Почему гитары боятся чужих рук
Однажды в своём стихотворении я написал, что гитара — продолжение моей руки. Сейчас я бы сказал, что гитара является продолжением моей души. И, продолжая размышлять на эту тему, я бы поведал, что во время моих песнопений гитара становится ретранслятором между мной и слушателем.
Во время исполнения часть моей энергии и души остаётся в самой гитаре и продолжает там существовать, пока жив инструмент. Более того, гитара, как икона, впитывает энергию тех людей, для которых она играет. В моём случае — это энергия моего зрителя.
А поскольку на мои концерты (корпоративы не в счёт: на производственной гулянке много случайных слушателей) приходит мой зритель, исповедующий мою «религию», я думаю, что моя гитара намолена. Она хранит в себе мою энергию, умноженную на коэффициент моего зрителя.
Уверен, что многие музыканты не любят давать в чужие руки свой инструмент не потому, что боятся повредить его физически, а просто опасаются, что во время этого процесса гитара «нахватается» всяческих энергетических «болячек».
Думаю, что высокая цена инструментов известных музыкантов, продаваемых на всяких «Сотбис», обусловлена именно фактором «намоленности» этого лота.
Ну так вот… Практически все мои гитары, с которыми я выходил (да и выхожу) к зрителю, были «целомудренны» — я их покупал, что называется, с нуля: либо в магазине, либо из рук в руки у мастера, и даже однажды — на ленинградской фабрике, специализирующейся на выпуске музыкальных инструментов.
Но пара инструментов мне досталась без понятной биографии. Однако ни первый, ни второй инструмент отрицательных эмоций во мне не рождают.
«Musima Elgita»
Первая гитара мне досталась в первые недели моего пребывания в самодеятельном (хотя мы в этой «самоделке» зарабатывали приличные деньги) ансамбле «Ребята». Я играл в нём ритм-гитару, и, поскольку электрической гитары у меня тогда не было, приходилось «бацать» на полуакустической гитаре чехословацкого производства.
Эту гитару я купил, экономя на пирожках — не покупал их себе в буфете института, где учился. У инструмента был весьма презентабельный вид, но играть рок-н-ролл на нём было невозможно. Мы снимали звук моей гитары микрофоном, но это было не то. Да ещё и петь приходилось (из-за этого) в один микрофон с нашим лидером-певцом Колей Воробьёвым.
И вот однажды на репетицию Коля притащил в жутко потёртом чехле гитару.
Он вытащил её на белый свет — и это оказалась весьма пристойно выглядевшая «Элгита», гитара из ГДР, мечта всех ребят, собравшихся поиграть «закордонную» музыку.
— Отдашь мне 25 рублей, и она твоя! — молвил Николай.
— А где ты её взял? — взвыл я.
— Да, таксист мне её продал. Какой-то музыкант по пьяни у него в машине забыл.
Так у меня практически бесплатно появился приличный инструмент. Были ли попытки найти хозяина гитары? Честно скажу — не было… Да мы и не знали, куда обратиться, чтобы… Короче, у меня появилась «Элгита», которая в магазине стоила 180 рублей, а доллар тогда официально стоил 74 советских копейки.
Всю самодеятельность и два года в «Весёлых ребятах» (хотя в «ВР» была и «Jolana Tornado») я играл на этом инструменте. И, думаю, судя по аплодисментам во время моих песнопений, честно отработал тот грех, когда не сделал даже попытки найти горе-гитариста, потерявшего «моё сокровище».
— А ты не пей, — оправдывал я себя, мысленно обращаясь к бывшему хозяину «Элгиты».
Интересно, об этом я узнал значительно позже: Харрисон — да, тот самый Джордж — тоже начинал играть на чешской гитаре, которую подарила ему мать. Это уж потом появились всякие «Фендеры» и «Лес Полы».
«Jolana Star IX» и первый «Ovation»
Так вот, играл я на своей «Элгитке» до прихода в ансамбль «Голубые гитары». Там наш худрук, Игорь Гранов, попросил меня подобрать гитару голубого цвета. И я приобрёл опять же гитару чешского производства — «Jolana Star IX».
Голубой инструмент я купил, а «Элгиту» подарил какому-то пацану, собравшемуся покорять поп-вершины. Продать гитару, слава богу, у меня не повернулась рука.
