Тот страшный ливень стал переломным моментом в летней погоде. После изматывающей жары лето повернуло к осени. Начало августа выдалось дождливым, будто матушка-природа решила вылить на землю всю нерастраченную влагу. Ближе к середине месяца серое тяжёлое небо раздуло, выглянуло солнце, и жизнь Алькино заметно преобразилась. Ухоженные палисадники словно хвастались друг перед другом своей красотой: золотыми шарами, мальвой, душистым горошком и разноцветными георгинами. Запах созревающих яблок дурманил голову. Помидоры, огурцы, кабачки, смородина, малина, крыжовник... - всего много, ешь, сколько хочешь.
Анна вышла из правления. В руках - корзиночка с подарками из сада и огорода для Аркадия. Она глубоко втянула в себя пряный воздух и улыбнулась яркому солнцу. Женщина расцветает от любви, в какое бы время года это не случилось. Аня сердцем чувствовала, как вместе с её любовью после проливных дождей ожила природа, слышала, как вокруг всё запело и защебетало.
"Как хорошо на свете жить! Боже, как хорошо..." - часто теперь думала она и улыбалась своему счастью. Даже Кузьма Трофимович оборачивался и удивлённо смотрел ей вслед, но его счетовод никого не замечала. Взгляд Аннушки искал только Аркадия…
"Пришёл! Ждёт! - кричал почти сошедший с ума от счастья внутренний голос. Память каждую секунду ловила и запоминала его голос, глаза, руки... Как Аркаша обнимал, как она прижималась к его груди, вдыхая любимый запах. От таких сладких воспоминаний кружилась голова, исчезал мир вокруг, люди из него… Любимый заменил ей всех...
- Пошли, покормлю тебя! - ласково позвала Аня, протягивая Аркадию корзинку с дарами. Каждое её движение, каждый вздох посвящён только ему.
- Может баню затопишь? - выразил пожелание Аркадий. - Не привык я мыться раз в неделю...
- Конечно, давай истопим... - с лёгкостью согласилась Аня.
И вот уже дров натаскали, печь растопили. Чёрный дым неспешно уходил в голубое небо. Пока баня топилась и набирала тепло, Аркадий рассказывал, как школа готовится к новому учебному году.
- Приходили мои ученики. Гляжу на детей, все такие крепкие, коренастые, у большинства девчонок кровь с молоком, щёки розовые, груди, как у взрослых баб. Какая им история? Таким поскорее замуж, да на ферму...
- Среднее образование всем положено. Таково решение партии и правительства!
- Да, учить придётся... - вздохнул Аркадий. - Выяснил, что нагрузка у меня будет тридцать часов в неделю - история, география, математика плюс технический кружок.
В бане жар приличный. Аркадий дышит через берёзовый веник, пока Анна лупит его по спине и приговаривает довольная:
- Ух, как хороша банька!
Плеснула ковш кипятка на раскаленные камни. После снова хлестала его веником, сделав небольшую передышку в предбаннике. Потом на улице чай с душицей и малиной. Соседка вдоль забора прохаживается, видать подслушивает. Слышно шарканье её ног. Аня понимает это, но ей наплевать. Она любит, и этим всё сказано...
- Я люблю тебя! - говорит она, лежа в кровати и обжигая Аркашу своим дыханием. Точнее сказать говорит не она, а её сердце, что эхом разливается по дому, готовое разорваться на миллионы счастливых частичек, чтобы в каждом уголке жила Аннушкина любовь. - А ты меня? - робко спросила она.
- Я? - словно не ожидал вопроса, переспросил Аркадий, но тут же спохватился и ответил: Конечно, люблю...
***
На улице к концу августа стало ещё прохладнее. Во всём уже чувствовалось приближение осени. Холодный воздух через открытое окно грузовика, касался Веркиного лица. Ветер обрушивался на волосы и вскидывал их то вверх, то в бок. Дорога домой для Верки всегда желанна. Это возможность уединиться с любимым. Кругом сплошные просторы, поля, рощи - люби друг друга, где пожелаешь. Никто не увидит, если не захочешь. Машина привычным маршрутом выехала на берег реки. Солнце наконец-то пробилось через стену серо-пепельных туч. Дождя уже нет, только сырость висит в воздухе, да тяжёлая и мокрая трава склонилась вниз. Деревья горбились, тоскливо качали макушками, шелестели мокрой листвой, словно оберегали любовников от невесёлых дум.
- Вот и прошло наше счастливое лето! - глубокомысленно произнесла Верка, лёжа на телогрейках и поглядывая из кузова старенького ГАЗ-51 на прочищающееся небо.
- Ещё одна поездка осталась, если ты подсуетишься... - заметил Степан и по-хозяйски положил руку Верке на грудь. - И потом, я же не всю жизнь ухожу в армию, а всего на три года...
