Заключенный. Изобретатель. Член Парламента.
В конце прошлой статьи мы оставили нашего героя опозоренным, осуждённым и исключенным из списка морских офицеров Британского флота.
Одним из страшнейших ударов для Кокрейна было лишение ордена Бани. 11 августа 1814 года орден вернули в часовню Генриха VII в Вестминстерском аббатстве. Знамя с гербом Кокрейна сняли, и «спустили по ступеням» - выбросили на улицу из часовни, что обозначало лишение Томаса рыцарского титула и ордена Бани. Такого унижения не было со времён учреждения ордена в 1725 году.
Томас же тем временем сидел в «Тюрьме Королевской Скамьи» - долговой тюрьме. Живой ум шотландца не мог тереть скуку, и занялся семейным хобби – изобретательством.
Кокрейн сконструировал новый вид масляного светильника, главным отличием которого была постоянная циркуляция воздуха. Из-за этого светильники горели ярче, дольше не покрывались копотью и нагаром, и самое главное - стоили в два раза дешевле светильников, которые устанавливали в то время.
В начале октября 1814 года в приходе Святой Анны в Вестминстерском аббатстве восемьсот старых светильников заменили на четыреста новых, разработанных Томасом. Заслуги Кокрейна признали даже его политические оппоненты. Глобальную замену светильников на новые, системы Кокрейна, остановило лишь распространение газового освещения.
Томас Кокрейн считал несправедливым своё заключение, и 6 марта 1815 года бежал из заключения. Он перебросил веревку из окна своей комнаты на железный шип, установленной на внешней стене тюрьмы. Спуститься со стены нормально не получилось, и Кокрейн навернулся с высоты около семи метров.
По газетам разлетелись объявления о розыске сбежавшего Кокрейна. За вознаграждение в триста гиней его предлагали выдать правосудию.
Газеты пестрили упоминаниями о том, где был замечен опальный капитан – во Франции, в Джерси, в Лондоне….
Сам же Кокрейн в то время, не таясь, ездил по графству Хэмпшир – и никто из местных жителей и не думал его сдавать. Подлечив себя после падения со стены и поправив свои дела, 20 марта Томас Кокрейн (снова избранный в Парламент на тот момент), вошел с самым невозмутимым видом в Палату Общин.
Дело в том, что по законам того времени «ни один член парламента не может быть заключен в тюрьму за неуплату штрафа Королю или по какой-либо другой причине, кроме измены, уголовного преступления или отказа предоставить гарантии для мира». Долговые маршалы, аналог современных судебных приставов, не имели власти в стенах Палаты Общин. Так же власти в парламенте не имели и констебли, так как были, юридически, представителями короны.
Не смотря на заявления Кокрейна о незаконном поведении маршалов, ему было приказано молчать в тряпочку и следовать за представителями закона. Когда Томас отказался, ссылаясь на вышеупомянутый закон, его вынесли из Палаты Общин на руках.
При обыске у Кокрейна нашли пачку табака, которую он купил по пути в Парламент. Ну, это всё равно, что курящий человек купил блок сигарет и пришёл с ним на работу. На вопрос «А зачем Вам столько табака?» Кокрейн неаккуратно ответил «Да чтоб вам в глаза его засыпать!». В итоге пагубную привычку Кокрейна к табаку и его запасливость раздули как намерение использовать табак для ослепления констеблей. Кокрейн потом шутил, что если бы у него в кармане нашли перочинный нож, то сочли бы его настолько опасно вооружённым, что для задержания и конвоя призвали бы армию.
Тем не менее неправомерность действий королевских маршалов и констеблей в стенах Палаты Общин была воспринята как унижение достоинства Палаты Общин и оскорбление Парламента короной. Вокруг Кокрейна поднялась шумиха, было несколько разбирательств на тему его неправомерного задержания и заключения, и в итоге 3 июля 1815 года Кокрейн был освобожден под залог в 1000 фунтов.
