Солнечный свет пробивался сквозь тонкие занавески, рисуя причудливые узоры на стенах моей квартиры. Я сидела за кухонным столом, медленно помешивая остывающий кофе и наслаждаясь утренней тишиной.
Пятнадцать лет назад родители оставили мне эту двушку — просторную, светлую, в хорошем районе. Я берегла каждый уголок, каждую вещь хранила воспоминания о них.
Звонок в дверь раздался как гром среди ясного неба. На пороге стояла Светка — моя троюродная сестра, с которой мы не виделись лет пять, не меньше. За её спиной маячили муж Витя с угрюмым лицом и их сын-подросток Димка, уткнувшийся в телефон.
— Олечка! Родная моя! — Света ринулась обниматься, не дожидаясь приглашения. — Как же я соскучилась!
Я растерянно обняла её в ответ, пытаясь вспомнить, когда мы в последний раз общались. Кажется, на похоронах тёти Вали?
— Оленька, выручай! — Светка схватила меня за руки. — У нас такая ситуация... Квартиру ремонтируем, жить совершенно негде. Неделька-две, максимум! Пусти переночевать, а?
Я замешкалась, но Витя уже вносил чемодан, а Димка протиснулся мимо меня в коридор.
— Света, я не знаю...
— Да ладно тебе! Мы ж родня! Помнишь, как в детстве на даче играли? А как ты меня от собаки защищала? — Светка говорила без остановки, попутно расстегивая сапоги.
Детство... Да, было дело. Мы действительно дружили, пока росли. Потом как-то разошлись — я училась, работала, родители болели... Но ведь правда — как отказать родне?
— Ладно, — вздохнула я. — Но правда ненадолго?
— Конечно-конечно! — Светка просияла. — Две недельки максимум!
Я смотрела, как они раскладывают вещи в гостиной, и непонятная тревога скребла где-то под ложечкой. Но я отмахнулась от неё — в конце концов, что может случиться за две недели?
Две недели превратились в месяц незаметно, как песок сквозь пальцы. Сначала я не придавала значения мелочам — ну, разложили вещи, ну, заняли шкаф... Временно же! Но постепенно моя квартира начала меняться, как будто её захватывали по сантиметру.
Светка без спроса переставила мебель в гостиной — "так удобнее, Оль!". Витя установил свой огромный телевизор прямо на стену — "я ж аккуратно, даже обои не повредил!". Димка забил холодильник своими йогуртами и колой — "растущий организм, ему надо!".
А счета... Счета стали приходить такие, что у меня глаза на лоб лезли. Электричество, вода, интернет — всё взлетело в два-три раза. Но когда я осторожно намекнула про оплату, Светка только махнула рукой:
— Ой, Оль, ну что ты мелочишься? Мы ж родня! Вот закончим ремонт, всё компенсируем!
Ремонт... Это слово стало как заклинание, которое они повторяли каждый раз, когда я пыталась заговорить о сроках.
— Строители подвели, представляешь? — разводила руками Светка.
— Материалы задержали, — хмурился Витя.
— Деньги пока не все собрали, — вздыхала Светка.
Я начала избегать собственной кухни. Там теперь постоянно кто-то был — то Светка с подругами чаи гоняет, то Витя с пивом у телевизора сидит. Мой идеальный порядок в шкафчиках превратился в хаос, любимая чашка куда-то пропала, а набор специй, который я собирала годами, внезапно "закончился".
А потом я услышала тот разговор. Случайно. Я возвращалась с работы пораньше и, поднимаясь по лестнице, услышала Светкин голос через приоткрытое окно:
— Да нормально устроились, у Ольки живём. Дура она, если честно, терпит нас. А чего ей? Денег куры не клюют, квартира здоровая — одной-то зачем столько места? Еще и на работу ходит, представляешь? Мы тут как короли!
Я застыла на лестничной клетке. Кровь стучала в висках, а в горле встал ком. Дура, значит? Терпит? А они — короли?
Я не спала всю ночь. Ворочалась, смотрела в потолок, а перед глазами проносились картинки: вот мама протирает эти стены, вот папа вешает карниз, вот мы все вместе выбираем обои... А теперь здесь хозяйничают чужие люди, которые считают меня дурой.
Утром я встала раньше всех. Сварила кофе — себе, только себе — и стала ждать. Светка выползла на кухню около десяти, заспанная, в халате.
— О, Олька, ты чего так рано? На работу же вроде не надо сегодня?
— Надо поговорить, — мой голос звучал неожиданно твёрдо.
— Чего случилось-то? — Светка плюхнулась на стул, зевая.
— Когда вы съезжаете?
— А? — она моргнула. — В смысле?
— В прямом. Когда вы освободите мою квартиру?
Светка подобралась, глаза её сузились:
— Оль, ты чего? Мы ж объясняли — ремонт...
— Хватит! — я стукнула чашкой по столу так, что кофе выплеснулся. — Я всё слышала вчера. Про дуру, которая терпит. Про королей.
Она побледнела, потом покраснела:
— Подслушивала значит? Хорошо же! А еще родственница называется!
— Родственница? — я горько усмехнулась. — Родственники так не поступают, Свет. Они не пользуются добротой, не насмехаются за спиной.
— Ах вот как! — она вскочила, лицо её исказилось. — Значит, так? Деньги у тебя есть, квартира есть, а помочь родным не хочешь?!
Я посмотрела на неё — действительно посмотрела, впервые за эти месяцы. И увидела не сестру из детства, а чужого, неприятного человека.
— Хочу, — ответила я спокойно. — Но не вам.
# Развязка
Они съехали через пять дней. Светка не разговаривала со мной, только шипела что-то про предательство и чёрную неблагодарность. Витя угрюмо таскал чемоданы, а Димка... Димка вдруг подошёл ко мне перед уходом:
— Тёть Оль, извини. Мама не права была.
Я только кивнула в ответ. Что тут скажешь?
Когда дверь за ними закрылась, я опустилась на пол прямо в прихожей и заплакала. От облегчения, от обиды, от злости на себя — что позволила, что терпела, что не смогла сразу разглядеть.
Несколько дней я приводила квартиру в порядок. Отмывала, чистила, возвращала вещи на свои места. Выбросила диванные подушки, которые пропахли Витиным пивом. Купила новую чашку взамен пропавшей.
А потом начались звонки. Сначала дальние родственники — "Оля, как ты могла? Они же семья!". Потом близкие — "Доченька, нехорошо получилось...". Я не оправдывалась. Просто отвечала: "Это моё решение" — и клала трубку.
Через месяц позвонил дядя Коля — папин брат, которого я не видела лет десять.
— Олечка! Как ты, родная? А я тут мимо проезжал, думаю — дай загляну! А может, и поживу немножко? У тебя ж места много...
Я улыбнулась в трубку:
— Нет, дядя Коля. Извините, но нет.
— Эх ты! — возмутился он. — Вся в отца — упрямая! Ну ладно, бывай...
Я положила трубку и подошла к окну. Солнце снова рисовало узоры на стенах — теперь уже точно моих стенах. В воздухе пахло свежесваренным кофе и свободой.
На столе лежала открытка от Димки: "Спасибо, что научили стоять за себя". Я прикрепила её на холодильник — как напоминание о том, что иногда любовь к себе важнее родственных уз.
А ещё через неделю позвонила мама моей старой подруги — она правда попала в сложную ситуацию. И я помогла ей — деньгами, временным жильём, поддержкой. Потому что помощь должна быть не по принуждению, а по зову сердца. И не тем, кто считает тебя дурой, а тем, кто действительно в этом нуждается.