В конце прошлой статьи мы оставили Томаса Кокрейна на борту парохода «Rising Star». Пока наш герой добирается до Бразилии, расскажем о его детище.
Восходящая звезда Чилийского флота
Пароход «Восходящая звезда» был уникальным кораблём с непростой судьбой. Так как пароходостроение в то время ещё развивалось и было не самым дешёвым удовольствием, то экспериментировали судостроители на своих заказчиках.
Не избежал этой участи и проект Кокрейна. Корабль планировался именно как военный – поэтому гребное колесо было одно, на оси симметрии, и пряталось в корпусе. Так же колесо было подъемным – при хорошем ветре оно поднималось, и «Восходящая звезда» шла под парусами.
Двигатель на судне был откровенно слабым – всего 70 лошадиных сил и был скорее вспомогательным агрегатом.
«Восходящую звезду» считают первым военным пароходом. До него паровой двигатель поставили на плавучую батарею «Демологос», служившую частью оборонительной системы Нью-Йорка. Но плавучая батарея – не военный корабль, а большое немореходное корыто с кучей пушек. Так что первенство в постройке военного парохода всё же осталось за Кокрейном.
После того, как «Восходящая звезда» переправила бывшего главу чилийского флота в Бразилию, корабль остался во флоте Чили. В 1826 году с него сняли паровую установку и колесо, и продали в частные руки как коммерческое судно. Выполняя рейс с грузом сала и конопли из Санкт-Петербурга 30 октября 1829 года корабль сел на мель, и 1 ноября затонул.
В боях «Восходящая звезда» участия не принимала, и осталась в памяти лишь как первый военный пароход, и как первый пароход в Тихом Океане.
Бразильская война за независимость до прихода Кокрейна
В 1808 году король Португалии Жуан VI бежал в Бразилию от войск Наполеона, оставив Португалию под руководством ставленника - англичанина. Из-за увеличения свобод и довольно либеральной политики в колонии, Жуан заручился немалой поддержкой части населения. В 1820 году прогремела Португальская либеральная революция, и Жуану VI пришлось вернуться в метрополию и присягать конституции. Наместником в Бразилии король оставил своего сына, инфанта (принца) Педру. Полное имя приводить не будем, там целых восемнадцать слов.
Педру Первый устранил революционные настроения в армии, но часть населения желала попрощаться с далёкой и маленькой Португалией, по сравнению с которой Бразилия была огромным и богатейшим государством. Наследный принц почесал голову, и пришел к логичному выводу: «Не можешь уничтожить – возглавь». Да и когда на голове корона, она приятнее чешется.
7 сентября принц объявил о независимости Бразилии, 21 сентября Государственный Совет провозгласил его конституционным императором Бразилии, а 12 октября прошла торжественная инаугурация. 1 декабря Педру Первого короновали.
Правда, не всем жителям Бразилии понравилось поведение Педру, и северные провинции остались верны португальской короне.
Раскол затронул и армию. Часть войск встала на сторону португальского короля Жуана VI, часть – на сторону его обнаглевшего сыночка. С флотом ситуация обстояла не в пользу молодого государства. Стратегические порты на севере Бразилии были под контролем метрополии, и большая часть флота осталась верна королю Жуану.
Несмотря на пару побед на суше, положение Бразилии было очень шатким. Португалия пользовалась господством на море и могла как заблокировать немногочисленные порты, так и доставить подкрепление из Европы или перебросить войска к столице по морю.
Педру Первый был хоть и не очень хорошим сыном, но дураком точно не являлся, и заключил сделку с дьяволом, а точнее – с самим «El Diablo», Томасом Кокрейном.
Адмирал флота Бразильской империи
13 марта 1823 года Томас Кокейн прибыл в Рио-де-Жанейро, и 21 марта наш герой был провозглашен Первым Адмиралом Национального Имперского Флота. В тот же день на флагмане бразильского флота был поднят флаг адмирала Кокрейна.
