Серое московское утро выдалось промозглым, как прокисший борщ в забегаловке у метро. Тяжелое небо давило на плечи случайных прохожих, а моросящий дождь превращал столичные улицы в зеркальное полотно. Наташка, как всегда, ворвалась без звонка — привыкла уже, что ей все должны.
Она влетела в квартиру, стряхивая капли с плаща за двести тысяч — последний писк моды, между прочим. Ирина точно знала цену: видела такой же в бутике, когда ещё могла позволить себе заходить в подобные места. Теперь приходилось экономить на всём, даже на кофе.
— Машину отдашь нам, а сама на метро поездишь! Ты же не эгоистка? — с порога начала золовка.
Ирина застыла у окна, чувствуя, как внутри закипает глухая ярость. Вот оно — то самое мгновение, когда нужно решить: остаться половой тряпкой или наконец показать зубы. В конце концов, сколько можно терпеть этот феодализм в отдельно взятой квартире?
— Знаешь что, дорогая Наташенька, — медленно начала она, смакуя каждое слово, как дорогой коньяк. — За последний год ты «одолжила» мою машину четырнадцать раз. Я считала. Каждый раз это было «срочно», «только сегодня» и «ты же не эгоистка».
Золовка поджала аккуратно накрашенные губы. За окном громыхнуло, словно сам Зевс решил поддержать накаляющийся разговор.
История эта началась полгода назад, когда муж Ирины, Владимир, внезапно отправился в мир иной. Сорокалетний мужик, спортсмен, никогда не жаловавшийся на сердце, вдруг свалился с инфарктом, как подкошенный. Для всех это стало шоком. Почти для всех.
Ирина осталась одна — с ипотекой космических размеров, кредитами и оплаченными курсами по машинному обучению. На последние она возлагала особые надежды: в сорок лет начинать карьеру программиста — то ещё удовольствие, но выбора не было. Типичная история российского среднего класса: вроде и образование есть, и работа была, а после потери кормильца — здравствуй, нищета.
Наташка активизировалась моментально, как гиена, почуявшая добычу. Начала забегать ежедневно, причитать о тяжелой жизни... А потом потихоньку выпрашивать вещи.
Сначала по мелочи: посуда, книги, старая одежда. Потом добралась до украшений. «Ой, можно примерить? Ах, как идет! Может, поношу немножко?» И каждый раз вещи возвращались в плачевном состоянии. Если возвращались вообще. Классическая схема: сначала прощупать почву, потом закинуть удочку, а там и до крупной рыбы недалеко.
— Ну что ты завелась? — Наташка картинно закатила глаза, демонстрируя безупречный макияж от визажиста, который явно стоил как месячная зарплата простого смертного. — Я же как лучше хотела. Тебе одной машина все равно ни к чему...
— Ни к чему? — у Ирины в ушах зазвенело от такой наглости. — То, что я на ней на работу езжу — это ни к чему? А то, что продукты вожу — тоже ерунда? Может, мне ещё и квартиру тебе отписать?
— На метро же можно... — протянула Наташка тоном воспитательницы детского сада, объясняющей неразумному ребёнку прописные истины.
И тут Ирину осенило. Вспомнился недавний разговор с соседкой, божьим одуванчиком Валентиной Петровной. «Доченька, — говорила старушка, поправляя очки, — что-то сестра твоего Володи странно себя ведет. Видела её тут с каким-то холеным господином, не с мужем. В кафе сидели, бумаги какие-то обсуждали. И так она нервничала, руками размахивала, как мельница...»
Ирина глубоко вздохнула. Пазл начал складываться, и картинка вырисовывалась отвратительная. Наташка планомерно, шаг за шагом пыталась отобрать все ценное. Но зачем? И тут в голове щелкнуло, как выключатель. Страховка! Володя оформил немаленькую страховку жизни, о которой знали только они с Наташкой. Три миллиона рублей — сумма, способная решить многие проблемы. Или создать новые.
— Выйди вон, — тихо сказала Ирина.
— Что? — Наташка захлопала ресницами, как диснеевская лань. Только вот в глазах читалось что-то совсем иное.
— Выйди. Вон. Из моего. Дома, — каждое слово падало, как камень в стоячую воду.