Второй инструмент без известной родословной появился у меня через много лет. Я уже был самостоятельной творческой единицей, когда меня пригласили в составе группы советских артистов на гастроли в ФРГ. Я пел под акустическую 12-струнную гитару ленинградского производства. Как на бардовском концерте, гитару подзвучивали микрофоном, и это было не слишком удобно.
И вот однажды отличный гитарист Игорь Кезля, работавший вместе с пианистом Андреем Моргуновым, зашёл ко мне в номер и вручил гитару «Ovation» со словами:
— Тебе удивительно повезло, что я был рядом. Отличный инструмент — всю его жизнь будешь меня благодарить. Теперь ты зазвучишь по-настоящему. Я в этом деле понимаю. И всего-то 600 дойчмарок. Если бы у меня были деньги, я бы взял его на фарц и прилично заработал. И, прошу тебя, не раздумывай.
Мой первый «Ovation» 👇
«Washburn» Сергея Дроздова
Так у меня появился первый «Ovation», который сослужил мне долгую добрую службу. Я трепетно любил эту гитару и отдавал ей предпочтение перед другими, часто более дорогими инструментами, попадавшими в моё хозяйство. Долгие годы я играл на ней на концертах и записях, пока Сергей Дроздов, мой сердечный друг, не уговорил меня обменяться с ним гитарами в знак дружбы. Его «Washburn», как он признался, он «отрывал от сердца».
«Washburn» от Дрозда 👇
Теперь в Черногории, где мы с женой приобрели квартиру, и проживает «Washburn». Я играю на Серёгиной гитаре, а мой «Ovation» живёт у Дрозда в Тамбове. У Серёги целый музей гитар, помнящих руки прошлых владельцев. Подобные коллекции есть, пожалуй, что у Игоря Саруханова и Жени Хавтана.
Жена Сергея, Ирина, бережно хранит это наследие большого мастера.
Гитара Ленинградской фабрики
Вы, наверное, помните, что в «Голубых гитарах» я играл на инструменте голубого цвета. Та гитара была лёгкой, и, несмотря на то что я серьёзно был занят в концертах — играл и распевал искромётные песни нашего ансамбля, — я не слишком уставал, держа на плече свою «звёздочку» («Стар»).
Но мне было отчаянно стыдно перед друзьями-музыкантами, да и перед самим собой, играть на этом голубом «Старе». Почему? Попробую объяснить. Ощущение примерно такое, как у модника, оказавшегося среди стиляг, упакованных в крутые джинсы от «Levi’s» и «Wrangler», когда у тебя в распоряжении только индийские «техасы»…
Так вот… В это время к нам в «Голубые гитары» приходит замечательный парень и блестящий гитарист Валерий Приказчиков. Его сажают за пульт, а на гастролях он живёт в одном номере со мной. И мы все вечера напролёт говорим о работе — что-то вспоминая и мечтая о лучшей доле. Конечно, тема моей гитары тоже не обходит нас стороной.
Я рассказываю Валере, что мне очень нравится звук 12-струнки, но понимаю: весь репертуар нашего ВИА на такой гитаре не сыграешь. Я как-то принёс фотографию двухгрифовой гитары (один гриф — с шестью струнами, второй — с двенадцатью), и мы весь вечер провели в мечтах о подобном инструменте.
И вот однажды Валера принёс на репетицию такой инструмент. Звук двенадцати-, да и шестиструнной гитары был изумительным. Но гитара оказалась неподъёмной — и по цене, и физически: простоять с ней целый концерт, да которых иногда по 3–4 в день… Ох, как нелегко!
— Вот если бы Москонцерт такую приобрёл, а так…
Я успокоился насчёт двухгрифовой гитары, но желание играть на 12-струнке сохранилось. И однажды Приказчиков (а мы были на гастролях в Ленинграде) позвал меня на фабрику, где наши мастера производили мою желанную гитару. Мы представились — и нам вынесли инструмент мечты.
Ленинградская 12-струнка 👇
С той поры на сцене у меня было два инструмента: голубая 6-струнка и лакированная 12-струнка. У нас был укомплектованный отряд рабочих, и моя «Стар»-ушка ездила вместе с концертными костюмами, а акустику я забирал домой и таскал по гастролям сам.