Кокрейн в глазах правительства был оппозиционером, консерватором и провокатором – он не простил подставу и обвинение в мошенничестве 1814 года, не простил так же и результаты военного трибунала над Гамбье после боя на Баскском Рейде. «Проклятое воспоминание о несправедливости, о том, что со мной сделали, никогда не выходит у меня из головы. Вся моя радость обратилась в прах!» - писал он в одном из писем.
Томас Кокрейн продолжал работу в парламенте, продолжая быть крепким куском древесины в мягких булках своих недоброжелателей.
В 1818 году Кокрейн обратился с прощальной речью к Палате Общин.
"Я больше не буду отнимать у вас время", - продолжил он несколькими отрывистыми фразами, произнесенными с болью и волнением, которые вызвали большое сочувствие в Палате Общин. "Положением, которое я занимал в течение одиннадцати лет в этой палате, я обязан благосклонности выборщиков Вестминстера. Я искренне рад тому, как они поступили по отношению ко мне. Они спасли меня от отчаянного и коварного заговора, который едва не привел меня к полному краху. Я прощаю тех, кто так поступил, и надеюсь, что, когда они сойдут в могилу, они смогут простить и самих себя. Все это не имеет отношения к теме, обсуждаемой в Палате Представителей, но я верю, что вы простите меня. Я больше не буду отнимать у вас время — возможно, больше никогда и ни по какому вопросу. Я надеюсь, что министры его Величества серьезно отнесутся к тому, что я сейчас скажу. Я произношу это без какой—либо враждебности — такие чувства сейчас покинули меня, - но я верю, что они прислушаются к моему предупреждению и спасут страну, отказавшись от существующей системы, пока не стало слишком поздно."
Чилийская война за независимость до прибытия Кокрейна
В Чили борьба за независимость продолжалась уже восемь лет. В 1814 году в битве при Ранкагуа революционные силы потерпели сокрушительное поражение. Из-за амбиций братьев Каррера и внутренних склок, Хосе Мигель Каррера не пришел на помощь Бернардо О’Хиггинсу, и тот потерпел поражение, чудом оставшись в живых. Эта битва, так же известная как «Катастрофа Ранкагуа», привела к поражению первого восстания и укреплению испанского владычества над Чили.
О’Хиггинс не думал прекращать войну. Бежав в Мендосу, тогда уже провинцию независимой Аргентины, он месте с Хосе Сан-Мартином, лидером аргентинской войны за независимость, собрал новую армию.
В 1817 году новая революционная армия перешла Анды, и 12 февраля 1817 года разгромила испанские войска в битве при Чакабуко.
После этого О’Хиггинс направил своих представителей в Старый Свет, искать финансовую и военную поддержку у недругов Испании.
Пока Томас Кокрейн ждал достройки своего парохода, О’Хиггинс объявил о независимости Чили, потерпел крупное поражение во Второй битве при Канча-Райаде в марте 1818 года. Тем не менее, ситуацию спас всё тот же Сан-Мартин, разгромив через месяц испанские войска в битве при Майпу.
О’Хиггинс прекрасно понимал, что пока на море господствуют испанцы, независимость Чили под угрозой. И уже в 1817 году была создана первая Чилийская эскадра. Немалую долю в борьбе на море принимали каперы.
Незадолго до прибытия Кокрейна Чилийская эскадра одержала первую крупную победу. Экспедиция из четырёх кораблей захватила испанский фрегат российской постройки «Рейна Мария Исабель», сняла его с мели и увела на рейд Вальпараисо. После небольшого ремонта корабль был назначен флагманом Чилийского флота и получил новое имя – «О’Хиггинс».
El Diablo на русском фрегате
Прибывший в 1817 году дон Хосе Альварес, агент Хосе Сан-Мартина и Бернардо О’Хиггинса, лидера чилийской борьбы за независимость, заинтересовался Кокрейном. Когда именно произошла их встреча, неизвестно.
Чилийское правительство приглашало героя Наполеоновских войн, легендарного Томаса Кокрейна, взять на себя организацию, управление и улучшение военно-морских сил молодой Чилийской Республики.