В качестве флагмана Кокрейну достался линейный корабль «Педро I». Судно было старше Томаса – его построили в Баии, в Бразилии, в 1760-1763 годах. Старомодный, в классическом иберийском стиле, с высокой кормовой надстройкой и большим латинским парусом на бизани. Изначально названный «Святой Антоний и Святой Иосиф» («Santo António e São José»), за время службы корабль сменил несколько названий и прошёл несколько крупных ремонтов и модернизаций. К 1823 году шестидесятилетний корабль снова был модернизирован, получил более классическое для линейных кораблей парусное оснащение и увеличенное до 74х пушек вооружение.
3 апреля бразильский флот впервые вышел в море под руководством нового адмирала. Томас Кокрейн прекрасно понимал, что без поддержки из-за океана португальские силы в Бразилии окажутся на осажденном положении. 1 мая бразильская эскадра подошла к Баии, планируя заблокировать столицу португальских сил.
Эскадра Кокрейна состояла из флагмана, фрегата «Пиранга» и двух торговых клипперов, переоборудованных на манер корветов. Чуть позже к эскадре присоединился еще один фрегат.
С экипажами дело обстояло откровенно плохо. На «Педро I» основой экипажа были 160 британских и американских моряков. В качестве морских пехотинцев (абордажников) Кокрейн взял самых замотивированных сторонников независимости – освобождённых рабов. 130 чернокожих вольноотпущенников с удивлением осознавали, что они теперь свободные люди, и палубу на кораблях приходится драить не им, а морякам-европейцам. Кокрейн понимал, что такой подход даст ему самых преданных бойцов, а моряки португальского происхождения по его мнению были больше ни на что не годны.
4 мая навстречу бразильцам вышел португальский флот. Кокрейн увидел тринадцать разных кораблей, выстроившихся в боевой порядок. Подав эскадре сигнал следовать за ним, адмирал повел свой корабль навстречу противнику.
Сложно представить, как орал и разорялся наш герой. Из всей эскадры за ним пошёл только перевооруженный клиппер «Мария Да Глория». На остальных кораблях взбунтовались моряки португальского происхождения. Не миновала эта участь и флагман – два португальских моряка из экипажа «Педро I» заблокировали подачу пороха из порохового погреба, арестовав носильщиков.
Неизвестно, на каком языке орал Кокрейн – английском, гэльском или португальском, но под матюки нового адмирала бразильский флот отступил. Попутно пришлось брать на абордаж один из собственных транспортов, на котором восставшие от беззакония («как так, негры получают нормальное жалование, а мы палубу скоблим!») матросы португальского происхождения захватили управление и хотели переметнуться к врагу.
Кокрейн был недоволен состоянием парусов и пороховых картриджей для пушек - небольших мешочков с нужным количеством пороха, которые заряжают прямо в дуло пушки. Для безопасности стрельбы на новые мешочки по приказу адмирала пустили сигнальные знамёна и запасные паруса.
Предательство моряков португальского происхождения тоже не осталось без внимания. Всех британских и американских моряков и офицеров Кокрейн собрал у себя на флагмане. «Мария да Глория», так же отличившаяся в позорном бое 4 мая, получила самых опытных и верных моряков с остальной эскадры. Оставшиеся корабли под руководством людей, заслуживающих доверия, наш герой оставил в море, сказав, что без преданной команды и нормального оснащения он лучше использует их как брандеры.
26 мая два переоборудованных корабля заблокировали порт Морро-де-Сан-Паулу. 12 июня Кокрейн решил «проутюжить» заблокированную португальскую эскадру, и подошел к кораблям противника вплотную. Внезапно стихший ветер не позволял маневрировать во время возможного боя, и вместо атаки наглый шотландец устроил разведку. Флагман бразильского флота плавал между португальских кораблей, и на вопрос «А вы, собственно, кто?» Кокрейн спокойно отвечал «Английский корабль». Данного ответа вполне хватило, что бы успокоить доверчивых португальских моряков.
Когда отдыхающие на балах капитаны и адмирал узнали, что в край оборзевший Кокрейн на линейном корабле прошел между их кораблей и ушел восвояси, их шоку и страху не было предела.