- Когда вернёшься, тебе семью заводить нужно будет. Про меня и не вспомнишь, - грустно констатировала факт Ворончиха и чмокнула Стёпку в колючую щёку. - Потом у тебя своя семья будет, а у меня своя, и разойдёмся мы, как в море корабли...
- Семья встречам не помеха. Когда вернусь, может, Кузьма Трофимович снова на машину посадит... Будем с тобой ездить за товаром и за любовью...
- Дурачок ты, бестолковый! Прикипела я к тебе за эти полтора месяца. Из маленького птенчика вон какого орла вырастила. Теперь душа кровью обливается от одной мысли о разлуке... Другой жаль отдавать!
Это была чистая правда. Ворончиха в последнее время жила от поездки до поездки. Она, забросив домашние дела, даже следила за Степаном. Где он, с кем гуляет и чем занимается? Верка порой злилась на него, не чувствуя ответной любви, но ничего поделать не могла. Дама-то она замужняя... Эта её любовь постоянно требовала проявления, но приходилось сдерживаться при односельчанах. Будучи вместе с Веркой, Степан и физически, и внутренне "подтягивался", ощущал себя взрослее, рассудительнее, да и просто мужчиной, наконец. Вряд ли какая-нибудь ровесница могла бы дать ему почувствовать что-либо подобное, настолько всё было органично и просто.
- На проводы-то придёшь? - как бы невзначай спросил Степан. - В клубе по такому поводу танцы будут.
- Приду, - пообещала Верка. - Спляшу с тобой кадриль на прощанье...
***
Из Алькина уходило в армию около пятнадцати человек. На проводы к клубу в тот вечер сходился народ от мала до велика. Николая тоже пригласили поучаствовать в мероприятии в качестве гармониста. Ворончиха нарядилась по такому случаю в новое платье с модными туфлями на каблуке и бодрым шагом шагала с мужем в сторону клуба. Местные девчонки в полной боевой раскраске толпились возле входа. Многих новобранцев провожали невесты. Возле Степана тоже увивались молоденькие девчонки. Он снисходительно поглядывал на них, словно выбирал, кому из них будет дозволено ждать его возвращения из армии. Верка наблюдала это с окаменевшим сердцем. Она всегда знала, чем их роман закончится, но никак не хотела верить в такой печальный финал. От безысходности она закрыла глаза и почувствовала, как по щеке предательски скользнула слеза.
Проводы проходили по утверждённому регламенту. После торжественной речи Кузьмы Трофимовича и партийного человека из районного центра, мероприятие пошло уже по привычному сценарию. Столы возле клуба ломились от угощения, женская часть родственников плакала и хлопотала, стараясь всех накормить и напоить. В клубе заиграла гармонь, расплескав чудные звуки под мрачными сводами клуба. Начались танцы. С самого начала вечера Верке показалось, что на новобранца Степана, что называется, "запала" Кулакова Наташка. Она, на правах невесты, теперь постоянно находилась рядом с ним, что-то шептала на ухо, скорее всего обещала ждать, и уверяла, что любит… Верка постоянно ощущала, что эта Наташка встала буфером между ней и Стёпкой.
Зато, когда объявили кадриль, Степан в наглую пригласил свою старую партнёршу танцевать. Музыка заиграла. Специально не придумаешь, но играл для них Николай. Народу на танец набралось пар восемь. Танцующие взялись за руки и пустились в пляс. На "проходочке" Степан сказал, что если она согласна его подождать, он сейчас же бросит Наташку, а по возвращении из армии они с Веркой поженятся... Сказал и хитро подмигнул. Кадриль развивалась от фигуры к фигуре. Верка, удивившись такому повороту событий, смотрела на озорных девиц, что с лёгкостью танцевали рядом, и думала о будущем. Со Степаном она его не видела. Да, молодой парень! Да, красивый! Но на этом все плюсы закончились... Она знала, на что он способен, и понимала, что это просто игра. На следующей фигуре вместо ответа Верка с остервенением начала "дробить" каблуками, отдавая деревянному полу всю накопившуюся злость, ревность и безнадёгу, которая диктовала правильное решение...
На следующей фигуре партнёры с полминуты смотрели друг другу в глаза и молча выговаривались. Они явно нервничали. Но к концу кадрили ответ стал Степану понятен без слов. Верка едва сдерживалась. Её глаза заполнялись слезами. Их хрустальная любовь в этот миг разбилась на мелкие осколки...
На улице начался дождь. Народ с улицы перебрался в клуб. Слава Богу, односельчане этой немой сцены не заметили. Следующий танец Степан уже танцевал с Наташкой. Ворончиха в одиночестве брела домой. Дождь плакал вместе с нею. И это было хорошо, хотя бы слёзы прятать не пришлось!