Наташка побледнела, но с места не сдвинулась. На её холеной шее запульсировала жилка — единственный признак, что перед нами живой человек, а не восковая кукла из музея мадам Тюссо.
— Ты что себе позволяешь? Я вообще-то твоя семья! — взвизгнула она, сжимая в руках дизайнерскую сумочку так, словно это была шея невестки. — Единственная, между прочим, кто о тебе заботится!
— Заботится? — Ирина усмехнулась, как усмехаются внезапно прозревшие люди. — Это ты называешь заботой? Выманивать вещи, давить на жалость, намекать на эгоизм... Знаешь, что я думаю? Ты специально это делаешь. Хочешь довести меня до ручки, чтобы я отказалась от страховки. А может, и не только от неё?
Гром за окном рванул так, что задребезжали стекла. Наташка дернулась, будто получила пощечину. В её глазах мелькнул испуг — быстрый, как вспышка фотоаппарата, но Ирина успела его поймать.
— Какая страховка? Ты с ума сошла! — золовка попыталась изобразить праведное возмущение, но получилось плохо.
— А может, расскажешь, почему встречалась с адвокатом на прошлой неделе? — Ирина бросила пробный шар. Она ничего не знала про адвоката, но интуиция подсказывала — попала в яблочко.
— Следишь за мной? — прошипела Наташка, сжимая холеные пальчики в кулаки. На безымянном пальце сверкнуло кольцо с бриллиантом — подарок мужа на десятилетие свадьбы.
— Нет, просто не такая дура, какой ты меня считаешь, — Ирина почувствовала, как внутри разливается ледяное спокойствие. То самое, которое бывает перед самыми страшными открытиями.
Память услужливо подбрасывала странные детали последних месяцев. Как Наташка «случайно» оказывалась рядом в самые тяжелые моменты. Как подливала масла в огонь, когда Ирина была на грани. Как «заботливо» советовала продать квартиру и переехать в однушку где-нибудь в Бирюлево.
— Знаешь что? — Ирина встала, чувствуя, как внутри закипает не просто ярость, а настоящая буря. — Я сейчас позвоню следователю. Пусть проверит, был ли инфаркт у Володи действительно случайным.
Эффект превзошел все ожидания. Наташка побелела как мел, на лбу выступила испарина, а холеные руки затряслись, как у алкоголика с похмелья. Она обессилено рухнула в кресло.
— Ты... ты не посмеешь, — прошептала она пересохшими губами, на которых остались бордовые разводы от дорогой помады.
— Почему же? — Ирина ощущала странное спокойствие, будто смотрела кино о чужой жизни. — И знаешь, что самое интересное? Я начинаю вспоминать любопытные детали. Например, как ты принесла Володе «витамины» за неделю до инфаркта. Он ещё удивлялся: с чего вдруг такая забота от сестрички, которая раньше только деньги занимать умела?
В голове словно включился прожектор, освещая темные закоулки памяти. Володя действительно принимал какие-то таблетки. Маленькие, белые, якобы от давления. А через неделю его не стало. Все так просто и так чудовищно.
Наташка метнулась к двери, как перепуганная крыса, но Ирина успела схватить её за рукав того самого дорогущего плаща. Ткань затрещала, обнажая изнанку — такую же фальшивую, как и вся Наташкина забота.
— Стоять! — рявкнула Ирина с неожиданной для себя силой. — Сейчас мы вместе позвоним в полицию. И ты всё расскажешь. От и до.
— Пусти! — Наташка забилась мелкой дрожью. — Ты ничего не докажешь! Прошло уже полгода!
— Правда? А твой телефон с перепиской? А аптечные чеки? Думаешь, я за это время не собрала доказательства? — Ирина говорила все увереннее, хотя на самом деле блефовала, как заправский картежник. У неё не было ничего, кроме догадок и смутных подозрений. Но они складывались в такую жуткую картину, что становилось страшно.
Наташка обмякла, будто из неё разом выпустили весь воздух. На лице появилось выражение загнанного зверя.
— Хорошо, — прошептала она сквозь слезы, размазывая тушь по щекам. — Я все расскажу. Только... только не звони никуда. Паша не знает. Он не должен узнать.