Часто говорят, что Кокрейн немедленно принял предложение. Тем не менее, о возможном отплытии в Южную Америку секретарь Кокрейна писал ещё в 1817 году. Причиной задержки стало желание изобретательного шотландца использовать в боевых действиях строящийся пароход «Rising Star». Тяга к техническому превосходству и новинкам не дала результата. Постройка судна задерживалась, а войну за независимость поставить на паузу со словами «Подождите, нам сейчас привезут пароход и того, кто вас семь лет кошмарил», нельзя. 15 августа Томас Кокрейн сел на корабль и отправился в Чили.
28 ноября 1818 года Томас Кокрейн прибыл в Вальпараисо (главный порт и военно-морская база Чили в то время) с женой и детьми. Отщепенец на родине, наш герой был тепло принят в Чили. В его честь устраивали обеды и балы, его чествовали все значимые персоны молодой республики. В результате Кокрейн заявил: «Я прибыл сюда воевать, а не плясать» - и потребовал перейти к делу.
Томас Кокрейн получил звание вице-адмирала Чили, адмирала и главнокомандующий Военно-морскими силами Республики. 22 декабря его флаг был поднят на фрегате «О’Хиггинс». Томас очень тепло отзывался о качестве корабля и его возможностях.
Шотландец столкнулся с неожиданным казусом. На чилийских кораблях были приняты испанские ордонансы и порядки, сам же Кокрейн был сторонником британского устава. За короткий промежуток времени наш герой реорганизовал чилийский флот на британский манер и ввёл английский язык в обязательное использование на флоте. Довольно логичное решение, учитывая, что большинство капитанов и офицеров были англичанами или североамериканцами. Так же Кокрейн ввёл регулярные учения на кораблях и улучшил подготовку канонеров.
Уже в январе 1819 года Кокрейн отправился в первое боевое задание и заблокировал порт Кальяо.
28го числа чилийская эскадра, прикинувшись американскими кораблями, стояла на рейде. Услышав сильную стрельбу, корабли эскадры Кокрейна двинулись в тумане в сторону выстрелов, решив, что кто-то из них вступил в бой. Рядом с фрегатом оказалась испанская канонерка, которую по приказу тут же захватили. Командующей лодкой сообщил, что стрельба была всего лишь салютом в честь вице-короля Испании, который обходил батареи. Тем не менее со стен форта заметили захват канонерки. Отходить Томас не стал, и больше двух часов его корабли вели перестрелку с береговыми укреплениями.
Туман сыграл свою роль. Испанцы решили, что по их душу явился весь чилийский флот, и сняли рангоут (в данном случае - стеньги, нарощенные элементы мачт) со своих кораблей. Скрепив деревянные элементы цепями, они сделали из рангоута плавучее заграждение. Когда же туман рассосался, они были сильно удивлены, видя, что противником является их же бывший корабль.
Так состоялось знакомство испанских колониальных властей с новым адмиралом Чилийского флота. Так как испанцы не знали, что им противостоит злой шотландец, который попортил им немало крови пятнадцать лет назад, они прозвали условного адмирала чилийцев «Эль Дьябло». Потом среди них это прозвище закрепилось за Кокрейном, к его большому удовольствию и гордости.
28 февраля Кокрейн захватил остров Сан-Лоренцо. Освободив чилийских солдат, находившихся в плену на острове, Томас был поражён отношением испанских властей к военнопленным – тех держали в кандалах как рабов, и как рабов использовали.
Кокрейн предложил испанскому вице-королю Хоакиму де ла Песуэле обменять оставшихся чилийских военнопленных на тех испанцев, что попали к нему в плен – но получил отказ.
В начале апреля Кокрейн направился в Уачо, где после нескольких выстрелов из бортовых орудий испанский гарнизон покинул город.
До июня Томас Кокрейн громил роялистские силы на побережье Перу, пополняя казну молодой республики.
