Зинаида Петровна сидела в своей комнате и прислушивалась к храпу своего
пьяного сына. Её знобило, и она накинула на плечи старенькую пуховую шаль. Старушка не ела с утра, а голода не чувствовала. Просто она понимала, что аппетита ждать бесполезно, он пропал начисто. Она буквально заставляла себя принимать пищу хотя бы понемногу.
- Толик спит, - и Зинаида Петровна прошла на кухню. Она открыла шкафчик с крупами. - Сварю себе гречневую кашу. - твердила она. - Только где же пакетик? Странно, полки пустые. Только соль лежит. Помню, здесь находилась пачка чая, а сейчас ничего.
В этот момент появилась сожительница сына Ольга.
- Проголодалась, тётя Зина?
Зинаида Петровна вздрогнула и посмотрела затравленно.
- Вот не могу гречку найти. Ты забрала?
Опухшее лицо Ольги искривилось от злобы.
- Какая разница, в этом доме ничего твоего нет! А ваше место в доме отдыха для престарелых.
Дух сопротивления заставил старую женщину расправить плечи.
- Напоминаю, ты здесь не хозяйка, а нахлебница. Вообще никто. Ты нигде не трудишься, к тому же вы с Толиком не муж и жена, а просто... Распутники.
- Это ты, бабка с клюшкой, зря коптишь небо и не даёшь жить нормальным людям. Чем спорить, лучше дай денег. Толик проснётся, пива попросит.
Я же вам отдала всю свою пенсию! - возмутилась хозяйка. - И всё мало?
Зинаида Петровна налила себе воды из-под крана и выпила весь стакан.
- И долго собираешься мозолить мне глаза? - прикрикнула на неё Ольга.
И Зинаида Петровна засеменила в свою комнату. Она уже давно не замечала запаха плесени, перегара и табачного дыма. Всё это въелось в обшарпанные стены непонятного серого цвета. Деревянные оконные рамы скрипели под порывами зимнего ветра. Обстановка бедности и людского горя поселилась в этой квартире. Худое лицо старушки избороздили глубокие морщины, и она олицетворяла несчастную старость. Зинаида Петровна уселась на старенький дырявый диванчик, и поневоле события прошлого всплывали в памяти.
Совсем недавно, примерно лет пятнадцать назад, в этих стенах звучал её радостный смех. Они с Толиком ждали с нетерпением каждую субботу, ведь она с утра замешивала тесто и весь день выпекала кексы, пироги с капустой и творогом, оладушки. Сын забегал на кухню, хватал ещё горячую выпечку и просил ещё. Потом Зинаида Петровна накрывала стол белой скатертью, они пили чай и разговаривали.
Всё это исчезло, и только пожелтевшие шторы да старенькая мебель под толстым слоем пыли напоминали о счастливом прошлом. Зина вышла замуж в 25 лет по большой любви. Вадим сводил её несколько раз в кино, угощал ирисками, и вскоре жених позвал в ЗАГС. Зина согласилась, Вадим казался ей серьёзным. Работал в хорошей организации и получал приличную зарплату. Несколько лет они жили безоблачно, пока Вадим не стал выпивать с дружками. Зинаида возвращалась из ателье, где работала, и не верила своим глазам. Вадим сидел за столом с друзьями, на полу валялось несколько пустых бутылок и окурков. Вадим что-то мямлил.
- Уходите, ребята. - просила Зинаида и буквально выталкивала за дверь собутыльников.
Те ворчали.
- Извини, хозяйка, мы немного намусорили.
Вадим не просыхал несколько дней, а Зинаида пыталась его спасти. Уговаривала и заботливо укладывала спать. Муж обещал бросить пить, а с утра начинался новый запой. Зинаида боролась за Вадима.
- Я тебя понимаю, - убаюкивала она, - и всегда рядом.
А он хмурился и ругал её.
- Ты недовольна моими заработками, вот я и сорвался.