Они сели за стол. Ирина включила диктофон в телефоне. За окном продолжал барабанить дождь, выстукивая ритм страшной исповеди, от которой стыла кровь в жилах.
История оказалась банальной до тошноты. Наташкин муж, Павел, респектабельный менеджер среднего звена, проигрался в подпольном казино. Влез в долги — огромные, неподъемные. Кредиторы оказались людьми серьезными: сначала вежливо звонили, потом подкараулили у подъезда и доходчиво объяснили, что у Паши есть маленькая дочка, которая ходит в детский сад. И было бы очень печально, если с ней что-нибудь случится...
И тогда Наташка решила пойти самым простым путем — помочь любимому брату отправиться на тот свет чуть раньше положенного срока. План был до банального прост: сначала устранить Володю, а потом измотать безутешную вдову настолько, чтобы та добровольно отказалась от наследства и страховки.
— Я достала препарат через знакомую в аптеке, — Наташка говорила механически, глядя в одну точку остекленевшими глазами. — Он не оставляет следов. Всё выглядит как естественный инфаркт. Подмешивала в витамины постепенно... — её голос звучал так буднично, словно она рассказывала рецепт борща, а не историю избавления от родного брата.
Ирина слушала, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Её любимый муж, её Володя... Умирал медленно, день за днем, принимая смертельный коктейль из рук родной сестры. Той самой, с которой они вместе отмечали праздники, ездили на шашлыки, делились сокровенным.
— Но мы же были семьей! — вырвалось у неё. — Мы каждое воскресенье собирались за одним столом, строили планы на будущее, крестили твою дочь...
— Именно поэтому и получилось, — пожала плечами Наташка с какой-то жуткой деловитостью. — Ты же не чужая. Все осталось бы в семье. Володя бы понял — он всегда меня защищал...
Она говорила так спокойно, что Ирину замутило. В голове не укладывалось: как можно рассуждать о смерти брата с таким хладнокровием? Будто речь шла о перестановке мебели, а не о преднамеренном убийстве.
— А твоя дочь? — Ирина почувствовала, как по щекам текут горячие слезы. — Ты подумала, каково ей будет узнать, что мама — хладнокровная убийца? Что ради денег отправила родного дядю на тот свет?
Наташка вздрогнула. Впервые за весь разговор в её глазах мелькнуло что-то человеческое.
— Я делала это ради неё, — прошептала она, комкая в руках дизайнерский платок. — Эти люди... Они обещали сделать с ней такое... — её голос сорвался.
— И поэтому ты убила моего мужа? — Ирина встала, нависая над золовкой. — А потом методично выносила вещи из дома, прикрываясь заботой? Может, ты и квартиру планировала отжать?
— Я думала, ты поймешь... — Наташка тоже поднялась. — Мы бы поделили страховку, закрыли долги. Никто бы не пострадал.
Ирина молча достала телефон и набрала 112. Наташка рванулась к двери, но была поймана за волосы — дорогая укладка полетела к чертям.
— Стоять, тварь! Сейчас все расскажешь следователю. До последней буквы.
— Отпусти! — взмолилась Наташка. — У меня же ребенок! Что с ней будет?
— А что будет с твоей дочерью, когда она узнает правду о матери? — спокойно спросила Ирина. — Какой пример ты ей подаешь?
В трубке раздался голос диспетчера. Ирина четко назвала адрес и причину вызова. Через двадцать минут в дверь позвонили люди в форме.
Спустя полгода суд вынес приговор. Наташка получила семь лет колонии — наличие малолетнего ребенка стало смягчающим обстоятельством. Её муж, Павел, получил условный срок за соучастие — он знал о планах жены, но не остановил её. Их дочку забрали бабушка с дедушкой.
А Ирина... Она до сих пор просыпается по ночам от кошмаров. Психика отказывается принимать случившееся. Ей снится, как Володя принимает «витамины», как улыбается, как говорит о планах на будущее... Будущее, которое у него украли.
Прошло два года. Ирина продала квартиру, машину, все украшения. Переехала в другой город. Начала жизнь с чистого листа. Но иногда, гуляя по вечерним улицам, она думает — может, действительно стоило «оставить все в семье»? Может, она поступила слишком жестоко?
А вы как считаете?
Больше историй про наглых родственников:
🎀Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить выход новых историй и рассказов.💕