Лидия с замиранием сердца входила в морг на заднем дворе районной больницы, идя вслед за крупным санитаром в белом халате и марлевой маске и за майором. За ней шел Новицкий. Мысли женщины были поглощены одним: как теперь жить? Она осталась совсем одна, в своем ухоженном дворе, с полным еды холодильником, с пакетом денег в бочке с огурцами...
Они остановились перед дверью, на которой было написано что-то – Лидия не всмотрелась в надпись – потом санитар открыл дверь, откуда пахнуло холодом и каким-то запахом, который заставил майора достать носовой платок и прикрыть нос. Сильный запах хлорки, карболки и еще чего-то совсем неприятного заставил и Новицкого сморщиться, но никак не тронул Лидию – она его просто не заметила.
Санитар уверенно подошел к столу, на котором лежало тело, прикрытое простыней. Лидия медленно приблизилась к столу. Майор сказал негромко:
- Вы должны сейчас сказать, узнаете ли вы того, кто здесь лежит. Вы готовы?
Лидия не ответила, не сводя глаз с лежащего на столе. Санитар откинул простыню, и Лидия покачнулась. Перед ней лежал он – ее сын, ее любовь, ее жизнь. Светлые волосы были откинуты назад, лицо было чисто и спокойно. Она давно не видела сына таким красивым: на его лице постоянно было выражение недовольства или презрения. А теперь на нем было выражение покоя и даже умиротворения. Новицкий подхватил ее, но она отстранилась от его рук, подошла совсем близко к сыну. Что-то прошептав, она склонилась к нему, и Евченко сделал движение, чтобы остановить ее – не положено! Но Новицкий сделал предупреждающий жест: оставь ее! Она поцеловала его в губы и в лоб и стала сползать на пол. Евченко и Новицкий подхватили ее и отвели от стола. Санитар накрыл покойника, и все вышли из комнаты. Майор облегченно вздохнул: он еле выдержал нахождение там.
Лидию провели в комнатку здесь же, в здании морга, где ее уложили на кушетку, и медсестра сделала ей внутривенный укол. Она молча лежала, глядя в потолок. Евченко и Новицкий сидели на стульях за дверью в ожидании и тоже молчали. Конечно, зрелище встречи матери с погибшим сыном, даже бандитом, - далеко не приятное...
Выйдя из морга, Новицкий как-то совсем по-другому увидел солнце – такое яркое, слепящее, теплое, уже не жгучее, как летом или в начале сентября. Он глубоко вдохнул свежий воздух, посмотрел на майора. Тот, бледный, с испариной на лбу, тоже вдыхал воздух, прикрыв глаза. Они предложили Лидии отвезти ее домой, но она отказалась, пожелав им пропасть пропадом.
- Ты чего, Сергей? Совсем плохо, что ли? Покойников боишься? - спросил Новицкий.
- Знаешь, никак не привыкну к атмосфере этого заведения, - ответил Евченко. – Покойников не боюсь, но все равно все в этом доме, - он махнул рукой в сторону морга, - влияет на меня очень плохо.
- Какой ты нежный, однако, - усмехнулся Новицкий, - пойдем ко мне, у меня есть чем поправиться.
Они сели в «козлик» и поехали в кабинет Новицкого. Он достал из сейфа бутылку коньяка, две рюмки.
- Это мне один знакомый привез из Армении. Настоящий армянский.
Они выпили по рюмке. Новицкий налил еще.
- Теперь нам осталось уточнить, действительно ли Новиков - тот самый «крот». Если это так, я его своими руками задушил бы, - сказал Евченко. – Как вспомню Женю Смирнова...
- Давай помянем его. Хороший был парнишка, правильный.
На следующий день Новицкий пошел к Лидии домой – решили н вызывать ее для допросов в ближайшее время. Он захватил с собой фотографии некоторых сотрудников, чтобы попробовать уточнить имя предателя.
Она встретила его равнодушно, молча открыла калитку и пошла в дом. Следователь пошел за ней. На столе стояла бутылка водки, стакан, тарелка с солеными огурцами. Новицкий подумал, что пришел не вовремя, но Лидия поставила второй стакан, налила в него водки.
- Выпей за упокой души моего сына. Убиенного вами. А может, это ты его?
- Нет, это не я, - ответил Новицкий, - но если б такая необходимость была, то моя рука не дрогнула бы.
Лидия выпила, прикрыла глаза рукой.
Следователь достал фотографии, положил перед Лидией.
- Можете вы показать того, кто помогал вашему сыну?
- А ты покажешь мне того, кто убил его?
- Зачем вам это?
- Нужно. Я хочу посмотреть в его глаза.
- А в глаза матери того молоденького милиционера, которого убил ваш сын, вы не хотите посмотреть?
Лидия налила в стакан еще, но Новицкий отставил его.
- Хватит пока. Посмотрите на фотографии.
Лидия взглянула на них, сразу показала на фото Новикова.
- Вот он. Он стрелял в Колю?
Новицкий промолчал, собрал фотографии встал.
- Вас скоро еще раз вызовут, так что не сильно увлекайтесь, - он показал на бутылку.
Новицкий вышел из дома, пошел к себе. Его распирала ненависть к Новикову, которого он сейчас готов был убить.
Он направился к своему начальнику с сообщением, что Матвеева подтвердила имя предателя.
- Ну что ж, вызывайте этого подлеца! Будем заводить дело.
... Саша был счастлив. Лена была хорошей хозяйкой, всегда встречала его радостной улыбкой, была ласковой. Иногда, правда, у него возникало сомнение – любит ли она его или просто благодарна ему? Когда он спрашивал ее об этом, она всегда отвечала, что, конечно, любит. Иногда он видел ее задумчивой, но на его вопросы она отвечала, что просто так задумалась, ни о чем. Когда они расписывались в ЗАГСе, свидетелем он пригласил своего водителя, а Лена – свою сменщицу. Потом они посидели в ресторане впятером – пришла жена водителя – и поехали домой.
На следующий день он позвонил Наташе, потому что было воскресенье, и они договорились посидеть в кафе. Он подъехал к их дому вместе с Леной, Наташа вышла, подошла к машине, но увидев, что переднее сидение занято, села сзади. Всю дорогу она сидела молча, на вопросы отца отвечала односложно и все время поглядывала на молодую симпатичную женщину, стараясь угадать, кто это такая.
В кафе он усадил обеих спутниц, поухаживав за каждой из них, но от Наташи не ускользнули его взгляды в сторону Лены – ласковые, любящие. Она заметила обручальные кольца на их руках и догадалась: это новая жена отца!
Саша заказал сок, мороженое, пирожные. Подняв бокал с соком, он сказал:
- Наташенька, дочка, познакомься – это моя жена, Лена. Мы вчера расписались.
Он положил ладонь на руку Лены, посмотрел на нее с такой любовью, что сердце Наташи зашлось ревностью. Теперь у него есть женщина, которую он будет любить больше, чем ее, дочку. Но отец тут же опроверг ее мысли:
- Ты не думай, что что-то изменится в наших отношениях. Ты как была моей любимой дочкой, так ею и останешься.