— Да пошли вы все, — Петя хрипел. Горло болело так, что слезы текли рекой. — Ненавижу вас всех.
Он тоже побежал по дороге, по направлению к реке. Лена осталась стоять на том же месте с соседом, который провожал Петю изумленным взглядом.
Глава 29
Васька оторопел от слов друга.
— Ты зачем говоришь такое? — просипел он. — Ты мне желаешь такого же горя??
— Гы! — Петя закурил. — Не желаю, оно уже случилось.
— Ну знаешь, — Вася сделал два шага назад. — Это уже слишком. Я понимаю, тебе плохо, мозги помутились, но желать моему сыну…
— Егор – твой сын!! — выкрикнул Петя в небо и, переведя издевательский взгляд на Васю, вновь затянулся едким дымом.
— Что ты сказал?? — Лицо Васи моментально покраснело, губы задрожали, в ушах зашумело.
— Да! Я воспитывал твоего сына! Я его кормил, одевал! Теперь ты – мой должник! Петю распирало так, что он, сплюнув себе под ноги, бросил сигарету на землю и растоптал ее со всей яростью, которая пришла на смену слезам.
— Как… мой… — Вася пытался вспомнить, сколько лет назад он был с Василисой. —Это невозможно.
— Это ведь я тебе письмо отправил! Это я вместо Степки…
— Гад, — строчки из того злосчастного письма замельтешили перед глазами Василия.
— Это я подделал его почерк! Я всегда славился копированием, потому что вы, бестолочи, ничего в этой жизни не умеете! Я за вас домашку делал, отметки исправлял!
Пока Петя кричал с надрывом, Вася мгновенно вспомнил всю ту детдомовскую жизнь и день, когда у них был выпускной.
— … а потом я повел ребят, чтобы показать, как вы там кувыркаетесь! Но не смог опозорить Василиску, потому что всю жизнь люблю ее! Слышишь? Я люблю ее, и ты не достоин такой женщины, как она!!
— Лучше замолчи, — Вася сделал шаг к Петру, но тот и не думал замолкать:
— Я вас развел, чтобы она стала моей!! Я сказал ребятам, что она доступна, чтобы ее оприходовали. Потому что такая она тебе не нужна будет! Я прекрасно знал, что ты ее бросишь, потому хуже предательства и выдумать нельзя. А мне плевать, я бы и такую ее любил! Жаль, что Степка не смог! Жаль, что никто не полез к ней, потому она начала плакать. Она просила, а они стояли и смотрели на нее, как на побитую кошку!
— Ах ты тв…. — Васька не успел сказать последнее слово, так как его руки сами потянулись к горлу Петра.
Глаза Пети выпучились, кожа на лице стала багровой. Парень практически болтался в воздухе, потому что рост Василия значительно выше. Сжимая пальцы на шее друга, Вася не сразу почувствовал толчок под ребро, затем – пинки и тычки по всему телу.
— Ты же его убьешь!! — вопила Лена, выскочившая из общежития. — Вася, не надо!! Тебя посадят.
— Я тебя…я тебя… — Вася напряг все мышцы тела и давил со всей силы.
Из общежития выбежал сосед, заметивший потасовку из окна.
— Васька, дурень! Васька, отпусти его. Да что ж ты делаешь, опомнись. У тебя дети!
«Дети», Вася разжал пальцы и выдохнул. Обернувшись на плачущую жену, он стиснул зубы до хруста в челюсти.
— Васенька, пойдем домой! — с мольбой в голосе запричитала Лена и схватила его за руку.
Выдернув руку, Вася прорычал:
— Не пойду.
Он рванул в сторону магазина, развернулся возле него и побежал куда-то. Лена плакала, глядя, как муж удаляется в неизвестном направлении.
— Что случилось? — она посмотрела на Петю, который задыхался, пытаясь откашляться.
— Да пошли вы все, — Петя хрипел. Горло болело так, что слезы текли рекой. — Ненавижу вас всех.
Он тоже побежал по дороге, по направлению к реке. Лена осталась стоять на том же месте с соседом, который провожал Петю изумленным взглядом.
— И что на него нашло? — спросил мужчина, поправляя воротник рубашки.
— Его жену не поделили, — ответила Лена и пошла в свою комнату.
— Жену? Петьки? Во дела-а-а, — сосед потоптался еще немного и вошел в общежитие.
***
Вася, купив самогона, устроился на сгнивших бревнах у старой фермы и начал пить прямо из бутылки. В груди сдавливало от мысли, что Егор действительно был его сыном.
— И не сказала, — горевал Вася, занюхивая рукавом куртки. — Что ж ты молчала, милая моя. И я дурак, видел, как мальчонка походит на меня. Видел и тоже промолчал. А Степка, почему не рассказал правду, что Василиса не крутила задом перед мужиками? Петька – гад, всю малину обгадил. Сына он моего принял, воспитал. Да пошел ты!!
Его голос эхом разнесся по округе, и Вася взвыл, как воет старый волк, отбившийся от стаи. Склонившись, Вася сжимал бутылку, напрягая мышцы, тряс головой и слушал громкое биение сердца, отголоски которого проваливались за брюшину. Каждый орган клокотал горем, изрыгая жгучие волны ненависти. Василий был готов вскочить и разорвать на себе одежду, которая сковывала движения. Сейчас ему было так тошно и душно, что горела не только спина, но и жар полыхал в голове. Тяжелый сердечный ритм с живота поднялся к затылку. Вася четко чувствовал, как вздулись вены на висках. Еще чуть-чуть и голова лопнет от раздутых до неимоверных размеров мыслей.
— Я должен, — удар ладонью по покрытому льдом бревну, и Вася поднялся. Он только сейчас понял, что напился, когда, пошатнувшись, чуть не завалился назад. Отбросив пустую бутылку, мужик неуверенным шагом поплелся туда, где ему должны прояснить ситуацию. Прямо сейчас.
К его радости, а, может быть, и несчастью, Петра не оказалось дома, когда дверь открыла зареванная Василиса и сказала об этом.
— Ты почему молчала? — с придыханием спросил Вася.
— А что говорить? — Василиса догадывалась, что ему нужно.
— Ты мне тут дурочку не ломай! — ударив кулаком в стену, Вася кое-как поднялся на крыльцо.
— Иди домой, ты на ногах не стоишь.
— А знаешь, почему? Нет, ты мне скажи! В глаза смотри! — Вася заставил женщину поднять удрученный взгляд.
— Пожалуйста, иди домой.
— Никуда я не пойду, — один широкий шаг, и Вася оказался в сенях. — Милая моя, — заговорил он ласковым голосом, — Василисушка, — и его глаза заблестели от слез. — Я люблю тебя. Я разведусь, слышишь? Разведусь и женюсь на тебе.
Она смотрела в его искривленное горем лицо и видела, что он говорит правду. Глаза не врали, они были такими глубокими, переполненными тоской и бедой одновременно, что Василиса пустила слезу и, уткнувшись лбом в грудь Васьки, зарыдала в три ручья.
— Я так и знал, — за спиной Василия появился Петька. — Муж за порог, а жена хахаля в дом.
Он потирал кулаки и буравил стальным взглядом спину теперь уже не друга, а лютого врага.