Стоит заметить, что Томас Кокрейн в то время уже стал живой легендой. Его похождения и подвиги в Наполеоновских войнах отошли на второй план – под его руководством из Тихого Океана был выбит испанский флот, а сам Кокрейн уже был героем двух революций. Захват Вальдивии с неполными тремя сотнями солдат, дерзкие акции и набеги – всё это вселяло страх португальским офицерам. И когда всего два корабля блокировали побережье Баии, португальцы долго не решались выйти в море или дать бой. Так же португальцы прекрасно помнили о Бое на Баскском Рейде и об умени Кокрейна использовать брандеры. Страх полного уничтожения флота и пожаров на побережье основательно засел в головах португальского командования.
2 июля тринадцать португальских военных судов и около семидесяти транспортов бежали из Баии от одного линейного корабля и одного переоборудованного торгового клиппера. Кокрейн гнал португальскую эскадру до самой Португалии.
Маркиз Мараньян
26 июля Томас Кокрейн на флагмане бразильского флота под португальским флагом вошёл в устье реки Мараньян, и встал на рейде одноименного города. Прибывший линейный корабль был воспринят португальским гарнизоном как долгожданное подкрепление, и на борт «Педро I» тут же отправили гонца с поздравлениями об окончании перехода через океан. Когда посланники увидели на борту того самого El Diablo Кокрейна, радость сменилась ужасом. Наш герой не был бы собой, если бы не усилил эффект от своего появления. С курьером он отправил отцам города послание, в котором он описывал огромный флот с войсками, идущими на захват провинции. Он искренне сожалел о том, что свободолюбивые бразильцы и бывшие рабы всей душой ненавидят португальского короля и его сторонников, и о том, что город будет предан мечу. Приправив эти ужасы историей о том, что большая часть бежавшего из Баии конвоя уже стоит в качестве призов в Рио-де-Жанейро, Кокрейн выразил надежду, что новое правительство Бразилии помилует бывших лоялистов, если они искренне позволят народу выбирать судьбу новой родины и перейдут под руку императора Бразилии.
На следующий день делегация жителей Мараньяна поднялась на палубу «Педро I», и сделала символическое предложение Томасу Кокрейну сдать корабль. Получив отказ, они тут же подали иск с прошением взять провинцию Мараньян под опеку императора Бразилии Педро Первого.
Томас Кокрейн за сутки захватил для Бразильской Империи целую провинцию без единого выстрела, если не считать салют из всех орудий, которым приветствовалось поднятие нового флага над городом.
На следующий день верные португальскому королю войска покинули город, и на корабле отправились в Европу – пока блеф наглого шотландца не был раскрыт.
9 ноября Томас Кокрейн вернулся в Рио-де-Жанейро, предоставив отчет лично императору. 25 ноября за заслуги в борьбе за независимость Томас Кокрейн получил титул маркиза Мараньяна, а 19 декабря наш герой стал членом Тайного Совета бразильского правительства.
За пол года боевых действий на море Томас Кокрейн перерезал пути снабжения португальской армии в Южной Америке, изгнал в Европу португальский флот и присоединил к Бразильской Империи территорию, равную половине Европы.
Как всегда, основным камнем преткновения стали призовые деньги. Кокрейн обивал пороги и пытался выбить из правительства Бразилии долю призовых, чтобы расплатиться со своими моряками (и про себя не забыть).
Не смотря на дружеские отношения с императором Педро, острый язык Томаса всё равно обеспечил ему врагов в правительстве молодой империи. Кроме неуживчивого характера и требования призовых, у Кокрейна был ещё один крупный недостаток – он был иностранцем. Причем не просто иностранцем – он был британцем.
Во время войны за независимость и после неё именно Британия стала основным торговым партнёром Бразилии. Старые торгаши, чей бизнес был построен на вывозе ресурсов в Португалию, были не рады такому раскладу – а тут ещё в правительстве засел злой шотландец, которому корона должна немалую сумму денег.
С этим была связана одна забавная история.
3 июня 1824 года на борт «Педро I» поднялась проверяющая комиссия от морского министерства. Обыскав корабль, чинуши изъяли все найденные деньги и ценности. Сам Кокрейн в это время был на берегу, и узнав о новой напасти, он среди ночи вломился в императорский дворец, требуя аудиенции у Педро. Лакей пытался остановить Томаса, говоря, что император уже спит – но наш герой не сдавался, апеллируя к своему привилегированному праву как члену Тайного Совета будить монарха в любое время.
