На первый взгляд, кажется, что появление и высокая популярность множества диет в наше время – веганства, вегетарианства, безуглеводных диет, отказа от лактозы, глютена, ГМО (Генетически модифицированных организмов), сыроедения, ПП (правильного/полезного питания) вместо фастфуда, фриганизма и многих других диет, а также их разновидностей – лишь плод современности, мимолетная мода, забава. Тем не менее, это не так. У человечества во все времена были непростые отношения с едой.
Чтобы это доказать, даже не нужно уходить в глубь веков. Достаточно обратить внимание на особенности национальных кухонь или на пищевые практики верующих людей, которые веками сохраняют те или иные традиции в отношении еды. Например, пост в христианстве, во время которого возможен даже полный отказ от любой пищи, халяль в исламе, кашрут (кошер) в иудаизме.
Очевидно, что проблема диеты, т.е. проблема отношения человека к еде, намного глубже простого веяния моды, вкусовых предпочтений, заботы о здоровье и даже коммерческих и политических интересов. Так какое же отношение еда имеет к культуре, философии и духу? Для решения этого вопроса мы обратимся к античной мысли, а именно к неоплатонической философии в лице Плотина и Порфирия.
Мы попытаемся ответить на следующие вопросы. Что представляет собой диета неоплатоников в практическом плане, т.е. что предпочтительно, а что непозволительно неоплатонику употреблять в пищу? Есть ли связь между неоплатоническими воззрениями на диету с пифагорейскими? Как, по мнению неоплатоников, физическая практика диеты влияет на душевное состояние? В чем заключается метафизическое обоснование диеты?
Основные тезисы нашего доклада таковы. Во-первых, диета неоплатоников является не только физической практикой, но и духовной, т.е. диета в представлении неоплатоников имеет непосредственное влияние на душу человека, она не есть простой обычай или свод формальных правил школы/секты. Во-вторых, диета неоплатоников имеет метафизическое обоснование и является частью философской системы неоплатонизма.
Итак, что представляет собой диета неоплатоников в практическом плане, т.е. что предпочтительно, а что непозволительно неоплатонику употреблять в пищу?
Прежде всего, обратимся к свидетельству Порфирия о диете Плотина. Оно весьма важно, ведь Плотин является не только основателем неоплатонической школы и, соответственно, ее традиций, но во многом Плотин был и образцом для подражания. Жизнь Плотина – воплощение жизни мудреца. Порфирий в сочинении «О жизни Плотина и порядке его книг» сообщает следующее. Во-первых, во второй главе Порфирий пишет: «Также он не принимал противоядий, приготовленных из диких зверей, говоря, что не употребляет в пищу и домашних животных». Во-вторых, в конце восьмой главы Порфирий сообщает: «Так одновременно он был и с другими, и с самим собой, ни на миг не ослабляя внимания к самому себе, разве что во сне, от которого его могла отвратить скудность пищи, – ведь часто он мог не притронуться к хлебу, – и постоянная его обращенность к уму». Таким образом, Плотин не ел животных и вообще ел очень мало. Следовал он этой диете даже в том случае, когда его здоровью угрожала болезнь. Более того, делал он это не просто так. Эта диета была направлена на сохранение и постоянное поддержание определенного состояния ума.
Далее, обратимся к сочинению Порфирия «ΠΕΡΙ ΑΠΟΧΗΣ ΕΜΨΥΧΩΝ» (Περὶ ἀποχῆς ἐμψύχων). Оно слишком большое, чтобы разбирать его во всех подробностях в рамках настоящего выступления. Тем не менее, это и не обязательно для наших целей. Достаточно обратить внимание на одно только его название. Его возможные переводы от буквальных до литературных следующие. На латыни оно называется «de Abstinentia», что на русский переводится как «О воздержании». На английский его переводят как «Abstinence from Animal Food» или «On Abstinence from Killing Animals». Буквально его можно перевести так: «О воздержании от одушевлённых», т.е. подразумевается воздержание от убийства, причинения вреда, поедания того, что имеет душу. Главное – нельзя вредить тому, у чего есть душа. Это и есть основной постулат неоплатонической диеты. Конечно, в первую очередь имеются в виду животные. Как быть в таком случае с растениями, обладающими растительной душой, а также с четырьмя основным элементами (земля, огонь, вода и воздух), которые тоже в некоторой степени одушевлены и имеют жизнь, как и весь космос, – вопрос отдельный и противоречивый, ведь не может же человек не есть вовсе. Впрочем, ничто не идеально в земном мире. Но нужно стараться минимизировать вред в той степени, в которой это возможно.
