Помню, как бабушка говорила: "Что старое взять, то дырку залатать". А нынче времена изменились — секонд-хенды и Авито стали для многих спасательным кругом в море растущих цен. Но не для всех.
В нашем дворе есть такая лавочка — центр вселенной для местных пенсионеров. Там решаются мировые проблемы, обсуждаются соседи и внуки, делятся рецептами и жизненными советами.
В тот день солнце особенно ярко светило, словно специально высвечивая морщинки на лицах собравшихся.
— А я вот на Авито пальто нашла за тысячу рублей! Почти новое, из хорошей шерсти, — похвасталась Нина Петровна, поправляя выбившуюся из-под платка седую прядь.
— И не боишься? А вдруг там... ну... болячки какие? — с сомнением спросила Тамара Ивановна.
— Да бросьте вы, я его перестирала с хозяйственным мылом, прогладила — чище нового стало!
У всех загорелись глаза, кроме Марии Степановны. Она сидела с таким видом, будто ей лимон в чай положили.
— А я вот раньше в земле копалась, чтобы на прилавок свежую картошку выложить, а теперь, значит, в чужих обносках ковыряться? — резко сказала она. — Не доведёт это до добра. Лучше в одном и том же годами хожу, чем чужое на себя натяну.
Возникла неловкая пауза. Каждый думал о своём кошельке, пенсии и том, как свести концы с концами.
— Марь Степанна, ты чего так разошлась-то? — подала голос Валентина, самая младшая из пенсионерок. — Сейчас все так делают. Экономия какая! А у тебя внуки в школу ходят, им же всё подавай.
Мария Степановна вздохнула так тяжело, словно весь груз мировых проблем лежал на её плечах.
— Я, может, всю жизнь мечтала, что на старости лет буду себе обновки покупать. Не прочувствовали мы этого в молодости — всё время дефицит, очереди. А теперь, значит, опять в чужих вещах ходить? Да лучше я на таблетках сэкономлю!
У этой фразы глаза у всех стали круглыми, как пятаки.
Здоровье дороже, но чем измерить гордость
— Ты что такое говоришь, Степанна! — всплеснула руками Нина Петровна. — На таблетках экономить — это последнее дело!
А Мария Степановна уже не могла остановиться:
— А что, мне по вашей моде с болячками бегать, лишь бы кофточку новую купить? У меня давление скачет, как цены в магазине, а я копеечку к копеечке складываю. И потом... — её голос дрогнул, — я ведь всю жизнь в ателье проработала, каждую строчку своими руками делала. У меня рука не поднимется чужое надеть.
Тут разговор принял неожиданный поворот. Валентина, которая до пенсии работала медсестрой, задумчиво произнесла:
— А ведь дело не в шмотках, девочки. Дело в том, что нам всем хочется чувствовать, что мы ещё чего-то стоим. Что мы можем себе что-то позволить.
По лавочке пробежал шепоток согласия. Это была та самая болевая точка — ощущение собственной ценности в мире, где о пенсионерах вспоминают только перед выборами.
— Мой-то сын говорит: "Мама, да купи ты себе что-нибудь приличное на этом Авито!" А я ему отвечаю: "А ты-то сам почему в брендовых пиджаках ходишь?" — вставила своё слово Клавдия Михайловна, до этого молчавшая.
— Вот-вот! — подхватила Мария Степановна. — Им-то новое подавай, а нам, значит, объедки с барского стола? Я своих внуков в секонд-хенд не вожу, хоть в лепёшку расшибусь.
— Да при чём тут объедки, Степанна? — возразила Нина Петровна. — Есть же вещи, которые надели раз-два и продают. Не всё же заношенное до дыр!
Мария Степановна только рукой махнула:
— Это как суп из топора варить. Был у вещи один хозяин — будет другой. А у меня своя гордость есть.
Тут все разом заговорили — кто о детях, которые помогают, кто о внуках, которым всё нужно. Кто-то вспомнил, как в войну носили одну телогрейку на троих, и никто не брезговал.
