оглавление канала, часть 1-я
Пока я вела беседу с сестрицей, подспудно в голове у меня все крутилась мысль о том, что нужно бы, как следует разглядеть ключик. А ну как, я ошиблась? И рисунок на книге совсем другой, а в монастыре на меня некое затмение напало? Но выпроводить сестрицу, не вызывая подозрений, у меня не получалось. Поэтому, скрепя сердце, я решила перенести это мероприятие на завтра. Ночью я спала плохо, какими-то короткими «перебежками» между кошмарами. Промаявшись так до пяти часов утра, встала и поплелась в душ. Облившись холодной водой, вроде бы, немного пришла в себя. На работу отправилась, что называется, ни свет, ни заря, в самом, что ни на есть, прямом смысле этого слова.
Охранник, увидев меня с удивлением проговорил:
- Что-то вы раненько сегодня, Евдокия Сергеевна…
Не вдаваясь в долгие объяснения, проговорила со вздохом:
- Дел много накопилось, за день не успеваю…
Прошла в кабинет, и сразу ринулась к сейфу. Взяв ключ и специальную ювелирную лупу, уселась за стол и включила настольную лампу. Принялась внимательно разглядывать рисунок на серебряном ушке. Нет, все точно! Рисунок совпадал один в один с тисненным узором на книге. Просто, на ключе он был очень маленьким и с первого взгляда в нем было трудно угадать спрятанного среди разных завитушек журавля, расправляющего крылья. Не вставая с кресла, отодвинулась от стола и выключила лампу. Задумалась, вертя ключик в руке. Что же это такое получается? Выходит, этот ключик имеет прямое отношение к «Журавлиному братству», так что ли? А бабулька из церкви…? Она тогда кто? И что этот самый ключик должен открывать? А главное, почему вдруг я? Какое я ко всем этим загадкам имею отношение? Сердце замерло на несколько мгновений, словно я стояла на пороге чего-то неведомого, тайного и ужасно манящего, и мне сейчас надлежало сделать решающий, не побоюсь этого слова, судьбоносный шаг, чтобы переступить этот самый порог. Хотя, почему «словно»? Выходило, что я на самом деле стояла на этом пороге, чтоб его…! А вот, осмелюсь ли я его перешагнуть, был вопрос другой. Впрочем, кого я пыталась обмануть? Не удержавшись, фыркнула вслух. Передразнила сама себя: «осмелюсь ли…?»! Да я вприпрыжку рвану вперед, даже не заметив этого самого порога! Что поделать… Такова моя натура. Вздохнула тяжело, вспомнив сестрицу. А ей, что скажу? И тут же сама себе опять ответила: ничего. Нечего пока говорить, сама еще ничего не знаю. Эх, узнать бы про это самое «братство» чуток побольше! А для этого, что? Правильно… Для этого нужно встретиться с Аникеевым. Координат его у меня не было, но… Тут я себя остановила. При мысли о лохматом историке, что-то тревожное шевельнулось у меня внутри. Если уж совсем честно, то не нравились мне эти «ученые». Пятое или шестое чувство (я уже сбилась со счета) отчаянно мне семафорило пока еще желтым светом, означающим «будь осторожна». Давняя, еще с детских лет привычка все анализировать и разбирать по «кирпичикам» причину собственной тревоги или даже просто плохого настроения, сейчас была как никогда кстати. Что такого «опасного» углядело мое подсознание в этих двоих? Ну, положим, с Волковым все было понятно и безо всякого анализа. Весь его внешний вид, фигура, накачанные мышцы, небрежная, нарочито ленивая поза, и острый цепкий взгляд, способный подмечать самые мелкие и, на первый взгляд, казалось бы, незначительные детали, словно рысь на охоте – все это было трудно согласовать с такой безобидной деятельностью, как аспирант-историк. А вот лохматый Костя… Он то мне чем не глянулся?