Император и правда спал, но Томас так разорался, что Педро проснулся и вышел к своему другу в ночной рубашке.
Томас объяснил императору, что в случае смотра он с группой сопровождения должен находится на борту, иначе матросы воспримут «проверяющих» как пиратов и скормят их рыбам.
В ответ Педро сказал, что не у одного Томаса враги в правительстве. И что лично он никакого отношения к этой «проверке» не имеет. Император обещал, что не допустит позора своего адмирала, и пообещал, что утром прикинется больным и под шумок решит эту проблему.
Утром император действительно заболел и слёг. Толпа горожан ринулась к дворцу справиться о здоровье любимого владыки. Не оставил без визита своего друга и Томас.
Когда Кокрейн зашёл в комнату, императора, а за ним и его адмирала разобрал хохот от курьёзности ситуации. Министры были в изумлении – но друзья сохранили свой секрет.И император решил проблему, как и обещал.
Нападки пропортугальских сил в правительстве Бразилии довели Кокрейна до ручки в начале 1825 года. Перенеся свой флаг на фрегат «Пиранга», 18 мая он отплыл в Европу.
25 июня фрегат бросил якорь в Спитхеде, Англия.
Поездка Кокрейна была воспринята оппозиционными силами в бразильском правительстве как повод снять Томаса с должности Первого Адмирала флота. В принципе, учитывая тот факт, что Кокрейн устроил вояж на корабле военного флота Бразилии без приказа, по личным интересам, иначе как бегством с угоном фрегата это путешествие не назвать.
Томас Кокрейн попрощался со своим другом, Педро Освободителем, в письме. На этом его южно-американские приключения завершились.
Греческий адмирал
Романтичный образ борца за свободу и дерзкого флотоводца принесли нашему герою невероятную популярность. В театре в Эдинбурге чету Кокрейнов встречали такими аплодисментами, что леди Кокрейн разрыдалась от избытка чувств. Естественно, кроме восхищения наш герой вызывал интерес и другого рода – профессионального. Уже четыре года греческий народ сражался за освобождение от османского владычества.
Переговоры с освободительным движением Греции начались почти сразу по прибытию Кокрейна в Англию. Пока Томас не получил окончательную отставку от правительства Бразилии он, сохраняя честь, отказывался возглавить греческий флот.
Но сразу после того, как Томас Кокрейн счёл себя свободным от любых обязательств, он выставил греческим борцам за свободу условия - 37000 фунтов, авансом, и в случае победы Греции ещё 20 000 фунтов доплаты. Постройка новых, крепких фрегатов и нескольких пароходов – без нормальных кораблей Кокрейн не хотел ввязываться в бои с османским флотом.
Подготовка и строительство кораблей затягивалось. Парусные фрегаты были заказаны в Америке – в то время в моде были крутобокие американские фрегаты из виргинского дуба. То, что постройка пароходов дело не быстрое, Кокрейн знал ещё по истории с «Rising Star».
Отплытие Кокрейна задерживалось вместе с подготовкой флота, но в апреле 1826 года произошла резня в Месолонги. Подвиг жителей и трагедия их исхода расшевелила как движение филэллинов, так и правительства стран, поддерживавших греческую борьбу за независимость.
21 февраля Томас Кокрейн был назначен адмиралом греческого флота, и отправился из Марселя в Грецию на шхуне «Unicorn», и 18 апреля состоялось торжественное вступление нашего героя в должность. Тем не менее, Томас Кокрейн отказался приносить клятву на Евангелии, но произнес текст присяги.
«Я клянусь пролить свою кровь за безопасность греков и за освобождение их страны; я клянусь, что не откажусь от их дела до тех пор, пока они сами не откажутся от него, и будут поддерживать меня»
Томас Кокрейн снова решил стать изобретателем. Для строительства брандеров нового типа наш герой пригласил каменщиков. Репутация Кокрейна как эксперта в использовании брандеров закрепилась еще с боя на Баскском рейде. Пожав плечами, корабелы согласились. Брандеры с каменными переборками, которые по мнению Томаса «Должны были взрывать не только корабли, но и крепости», затонули при спуске на воду, унеся с собой немало денег и крупную часть репутации шотландского изобретателя.