Я доиграл на своей ленинградской красавице ещё год у Гранова, а потом она добросовестно служила со мной в «Пламени». Да что там в «Пламени» — я отыграл на ней концерты на сольной сцене вплоть до случая с приобретением первого «Овейшна».
На этой 12-струнке гитаре я заработал свои первые приличные деньги, которые позволили мне считать себя успешным мужчиной.
Но с моей красавицей произошла ещё одна любопытная история. Однажды наш товарищ, музыкант Владимир Патрушев, предложил сделать (напишу дерзкое определение) «пластическую операцию» моей ненаглядной:
— Я с деки сдеру лак — и ты услышишь, как она зазвучит!
Я поверил, тем более что слышал, как звучит родная гитара Патрушева. Он содрал лак — гитара стала похожа на инструмент, найденный при раскопках Вавилона. Божественного звука я не услышал. Возможно, за время «операции» что-то случилось с моим слуховым аппаратом.
Не увидев восторга на моём лице, Володя предложил продолжить усовершенствования:
— Давай, я из твоей 12-струнки сделаю 18-струнку.
— Зачем? — осторожно спросил я.
— Ну, ты же знаешь, что в рояле за каждый звук отвечают три струны, настроенные в унисон.
— Вова, — ответил я, — у меня строй на 12 струнах ползёт, и я постоянно подстраиваю гитару. А 18… Я буду всё время крутить колки, и мне некогда будет петь.
На том и расстались. Простившись в тот день с Патрушевым, я превратил свою гитару в шестиструнку. Теперь она живёт у нас на даче. Многие гости, бывавшие в старинные времена на моих концертах, до сих пор узнают её - шестиструнную гитару с 12 колками, с которой зачем-то содрали лак…
Гитара Терского
А были ещё девяностые… Девяностые, когда все музыканты стали тяжело зарабатывать, и многие рванули искать счастье за пределы страны. Мало кто нашёл счастье, но выжить эти авантюры помогли многим.
У меня же этот период совпал с популярностью нескольких песен: «Мозаика», «Лилипутик», «Провинциалка» и других. Набрала обороты программа «Шире круг», в которой я был одним из ведущих. Меня регулярно зазывали поработать, и я сам выбирал город, куда бы мне хотелось поехать.
И было приглашение выступить в Кавказских Минеральных Водах. Удивительная красота природы, публика, приехавшая полечиться и отдохнуть со всей страны, хороший звук в местной филармонии… И я отправился на Кавказ, не намечая никаких планов. Хотелось поработать с приятностью и чутка заработать.
После первого концерта в Кисловодском зале филармонии ко мне подошёл человек, представившийся как:
— Вячеслав Автономович Терский, гитарных дел мастер. На моих инструментах играют Бичевская и Дольский..
Не знаю, чем меня расположил мастер: то ли своей мягкостью, то ли весёлым отчеством. Но когда Автономыч рассказал, как трудно сейчас выживать гитарному «Страдивари», мне захотелось ему помочь. Я обещал отрекомендовать его лучшим гитаристам Москвы.
Он пожаловался, что дома нечего есть, и предложил купить готовую гитару, которую принёс с собой. Я попробовал поиграть — она была действительно хороша. А затем я сообщил господину Терскому, что ещё не заработал денег.
Мастер послушал моё выступление и поблагодарил за концерт. Мы простились. А у меня осталось ощущение, будто я не сказал этому человеку чего-то важного.
А назавтра, после успешного выступления в Железноводске, ко мне подошли два солидных мужчины, представившиеся местными бизнесменами армянской национальности. Они как-то по-человечески попросили меня поднять тост за молодых, справлявших свадьбу в соседнем ресторане. Я согласился и отправился с новыми знакомцами в ресторан.
Что конкретно говорил — не помню, но, видимо, был убедителен: мать невесты расплакалась, а жених поднял молодую на руки. Когда мы уходили, бизнесмены неожиданно начали меня благодарить (за что — я по-честному не понял) и сунули в карман конверт. Позже, когда я его вскрыл, там оказались 700 долларов...
Размышляя, стою ли я этих денег, но так и не додумав свою думку, позвонил Терскому. Он приехал в отель с гитарой. Я вручил ему конверт по приезде, а он мне — инструмент. О цене гитары за те два дня мы ни разу не заговорили.