Я даже прикрыла глаза для лучшей концентрации, и мысленно перенеслась во вчерашний день. Вот, отец Андрей ведет меня к «ученым», чтобы представить… Что я увидела тогда, когда посмотрела на Аникеева? Ведь что-то еще тогда меня насторожило… Что это было? И тут я вспомнила! Вспомнила так отчетливо, будто, и впрямь, стояла сейчас посреди того монастырского подвала! Конечно! Его очки! Меня тогда удивило, что у Константина очки в очень дорогой, если не сказать, дорогущей, оправе! Откуда у обычного ученого из историко-архивного института такие деньги на такую вещь? Нет, не подумайте плохого… Я не собиралась считать чужие деньги. Может, ему богатая тетушка наследство оставила или он клад нашел, мало ли... Дело было даже не в этом! Насторожило меня то, КАК он носил эту самую оправу, как небрежно поправлял ее. Другими словами, его отношение к такой дорогой вещи, как само собой разумеющееся. Небрежно привычное. Да! Именно так! Я вспомнила, когда, будучи еще студенткой и имея сорок рублей стипендии на которую нужно было прожить целый месяц, я умудрилась через разные подработки, накопить немного денег и купить себе немыслимо дорогую дамскую сумочку. Помню те плавные осторожные движения, с которыми я надевала ее себе на плечо, помнила внимание, которое я уделяла окружающему, когда садилась в битком набитый автобус, опасаясь зацепиться этой сумочкой ненароком за какой-нибудь острый угол. Не знаю… Возможно, я и придавала сейчас подобной мелочи слишком большое значение, но мое подсознание радостно мне кивало, мол, правильной дорогой идете, товарищи. Нет… С этими гражданами мы спешить не будем. Теперь я даже досадовала, что сунула им свою визитку. Но какую-нибудь информацию о «Журавлином братстве» получить очень хотелось. Эх, жаль, что я не умею читать на древнеславянском языке! «Слово о полку Игореве» было не в счет. А так, думаю, отец Андрей не отказал бы мне покопаться в той загадочной книге.
И тут, мне пришло в голову, а что, если сам отец Андрей что-нибудь знает об этом? Ведь, наверняка, у них в монастыре есть люди с подобными умениями! Ведь там столько старинных книг, большинство из которых написано именно на этом языке. Просто обязаны быть! Не могут не быть!
Вдохновленная этой мыслью, я решила выкроить время и опять съездить в монастырь, поговорить с отцом Андреем. Кто знает, а вдруг…?
Свою мысль я додумать не успела. В дверь тихонько постучались. Я, повинуясь какому-то внезапному порыву, который в простонародье у нас называется «черт попутал», быстро надела шнурок с ключиком себе на шею, убрала лупу в ящик стола, и бодрым голосом, ответила:
- Да, входите…
Когда я, вспоминая потом обо всем произошедшем, пыталась понять, что дало толчок тем последующим событиям, то пришлось признать, что именно этот неосознанный жест тогда в моем кабинете и послужил тем мощным катализатором, который… Ну не буду забегать вперед. Что случилось – то случилось. И, не умея избежать тавтологии, просто добавлю банальную истину, что все случайности в нашей жизни, увы, не случайны.
Дверь приоткрылась и на пороге возникла Людочка, старший продавец. Вид она имела слегка встрепанный и несколько обескураженный. Обычно, спокойная и уравновешенная, сейчас она производила впечатление, что только, только ей удалось вырваться из обезьянника, где она долго и упорно отбивалась от надоедливых мартышек. Людочка работала в этом магазине со времен, так сказать, его основания. Была она невысокого росточка, пухленькая, словно сдобная булочка, которую только что вынули из печки, с каштановыми волосами, завитыми в модные спиральки, придающими ей несолидный вид девочки-подростка, хотя, ее шестнадцать лет уже давно миновали. Но, несмотря на «модную» прическу, человеком она была ответственным и серьезным. Сейчас же, ее голубые глаза были раскрыты на всю возможную ширину, грудь под тонкой белой блузкой взволнованно вздымалась, словно она пробежала, как минимум, стометровую дистанцию. Все это говорило о том, что произошло что-то в высшей степени небывалое.
Обнаружив меня, спокойно сидевшую за столом, Людочка чуть выдохнув, пробормотала:
- Слава Богу, вы на месте… - И не дожидаясь от меня требовательных вопросов на тему «что случилось», быстро заговорила: - Евдокия Сергеевна, не могли бы выйти в зал… У нас… - Она запнулась, и, оглянувшись себе за спину в приоткрытую дверь, шепотом закончила: - В общем, у нас клиент трудный… Не могли бы вы…
Я удивленно вскинула бровь. Людочка потому и была старшим продавцом, что умела любого, подчеркиваю особо, любого клиента обслужить на самом высоком уровне. Она могла заболтать кого угодно. И подростки в драных джинсах, покупавшие у нас дешевенькие «фенечки», и солидные клиенты, не глядя выкладывающие увесистые пачки денег за гарнитур с бриллиантами: все уходили из нашего магазина осчастливленные и обласканные Людочкой, и с непременным обещанием вернуться опять. И возвращались! И если уж она прилетела ко мне и заявляла, что у нас «трудный клиент», то это должно быть, была персона, никак не меньше статуса английского короля. Хотя, я думаю, и с королем бы Людочка управилась в два счета. Значит, и впрямь, попался какой-то уж очень необычный покупатель.
