-Ну что? Что? Когда ты с ним поговоришь? Он же твой отец, не мой. Вот ты с ним и говори,-остановили Ивана крики Эммы.
Нет, не было у него привычки подслушивать, выходил из туалета и услышал. Дверь комнаты сына и невестки закрыта, но Эмма говорила громко, как будто специально, чтобы Иван её услышал и он приостановился. Нет, сначала хотел уйти, подслушивать разговоры... Он же не баба какая, чтобы быть настолько любопытным, но понял, речь о нём, потому ...
-Тише, Эмм,-пытался успокоить жену Виктор,-не кричи, поговорю.
-Когда? Когда ты наконец скажешь?! Разродишься наконец! Когда!?-нервничала Эмма,- Одни обещания! Сколько можно? Не могу больше. Ты понимаешь, не мо-гу. Думала свыкнусь, нет. Нормальный человек к такому не может привыкнуть. Как хочешь, но сегодня же, сегодня поговори с ним. В конце-то концов, не на улицу же мы его выставляем. Или ты хочешь , чтобы мы из-за него развелись? Он же унитаз через раз смывает! Говори ему, не говори. Жуёт с открытым ртом, чавкает. Раздражает он меня. Пуст в стардом едет. Ничего. Другие живут там и ничего. Кстати там всё для них, медсёстры, уход, питание, прогулки. А тут что? Телевизор днями и ночами тарабанит. Спасть не даёт. Телевизор, туалет, кухня, телевизор, туалет, кухня! Днём выспится, а ночью шоркается.
-Зачем тогда мы его из дома выдернули? Ты же сама меня пилила, мол пусть с нами живёт, дом продадим, расширимся. Расширились, а теперь его в стардом? Эмм, ну а если бы это был твой отец?
-Мой? Не было у меня отца, кому как не тебе это знать. И слава Богу, что не было. Слава Богу!
-Да не ори ты! Обещаю, поговорю. Как только соберусь ему сказать, язык не поворачивается. Пойми ты...
-Не хочу. Не хочу и не стану понимать, потому как меня ты тоже не понимаешь. Или я, или он. Выбирай, а терпеть его больше не стану.
"У-у-у, вон оно чё. А я- то думаю, чё это она который день от меня нос воротит? А оно вона какое дело, выпроводить меня невестушка надумала,-смекнул Иван Ильич,-интересно, скажет мне Витька про стардом? Хватит у него смелости туда отца вытурить? Скажет, выбор у него небольшой. Отцом легче поступиться, чем всей семьёй. Помочь что ль ему, признаться, что слышал их разговор? Ан нет, кукиш им с маслом, пусть сами разговор заводят. Не буду им свой уход облегчать. Пусть Витька смотрит мне в глаза, да скажет и пусть со стыда глазками поморгают. Ну, такая, как Эмма, глазками моргать не станет. Да, поддался старый дурак на уговоры, а ведь говорили люди добрые, хорошим это не кончится. Так и есть! Дурак был. Олюшка померла, от горя ума и лишился. Жить не хотел. Какая жиздь без Олюшки? Думал помру вскорости, ан нет. По заказу помереть не получается. Живу. На горе себе живу, назло невестке, да и Витька как промеж двух огней. Эх, жизнь моя, матрёшка! Куда б деться от них?"
-А что Эммочка, последнее время, ты квёлая какая-то, будто больная? -за ужином решил подначить Иван невестку,-Всегда на позитивах, а сейчас как будто схоронила кого? Можа к врачу надо?
- Не можа! Здорова я,-рывком ответила Эмма,-просто устала, надоело всё, жизнь такая надоела.
-Грех пенять на жизнь, коль все живы, здоровы,-продолжал Иван Ильич,-Андрюша скоро институт закончит, женится, с невесткой полегче станет.
-С невесткой?!-взревела Эмма,-Не стану я жить с невесткой. Разные поколения должны раздельно жить. Пусть квартиру в ипотеку берут и живут себе на здоровье.
-Крута ты, матушка Эмма...
-Пап,-вмешался Виктор,-может хватит привязываться? Знаем, человек ты с юмором, но юмор твой понятен не всем. Матушка... К чему это?
-Да где уж вам понять? Вам хорошо сычами ходить и дуться как мышь на крупу. Мешаю вам?- не сдержался Иван Ильич,-Так и скажите. Чего ж нервы друг другу трепать?