В сентябре чилийская эскадра снова вышла в экспедицию. В конце сентября Кокрейн снова заблокировал рейд Кальяо – в этот раз без уверток и ухищрений.
Порт был хорошо подготовлен к приходу Эль Дьябло Кокрейна. Томас решил сделать ставку на ракеты Конгрива – но безалаберное испанское отношение к ракетам сделало их более опасными для самих чилийцев.
Тем не менее, до декабря наш герой блокировал рейд Кальяо, ожидая какой-либо возможности нанести удар. Так же он ждал прибытия испанского конвоя - двух линейных кораблей, фрегата и транспорта.
Конвой же в это время терпел бедствие. Линейный корабль «Алехандро I», купленный у России, сочли непригодным для перехода через пролив Дрейка, и старый корабль повторно пересёк Атлантику, уже в обратную сторону.
Второй линейный корабль, «Сан-Тельмо», пропал без вести в шторме у мыса Горн. Позже на острове Левингстона будут обнаружены следы кораблекрушения, и остров признают местом гибели «Сан-Тельмо» и всех 644 членов экипажа.
Ракеты не сработали, испанский конвой не пришёл. Кокрейн понимал, что делу революции (и его собственной репутации) нужна крупная победа.
Вальдивия
Вальдивия была крупным опорным и перевалочным пунктом испанского флота и армии. Лишить Испанию стратегически важного объекта и дать молодой республике ещё одну военно-морскую базу было делом рискованным.
Сначала Кокрейн отправился на разведку. Зайдя на рейд Вальдивии 18 января 1820 года под испанским флагом, он принял на борт лоцмана и его сопровождение из офицера и нескольких солдат. Учтиво взяв в плен своих «гостей», Кокрейн начал осматривать фарватер. Задержка офицера сопровождения вызвала подозрение у начальника гарнизона, и через некоторое время по «О’Хиггинсу» открыли огонь береговые батареи. Фрегат не вступая в бой отошел от берега.
Сколько Кокрейна не корми – дай приз забрать. От пленного офицера Кокрейн узнал, что в порту ждут бриг с жалованием для гарнизона. Три дня шотландец занимался «разведкой», а потом обнаружил вышеупомянутый бриг, идущий в сторону порта. «Разведка» неожиданно закончилась, бриг «Портилло» был захвачен с грузом серебра и почтой – после чего Кокрейн отошёл в Консепсьон. Зафрахтовав там чилийскую шхуну и бразильский бриг, и погрузив на них 250 солдат, взятых из гарнизона города, Кокрейн снова двинулся к Вальдивии.
29 января из-за раздолбайства офицеров, проспавших поднявшийся ветер, флагман чилийского флота налетел на риф и получил течь. Сначала Томасу пришлось успокаивать экипаж, который собирался покинуть корабль. Потом, офигевая от анатомических аномалий плотника, Кокрейн сам руководил ремонтом корабля. Течь была ликвидирована, но пороховой погреб залило водой. Кокрейн перенес флаг адмирала на шхуну «Монтесума», перегрузил на неё и бразильский бриг десантную команду, и отплыл в Вальдивию 2 февраля. Поврежденный фрегат же остался в море для прикрытия.
Гавань Вальдивии была неприступна с моря. Шесть фортов защищали гавань. И Кокрейн решил, что раз нельзя взять Вальдивию с моря – он возьмет её с суши.
3 февраля в гавань зашли бриг и шхуна и запросили лоцмана, прикинувшись остатками конвоя из Кадиса. На приказ выслать шлюпку испаноязычные моряки ответили, что шлюпки смыло во время шторма (на самом деле шлюпки были спрятаны за бортом кораблей). Испанцы уже подозревали всех и каждого – репутация El Diablo Кокрейна шла впереди него. Согнав гарнизон на пристань, они ожидали прибытия «конвоя».
Человеческий фактор и кривые руки – это страшно. Одна из шлюпок отвязалась, и уловка Томаса была раскрыта. В тот же миг, как шлюпку заметили со стен форта Агуада-дель-Инглес, береговые орудия открыли огонь по кораблям.