- Я ни разу не упрекнула тебя.
А Вадим бесился и кричал пьяным голосом.
К этому времени у них уже родились два сына. Старший Толик похож на отца. Чёрные волосы, карие глаза и отменное здоровье. А вот Павлуша родился больным, сердечко пошаливало. Молодая мать сосредоточилась на младшеньком. Водила его по докторам, пыталась вылечить. А Вадим отстранился от всех забот и превращался в алкоголика.
Трагедия ворвалась в их дом внезапно. Павлуша умер в пять лет. Зинаида потеряла покой, постоянно плакала и рассматривала фотографии Павлика. А муж вместо поддержки беспробудно пьянствовал. Его уволили, он целыми днями пропадал. Часто являлся домой грязный, с тошнотворным запахом. Он почти потерял человеческий облик. И всё это видел старший сын. Толик часто подходил к маме и успокаивал её. Именно сын помог выкарабкаться из пучины отчаяния.
- Ты у меня единственный остался. - обнимала она сыночка.
Вскоре Зинаида обнаружила, что нет денег даже на булку хлеба. Это потрясло её. Она собрала волю в кулак.
- Хватит горевать, Павлика уже не вернёшь.
И вышла на работу в швейное ателье.
Неизвестно, сколько бы она терпела пьяного мужа, но вскоре он ушёл сам. Они развелись, но от алиментов Вадим скрывался, и Зинаида поднимала сына одна. Она потакала всем его прихотям, и как только он просил игрушки, тут же покупала. Мать успокаивала себя.
- У меня остался единственный сынок, и я обеспечу ему счастливое детство.
Зинаида брала работу на дом, выполняла заказы соседок.
Получить побольше денег. - твердила она себе. - Купить Толику новый костюм.
И так до бесконечности.
В старших классах сын обзавёлся подругой и приглашал её в кино и на прогулки. И опять.
- Мам, дай деньги на мороженое и цветы.
Зинаида даже не сопротивлялась, тут же снабжала Толика. Занятая работой, она не думала о своей личной жизни. Да и Вадим навсегда отбил охоту связываться с мужчинами. Сын окончил школу, выучился на электрика. Зинаида гордилась им и думала, что все трудности позади. В это время они уже жили в отдельной квартире, Толик устроился на завод.
Неожиданно Вадим вернулся в город и сразу пришёл к бывшей жене.
- Предлагаю жить вместе. Лучше меня ты не нашла.
Зинаида наотрез отказалась.
- Ты специально дождался 18-летия Толика, чтобы не платить алименты? За столько лет ни разу не вспомнил о сыне.
- А где он? - огляделся Вадим.
- Гуляет с девушкой. Может, и поженятся скоро.
- Тогда я посижу здесь, подожду его. Очень соскучился.
- Только не у меня. - возразила Зинаида. - Вон, иди на лавочку подыши свежим воздухом.
Вадим пробурчал что-то под нос и вышел на улицу. Вскоре он увидел своего сына как две капли воды похожего на него. Отец шагнул навстречу и протянул руку.
- Здорово, сын!
Толик вгляделся в неряшливого мужчину.
- Мой отец сбежал, а тебя я не знаю.
- Я вернулся. - Вадим охрип от волнения. - Хочу рассказать тебе о своей жизни.
Толику стало любопытно. Он помнил отца из далекого детства вечно пьяного, недовольного. Сынишка прятался за занавеску и оттуда наблюдал, как папа проходил в комнаты в грязных сапогах и по пути пинал всё ногами. Мать молчала и боялась вымолвить словечко. И как же стало хорошо, когда отец бросил их. И вот опять он здесь, вышагивает с видом победителя. А Вадим подошёл к киоску, купил несколько бутылок пива и сушеную рыбёшку.
- Я смотрю, ты уже стал мужиком! - похвалил он сына. - Садись, поговорим. - и указал на пустую скамейку.