-Пап, ну что ты начинаешь?
-Пусть начинает. Давно пора начать,-рявкнула Эмма.
-Не прошло и года, а уж пора. Вот тот намёк на раздельное житьё разных поколений я понял. И понял, что меня он касается.
-Пап.
-Ну что ты папкаешь? Не по нраву я твоей жене ? Не так в туалет хожу, не так ем, не так сижу.
Виктор опустил голову и молча смотрел в тарелку.
-Ну что молчишь, сынок? Зачем меня к себе жить звали? На наш с матерью дом позарились? Думали за Олюшкой следом отправлюсь? Извиняйте, не вышло по вашему, живу. Живу, а лучше бы не жил. Такое от детей... Эх, жизнь моя, матрёшка...,-махнул рукой в сторону невестки Иван,-Последнюю матрёшку, самую маленькую, спокойно дожить не дали. В стардом значит выталкиваете.
-Пап, да кто тебя выталкивает? Ты сам, чего-то там надумал, какие- то там матрёшки...,-не договорил Виктор, потому как Эмма так взглянула на мужа, что у того слова в горле застряли.
-Да понял я, всё понял. Ты, Вить, того...
На глаза Ивана навернулись слёзы.
-Бать...
-Перед матерью, перед её прахом не стыдно, что гонишь меня?
Виктор молчал.
- Понятно, насильничать своим присутствием не стану. Не мил, уйду, но не в стардом.
-А куда, бать? Куда?-мельтешил Виктор.
Невозможно Ивану смотреть на сына, стыдно за него. Никогда так стыдно не было, а тут... Прямо вот сейчас бы, провалиться сквозь землю и не слышать бы его голос. Не слы-шать.
-Деда, деда,-залез к Ивану на колени Игнатка, обнял его за шею, погладил деда по небритой щеке и попросил, - Не плачь, деда, не плачь.
-Да что ты, сердешный мой,- обнял ребёнка Иван,-солдаты не плачут, а мы с тобой солдаты.
-Плачут, деда и солдаты плачут, я по телевизору видел.
-Дитё ты моё разумное, всё- то ты видишь, всё -то ты знаешь, душа твоя чистая. Поди, Игнатушка, поиграйся, я с папкой и с мамой поговорю.
Не хотел Иван в стрардом сдаваться, да некуда идти. Хотел сопротивляться, да сил нету, возраст не тот, чтобы воевать с родными. Как бычок на заклание идёт. Медленно складывает вещи. Надеется, что Витька остановит его, скажет:
-Никуда ты бать не пойдёшь.
Никто Ивана не остановил, Игнатка спросил:
-Деда, ты куда собираешься с чемоданом? На море? Возьми меня с собой.
- Нет, малыш, море от меня далеко, да и не лето сейчас, холодное оно пока, море то это.
-Тогда куда ты?
-Игнат, не приставай, иди к себе в комнату,-приказал Виктор.
-Не хочу. Хочу с дедой.
-Туда деткам нельзя,-погладил головку ребёнка Иван,-там живут только бабушки и дедушки, это стриковский садик. Ну вот у тебя детский садик, а я бужду жить в стариковском.
-Баба Оля там тоже живёт? Ты к ней?
-Она там не живёт, но я к ней, Игнатушка.
-Деда, а вечером папа заберёт тебя домой ? Как меня из садика?
-Нет, Игнатушка, это круглогодичный садик.
-Круглосуточный,-поправил Игнатик.
-Пусть будет круглосуточный.
Не мог больше Иван объяснять внуку про "садик", боялся расплачется. Опять же, хотел, чтобы Виктор побыстрее его туда отвёз. Душа его разрывается от ненависти невестки, беспомощность сына и наивность Игнатушки.
-Пап, я приезжать буду. С Игнаткой...,-выгружая чемоданы из машины, сказал Виктор,- Не расстраивайся ты так, может тебе тут понравится. Не понравится-вернёшься...
-Вернёшься...Ты сам-то в это веришь?-спросил Иван сына,-Понравится? Как может понравиться могила, набитая стариками?
-Пап, ну какая могила? Как скажешь. Смотри, тут прямо парк, красиво, цветы на клумбах...
-На могилах тоже цветы, Витя. Лучше бы я сдох и лежал бы в отдельной могиле, рядом с Олюшкой, а не в этом общаке. Сдохну, чтобы меня рядом с матерью похоронил! Понял?!