Высадив войска на небольшой пляж у форта Инглис, Кокрейн отправил солдат на штурм. Часть десантной команды поднималась по узкой тропинке от форта к берегу, а небольшой отряд взбирался по крутой скале. Когда же тыловой отряд после ружейного залпа начал свою штыковую атаку с криками арауканских индейцев, дух испанцев был сломлен и они бежали из форта.
Чилийцы захватили форт, потеряв семь человек.
Успех был развит. Пушки соседних двух фортов и батарей были бесполезны против атаки с суши, и пользуясь паникой и суетой, люди Кокрейна захватили и их, фактически заняв всю западную часть бухты. Остатки роялистских сил западного берега бухты укрылись в замке Корраль. Комендант замка сильно запил.
5го февраля бриг и шхуна революционеров прошли под огнем форта Ниблы, и приняли на борт двести человек из тех, кто захватывал укрепления западного берега, делая вид, что готовятся начать штурм восточного побережья.
В это время показался «О’Хиггинс», идущий с моря в сторону Вальдивии под чилийским флагом. Так как корабль из-за течи сидел в воде довольно глубоко, испанцы решили, что с подкреплением к нападавшим явился сам Кокрейн на фрегате, забитым солдатами. Гарнизон бежал из города.
Один из кораблей, участвовавших в захвате города, всё же был потерян – бразильский бриг сел на мель, корпус его разошёлся, и он затонул.
В Вальдивии Томас Кокрейн захватил более 50 тонн пороха, огромное количество ядер и пуль, 128 оружий и судно «Долорес». Но самым значимым в этой победе стала потеря испанцами крупнейшего опорного пункта и базы флота.
Перуанская Экспедиция
Следующей важной вехой в борьбе за независимость стран Южной Америки было освобождение Перу из-под власти всё той же Испании. 20 августа 1820 года из Вальпараисо отплыла эскадра, получившая позже название Освободительной Перуанской Экспедиции. Более четырех тысяч солдат высадились в Перу, недалеко от города Писко. Долгое бездействие Сан-Мартина, обусловленное конфликтами как внутри Аргентинского, так и Чилийского правительств, взбесило деятельную натуру нашего героя. Кокрейн поднял якоря и отправился в Кальяо на разведку. Там разведчики на лодках обнаружили, что из трёх крупнейших кораблей испанского флота в бухте стоит только один, самый крупный – фрегат «Эсмеральда».
Кокрейн не был бы Кокрейном, если бы упустил такую возможность.
Ночью, в полной тишине, лодки чилийцев двинулись в гавань. Пройдя мимо нейтральных американцев, которые пожелали им удачи в операции, лодки с двух сторон подошли к бортам «Эсмеральды», и абордажная команда ворвалась на палубу. Одним из первых поднявшихся на палубу фрегата был сам Томас Кокрейн.
Нельзя сказать, что сонных испанцев «взяли тепленькими» - сражались они отчаянно. Но чуть больше чем за четверть часа фрегат был захвачен.
На берегу поняли, что дело пахнет Кокрейном, и открыли огонь по «Эсмеральде», уходящей из бухты.
Незадолго до этого британский фрегат «Гиперион» и американский фрегат «Македониан» вышли из бухты, расположив на корме фонари в виде определённого сигнала, обозначающего нейтральное судно. Отойдя подальше от берега, на «Эсмеральде» повторили этот сигнал, и на берегу прекратили огонь, боясь по ошибке попасть в нейтральный корабль.
Несмотря на успех операции, Кокрейн был в бешенстве. Из-за низкой дисциплины и дезорганизованности абордажники предались грабежу и пьянству и проигнорировали приказ захватить или потопить остальные испанские корабли в гавани.
Тем не менее, после захвата «Эсмеральды» военное превосходство Испании на море рухнуло окончательно. Кокрейна в очередной раз превозносили как героя.