- Я не буду пить. - отказался Толик.
А отец ухмыльнулся.
- Я же тебя и не заставляю. - А сам налил два пластиковых стаканчика.
И незаметно для себя Толик сделал несколько глотков. А потом ещё и ещё. Домой он пришёл поздно и явно навеселе. Мать открыла и тревожно спросила.
- Ты где пропадал? Я так волновалась.
- Ты испортила жизнь отцу! - заявил Толик. - Из-за тебя он бросил нас.
- Это неправда. - Зинаида зажала рот рукой, а Толик повалился на диван.
На следующий день Вадим опять подкараулил сына и снова напоил. Вскоре девушка отказалась встречаться с Толиком, и это послужило новым поводом "залить горе". Зинаида бросила все силы на спасение сына. Она уговаривала его не встречаться с отцом, объясняла пагубность такого поведения. Толик откликался.
- Я всё понимаю, просто жалею отца. Я исправлюсь, вот увидишь.
Зинаида Петровна оторвалась от воспоминаний. Уже десятый год как умер бывший муж. Он сделал из сына алкоголика и гордился этим. И когда-то родной уютным дом стал совершенно чужим. Более того, Ольга намекнула, что старушке пора выметаться. А куда?
Прошла тревожная ночь, и Зинаиду Петровну разбудил громкий стук в её дверь.
- Мать, где пожрать?
Старушка открыла, и в нос ударили запахи перегара и немытого тела.
- Ничего нету, никаких продуктов. Я сама хожу голодная уже второй день.
- А меня это волнует? - поморщился сын.
Появилась Ольга.
- Не переживай, Толя. Недолго осталось терпеть эту приживалку.
- А быстро ты превратилась из тихони в наглую девицу! - не выдержала Зинаида Петровна. - Появилась у нас нежданно-негаданно. Я сразу поняла, вместе с тобой пришла беда. У тебя нет уважения к старикам, доброты и сострадания. Ты ни к чему не приспособлена кроме поедания жвачек. Хоть бы тарелки помыла. Посмотри, раковина уже переполнилась.
- А ты для чего, старая? - перебил родительницу Толик. - Ольга ищет работу, а ты валяешься перед телевизором.
- Молодец, защищаешь свою жену! - Ольга в старых стоптанных тапочках поцеловала Толика в небритую щёку. - Кстати, - добавила она, - дома шаром покати. Иди принеси продукты.
- У меня от пенсии ничего не осталось. - промямлила Зинаида Петровна.
- А ты встань рядом с другими старухами с протянутой рукой. Глядишь, и набросают к вечеру.
Толик покосился на мать.
- Ольга дело говорит. Достань деньги, а то у меня голова гудит. Поправиться надо.
Зинаида Петровна съёжилась.
- Опомнись, сынок. Я родила тебя и вырастила, всё отдавала тебе. А теперь вы попрекаете меня куском хлеба.
Толик с Ольгой закатили глаза.
- Началось! - Ольга тряхнула хвостом волос. - Опять нравоучения.
- Лучше сходи на улицу, развейся и прогуляйся. - подсказал сын.
Зинаида Петровна подошла к окну и посмотрела на белые от снега тротуары и
деревья. Там так холодно, и выходить из тёплой квартиры не хотелось.
- Толик, ты выгоняешь меня? А куда мне идти?
Что-то похожее на жалость мелькнуло в глазах сына.
- Никто тебя не выгоняет. Просто... Ты уживёшься в доме престарелых. Тебя там накормят, окажут медицинскую помощь. Наверняка там есть все условия.
У Зинаиды Петровны перехватило дыхание.
- Я уже лишняя в этой квартире?
Ольга потёрла переносицу.
- Бабуля, мы заботимся о тебе. И молодые должны жить отдельно от развалин типа тебя. Постоянно подсматриваешь за нами, заколебала.
Продолжение.