-Чего это ты помирать собрался? Рано говорить о смерти...
-Это моя последняя просьба. Больше у тебя ничего не попрошу. Вот только любопытство разбирает... Андрюшка знает куда вы меня определили?
-Нет, не знает пока.
-Не стыдно будет сыну правду говорить?
-Пап, ну что ты начинаешь?
-Я заканчиваю, сынок. Эх, жалко, что по заказу не умирают.
Комната, как комната. Скорее больничная палата. Нету в ней уюта. Да и какой тут уют, четыре койки, четыре тумбочки и шкаф для одежды. Одним словом, предсмертная палата.
Двоих дедов в палате не было, гуляли на воздухе, как сказал третий, который лежал в кровати и пялился в потолок.
-Это Аркадий Мефодич,-представила медсестра деда, который не отреагировал на своё представление очередному заселяющемуся,-Иван Ильич,-представила она Ивана,- прошу любить и жаловать.
-"Люди входят и выходят? Продвигаются вперёд?",-спросил стихами Аркадий Мефодьевич,- Жаловать это мы завсегда пожалуйста, а вот любят его пусть наши бабки,- засмеялся старик,- Юмор, шутка. Ту без юмора, сразу в гроб.
-Ну что вы такое говорите, Мефодьич?- возмутилась медсестра.
- Правду говорю, чтобы не обольщался на жизнь. Заместо Павла значит?
-Да,-коротко ответила медсестра и ушла.
-Детки определили? Или сам сдался?
Настроения на разговоры у Ивана не было.
-Потом,-ответил он,-Не сейчас.
-Значит детки, растудыт твою их коромыслом. Бабка померла, хату отжали и айда помирать. У всех одна песня.
-С чего ты взял, что дети...?
-С того... Поживёшь тут с полгодика, экстрасенсом станешь, по глазам читать будешь.
-А ты чё не гуляешь? Болеешь?
-Нога проклятая... Да и отгулялся я. Сейчас Борька обезболивающее принесёт...
-А что ж медсестре не сказал?
-А чё говорить? Затравят таблетками. Хочу своей смертью помереть.
В комнату вошёл раскрасневшийся дед и вопросительно уставился на Ивана.
-Свои,-сказал Аркадий,-заместо Павла, Иваном кличут.
Красномордый кивнул головой, достал из-за пазухи чекушку водки и передал её Аркадию.
- Вот она моя таблетка,- сказал Аркадий,- Ты там шёл... На посту Николавна?
-Не, во дворе. Клумбу рыхлит. Нальёшь грамм пятьдесят?
-Гонцу в первую очередь, но только пятьдесят, не больше.
-А как узнают, что вы тут спиртное распиваете? Запрещено ведь,-спросил Иван.
-А они знают. Не буяним, пьяные не бродим, ни к кому не пристаём и ладно. Плевать им на нас. Понятно?- зло ответил Аркадий.
-А третий кто? спросил Иван,- Или как и Павел? Почил?
-Не, живой пока,-ответил Аркадий,- Евген, так я его зову. Евгений Петрович. С одной бабкой любовь закрутил. Он у нас из культурных. Обхождения там всякие. Бабки это любят, а он поболтать любит, вот и прогуливаются. А ты пьющий? А то...
-Нет. Нет, не люблю я этого. По молодости да, выпивал, ну так, какой праздник...
-Здоровеньким хочешь помереть?-спросил красномордый Борис.
-Просто хочу помереть и если можно было бы, то прямо сейчас,-тихо ответил Иван.
-Не советую,-выпил стопку водки и крякнул Борис,- Тут у нас один, думал, если он попугает своих сродственников, повесится, они сжалобятся и заберут его домой. Ага! Щас! В дурку определили. Так что лучше здесь, чем в психушке.
-Да я как-то и не собирался вешаться, а вот жить не хочется.
-Поначалу все так,-махнув вторую рюмку водки, сказал Аркадий,- потом привыкают. Человек такое животное, ко всему привыкает.
Продолжение следует. Жду ваши отклики на первую главу рассказа, дорогие мои читатели, а если рассказ нравится, не забывайте поставить лайк.
И ещё один рассказ вниманию тех, кто не читал его:
"Пригляди за моей женой, когда я помру-1"
С уважением, ваш автор.