Я всегда гордилась тем, что у нас с Ваней идеальный брак. Десять лет вместе, а до сих пор как в медовый месяц — цветы без повода, совместные завтраки, путешествия... Подруги завидовали. "Как тебе удалось такого мужика отхватить?" — спрашивали они. А я только загадочно улыбалась.
Странности я начала замечать не сразу. Сначала это были мелочи — новые привычки, которых раньше не было. Ваня стал позже возвращаться с работы. "Проекты" — говорил он. Потом появились эти ночные прогулки.
— Бессонница, — пожимал он плечами, когда я спрашивала. — Не хочу тебя будить своим ворочаньем.
Я верила. Почему бы и нет? У всех бывают периоды, когда сон не идёт. Да и возвращался он всегда — через час-полтора, от силы два. Пока однажды...
— Настя, ты спишь? — его шёпот разбудил меня среди ночи.
— Мм... — я сонно потянулась. — Который час?
— Почти три. Прости, что разбудил. Спи.
Три часа ночи. А он только вернулся. И от него... пахло чем-то странным. Не алкоголем, нет. Чем-то... медицинским?
На следующий день я не выдержала:
— Вань, может расскажешь, что происходит?
— О чём ты? — он даже не поднял глаз от ноутбука.
— О твоих ночных прогулках. Ты уходишь всё чаще. И вчера вернулся в три ночи.
Он замер. Пальцы, только что бегавшие по клавиатуре, застыли.
— Настя... — начал он и запнулся. — Я... Не сейчас, хорошо? Обещаю, я всё объясню. Просто... не сейчас.
В его голосе было что-то такое... что заставило меня промолчать. Страх? Отчаяние? Я не могла понять.
Через неделю я решила проследить за ним. Притворилась спящей, когда он осторожно выскользнул из постели около полуночи. Подождала, пока хлопнет входная дверь, и бросилась к окну.
Ваня быстрым шагом направлялся к метро. В рюкзаке, который он нёс, что-то странно топорщилось. Я быстро оделась и выбежала следом. Догнала только у метро.
Он сел на последний поезд. Я устроилась в соседнем вагоне, постоянно боясь, что он заметит слежку. Но Ваня был погружён в свои мысли.
Мы доехали до конечной. Я думала, он пойдёт к выходу, но он спустился на служебную платформу. Через служебную дверь!
Сердце колотилось как сумасшедшее. Что происходит? Куда он идёт? Может, он... кладоискатель? Диггер? Бред какой-то.
Я прокралась следом. Лестница вела всё ниже и ниже. Здесь было темно и пахло сыростью.
Внезапно впереди появился свет. Я замедлила шаг, стараясь ступать бесшумно. Из-за поворота доносились голоса.
— А, Иван! Наконец-то! — произнёс кто-то. — Мы уже заждались. Пациент готов?
Пациент?!
Я осторожно выглянула из-за угла и застыла. Просторное помещение было оборудовано под... операционную? Посередине стоял стол, вокруг суетились люди в медицинских халатах. А мой муж...
Мой муж методично раскладывал на столике хирургические инструменты.
— Профессор, — произнёс он, — я думаю, нам пора рассказать всё моей жене.
Я попятилась назад, но споткнулась о какую-то трубу. Грохот эхом разнёсся по тоннелю.
— Там кто-то есть! — раздался встревоженный голос.
— Настя, выходи, — это был голос Вани. Спокойный, но какой-то... чужой. — Я знаю, что это ты. Я тебя заметил.
Дрожащими ногами я вышла из-за угла. В ярком свете операционных ламп я увидела невероятную картину: современное медицинское оборудование, мониторы, капельницы... Как в настоящей больнице, только... под землёй?
— Какого чёрта здесь происходит? — мой голос сорвался на крик. — Это что, подпольная клиника? Во что ты впутался?!
— Настя, успокойся, — Ваня сделал шаг ко мне. — Всё не так, как выглядит.
— Да? А как? — я почувствовала, как к горлу подступают слёзы. — Может, объяснишь, почему мой муж посреди ночи крадётся в какой-то бункер? Почему ты врал мне все эти годы?
— Доктор Соколов, — вмешался седой мужчина в белом халате, — ситуация вышла из-под контроля. Возможно, пришло время...
— Профессор, — Ваня повернулся к нему, — позвольте мне самому всё объяснить.
— Какой ещё доктор Соколов? — я истерически рассмеялась. — Ты же программист! Или это тоже ложь?
— Присядь, — Ваня придвинул стул. — Пожалуйста. История долгая.
Я села, чувствуя, как дрожат колени. Ваня снял медицинские перчатки и потёр переносицу — жест, такой знакомый и родной. Но человек передо мной был будто чужим.