Гадая, что там за чудо-юдо такое к нам пожаловало, что даже Людочку так тряхонуло, я прошла за девушкой по коридору в торговый зал. И сразу обратила внимание на то, что все продавцы, и несколько покупателей, забредшие к нам с утра пораньше, выглядели как рыбы в аквариуме, когда туда вдруг какой-то идиот запускал пиранью. А посреди зала… В общем, первым моим порывом было бежать обратно в кабинет, чтобы надеть красный сарафан с кокошником, а охранника "мухой" посылать в ближайшую булочную за караваем. Но сдержалась.
Посередине зала стоял с недовольным выражением лица… Даже и не знаю, как сказать. Нет, понятное дело, что там стоял человек, но какой! Черный костюм, который шили лучшие портные Лондона (поверьте, я в этом разбираюсь), белоснежная рубашка и безупречный галстук стального цвета с отливом, очень модный в этом году, с крупным бриллиантом-булавкой, лакированные черные туфли, даже не буду произносить названия фирмы, которые стоили дороже, чем бриллиантовое колье на нашем прилавке: все это, только поверхностный, так сказать, образ нашего «клиента». А внутри всего этого великолепия – статная, высокая и довольно широкоплечая фигура мужчины в годах, с седой шикарной шевелюрой. Тонкий нос, проницательные глаза невнятного водянистого цвета, чуть полные губы, скривленные недовольным, я бы сказала, капризным изгибом: все вышеперечисленное, говорило о его властной, я бы сказала, тираничекой натуре со стальным характером. Привычка повелевать была заметна в каждой морщинке его холеного лица. Опирался мужчина на изысканную трость черного дерева, испещренную замысловатым узором с набалдашником из слоновой кости в виде головы орла. Но дело было даже не в его «прикиде», как говорит сейчас молодежь. От его фигуры прямо-таки веяло силой. И не просто силой, а СИЛОЙ, которая, как ураганный ветер в одночасье может все и всех смести со своего пути, приди ему такая охота.
В дверях застыли два паренька характерной наружности, одетых во все черное, видимо, для того чтобы не диссонировать цветом одежды с хозяином. Идя по направлению к этому человеку, уголком глаза я заметила, что рука нашего охранника просто автоматически сама легла на оружие, висевшее у него на боку. И это говорило о многом. Вот же принес черт «покупателя»! Это была единственная мысль, которая сейчас крутилась у меня в мозгу. Подойдя к человеку, я вежливо поздоровалась и поинтересовалась, чем я могу ему быть полезной. Он окинул мою фигуру с ног до головы своим цепким взглядом с легким прищуром, после которого, я, по его прикидкам должна была, как минимум, упасть в обморок. Про максимум даже и думать не хотелось. Выждав пару-тройку секунд для верности, видимо, в надежде, что я, все же, рухну к его ногам, он произнес низким, чуть хрипловатым, словно простуженным голосом, игнорируя мое «здравствуйте»:
- Милочка… Я слышал, что вы привезли коллекцию икон из нашей епархии в дорогих окладах с драгоценными камнями. Я хотел бы выбрать на подарок в день именин своему крестнику что-нибудь приличествующее данному событию…
Нет, конечно, моя работа требовала выдержки и уважительного отношения к людям… Впрочем, не только работа. Но вот обращения «милочка», да еще произнесенное таким тоном, будто я служу у него в горничных, я никак не могла принять. Тонко улыбнувшись, я пропела:
- Для начала, давайте с вами договоримся: вы не называете меня «милочкой», а я не стану называть вас «голубчиком»… И тогда, я вам с удовольствием покажу весь ассортимент, привезенный из епархии, который у нас имеется в наличии.
От неожиданности и удивления, глаза у него на мгновение расширились, а потом сразу же сузились, словно у дикого кота, которому охотник, по нечаянности и небрежению, отдавил лапу. Мальчики на входе как-то сразу напряглись, чуть подавшись вперед. А я с тоской подумала, что лучше бы я плюнула ему на его лакированные дорогущие туфли, чем сказать такое. Но отступать уже было некуда.