Корни принципов: откуда растут наши страхи
Постепенно разговор стих, и Мария Степановна, глядя куда-то вдаль, тихо сказала:
— Я ведь помню, как мама моя плакала, когда ей пришлось надеть чужое пальто, от соседки доставшееся. Всю ночь проревела, а утром всё равно надела — детей кормить надо было. С тех пор себе зарок дала: буду в своём ходить, пусть хоть сто раз перештопанном.
В её словах было столько боли и достоинства, что все примолкли. Каждый вспоминал что-то своё — кто голодное детство, кто годы тотального дефицита, когда и новое-то было не достать.
— А моя дочка, — неожиданно подала голос Тамара Ивановна, — знаете, что придумала? Говорит: "Мама, это не секонд-хенд, это винтаж!" И носит какие-то непонятные кофты, говорит — модно. А я смотрю и думаю: что ж мы так крепко-накрепко к вещам привязаны?
В этот момент к лавочке подошла молодая женщина с коляской — внучка Нины Петровны.
— Бабушка, ты что, опять здесь сидишь? А я тебе звоню, звоню...
— Аннушка! — просияла Нина Петровна. — А мы тут философствуем. Скажи-ка, ты бы стала вещи с Авито покупать?
Молодая женщина пожала плечами:
— Конечно! Я Мишке половину вещей там беру. Да и себе тоже. Сейчас это нормально.
Мария Степановна только головой покачала, но промолчала. Пусть молодые живут по-своему.
Компромисс или принципиальность: что выбрать
Когда Аннушка ушла, разговор возобновился, но уже без прежнего пыла.
— Знаете, — задумчиво произнесла Валентина, — я вот думаю: может, дело не в вещах, а в том, как мы к ним относимся? Вот я купила себе блузку на Авито — шёлковая, почти новая. Надела её в поликлинику — так мне столько комплиментов сделали! Я себя королевой почувствовала.
— А я вот своими руками перешиваю старые вещи, — вступила в разговор Клавдия Михайловна. — Из старого пальто юбку сделала — загляденье! И никакого Авито не надо.
Мария Степановна неожиданно улыбнулась:
— Вот это — другое дело! Своими руками — это не стыдно, это умение. А в чужом ходить... — она осеклась и посмотрела на лица подруг. — Ну, каждому своё, как говорится.
Солнце начало клониться к закату, окрашивая в золото старые облезлые скамейки. Разговор плавно перетёк на другие темы — о здоровье, о внуках, о росте цен на продукты.
Перед уходом Нина Петровна вдруг взяла Марию Степановну за руку:
— Ты не сердись на нас, Степанна. У каждого своя правда. Но знаешь... я тебя понимаю. Моя мама тоже всегда говорила: "Бедность — не порок, но и выставлять её напоказ не стоит".
Мария Степановна крепко сжала её руку:
— Никакую подержанную вещь я не надену, это моё. Но вот что я подумала: может, на Новый год свяжу вам всем по шарфику? Своими руками, с любовью. Это же не стыдно принять?
В глазах у всех заблестели слёзы — не от обиды или жалости, а от того светлого чувства, когда понимаешь, что главное богатство — это не вещи, а люди рядом. И пусть у каждого свои принципы, но вместе мы — сила.
Через неделю на той же лавочке Мария Степановна появилась в новом платье.
— Откуда обновка, Степанна? — полюбопытствовала Нина Петровна.
— А внучка подарила, — с гордостью ответила та. — Говорит, специально для меня выбирала в магазине.
— Красивое, — искренне восхитилась Валентина. — Тебе очень идёт.
А потом, когда все разошлись, Мария Степановна призналась Нине Петровне по секрету:
— Знаешь, я ведь почти такое же видела у соседки. Спросила, где купила — оказалось, на распродаже. Я своей внучке намекнула... Но это, считай, новое. И моё. А чужое я всё равно носить не буду!
И обе рассмеялись — каждая по-своему права, и каждая по-своему мудра. А может, в этом и есть главный секрет жизни — оставаться собой, даже когда мир вокруг меняется с головокружительной скоростью?