Но ещё эта операция настроила против него Сан-Мартина, который обвинил Кокрейна в том, что тот присвоил все победные лавры себе.
Напряжение между лидерами росло. Кокрейн в марте 1821 года совершил несколько рейдов на порты роялистов. Переговоры о признании независимости Перу, которые пытался проводить Сан-Мартин, провалились. Это привело сначала к блокаде Лимы (столицы Перу), а потом и к взятию города. 28 июля Хосе Сан-Мартин провозгласил Акт о независимости Перу.
Окончательно Кокрейн рассорился с Сан-Мартином в августе 1821 года. Томас попросил денег для выплаты зарплаты морякам у ставшего протектором Перу революционера. Ну, по крайней мере, так он написал в своей автобиографии.
На самом же деле Кокрейн попросил новое правительство Перу выдать ему обещанные призовые. За захват кораблей и за захват провинции.
Сан-Мартин сказал Томасу «забрать эти корабли и убираться с ними куда душе угодно», а оплату и призовые требовать с правительства Чили – они моряков нанимали, а не Перу. Так же протектор возмутился меркантильностью чилийского вице-адмирала, и обозвал его El Metálico Lord («Металлический лорд») за тягу к звонкой монете.
Кокрейн был крайне раздосадован таким ответом. Ещё больше его раздосадовало предложение Сан-Мартина перейти на службу в перуанский флот вместе со всеми кораблями.
Досада злого шотландца – дело серьёзное.
Кокрейн знал, что из Кальяо в Анкон отправился корабль «Сакраменто» с казной Сан-Мартина. После недолгого разговора с командой, решение было принято. «Сакраменто» догнали, взяли на абордаж и забрали груз серебра и золота, на тот момент эквивалентный 285 000 долларов (около тринадцати миллионов в пересчёте на современные доллары, если не ошибаюсь). Денег хватило покрыть расходы, выплатить призовые команде и «оставить немного себе на черный день».
Бернардо О’Хиггинс, правитель Чили, горячо и радостно встретил эскадру Кокрейна в Вальпараисо. Он поддержал действия Томаса, но попросил того не совершать нападок на Хосе Сан-Мартина – после попытки перевербовать Кокрейна и захватить чилийский флот, а так же «акта справедливости» с изъятой казной отношения между странами накалились.
Томас видел разложение в правительстве Чили, коррумпированность и всё то, что когда-то испортило ему жизнь в британском Адмиралтействе и Парламенте.
18 января 1823 года Томас Кокрейн подал в отставку с должности командующего чилийским флотом. Он слишком разочаровался в том, что происходило в правительстве Чили – и нашел себе новую цель.
В Бразилии поднималось восстание против португальского владычества. Сев на всё-таки прибывший в Вальпараисо пароход «Rising Star» («Восходящая звезда»), Томас Кокрейн отправился на место новой службы и за новыми приключениями, о которых рассказ пойдет в четвертой части нашей истории.
P.S.
Бернардо О’Хиггинс подал в отставку 29 января того же года. Вполне возможно, что именно по его совету Кокрейн фактически бежал от членов правительства, которым национальный герой был бельмом на обоих глазах.
Фрегат «О'Хиггинс», некогда построенный в Архангельске под именем «Патрикий», был переименован в «Марию Исабель» и продан в Аргентину - но пропал по пути у мыса Горн.
В качестве обложки использована картина «Отплытие Первой чилийской военно-морской эскадры 9 октября 1818 года» художника Томас Сомерскейлза.
... и напоследок.
Уважаемый читатель) Я всегда рад ответить на вопросы в комментариях, и приветствую обратную связь.
Мои статьи на остальные темы, а так же статьи других авторов и многое другое можно найти в паблике "Исторический Угар" в соцсети "Вконтакте.
Поддержать автора можно лайком, подпиской или чеканной монетой.
В формате книги мои статьи (и не только про флот,и не только статьи) можно прочитать на моей авторской странице на author.today.
Спасибо за внимание!