Но не только брандерами воевал Томас Кокрейн. И в апреле 1827 года он двинулся на помощь осажденному Акрополю.
Фалерон и Александрия
Осада Афинского Акрополя длилась с июля 1826 года. Дважды в Акрополь прорывались бойцы подкрепления с порохом и продовольствием. Была и попытка снять осаду, но она кончилась разгромным для повстанцев поражением в битве при Каматеро в январе 1827 года.
В начале марта к Афинам подошёл отряд одного из вождей греческой революции – Георгиоса Караискакиса. Османы попробовали выбить подошедших повстанцев – но понесли потери и отступили. Защитники Акрополя воспряли духом, а к отряду Караискакиса потянулись подкрепления и добровольцы.
В апреле к побережью подходят корабли под руководством Кокрейна. На одном из кораблей находился назначенный главнокомандующий сухопутными войсками повстанцев – Ричард Чёрч. По словам современников, человек недалёкий. По словам Караискакиса – «Капитан голета (тип корабля)» - Чёрч не спускался на берег и «командовал» войсками с борта корабля.
Георгиос Караискакис имел собственный план действий по снятию осады, в котором были учтены возможности освободительной армии, но Черч и Кокрейн настаивали на битве в поле.
После нескольких дней ссор и споров Караискакиса вместе с частью армии на кораблях перевозят в Фалерон, откуда греческий десант атаковал турецкие позиции. Флот под руководством Кокрейна вошел в гавань и открыл огонь по османским позициям, поддерживая атакующих с двух флангов повстанцев. В скором времени всё побережье оказалось в руках греков.
Остатки осман заперлись в монастыре Святого Спиридона. Кокрейн и Черч настаивали на начале штурма под предводительством Караискакиса, но тот посылал недогенерала с адмиралом в пешее эротическое, и ждал. Вода и провизия в монастыре были не вечны.
Через два дня осаждённые в монастыре подняли белый флаг. После коротких переговоров турецкому гарнизону монастыря было дозволено уйти, сохранив оружие. Одним из заложников у уходящих осман стал Георгиос Караискакис – человек, чьему слову турки верили безоговорочно.
Тем не менее во время отхода осман один из греков попытался отнять оружие у турка. Тот оказал сопротивление, началась потасовка, которая переросла в резню. Греки резали осман, не готовых к такому развитию событий – а между ними носился Георгиос Караискакис, который пытался остановить бойню.
Странность ситуации заключалась в том, что Караискакис был героем, на которого греки смотрели с восхищением. Все знали, кто именно был заложником у турок, и все понимали, чем может кончится подобная провокация. Но турки не тронули греческого генерала. То ли им было не до того, то ли они понимали, что тот не виноват в произошедшим – в любом случае резню при монастыре Святого Спиридона Георгиос Караискакис пережил вполне благополучно.
План атаки на Афины был прост. Десант со стороны Фалерона (с юго-востока) должен был отвлечь турок, в то время как основной удар по осадному лагерю должен был быть нанесен с запада через оливковую рощу. У Османов было более двух тысяч кавалеристов, которые потеряли бы всё преимущество в случае боя в лесу. Старые оливковые деревья были прекрасным прикрытием для пехотинцев и знатной помехой для кавалерии.
Вечером перед штурмом силам Караискакиса доставили порох. Георгиос был в бешенстве – запаса пороха хватило бы всего на два часа боя.
Рядом с позициями Караискакиса стоял небольшой отряд британцев. То ли желая отметить грядущую победу, то ли решив, что хватит считать греков за полуживотных, англичане решили угостить греков винишком. Подвыпившие бойцы совершенно внезапно решили показать удаль, и начали перестрелку с турками. Те, не будь дураками, решили совершить вылазку.
Георгиос Караискакис, несмотря на всю свою нелюбовь к англичанам, бросился им на выручку. С немногочисленной кавалерией греческий революционер отогнал османов, но был тяжело ранен. Его доставили на голет «Спартанец». Герой революции запретил подпускать к себе английских врачей, и произнёс ставшую знаменитой фразу – «Я знаю виновника, если выживу - отомстим». Когда же стало понятно, что выжить раненому греку не суждено, он огласил завещание. Спустя сутки после ранения Георгиос Караискакис скончался. К его смерти мы ещё вернемся позже.
