Глава семнадцатая. Боится своего любовника
Вначале Элеонора просто была без ума от Януша. Молодой, умный, дерзкий. Она стала обучать его светским манерам, культуре, умению гордо нести себя в обществе. Элеонора открыла ему дверь в высший свет не только литовской знати, но и у него появились покровители в Санкт-Петербурге. Все они, конечно, придерживались специфических взглядов и пристрастий, собственно, это их и объединяло. Через год Януша Маковского было не узнать. Из сельского парня, хоть и довольно грамотного, он превратился в молодого, умопомрачительного светского льва. Элеонора поддержала его вымысел, что юноша является весьма известным и талантливым скрипачом из польской буржуазной семьи. Такая легенда устраивала всех, тем более игра на скрипке действительно была великолепной.
Сколько дам из высшего общества открыто завидовало Элеоноре. Льстило княжне, что Януш отверг все предложения о покровительстве от других озабоченных особ. Многие из них были гораздо знатнее и богаче Элеоноры. Янушу было легко с Гершт, он чувствовал, что она сделана из того же теста, что и он.
В самом начале отношений княжна притягивала Маковского как старшая и опытная партнерша. Он словно щенок заглядывал ей в глаза, и, как ни странно, даже его внутренний голос восхищался Элеонорой. Именно она ввела Януша в мир безумных, порочных наслаждений. Под ее руководством Маковский стал магистром любовных утех, словно сама судьба привела его к княжне и ее окружению, и только здесь он мог практически себя не сдерживать.
Но время неумолимо бежало вперед, и из преданного щенка вырос огромный, вечно голодный зверь.
За последние два года Гершт заметно сдала. После 40 лет она стала вдруг сильно стареть, слабеть, словно какая-то неизлечимая болезнь крепко в ней засела. Врачи разводили руками и не находили причины столь резкой перемены в здоровье Элеоноры. Она с ужасом стала замечать, что иногда нет-нет да и усматривала во взгляде Януша проблески безумия и всепоглощающей злобы. Тон его стал снисходительным, раздраженным. Было заметно, что он охладел к любовнице, она его раздражала своим вечно больным видом. С тревогой в душе княжна понимала, что со временем она теряет власть над ним, и не за горами наступит такой момент, когда Януш не остановится и доведет свое дело до конца, до ее конца. Все чаще после страстной встречи со своим любовником Элеонора буквально уползала от него еле живая. И если раньше боль ей была необходима, то сейчас она ее убивала. Еще совсем недавно княжна была восхищена Маковским, его умением балансировать на грани, и он никогда не причинял ей серьезных увечий, то сейчас ей приходилось буквально останавливать его, чтобы он эту грань не переходил. От чего Януш становился злым и, уходя к себе, громко хлопал дверью. Зверь искал удовлетворения, которое больная княжна дать ему уже не могла.
Последней каплей терпения стал поздний вечер, уже почти ночь, когда в ее комнату ворвался Януш, нагой и окровавленный, и требовательным голосом, с бешенными, удовлетворенными и полупьяными от содеянного глазами, хрипло проговорил:
- Иди, уберись там, - он неопределенно махнул рукой и шаткой походкой удалился из спальни.
Элеонора быстро вскочила с кровати и побежала по комнатам. Все чисто! И тут мысль поразила ее голову: «На кухне!». Несколько дней назад Элеонора заметила, что Маковский пристально смотрит на новенькую девчушку, дочь кухарки. Она прибегала и иногда помогала матери на кухне. Та гнала дочь домой, но любопытный подросток не слушалась. Януш смотрел на девочку, и его походка становилась легкой, пружинистой, зверь готовился к прыжку. Он быстро очутился возле подростка и погладил ее по голове:
- Какая милая малышка, пусть помогает тебе, не гони, - с очаровательной улыбкой произнес Януш.
Мать оттаяла, и девчушка стала появляться на кухне чаще.