Песня на стихи Юрия Ремесника «Татьянин день» сыграна на гитаре Терского. Любительская запись от 20 января 2019 года.
С тех пор это моя самая любимая гитара с нейлоновыми струнами. Я часто беру её с собой, если предстоит концерт с бардовским ароматом.
Снова «Ovation» и «Taylor» Сергея Дроздова
Вернусь к Сергею Дроздову. Он, помимо того, что был удивительным певцом, блестяще играл на струнных инструментах. Он окончил курс игры на балалайке, и я видел, как он виртуозно играет на ней. Дрозд был удивительным музыкантом и в технике звукоизвлечения, и в создании партии бас-гитары, если она не была прописана. Прирождённый струнник, он с трепетом относился к каждому инструменту, на котором играл.
А если кто не знает: уже после «Синей птицы» Дроздов брал не только бас-гитару, но и блестяще исполнял сольные партии на шестиструнке. Поэтому я не удивился, когда узнал, что Сергей собирает коллекцию гитар, устроив у себя в одной из комнат своего рода маленький музей гитар. Места в этом «музее» занимали гитары, сохранившие память о руках своих владельцев - наших лучших гитаристов. И не удивительно, что он меня не долго уламывал отдать мой первый «Ovation» в его «музей».
Но коллекция Серёги не ограничивалась теми инструментами, которые хранились в его волшебной комнате. А потом он тяжело заболел…
Но обо всём по порядку. На 25-летие города Надым, что в газодобывающем регионе нашей страны — я написал песню «Медвежий угол». Мы с моей командой записали её и сняли клип по мотивам композиции.
Песня на Северах имела успех, и щедрые газовики подарили мне коллекционный «Ovation» (за всю карьеру у меня их было штуки четыре). Это замечательная гитара, которая мне добросовестно служит уже почти 25 лет. Она великолепно строит и звучит. На ней легко и играть, и переносить. Именно она звучит в записях массы песен, и я с ней засветился на многих съёмках ТВ.
— Фирма «Ovation», — говорил мне мой добрый друг Саша Зарецкий, — должна бы тебе дарить все свои новинки. Чтобы ты с их гитарами пел на нашем телеке, рекламируя их продукцию.
Коллекционный «Ovation» 👇
Нарядная и прекрасно звучащая гитара меня вполне устраивала. Дрозд хорошо знал этот инструмент и не раз хвалил его. Но Сергей, узнав о своей болезни, вдруг начал расхваливать мне свой «Taylor», предлагая его купить.
— Серега, ты же знаешь, что мне нравится мой «Ovation», и мне не хочется осваивать новый инструмент.
— Да не в этом дело… Ты же знаешь, что у меня за болячка, и я хочу оставить семье запас, чтобы они пожили без проблем какое-то время. Купи у меня гитару — дорого просить не буду. «Taylor» ты всегда выгодно продашь.
— ОК, я готов! А сколько ты хочешь?
— Ну, сколько тебе не жалко.
— Серёг, ты назови цифру; я добавлю сумму и всем буду рассказывать, что сумел сбить цену.
Но потом мы всем сказали, что Серега мне её подарил. Он был щедрым парнем, и в эту версию все поверили.
А гитара до сих пор славно служит мне на концертах.
Правда, «Ovation» я чаще беру на съёмки — она легче по весу, да и на экране, как считают телевизионщики, выглядит веселее. Но «Ovation» имеет округлый корпус и после моей болезни, мне трудно удерживать нездоровой ногой гитару на коленях — она постоянно съезжает.
А «Taylor» я чаще использую на своих концертах. Так что Дрозд во время концерта, пусть незримо, всегда со мной.
«Taylor» Серёги Дроздова 👇
Вот такие любопытные истории моих гитар. Многие из них ушли — не знаю даже куда. Несколько инструментов перекочевали к сыну Ивану. Он парень леворукий, поэтому переставил струны под левую руку, и теперь те гитары мне сказали: «Привет!»
А я живу и радуюсь, когда удаётся расчехлить на концерте своих «верных спутниц».
Данный текст охраняется законом РФ о защите авторских прав. Любое частичное или полное копирование и воспроизведение без разрешения автора запрещено.