— Я действительно закончил программирование, — начал он. — Но до этого... до этого я учился в медицинском. Пять лет. Бросил на последнем курсе, когда скончался отец. Нужны были деньги, а программисты больше получали...
— Но при чём здесь... всё это? — я обвела рукой помещение.
— Помнишь Лёшу? Моего друга детства? — Ваня тяжело вздохнул. — Три года назад он пришёл ко мне. У его дочки была редкая форма заболевания. Денег на лечение не было, квоты не давали... — он замолчал на секунду. — И тогда профессор предложил помощь.
— Бесплатно? — я прищурилась.
— Бесплатно, — кивнул Ваня. — Здесь никто не берёт денег, Настя. Мы помогаем тем, кому больше некуда идти. Тем, кого система просто... выбросила.
— Но это же незаконно! — воскликнула я. — Вы не имеете права...
— Права? — впервые в его голосе послышалась злость. — А они имеют право отказывать в лечении только потому, что у человека нет денег? Потому что его случай "слишком сложный"? Потому что он "не подходит под критерии"?
В этот момент дверь в дальнем конце помещения открылась. Молодая женщина вывезла в коляске мальчика лет семи. Ребёнок спал, его бледное личико казалось умиротворённым.
— Операция помогла, — тихо сказала женщина. — Спасибо вам, доктор Соколов. Спасибо...
Что-то внутри меня надломилось. Все мои представления о правильном и неправильном вдруг перестали быть чёрно-белыми.
— Сколько? — тихо спросила я. — Скольким людям вы уже помогли?
— За три года? — Ваня задумался. — Больше сотни. В основном дети. Те, кому отказали в клиниках, кто не может ждать квоты...
— А оборудование? Лекарства? — мой практичный ум цеплялся за детали, пытаясь осмыслить происходящее.
— У профессора связи в фармкомпаниях, — Ваня слабо улыбнулся. — Списанное оборудование, излишки медикаментов... Какие-то деньги дают благотворители, просто неравнодушные люди... Многие помогают, Настя. Просто... молча.
Я опустилась на стул, чувствуя полное опустошение. Последние часы перевернули всю мою жизнь. Мой муж — не тот, за кого себя выдавал. Но разве он стал от этого другим человеком?
— Почему ты мне не рассказал? — этот вопрос мучил меня больше всего. — Неужели не доверял?
— Наоборот, — он присел рядом. — Слишком любил, чтобы впутывать. Это всё... — он обвёл рукой помещение, — нелегально. Я не хотел, чтобы ты стала соучастницей.
— А теперь?
— А теперь... — он взял меня за руку. — Теперь решать тебе.
Профессор тактично отошёл, делая вид, что занят какими-то записями. Где-то капала вода, гудело оборудование, пищали приборы. Обычные больничные звуки, такие неуместные здесь, под землёй.
— Знаешь, — наконец сказала я, — когда я шла за тобой, то думала, что застану... не знаю. Что угодно, но...
Я не договорила. В дальнем конце коридора послышались шаги и приглушённые голоса. Ваня вскочил.
— Чёрт, облава! Кто-то нас сдал!
— Быстро, пациентов через запасной выход! — скомандовал профессор. — Документы в шредер!
Всё завертелось как в калейдоскопе. Медсёстры спешно отключали оборудование, врачи уводили пациентов, кто-то уничтожал бумаги...
— Настя, уходи, — Ваня протянул мне руку. — Быстро, через чёрный ход. Я задержу их.
— Нет, — я сжала его руку. — Вместе справимся.
Он замер на секунду, глядя на меня с удивлением и... благодарностью?
— Значит, решила?
— Решила, — кивнула я. — Ты спасаешь людей, Вань. Как я могу быть против?
Шаги приближались. Времени почти не оставалось.
— Есть идея, — быстро сказала я. — Но ты должен мне довериться...
— Профессор! — я повысила голос. — У вас здесь есть рабочая одежда? Халаты, маски?
— В шкафу, — он кивнул на металлический шкаф у стены, не понимая, к чему я клоню.
— Отлично. Ваня, помоги пациентам одеться. Тем, кто может идти — халаты и маски. Остальных на каталки. Живо!
— Настя, что ты...
— Доверься мне! — я уже натягивала медицинский халат. — Профессор, где ваш кабинет? Тот, который наверху, в обычной больнице?
— Здесь. Из подвального помещения по коридору до конца последняя дверь. Запасной выход. Дальше по лестнице на третий этаж, отделение хирургии...
— Ключи! — перебила я. — У вас же есть доступ?
Он молча протянул связку.
Шаги были уже совсем близко. Я схватила какие-то папки со стола, нацепила маску:
— Всем сохранять спокойствие! Мы проводим плановую ночную эвакуацию. Учения. Все всё поняли?
Люди в замешательстве кивали, торопливо натягивая больничную одежду.
— Вань, веди первую группу наверх. Уверенно, как будто, так и надо.
Краем глаза я заметила свет фонарей в дальнем конце тоннеля.
— Быстрее! — скомандовала я. — Учения по эвакуации! Все за мной!
Мы поднимались наверх, когда внизу послышались громкие голоса. Кто-то требовал открыть дверь.
— Не останавливаемся, — процедила я сквозь зубы, придерживая двери для каталки с пожилым пациентом. — Мы ничего не знаем, мы просто персонал на учениях.
Коридоры больницы были пустынны — третий час ночи всё-таки. Только пара медсестёр удивлённо посмотрела на нашу процессию.
— Ночные учения по эвакуации, — бросила я им. — Распоряжение главврача.
Они синхронно кивнули. Вот что значит больничная субординация — никто не задаёт лишних вопросов.
В этот момент сзади послышался топот ног:
— Стоять! Полиция!
Я обернулась, делая самое недовольное лицо, на которое была способна:
— Вы с ума сошли? У нас учения! Пациенты после операций, а вы тут...
— Какие учения? — один из полицейских, видимо старший, прищурился.
— А вас не предупредили? — я достала телефон. — Сейчас наберу главврача, пусть объяснит, почему полиция срывает плановые учения по ночной эвакуации. Или давайте сразу министру здравоохранения позвоним?
Полицейский замялся. Ситуация явно выходила за рамки его инструкций.
— У нас информация о подпольной клинике...
— В городской больнице? — я деланно рассмеялась. — Вы в своём уме? У нас проверки каждый месяц. А теперь извините, мне нужно разместить пациентов. После ваших криков им нужно успокоительное.
Я повернулась к ним спиной и громко скомандовала:
— Так, заносим больных в палаты! По распределению! Капельницы не забываем!
Крики и суета за спиной постепенно стихали. Полицейские о чём-то совещались, потом один говорил по рации... Вскоре они уехали.
Только через час, когда все пациенты были размещены в палатах хирургического отделения, я позволила себе сползти по стенке прямо на пол в ординаторской.
— Ты... это просто... — Ваня покачал головой. — Как ты догадалась?
— Просто подумала, — я слабо улыбнулась. — Где прятать что-то необычное? На самом видном месте. Кому придёт в голову искать подпольную клинику в обычной больнице?
Профессор молча протянул мне стакан воды:
— А вы, Анастасия, далеко пойдёте. Не хотите к нам присоединиться? У нас как раз нет толкового администратора...
Я смотрела на стакан в своих дрожащих руках и понимала — назад дороги нет. Эта ночь изменила всё.
— Я... — начала я, но тут в ординаторскую буквально влетела молодая медсестра.
— Простите, но у нас проблема, — она запнулась, переводя дыхание. — Журналы поступлений. Если утром придёт проверка... на этих пациентов нет документации!
Я переглянулась с Ваней. Конечно, никакой официальной документации на подпольных пациентов не было. А через пять часов начнётся утренняя смена...
— Так, — я поднялась, чувствуя, как второе дыхание накрывает волной. — Мне нужны все журналы поступлений... И истории болезней. Будем делать записи...
Следующие четыре часа прошли как в тумане. Мы оформляли документы, придумывали правдоподобные истории поступления, согласовывали даты и диагнозы. Благо моя работа в страховой компании научила меня разбираться в медицинской документации.
— Удивительно, — пробормотал профессор, глядя, как я заполняю очередной бланк. — Вы с Иваном... вы словно дополняете друг друга. Он лечит тела, а вы...
— А я прикрываю тылы, — усмехнулась я. — Кто-то же должен.
Ваня сжал мою руку:
— Прости, что втянул тебя во всё это.
— Не извиняйся, — я покачала головой. — Знаешь, все эти годы я гордилась тем, что у нас идеальный брак. А теперь понимаю — он не был идеальным. Он был... искусственным. Как красивая картинка.
— А сейчас?
— А сейчас... — я посмотрела на часы: половина шестого утра, — сейчас я наконец-то по-настоящему узнала своего мужа. И знаешь что? Он оказался намного лучше, чем я думала.
В коридоре послышались голоса — начиналась утренняя смена. Профессор выглянул за дверь:
— Всё в порядке. Обычный обход.
— Кстати, об обходах, — я постучала ручкой по столу. — У меня есть идея, как легализовать вашу деятельность. Не полностью, конечно, но...
— Благотворительный фонд? — понимающе кивнул профессор.
— Именно. Официальная структура, через которую можно проводить часть пациентов. Прикрытие для остальной деятельности. У меня есть связи в юридических кругах, можно...
Я не договорила — в дверь постучали. На пороге стояла та самая женщина с мальчиком, которого оперировали ночью.
— Извините, — она смущённо улыбнулась. — Просто хотела сказать спасибо. Всем вам. Мы с Димкой... мы уже три года пытались получить эту операцию...
Мальчик, бледный, но уже с живым блеском в глазах, помахал нам рукой с инвалидного кресла.
И в этот момент я поняла, что приняла решение.
— Профессор, — я повернулась к седому мужчине. — Насчёт того предложения... Я согласна. Когда приступать?
Прошёл год.
За окном нашей новой квартиры (пришлось переехать поближе к больнице) падал пушистый декабрьский снег. Я сидела с чашкой горячего чая и просматривала документы благотворительного фонда "Надежда", который мы всё-таки создали.
— Очередной отчёт? — Ваня подошёл сзади, положил руки мне на плечи.
— Угу, — я откинулась на спинку кресла. — Знаешь, даже не верится, что за этот год мы помогли трём сотням человек. Официально, через фонд.
— А неофициально? — он усмехнулся.
— А неофициально я не веду статистику, — подмигнула я. — Меньше знаешь — крепче спишь.
Ваня рассмеялся и поцеловал меня в макушку. Наши отношения изменились после той ночи. Стали... глубже? Честнее? Между нами, больше не было недосказанности, и от этого каждый момент вместе ощущался острее, ярче.
Я встала, подошла к окну. Вспомнила, женщину с двумя детьми. Старшая дочь, четырнадцать лет. Ей требовалась сложная операция.
— Нам отказали во всех клиниках, — говорила женщина, комкая в руках платок. — Сказали, слишком рискованно, слишком дорого...
Я посмотрела на девочку. Она сидела в инвалидном кресле, но в её глазах была такая жажда жизни, такая надежда...
— Мы возьмёмся за этот случай, — сказала я тогда.
Сейчас эта девочка делает свои первые шаги в реабилитационном центре. Каждый её шаг — как маленькая победа. Для неё, для нас, для всех, кто участвовал в её лечении.
Телефон на столе завибрировал. Сообщение от профессора: "Срочный случай. Сегодня в 23:00".
— Дежурство? — спросил Ваня, заглядывая через плечо.
— Похоже на то, — я начала собирать сумку.
— Знаешь, — вдруг сказал Ваня, — иногда я думаю, что было бы, если бы ты тогда не пошла за мной?
Я задумалась.
— Наверное, мы бы продолжали жить в нашем идеальном ненастоящем мире. Ты бы врал, я бы притворялась, что верю...
— А сейчас?
— А сейчас... — я посмотрела на фотографию на стене. Групповой снимок нашей "бригады": врачи, медсёстры, администраторы. Настоящая семья. — Сейчас мы делаем мир немного лучше.
Зазвонил телефон. На экране высветилось: "Мама Димы".
— Алло? Да, конечно, помню! Как он? Правда? На физкультуре получил пятёрку? — я улыбнулась, слушая взволнованный голос в трубке.
Тот самый Димка, с которого всё началось. Теперь он ходит в обычную школу... Живёт полной жизнью.
— Ваня, — я повернулась к мужу после звонка. — Помнишь, ты спрашивал, не жалею ли я, что выбрала всё это?
— Помню.
— Так вот, — я взяла его за руку. — Я поняла одну вещь. Я готова отвечать за этот выбор.
Он крепко обнял меня:
— Мы оба готовы.
За окном продолжал падать снег, укрывая город белым одеялом. Где-то в этом городе были люди, которые нуждались в помощи. И мы будем помогать им — несмотря на риски. Потому что иногда спасённая жизнь важнее любых правил.
Я поправила халат и взяла сумку:
— Ну что, доктор Соколов, пора на работу?
— Пора, — улыбнулся он. — Кстати, не забудь, завтра у нас ужин с твоими родителями.
— Точно! — я хлопнула себя по лбу. — Мама до сих пор не может поверить, что ты бросил программирование ради медицины.
— Технически, — подмигнул Ваня, — я его не бросал. Просто теперь у меня два призвания.
Ночь только начиналась, но нас уже ждали те, кому нужна была помощь. Не за деньги, не за славу — просто потому, что мы могли помочь.
И знаете что? Наш брак действительно стал идеальным. Только теперь это была не красивая картинка, а что-то настоящее. Что-то, построенное на доверии, общем деле и готовности помогать нуждающимся...
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