Под радостные салюты османов, узнавших о смерти своего злейшего и опаснейшего врага, на берег наконец сошёл Роберт Чёрч. И первым же его приказом была отмена планов погибшего героя.
Вся операция теперь должна была проходить со стороны Фалерона силами десанта. Высадку повстанческая армия совершала при свете дня, на виду у турок.
Османский генерал Кютахья ждал атаки с ещё двух направлений. Опытный полководец не верил в непроходимую тупость англичан и считал, что поражение неизбежно. Когда же он «внезапно» понял, что атака будет всё же только со стороны Фалерона, то около девяти тысяч османских пехотинцев при поддержке двух тысяч кавалеристов бросились на три тысячи повстанцев.
Разгорм был очевиден. Две трети повстанцев погибли. Около двухсот пятидесяти попали в плен. Чёрч и Кокрейн бежали с поля боя, наш герой – вплавь.
После чудовищного поражения, равного которому не было в карьере Томаса, его авторитет был подорван. Вскоре Кокрейн предпринял рейд на Александрию, в гавани которой, якобы, находился османский флот. Источник информации был сомнительный, но адмирал приказал – и флот ушёл на юг.
Атака на Александрию достойна отдельного смеха. Решив использовать для сожжения османского флота любимые брандеры, Кокрейн замаскировал флотилию под торговый конвой. Маскировка не удалась – и капитан патрульного турецкого брига поспешил в гавань с донесением. Спешил он слишком неудачно, и сел на мель.
Вместо того, что бы пройти мимо и продолжить атаку, гений-флотоводец отправил два брандера сжигать патрульное судно. Из трёх кораблей получился отличный сигнальный костёр. Внезапное нападение почему-то не получилось – и Томас Кокрейн увёл свой флот обратно.
Авторитет Кокрейна был уничтожен. Ему давали какие-то маловажные задачи, и больше ни одного крупного сражения он не провел. Единственным его успехом стал захват двух османских корветов.
В октябре 1827 года грянуло Наваринское сражение. В Наваринской бухте объединенный флот Англии, Франции и Российской Империи разбил турецкий флот. В этой битве Томас не участвовал.
В декабре 1827 года Кокрейн на единороге (шхуне «Unicorn») тайком бежал в Англию. Восемь месяцев его не было – по словам самого Кокрейна, «он всячески помогал делу Греции из Лондона и Парижа».
Когда в конце сентября Кокрейн вернулся в Грецию на парусно-паровом корабле «Гермес», турецкий флот уже был отвлечен на русско-турецкую войну, а в Греции высадился французсуий десант.
Кокрейн в письме Иоану Каподистрии великодушно отказался от двадцати тысяч фунтов, обещанных ему в случае победы Греции в борьбе, и от доли с продажи двух захваченых им кораблей. Эти деньги Кокрейн пожертвовал на содержание семей погибших греческих моряков. Отношения к Кокрейну это не изменило – Каподистрия потребовал с Кокрейна снять с мундира все греческие знаки различия, не называть себя греческим адмиралом и как можно быстрее покинуть страну.
Отправленный в отставку шотландец на бриге «Прозерпина» был доставлен во Францию. По его словам, команда брига относилась к нему как к заключенному, держа «героя революции» впроголодь и оскорбляя его.
Томас Кокрейн вернулся в Британию, закончив свою карьеру в войнах за независимость, и завершив своё третье назначение на должность адмирала.
Впереди неуживчивого шотландца ждало четвертое назначение.
... и напоследок.
Уважаемый читатель) Я всегда рад ответить на вопросы в комментариях, и приветствую обратную связь.
Мои статьи на остальные темы, а так же статьи других авторов и многое другое можно найти в паблике "Исторический Угар" в соцсети "Вконтакте.
Поддержать автора можно лайком, подпиской или чеканной монетой.
В формате книги мои статьи (и не только про флот,и не только статьи) можно прочитать на моей авторской странице на author.today.
Спасибо за внимание!