До конца каникул оставалось еще два дня, поэтому мальчики и решили, что останутся пока у родителей. И Лидия Тимофеевна была рада, ведь в то время пока их не будет, она наведет дома порядок: надо и холодильник подключить, да и за продуктами сходить, и вообще глянуть все ли в квартире в порядке, вдруг где течет, так уже было года три года назад: ее залили соседи сверху, хорошо, что она сразу спохватилась.
Но все, к счастью, было в порядке. И тут Лидия Тимофеевна вспомнила, что после того, как дочь в очередной, наверное в сотый раз не ответила на ее звонок тогда, уже четыре с лишним года назад, она просто удалила ее из контактов, и сейчас, на ее счастье, ей звонить некуда, номера телефона Лады у нее нет. Так как в квартире был полный порядок, Лидия Тимофеевна, подключив холодильник и взяв сумку на колесиках, отправилась в магазин, предварительно написав список того, что им с мальчиками было необходимо, ведь холодильник был совсем пустой. Шла она медленно, так как было скользко, но мальчишек она тревожить не хотела:
– Пусть пока побудут у родителей.
Они давно уже оба стали ее внуками, она относилась к ним совершенно одинаково, и ругала их одинаково, и хвалила тоже. Они были у нее, как “двое из ларца”. А парни тоже отвечали ей любовью, а еще относились к ней с большим уважением, они считали, что бабушка у них очень умная, эрудированная, как всегда говорила их мама Вера. Хотя соседи и здесь, и там, у Веры в подъезде, считали их семью странной. А сама Лидия Тимофеевна воспринимала свою семью, как самый счастливой подарок к старости. А она, старость-то, не за горами: через полтора года она уже пойдет на пенсию, но конечно же будет и дальше работать, если не уволят.
– Вот дождусь пенсии, и буду ездить на все лето в деревню, – думала она, аккуратно шагая по скользкой дороге, – до чего же там хорошо, и ребята полноценно будут отдыхать на свежем воздухе, есть только полезные продукты, а также приучаться работать, помогая в огороде.
Вот так, шагая в магазин, Лидия Тимофеевна и отвлекала себя различными мыслями, чтобы не думать о том, что ожидание звонка домофона сводит ее с ума. Она не хотела видеть дочь, не хотела знать о ее проблемах, у нее теперь другая семья, где все любят и уважают друг друга, где сразу приходят друг другу на помощь. Она вспомнила, как забеспокоились мальчики, когда у нее незадолго до Нового года подскочило давление, а тонометр разрядился. Они сразу кинулись в магазин за батарейками.
А потом сами стали варить суп, так как она успела только сварить бульон и почистить картофель, и очень даже вкусный суп у них получился. Вспомнила она и как ребята советуются с ней, когда хотят выбрать очередную книгу из ее обширной библиотеки. А еще вспомнила, как они целый вечер, забыв даже, что оба не доделали перевод с английского, погрузились в только что прочитанную повесть Юрия Нагибина “Встань и иди”. Тогда-то она и поняла, что ее мальчики стали уже совсем взрослыми. Лидия Тимофеевна была счастлива, что до сих пор нужна им, что до сих пор они бегут к ней за советом, что внимательно слушают ее наставления по какому-то вопросу, в котором оба запутались.
Закупив продукты, она уже спокойно вернулась домой и по привычке занялась домашними делами. Но все же с тревогой ждала звонка дочери или с телефона , или с домофона. А потом подумала, что дочь видно поселилась в гостинице, и ждет когда закончатся праздничные дни и каникулы, чтобы застать ее наверняка.
– Эх, лучше бы она пришла сейчас, когда я одна, не хочу, чтобы Лада видела Романа, ни к чему хорошему это не приведет, особенно когда она узнает, что я не имею никакого права продавать квартиру и покупать ей жилье. Она может столько всего негативного сказать в присутствии мальчиков. А ведь Рома и Костя завтра к вечеру уже придут, так как послезавтра им нужно идти в школу, каникулы кончились. Не придет же она послезавтра утром, зная, что мне на работу, а сыну в школу, значит ждать ее надо завтра к вечеру. Ох, все надо перестать об этом думать.