Элеонора стояла и безумными глазами смотрела на тот кошмар, что натворил ее некогда любимый. До конца жизни Элеонора Гершт не забудет представшую картину перед ней. Описывать такое словами невозможно. Княжна многое в жизни поведала и во многом участвовала, но такое видела впервые. Ее несколько раз стошнило, но затем она взяла себя в руки и стала отмывать кухню, убирая жуткие последствия бурной ночи своего любовника. Только под утро она разбудила Маковского и приказала зарыть останки несчастной. Тот с отличным настроением, выспавшийся и сразу как-то подобревший, сделал всё, о чем просила Гершт.
В тот день кухарка тщетно ждала свою дочь, больше она ее не увидела никогда. Были объявлены поиски, но безрезультатно. Через месяц кухарка получила большие расчетные и уехала в другой уголок Литвы.
А мы, дорогой читатель, снова вернемся в тот страшный день. Вечером того же дня Элеонора Гершт писала письмо своему старому и верному другу, большому чину в Воронежской губернии. Она просила его позаботиться о том, чтобы Маковский исчез из ее жизни и жизни их тайного общества как можно быстрее. Средства, какими будет удовлетворена ее просьба, она оставляет на выбор своего любезного друга.
Гершт позвала Януша и приказала ему собирать вещи и временно уехать, пока идет расследование о пропажи девочки. Маковский озлобился, насторожился, но Элеонора показалось ему вполне добродушной и он повелся на ее уговора. Через два дня Януш на экипаже княжны отправился на границу Литовского княжества, чтобы затем отправиться в Воронежскую губернию. Добравшись до границы, Маковский остановился на постоялом дворе, чтобы подкрепиться, дать отдохнуть лошадям и утром продолжить свой путь в один конец. Самое интересное, что и сам Маковский возвращаться к больной, стареющей княжне не собирался. С собой у Януша была довольно большая сумма денег и некоторые драгоценности, которые позволили бы ему какое-то время прожить безбедно, а дальше он придумает, чем ему заниматься. Он был молод, силен, времена наступали мрачные, и для Маковского всё это было только на руку. Его манили большие города, такие как Москва и Санкт-Петербург. Есть где человеку с гениальными идеями и деньгами развернуться. Сотни девиц манили его. Все они заслуживали наказания, и он, Маковский, будет безжалостен к ним.
Такие мысли лезли в голову Януша, пока он ждал ужин. Кучер ушел кормить лошадей, и Януш сидел в одиночестве. Посетителей было мало: он, и еще двое господ, небогатых. Место было прямо скажем так себе, но отдых нужен, и поэтому выбирать не приходилось. И тут Маковский увидел владелицу постоялого двора, крепко сбитую, дородную женщину лет так 35-ти, еще довольно привлекательную. Она зазывно смотрела в глаза приезжему красавчику и вызывающе виляла бедрами. Януш тоже поглядывал на женщину, но его внимание привлекали небольшие золотые серьги с довольно крупными изумрудами. Ужин на стол подала сама хозяйка, она представилась, лукаво поведя глазами, но Януш не расслышал ее имя, да и на кой оно ему. Перед тем как уйти, она вполголоса произнесла:
- Если Вам, господин, что будет нужно, моя комната наверху, к сожалению, у меня сломался замок, так что дверь открыта. Буду рада услужить Вам, если что, — она многозначительно подмигнула и широко улыбнулась.
Ночью, когда все уже видели сладкие сны, Януш на цыпочках поднялся по ступенькам на второй этаж и вошел в открытую дверь. Хозяйка постоялого двора лежала на пуховой перине в легкомысленном пеньюаре. Она открыла глаза и с похотливой улыбкой, облизав губы юрким розовым язычком, произнесла:
- Вам, сударь, что-то нужно?
- Да, моя милая, мне нужна ты! – произнес хриплым голосом Маковский, не отрывая взгляд от изумрудных сережек…