Есть ли связь между неоплатоническими воззрениями на диету с пифагорейскими?
Нет смысла медлить с прямым ответом на этот вопрос. Ответ – да, между взглядами пифагорейцев и неоплатоников на диету есть прямая связь. И в этом нет ничего удивительного. Неоплатоники открыто заявляли о своем почтительном отношении к Пифагору. Порфирий и Ямвлих даже написали собственные жизнеописания Пифагора, в которых описывается, в том числе, и пифагорейская диета. Отличается пифагорейская диета от неоплатонической тем, что она более строгая и подробная (например, всем известный запрет даже касания бобов), содержит больше правил, а также может опираться на, условно говоря, суеверия. Тем не менее, пифагорейцы и неоплатоники согласны в том, что диета, во-первых, должна заключаться в максимальном уменьшении вреда одушевленному, во-вторых, физическая практика диеты непосредственно влияет на душу человека.
Как, по мнению неоплатоников, физическая практика диеты влияет на душевное состояние? В чем заключается метафизическое обоснование диеты?
Ответы на все эти вопросы мы имплицитно находим в «Эннеадах» Плотина. Неоплатоники стремятся к Единому или Благу. Это стремление выражено в знаменитой философской формуле Плотина, которая благодаря Порфирию является также заключительным словом «Эннеад», – «бегство единственного к единственному» (греч. – φυγὴ μόνου πρὸς μόνον). Но кто такой этой единственный, единый, одинокий, уединенный, отрешенный, стремящийся к Единому? Это мудрец. Чтобы стать мудрецом необходимо пройти долгий путь. У этого пути есть две составляющие: наука и этика. Это значит, что мудрец должен быть, во-первых, мудр, во-вторых, благ.
Плотин пишет:
«Ибо поистине познание, или касание, Блага есть величайшее дело, и [Платон] утверждает, что это есть величайшее знание, имея в виду под “знанием” не сам акт созерцания Блага, но нечто, что изучается о нем заранее. Итак, с одной стороны, нас обучают этому как аналогии, так и абстракции, а также знания о вещах, происходящих из Блага, а еще некое восхождение по ступеням; с другой стороны, доставляют нас к нему очищения, добродетели, украшения, а также возвышение к умопостигаемому, пребывание в нем и пиршество там» (VI.7 [38], 36, 3-10).
Итак, неоплатоник стремится коснуться Единого-Блага – это есть финальный шаг. К этому последнему шагу ведут два пути. Первый путь, путь науки, заключается в познании себя самого и окружающего мира, в познании истинной реальности, воплощенной в трех ипостасях, и собственной души. Второй путь, путь этики, включает в себя «очищения», «добродетели» и прочее им подобное. С добродетелями все более-менее ясно. В логике платонизма Блага не может достичь человек злой, не практикующий добродетели. Обратим внимание на «очищения». Как хорошо известно со времен «Федона» Платона, чтобы достичь чистого знания, необходимо очистить, избавить душу от безрассудств тела, от его страстей и потребностей, т.е. умереть. Поэтому, как пишет Платон, те, кто подлинно предан философии, заняты на самом деле только одним – умиранием и смертью. Диета же неоплатоников, если говорить прямо, как раз и есть одна из форм (пусть и вспомогательная) этого «умирания», один из изощренных способов приблизить себя к бестелесному в прямом и переносном смысле. С помощью диеты, сопряженной с практикой добродетелей, душа очищает себя от тела, от его оков, отрешает себя от телесных удовольствий, удерживающих ее внимание в земном мире. Так, приверженность такого рода диете непосредственно влияет на способность души достичь чистого, истинного знания, приблизиться к касанию Единого и Блага. В этом и есть философский смысл неоплатонической диеты.
Андрей Нечаев (а.н.)