Лидия Тимофеевна включила телефон и нашла для себя любимую музыку Шопена. Из телефона она лилась негромко и божественно, успокаивая и принося ощущение восторга и в то же время расслабления. И ей уже не хотелось ни о чем думать, а только слушать и слушать. И наслаждаться, улетая куда-то в мир полного счастья и покоя с этой божественной музыкой. И Лидия Тимофеевна до самого вечера слушала музыку. А потом легла спать и мгновенно уснула.
Проснувшись рано утром, она обрадовалась тому, что одна, что может делать все, что ей хочется. Она сделала себе кофе, и пила его опять под любимую музыку, решив что сегодня только приготовит обед, и больше ничего делать не будет. А будет отдыхать, лежа лениво на диване, имеет же она на это право. И в перерывах между музыкой она будет читать стихи своих любимых поэтов Тютчева и Фета. И Лидия Тимофеевна тут же и продекламировала трогательные, легкие стихи любимого Фета:
Шепот, робкое дыханье,
Трели соловья,
Серебро и колыханье
Сонного ручья,
Свет ночной, ночные тени,
Тени без конца,
Ряд волшебных изменений
Милого лица,
В дымных тучках пурпур розы,
Отблеск янтаря,
И лобзания, и слезы,
И заря, заря!
И от этого безделья день ей показался бесконечно длинным, но она хотела, чтобы он и дальше продолжался.
А ближе к вечеру пришли Костя с Ромой:
– Ба, мы соскучились, – сказали они и обняли ее с двух сторон, чем растрогали ее окончательно.
Ведь Лидия Тимофеевна два дня была в каком-то приподнято-расслабленном состоянии.
Но ужин для них она заранее приготовила, сделав именно то, что оба внука любили. Они уже все втроем сидели за столом, когда раздался звонок. Лидия Тимофеевна вздрогнула, хотя два дня и ждала этого звонка. Она так до сих пор и не решила для себя, что же она чувствует: неприязнь к дочери, или просто жалость. Но то, что она ощущала и себя виновной в том, что в их отношениях с Ладой все пошло наперекосяк, она знала точно.
– Сидите, я сама открою, – сказала она внукам и пошла в прихожую.
А через пару минут дверь открылась и зашла Лада, повзрослевшая, изменившаяся, но все же вполне узнаваемая. На ее лице, словно приклеенная, красовалась улыбка, какая-то фальшивая улыбка. Но сама Лидия Тимофеевна не улыбалась, поэтому выглядела более раздраженной, чем гостеприимной. Попытки обнять ее дочь не сделала, а просто сказала:
– Привет, мам, давненько не виделись.
Достав ей из тумбочки тапки для гостей мать ответила:
– Привет, сейчас мальчики поужинают, тогда я и тебя накормлю.
– Мальчики? – удивилась дочь.
Но мать ничего не ответила, а только сказала:
– Проходи пока в комнату.
Разглядывая все вокруг, Лада уверенно направилась комнату, подошла к книжному шкафу, и пальцем провела по собранию сочинений Горького, а потом следом за ним и по нескольким книгам Ремарка, стоящим чуть ниже.
Лада держала в руках только маленькую изящную сумочку, что говорило матери о том, что ночевать у них она не собирается.
– А я за Ромкой приехала, – сказала она таким тоном, как будто она только вчера рассталась с матерью и сыном.
– Ему завтра в школу с утра, – хмыкнула Лидия Тимофеевна.
– Нет он поедет со мной, – сказала Лада тоном, не терпящим возражений.
– Увы, как мой подопечный он останется со мной, по крайней мере до восемнадцатилетия, а там уж как захочет.
– Но он мой сын!
– Не отрицаю, но однако официально я его опекун. И если ты его увезешь, то тебя привлекут к уголовной ответственности. Кстати, он уже с тебя ростом, и сам за себя постоять сможет, так что и силой ты его не увезешь. – Ребята, вы скоро? – крикнула Лидия Тимофеевна в сторону кухни.
И внуки тут же зашли в комнату, видно они слышали, о чем они говорили. Мальчики стояли перед ними, два этаких уже можно сказать мужичка, ростом за метр семьдесят и с косой саженью в плечах. Для своего возраста они оба были довольно высокими.
