Дамы и господа, февраль уже на исходе, а значит, я должна выполнить свое обещание и рассказать о Плясках Смерти в XIX веке .
Значимость этой тематики и, соответственно, глобальный интерес Европы к ней вернули, ближе к середине XIX века, немецкие романтики, чье благоговейное внимание к Средневековью вывело на сцену и Пляски Смерти. Как и было сказано (с), Пляски Смерти - синтетический тип искусства, и сегодня я представляю вашему вниманию сразу три жанра, в каждом из которых Тотентанц- маленький шедевр.
Шарль Бодлер (1821 -1867 года)— французский поэт, критик, эссеист и переводчик . Основоположник декаданса и символизма, повлиявший на развитие всей последующей европейской поэзии. Классик французской и мировой литературы. Фигура, одновременно, привлекательная и отталкивающая, человек с изломанной натурой и трагической судьбой. Именно этому талантливому литератору принадлежит честь превращения абстрактной для людей XIX века фигуры Смерти в символ, понятный каждому из образованных современников и многократно, впоследствии, переосмысленный. Стихотворение «Пляска Смерти» относится к циклу «Парижские картины». Бодлеровская Смерть в нарядном одеянии спокойно ходит по улицам города, презрительно глумится над людьми, при этом, она их завлекает к себе («она развязностью своей прельщает свет»). Она наводит такой морок, что жители Парижа даже не сразу понимают, кто это пришел на пир жизни, и только позже они внезапно увидят ужасную сущность под маской.
. «…Под каждым климатом, у каждой грани мира
Над человеческой ничтожною толпой
Всегда глумится Смерть, как благовонья мира,
В безумие людей вливая хохот свой…» Ш. Бодлер, «Пляска смерти», 1857 год.
Смерть не просто так появляется в городе, она явилась как отклик на войны и революции в стране, она как бы символ этих событий, и символ отношений между людьми, и символ упадка общественных устоев и нравов в переходный период между историческими эпохами.
А что у немцев? Мы же уже знаем, на каком языке лучше всего говорится с этой страшной госпожой.
Не очень известный у нас, но весьма одаренный живописец и график Альфред Ретель (1815 -1859гг) , один из наиболее ярких представителей романтической школы, идеализирующей немецкое Средневековье.
Ретель создал графическую серию «Еще одна “Пляска Смерти”», посвященную событиям вооруженной борьбы 1848 года (серия революций в государствах Германии, закончившаяся поражениями) и стилизованную под средневековые гравюры. Антураж и костюмы на работах Ретеля, однако, современные ему.
В этой серии Смерть выступает как подстрекатель толпы, она вооружает людей и триумфально, со знаменем, стоит на баррикадах, глядя, как восставшие и войска убивают друг друга, а потом, ухмыляясь, покидает залитый кровью город верхом на коне Апокалипсиса.
Но самые известные и самые любимые в Германии-другие две гравюры со Смертью, вне серий. Возможно, и вам они попадались на глаза.
Первая - это Смерть на маскараде (написанная после первого появления холеры в Париже в 1831 г.) Для этой работы сюжетом послужил рассказ о том, как во время карнавала 1831 г. в Париже в разгар веселья на балу-маскараде появилась холера и унесла своих жертв из рядов танцующих. Танцоры, как и актеры, в страхе покидают зал. Неподвижная фигура, похожая на мумию -это холера, которая держит плетку с утяжелителями, похожую на скипетр. Но в центре танцевального зала стоит Смерть в длинном таларе (одежда духовенства), самозабвенно играя на костяной скрипке. На полу валяются тела, одетые в куртки Арлекина. Страшное, трагическое и комическое - классический коктейль Плясок Смерти.
И еще одна работа, под названием «Смерть-друг», картина, ставшая подлинно народной и широко вошедшая в западноевропейский быт. Здесь Смерть- утешительница и освободительница.
«Песни и пляски смерти" Модеста Петровича Мусоргского (1877) — пожалуй, самое глубокое и философски насыщенное сочинение в своем жанре. Образ смерти в ее разных обличьях представлен с потрясающей силой выражения. Очень проницательно писал об этом вокальном цикле Георгий Свиридов: "Смерть у Мусоргского не зло и не добро. Она — стихия, как и жизнь. В ней нет никакого зла, напротив, она несет сон, покой, избавление от страданий. В ней отсутствует какой-либо социальный элемент, ребенок, пьяный мужичок, солдат или молодая девушка — все равны перед нею. Смерть — благо. Смерть — стихия ночи, ночная стихия в противовес жизни, дневной, деятельной. Ночью умирает ребенок; смерть перед ним нестрашная, в образе няньки, убаюкивающей ребенка, избавляя его от страданий. Девушке, умирающей от чахотки, она является в образе прекрасного молодого рыцаря, поющего ей (любовную) серенаду... Она умирает в его объятиях, наполненная томлением весны и любовным трепетом..."
Цикл состоит из четырёх песен: №1, «Колыбельная», основана на противопоставлении наполненных ужасом, отрывистых восклицаний матери умирающего ребенка и спокойного, убаюкивающего напева Смерти, неумолимого и неизбежного. В №2, «Серенада», дрожащее, как бы призрачное тремоло и гармоническая неустойчивость создают образ хрупкой, томящейся в болезни девушки. А далее, с имитацией гитарного аккомпанемента, перед девушкой предстает влюбленный рыцарь-Смерть; мелодия, поначалу спокойная, становится все более страстной и заканчивается торжествующим: «Ты моя!». №3, «Трепак» — зарисовка замерзающего под вой метели пьяненького мужичка. В начале тихие размеренные аккорды рисуют пустынный пейзаж, лес или степь; в нижнем регистре, как «memento mori», многократно повторяется начало мотива «Dies Irae» (День Гнева), традиционного символа смерти. Затем возникает ритм трепака, простенький, в народном духе, плясовой напев Смерти. Хроматические пассажи передают завывание метели и ведут к кульминации, после которой наступает спад — нежная лирическая музыка сладких грез лета, навеваемых умирающему от холода мужичку. Картина завершается мерными «пустыми» аккордами. Заключительный номер, «Полководец», — развернутая картина сражения, на котором торжествует Смерть. Начало его имитирует шум битвы, столкновение противников, которое приводит к триумфальному соло Смерти в ритме мощного церемониального марша. Это кульминация и завершение всего цикла — Смерть-воевода объезжает поле битвы.
Трепак из «Плясок Смерти» Мусоргского в исполнении Дмитрия Хворостовского.
Если захотите сравнить прекрасные исполнения, то можно послушать в сети и выступление Евгения Нестеренко, его тембр и манера считаются эталонными для этого цикла.
Сегодня получилось немного грустно, но в следующий раз нас будут ждать ковры на столах, намеки на секс и измену, а также изумительной роскоши гаремные одалиски.
Спасибо за уделенные время и внимание, дамы и господа.