Я знаю о твоей измене...
Звонок раздался в половине одиннадцатого. Лена всегда звонила не вовремя – будто специально выжидала момент, когда я заварю свежий чай или включу любимый сериал.
– Анечка, прости... Ты не занята? – её голос звучал непривычно глухо.
– Нет, что случилось?
– Нам нужно встретиться. Сегодня. Это важно.
В её интонации было что-то такое... Что-то, заставившее меня насторожиться.
– Хорошо, – я взглянула на часы. – Через час в "Брусникине"?
– Нет! – она почти выкрикнула. – Только не там. Давай у меня. И... пожалуйста, никому не говори, что приедешь. Даже Виктору.
Я замерла. За пятнадцать лет дружбы Лена никогда не просила о подобном.
Виктор в это время работал в кабинете над очередным делом. Я заглянула к нему:
– Дорогой, съезжу в магазин.
Он поднял глаза от ноутбука, улыбнулся той особенной улыбкой, которую я знала наизусть – чуть приподнятый правый уголок губ, едва заметные морщинки у глаз.
– Конечно. Только не задерживайся допоздна.
Я кивнула и вышла. Почему-то вспомнилась старая поговорка про тайны и подруг...
Лена открыла дверь сразу, будто караулила за ней. В квартире пахло сигаретами – первый тревожный знак. Она бросила курить три года назад.
– Проходи, – она провела меня в гостиную, где на столике стояла початая бутылка коньяка. – Присядь. То, что я скажу... В общем, это изменит всё.
Я опустилась в кресло, чувствуя, как внутри всё сжимается от предчувствия чего-то непоправимого.
– Помнишь корпоратив в вашей конторе? Прошлой осенью?
Конечно, я помнила. Виктор тогда задержался допоздна, сказал – нужно было обсудить с коллегами важный контракт...
– Я должна тебе кое-что рассказать. О той ночи. О Викторе.
***
Виктор никогда не опаздывал на работу. Двадцать лет в юридической практике приучили его к пунктуальности. Но сегодня он сидел в машине у офиса, не решаясь выйти. Перед глазами стояло лицо Анны за завтраком – бледное, с плотно сжатыми губами.
Что-то изменилось. Он чувствовал это кожей.
Телефон тренькнул сообщением. Лена. "Нам нужно поговорить. Срочно."
Он нахмурился. С того корпоратива они не общались. Он старательно избегал любых контактов, даже случайных встреч в общей компании.
"Это касается Анны."
Три слова, от которых похолодели пальцы.
В кабинете Сергей Петрович уже ждал с документами. Но мысли путались, строчки в договоре расплывались перед глазами.
– Виктор Андреевич, с вами всё в порядке?
– Да, просто... – он помедлил. – Думаю о деле Савельевых.
Ложь. Он думал о том вечере. О красном платье Лены. О том, как всё вышло из-под контроля после третьего бокала виски.
Анна тогда простудилась и осталась дома.
Телефон снова подал голос. "В 7 вечера. У меня. Одна маленькая тайна может разрушить большую жизнь."
Он резко встал, едва не опрокинув чашку с остывшим кофе.
– Перенесите все встречи, – бросил он секретарше. – На завтра.
В коридоре столкнулся с Мариной из бухгалтерии. Она улыбнулась:
– Виктор Андреевич, а правда, что...
– Простите, я спешу.
Он буквально вылетел из офиса. В машине набрал номер Анны. Длинные гудки. Сбросила.
Впервые за двадцать лет брака.
Что-то надломилось в их жизни. Он чувствовал это так же отчётливо, как приближение грозы.
Говорят, тайны – как подруги: долго вместе не живут. Он усмехнулся.
Кто бы мог подумать, что эта народная мудрость окажется пророческой.
***
Лена смотрела на меня не мигая. В её глазах плескалась боль – застарелая, как несвежая рана.
– Знаешь, что самое страшное? – она провела пальцем по краю стакана. – Не сам факт измены. А то, что он посмотрел на меня утром и сказал: "Этого никогда не было".
Я сидела, вцепившись в подлокотники кресла. Внутри всё оцепенело.
– И ведь правда – не было. Для него – не было. Он вернулся к тебе, к своей идеальной жизни. А я... – она криво усмехнулась. – Я осталась с этим.
Зазвонил телефон. На экране высветилось его имя. Я сбросила вызов.
– Забавно, – Лена качнула головой. – Он сейчас примчится ко мне. Я написала ему сообщение.
– Зачем?
– А зачем ты сбросила звонок? – она прищурилась. – Мы все играем в какие-то игры, Ань. Только правила у каждого свои.
В дверь позвонили. Мы обе вздрогнули.
– Это он, – прошептала Лена. – Я специально назначила встречу на семь.
Я медленно поднялась.
– Куда ты?
– В спальню. Хочу услышать. Всё.
Лена кивнула и пошла открывать. Я слышала, как щёлкнул замок, как знакомые шаги прошли по коридору.
– Что за срочность? – его голос звучал хрипло.
– А ты не догадываешься?
Пауза.
– Лена, мы же договорились...
– Нет, Вить. Это ты решил за нас обоих. Как всегда.
Я прикрыла глаза. Каждое слово било наотмашь.
– Знаешь, что я поняла? – голос Лены звенел. – Молчание не защищает. Оно убивает. Медленно, день за днём.
– Что ты хочешь?
– Правды. Просто правды, Витя. Хотя бы сейчас.
Тишина. Долгая, вязкая.
– Я люблю её, – наконец произнёс он. – Всегда любил.
– И поэтому предал?
***
– Предательство – это не то, что случилось тогда, – его голос стал жёстче. – Предательство – это то, что ты делаешь сейчас.
Я замерла у двери спальни. Каждое слово впивалось иглой.
– Да неужели? – Лена рассмеялась, но в смехе слышались слёзы. – А как назвать то, что ты сделал со мной? С ней? С нами всеми?
– Ошибкой. Страшной ошибкой, – в его голосе появилась усталость. – Которую я исправил.
– Исправил? – она почти кричала. – Ты просто сделал вид, что ничего не было!
Звук удара – кажется, она швырнула что-то.
– Знаешь, что самое паршивое? – продолжала Лена тише. – Я ведь правда верила, что ты другой. Особенный. А ты... просто трус.
– Замолчи.
– Нет уж, милый. Молчала я достаточно.
Я прислонилась к стене. Ноги не держали.
– И что дальше? – спросил он. – Расскажешь ей?
– А ты как думаешь?
Снова тишина. Потом его шаги – нервные, чуть прихрамывающие.
– Лена, – голос изменился, стал почти умоляющим. – Не надо. Пожалуйста.
– Поздно, – она произнесла это почти шёпотом. – Она уже знает.
Звук резко придвинутого стула. Его прерывистое дыхание.
– Что?..
– Она здесь, Витя. В спальне. Слышит каждое слово.
Я открыла дверь. Медленно вышла в гостиную.
Наши взгляды встретились. Двадцать лет брака смотрели на меня его глазами – растерянными, постаревшими за один вечер.
– Анна...
Я подняла руку, останавливая его.
– Не надо слов. Они всё равно ничего не исправят.
***
Домой мы ехали молча. Каждый в своей машине, каждый – в своей пустоте.
Я припарковалась первой. Поднялась в квартиру, механически включила свет. Села в кресло – то самое, где обычно читала перед сном. Странно, как привычные вещи вдруг становятся чужими.
Виктор вошёл через десять минут. Остановился в дверях, словно спрашивая разрешения.
– Я могу уехать в гостиницу.
– Зачем? – я посмотрела на него прямо. – Это ведь ничего не изменит.
Он опустился на диван. Между нами – три метра и двадцать лет жизни.
– Знаешь, что удивительно? – я говорила тихо, но каждое слово звенело в тишине. – Не сама измена. А ложь. Каждый день, каждый взгляд, каждое прикосновение – всё было пропитано ложью.
– Я не хотел причинить боль.
– А что ты хотел, Витя? – впервые за вечер в моем голосе прорезалась горечь. – Защитить себя? Сохранить удобную жизнь?
Он молчал. А я вдруг поняла – вот оно, наше настоящее. Без масок, без притворства.
– Мы можем попробовать... – начал он.
– Что? Забыть? Простить? – я покачала головой. – Нет, Витя. Некоторые вещи нельзя исправить. Их можно только принять.
Он поднял глаза:
– Ты уйдёшь?
– Не знаю, – я впервые за вечер произнесла правду. – Правда в том, что я не знаю, как жить дальше. С этим знанием, с этой болью.
Он встал, подошел к окну. В отражении стекла я видела его лицо – растерянное, постаревшее.
– Я всегда любил только тебя.
– Возможно, – я тоже встала. – Но любовь без доверия – это просто красивые слова.
Я направилась к спальне. У двери обернулась:
– Знаешь, что самое страшное? Не сама тайна. А то, что она убила что-то важное между нами. Что-то, что уже не вернуть.
Тишина. Только часы отсчитывали секунды новой жизни. Жизни, где нам предстояло научиться жить заново. Порознь или вместе – время покажет.
Болтливый друг действительно опаснее явного врага.
Но иногда правда, какой бы горькой она ни была, – единственный путь к свободе.
***
Поделитесь в комментариях – что бы вы выбрали: горькую правду или спасительную ложь?
А если понравился рассказ – подпишитесь на канал.
***