Лада растерянно смотрела на ребят, она не знала, кто из них ее сын, а они удивленно разглядывали незнакомую женщину. Да, если бы она была такая же как почти четыре года назад, Роман может быть и узнал ее. Но она давно изменила свое лицо, особенно в глаза бросались ее губы. И даже Лидия Тимофеевна с трудом узнала ее, что уж говорить о Романе. А Костя вообще решил, что перед ними какая-то актриса или певица. Вера, видно, ни о чем не сказала мальчишкам.
– Молодец, – решила бабушка, и стояла молча.
Они первые пришли в себя и хором поздоровались:
– Здравствуйте, – кивнули они незнакомой тете, а повернувшись к бабушке, сказали,– спасибо за ужин, бабуля, мы пошли к завтрашнему дню готовиться, нам надо два рассказа прочитать к уроку литературы, - сказал Костя.
И как-то очень быстро они прошли к себе в комнату, словно стесняясь постороннего человека. Костя спокойно зашел, а Роман оглянулся на бабушку. И та поняла, что внук обо всем догадался, но он никак не отреагировал на это, а просто невозмутимо зашел вслед за братом в ту комнату, которую они с Костей занимали. Уже в комнате Роман подумал:
– Я что-то запутался в своих ощущениях, я ее узнал или просто догадался, что эта женщина моя мать? Но чтобы я не чувствовал, я знаю, что теперь она мне больше не нужна, у меня теперь другая мама.
А Лада растерянно глядела им вслед. Нет, совсем не так она себя представляла встречу с сыном, она и представить себе не могла, что он такой взрослый, она беспомощно посмотрела на мать, словно просила помощи указать на того, кто является ее сыном, но та молчала. А когда они исчезли за дверью, Лидия Тимофеевна сказала:
– Пойдем, я тебя накормлю.
И они прошли на кухню, где, как и всегда, был идеальный порядок.
– О, мама в своем репертуаре, выдрессировала мальчишек. Интересно, а кто этот второй, откуда он взялся?
А мать, словно угадывая ее мысли, сказала:
– Они, как братья стали за долгие годы. А у Верочки еще один сынок появился, совсем маленький. А вот они оба пока у меня, – решила приоткрыть завесу тайны мать, но через минуту она поняла, что дочь и не вспомнила, кто такая Верочка.
А Лада вдруг сказала:
– Мы разошлись, но Клим оставил мне в Москве свою квартиру, а сам уехал из страны, если Роман захочет, то может приехать в гости. Но ты, мама, сделала все, чтобы он меня забыл.
– Поэтому ты так и не поняла, кто из них твой сын, да? – горько сказала Лидия Тимофеевна, – в этом я тоже виновата?
Но Лада, не ответив матери, сказала:
– Я пожалуй пойду.
Лидия Тимофеевна только пожала плечами, а сама с ужасом подумала:
– Неужели она так и уйдет, не сказав ему, что она его мать?
Но подумав, пришла к выводу:
– А зачем, ведь она уже никогда не вернется, мы для нее словно прочитанная двоечником книга из школьной программы по литературе, закрыв ее он тут же забыл ее о содержании. Так и Лада, мы в ее жизнь совсем не вписываемся.
Лада прошла в прихожую, и через две минуты сказав “Прощай мама”, вышла, чтобы никогда больше не возвращаться сюда. А Лидия Тимофеевна быстро зашла в свою комнату, и не зажигая света, прошла к окну. На улице стеной шел снег. Лада вышла из подъезда и, не оглядываясь, пошла к выходу со двора.
– Ну вот и все, мама Павла была права, время и расставило все по своим местам.
Она поплотнее прикрыла дверь и позвонила Павлу и Вере, рассказав им о визите Лады. А когда закончила, то неожиданно услышала, как они облегченно вздохнули.
А потом Павел сказал:
– Ну вот теперь мы можем жить спокойно, без оглядки на прошлое.
А утром Лидия Тимофеевна, приготовив завтрак, бодро крикнула:
– Ребятки, пора вставать, вас ждут великие дела.
Мои многоуважаемые читатели, буду очень рада вашим откликам, комментариям, мыслям по поводу прочитанного.
Читайте также на моем канале: