— Мама? Ты что тут делаешь?
— Ах, Димочка! — раздалось из кухни. — Решила вас навестить! Смотрю — бардак такой, грязища... Ну я и прибралась немножко.
Марина влетела на кухню. Свекровь, Анна Павловна, в цветастом фартуке перебирала содержимое шкафчиков.
— Это что такое? — свекровь подняла старую фарфоровую чашку. — Откуда эта рухлядь?
— Это мамина, — Марина стиснула зубы. — Положите на место.
— Фи, милая, — Анна Павловна скривила накрашенные губы. — Надо же современную посуду покупать. Я вот набор новый принесла...
— А кто вам дал ключи? — Марина повернулась к мужу.
Дима виновато потер шею:
— Ну мам позвонила... Сказала, что соскучилась...
— И ты просто дал ей ключи от моей квартиры?
— От вашей квартиры, деточка, — поправила свекровь. — Вы же семья. А я мать Димочки.
— И что? — Марина почувствовала, как начинают дрожать руки.
— А то, что я имею право приходить к сыну, когда захочу, — Анна Павловна поджала губки. — И вообще, я решила к вам переехать.
— Что?! — Марина чуть не выронила сумку.
— Мам, мы же не обсуждали... — начал Дима.
— А что тут обсуждать? — свекровь прижала руку к сердцу. — Я же одна как перст... Ой, что-то мне нехорошо...
— Мама! — Дима подскочил к ней. — Тебе валидол принести?
— Принеси, сыночек, — она картинно закатила глаза. — И водички...
Марина наблюдала за этой сценой, чувствуя, как внутри все закипает. Когда муж убежал за лекарством, она процедила:
— Я не позволю...
— Что не позволите, деточка? — свекровь мгновенно перестала "умирать". — Выгоните мать мужа родную на улицу? Хотите, чтобы у меня сердечный приступ случился?
— Не манипулируйте!
— Какие страшные слова, — Анна Павловна снова схватилась за сердце, заслышав шаги сына. — Ох, не могу...
— Мамочка! — Дима протянул ей таблетки. — Марина, ну что ты устроила? Видишь, маме плохо!
— Ей не плохо, — отрезала Марина. — Она прекрасно себя чувствует.
— Какая черствая у тебя жена, сынок, — свекровь промокнула сухие глаза платочком. — Ну ничего, я вас научу жить в любви и согласии...
***
После смерти матери Марина осталась одна в просторной двухкомнатной квартире. Каждый угол здесь хранил воспоминания: вот мамина любимая чашка с васильками, вот старое кресло, в котором они вместе читали книжки, вот коллекция фарфоровых статуэток на полке.
Когда Дима впервые пришел к ней в гости, он долго разглядывал фотографии на стенах:
— У тебя столько мелочей... Уютно.
Марина улыбалась, поправляя кружевную салфетку на столе:
— Это все мамино. Я ничего не хочу менять.
Поженились они быстро. Дима был заботливый, внимательный, только свою маму иногда слишком слушал. Анна Павловна поначалу держалась отстраненно — так, пару звонков в неделю, редкие визиты по выходным.
— Ты бы порядок навела, — говорила она, проводя пальцем по полке. — Пыли-то сколько
Марина в ответ только плечами пожимала. В конце концов, это ее дом. Здесь все должно быть так, как ей нравится.
Дима обычно в эти разговоры не вмешивался, но Марина замечала, как он хмурится, когда она спорит с его матерью. Однажды он даже буркнул:
— Могла бы и уступить. Она же старенькая уже.
"Старенькая? — думала Марина, глядя, как шестидесятилетняя свекровь щеголяет в модных нарядах. — Скорее хитрая".
Но если бы она знала, чем все обернется...
***
К вечеру Анна Павловна уже расставляла свои вещи в гостиной. Три огромных чемодана занимали половину комнаты.
— Вот тут я поставлю новый комод, — она водила пальцем по стене. — А эту рухлядь выкинем.
— Не выкинем, — Марина вцепилась в старый бабушкин комод. — Это семейная реликвия.
— Деточка, — свекровь закатила глаза. — В приличном доме таким вещам не место.
— Это мой дом!
— Наш дом, — поправила Анна Павловна. — Ты же теперь часть нашей семьи.
Она потянулась к полке со статуэтками:
— О господи, какой кошмар! Это надо немедленно...
— Не трогайте! — Марина оттолкнула ее руку. — Это мамина коллекция!
— Мариночка, — свекровь прижала руку к сердцу. — Что ж ты так нервничаешь? У меня давление подскакивает...
— Мам, может не надо? — Дима переводил встревоженный взгляд с матери на жену.
— Как это не надо? — Анна Павловна достала таблетки. — Я же для вас стараюсь! Чтобы красиво было, современно...
Она театрально опустилась в кресло:
— Ох, сердце... Димочка, водички...
— Прекратите! — Марина топнула ногой. — Я все вижу! Вы специально...
— Как ты можешь! — свекровь схватилась за грудь. — Родную мать мужа... Я же только добра желаю...
— Марина! — Дима обнял мать за плечи. — Немедленно извинись!
— Перед кем? — Марина чувствовала, как по щекам текут злые слезы. — Перед этой манипуляторшей? — Все, с меня хватит, — она развернулась и выбежала из квартиры.
Всю ночь она просидела у подруги. Телефон разрывался от звонков мужа, но она сбрасывала их.
Утром она вернулась домой и застыла на пороге: половина маминых вещей исчезла. На их месте стояли безвкусные статуэтки и вазочки.
— А, явилась? — Анна Павловна выплыла из кухни в новом шелковом халате. — Я тут порядок навела. Весь этот хлам...
— Где? — Марина схватила свекровь за плечи. — Где мамины вещи?!
— Я выкинула, — свекровь поджала губы. — Нечего прошлым жить.
Марина почувствовала, как в глазах темнеет:
— Вы... вы...
— Мариночка! — Дима выскочил из ванной. — Ты чего маму достаешь?
— Она выбросила... — Марина задыхалась. — Все мамино...
— Ну и правильно, — он пожал плечами. — Давно пора было.
Что-то внутри Марины словно оборвалось. Она медленно повернулась к мужу:
— Что ты сказал?
— Ну а что? — он отвел глаза. — Мама права — нельзя жить прошлым. Надо новое что-то...
— Вон, — тихо сказала Марина.
— Что? — Анна Павловна прищурилась.
— Убирайтесь из моего дома! — заорала Марина. — Оба! Немедленно!
— Доченька, — свекровь снова схватилась за сердце. — Как же...
Но Марина уже не слушала. Она металась по квартире, собирая вещи свекрови в чемоданы:
— Чтобы через пять минут духу вашего здесь не было!
— Марина, ты что творишь?! — Дима попытался ее остановить.
— Что творю? — она развернулась к нему. — А ты что творишь? Позволяешь своей матери уничтожать память о моей?!
— Мамочка! — вдруг закричал Дима. — Мама!
Анна Павловна лежала на полу, схватившись за грудь. На этот раз по-настоящему.
***
В больничном коридоре пахло лекарствами. Марина сидела на жестком стуле, обхватив себя руками. Дима метался между палатой матери и телефоном.
— Предварительный диагноз — инфаркт, — он говорил в трубку дрожащим голосом. — Да, тетя Валя, приезжай скорее.
Марина попыталась дотронуться до его руки:
— Дим...
— Не трогай меня! — он отшатнулся. — Ты довольна? Добилась своего?
— Я не хотела...
— Не хотела? — он резко развернулся. — А чего ты хотела? Чтобы мама умерла?
— Перестань, — она вздрогнула. — Я просто защищала...
— Что ты защищала? — он навис над ней. — Барахло старое? Оно тебе дороже людей?
— Это память о маме!
— А моя мама? — он ткнул пальцем в сторону палаты. — Она живая! И она могла умереть из-за тебя!
К вечеру приехала тетя Валя — сестра Анны Павловны. Окинула Марину презрительным взглядом:
— Ну что, довела свекровь? Я всегда говорила — нельзя на тебе жениться.
Марина сжалась в комок:
— Можно мне... можно к ней зайти?
— Даже не думай! — отрезал Дима. — Я уже позвонил адвокату. Будем разводиться.
— Что? — она почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— А ты как думала? — он горько усмехнулся. — После такого? Ты же чуть не убила мою мать!
— Дима, постой...
— Нет, Марина, — он покачал головой. — Всё. Я много лет закрывал глаза на твой эгоизм, на то, как ты относилась к маме... Но это, последняя капля.
Он достал из кармана связку ключей:
— И можешь оставить себе эту чёртову квартиру со всем этим старьем.
Ключи звякнули об пол. Марина медленно подняла их, чувствуя, как по щекам катятся слезы.
— Знаешь, — тихо сказала она. — А ведь ты прав. Надо разводиться.
— Что? — он удивленно моргнул.
— Потому что ты никогда не поймешь, — она подняла на него покрасневшие глаза. — Не поймешь, как больно, когда топчут память о твоих родных, когда обесценивают твои чувства.
— При чем тут...
— При том, — она встала. — Что нормальной семьи у нас всё равно не будет. Потому что ты всегда будешь на стороне матери. Даже когда она неправа.
***
На следующий день Марина все-таки пришла в палату к свекрови. Анна Павловна лежала бледная, опутанная проводами, но при виде невестки в глазах мелькнул знакомый хитрый огонек.
— Пришла посмотреть, не померла ли я? — прошелестела она.
— Я... извиниться хотела, — Марина теребила ремешок сумки.
— Поздно, деточка, — свекровь прикрыла глаза. — Сын уже все решил.
— Я знаю. И согласна на развод.
Анна Павловна резко открыла глаза:
— Как согласна?
— Вы победили, — Марина пожала плечами. — Квартира моя, зато сын — ваш. Как и хотели.
— Да как ты... — свекровь приподнялась на подушках. — Да я же чуть не умерла!
— Нет, — Марина покачала головой. — Вы просто очень хорошая актриса, но в этот раз переиграли.
— Что ты несешь?
— А то, что я говорила с врачом, — Марина достала телефон. — Никакого инфаркта у вас нет. Просто нервный приступ. От злости.
Анна Павловна побагровела:
— Ты... ты...
— Знаете, что самое смешное? — Марина грустно улыбнулась. — Я ведь правда хотела извиниться. Думала, может, я действительно перегнула палку. Но теперь вижу — все правильно сделала.
— Дима тебе не поверит! — свекровь сжала кулаки.
— А я и не собираюсь ему ничего доказывать, — Марина направилась к двери. — Пусть живет с любимой мамочкой. А я начну жизнь заново.
Она вышла из палаты, чувствуя удивительную легкость. В коридоре столкнулась с Димой.
— Как мама? — он буркнул, не глядя на нее.
— Прекрасно, — она улыбнулась. — Ваша мама всегда прекрасно себя чувствует. Особенно когда добивается своего.
***
— Что ты имеешь в виду? — Дима нахмурился.
В этот момент из палаты донесся голос Анны Павловны:
— Сынок! Иди сюда! Нам надо поговорить!
Марина молча прошла мимо мужа. Но у выхода из больницы остановилась, что-то заставило ее обернуться и подождать.
Через пятнадцать минут Дима вылетел из палаты матери. Лицо перекошено, руки трясутся:
— Марин! Подожди!
— Зачем? — она скрестила руки на груди. — Все уже решено.
— Мама... она призналась... — он провел рукой по лицу. — Господи, как же я был слеп!
— Ты не был слеп, — Марина покачала головой. — Ты просто выбрал ту сторону, которая тебе удобнее.
— Прости меня! — он шагнул к ней. — Мы начнем сначала...
— Нет, Дима, — она отступила. — Некоторые вещи нельзя исправить. Знаешь почему?
— Потому что проблема не только в твоей маме, — Марина грустно улыбнулась. — А в том , что я для тебя – пустое место.