. Чего угодно, но не этого спокойствия.
— Ника, я... Я хочу вернуться.
Она поставила чашку.
— Зачем?
— Мы прожили двадцать лет. У нас сын. История.
— История закончилась, Леш. Ты сам поставил точку.
— А если я хочу начать новую?
Она посмотрела в окно. За стеклом кружили осенние листья. Желтые, красные.
— Не выйдет.
— Почему?
— Потому что я тебя больше не люблю.
Просто. Без драмы. Констатация факта.
— Не может быть. Столько лет...
— Может. Любовь не вечна.
Он сжал кулаки под столом.
— А если я докажу? Если начнем заново?
Она покачала головой.
— У каждого свой путь, Леша. Ты выбрал свой. Я нашла свой.
— С кем-то другим?
— С собой.
Он не понял. Или не захотел понять.
— Это потому что у меня была другая? Алина? Она ушла от меня. Я понял свою ошибку.
— Нет. Это не из-за нее. Это из-за тебя. Из-за меня. Из-за нас.
Она встала.
— Твои пять минут истекли.
Он тоже поднялся. Посмотрел на часы - действительно, прошло ровно пять минут.
— Можно еще немного?
— Нет. У меня занятие.
— Занятие?
— Английский. Промежуточный тест.
Он шагнул к двери. Обернулся.
— Ника, я правда люблю тебя.
Она смотрела спокойно, чуть грустно.
— А я тебя - нет. Больше нет.
В прихожей он замешкался. Как будто ждал, что она остановит. Передумает.
— Знаешь, — сказал он, берясь за ручку двери, — я хотел свободы. Думал, что с ней будет легче дышать.
— Свобода бывает холодной.
— Да. Очень.
Она стояла, скрестив руки на груди.
— Прощай, Леш.
— До свидания, — поправил он.
— Нет. Прощай.
Дверь закрылась. Не хлопнула - просто закрылась.
Вероника прислонилась к стене. Выдохнула. Не было ни слез, ни сожаления. То, что не ценишь, теряешь навсегда.
Она вернулась на кухню. Допила остывший чай. Взяла телефон, набрала номер.
— Алло? Андрей? Это Вероника. Насчет того концерта в пятницу... Я согласна.
За окном кружили листья. Желтые, красные. Осень. Время перемен.
Она улыбнулась.
Карма не почтальон, но всегда находит адресата.
И иногда приносит не письма о прошлом, а приглашения в будущее.
***
Знакомо ли вам чувство, когда закрываешь дверь. И понимаешь — это лучшее решение в жизни? Поделитесь.
Какую дверь вы закрыли недавно? Подписывайтесь
***