Безусловно, Паргалы Ибрагим-паша был одним из наиболее блестящих великих визирей Османской империи. Венецианцы даже называли его Ибрагимом Великолепным, по аналогии с его господином. Кроме этого, он являлся ближайшим другом султана, знакомым с ним еще по детским играм. По-человечески, Сулейман должен был считать себя обязанным, поскольку именно этот человек внес решающий вклад в победу над венграми при Мохаче; заключил с католическими державами выгодный мир; умиротворил Египет и ввел там систему управления, по аналогии с которой создали администрацию по всей державе; заключил союз с Францией, державшийся 250 лет; самостоятельно разгромил Персию еще до прибытия главного султанского войска.
Тем не менее, по приказу султана этот выдающийся государственный и военный деятель был лишен головы, его дворец забрали в казну, а память о нем предали забвению. Его погребли безо всяких почестей на одном из старых стамбульских кладбищ, и даже место нахождения могилы со временем было забыто.
Почему же султан Сулейман проявил к своему другу такую черную неблагодарность? Или же Ибрагим своими поступками сам приговорил себя к смерти?
Есть три второстепенных и две главных причины, по которым он в конечном счете был осужден. Давайте начнем с первых.
К тому времени все или почти все османские вельможи были из числа христиан, прошедших через систему девширме. Подобное происхождение имел сам Ибрагим, да только во дворцовой школе он не обучался и не продвигался по промежуточным ступеням политической карьеры. На все свои должности был назначен исключительно по воле султана, фаворитом которого он являлся. Поэтому все командиры янычар, адмиралы, губернаторы и паши не признавали его своим и считали выскочкой и куртизаном. Соответственно, самые широкие слои военной и гражданской аристократии были ему враждебны.
Хотя османская элита вовсе не страдала исламским радикализмом, Ибрагим был слишком либеральным даже по ее меркам. Став великим визирем, он по должности решал многие религиозные вопросы, и часто делал это по своему усмотрению, в полном противоречии с шариатом и хадисами. На него жаловались многие исламские священнослужители, и султан, как духовный глава всего исламского мира, часто был недоволен его поступками. Но главной причиной для всеобщего возмущения стала история, когда Ибрагим поставил в своем дворце несколько статуй из захваченной турками венгерской столицы Буды. После этого его публично начали обвинять в идолопоклонничестве.
Ибрагим был в ссоре с Искандером-челеби, главным казначеем империи. Они много лет интриговали друг против друга, но султан все равно назначил этого вельможу заместителем великого визиря во время похода в Персию. Наш сегодняшний герой решил, что это его шанс, обвинил соперника в растрате государственных средств и приговорил его к показательной казни. Но Искандер успел написать письмо, где обвинял своего врага в подготовке покушения на султана и что паша был подкуплен персидским золотом. Учитывая, что Ибрагим не был любим ни чиновниками, ни военными, ни народом, многие действительно в это поверили.
Тем не менее, эти причины не были главными. Первая из основных проблем была в том, что Ибрагим впервые в жизни утратил свое политическое чутье, когда решил поддержать Махидевран и Мустафу, а не Хюррем и ее сыновей. Пожалуй, матери шехзаде были единственными людьми во всей Османской империи, от которых он никак не был способен избавиться, ведь за ними было будущее всей державы. Ибрагим же сделал ставку на самого популярного из царевичей, полагая, что султан выберет наследником того из своих детей, кого подскажет ему разум. Но в данном случае победила любовь, и Сулейман поддержал потомство своей ненаглядной Хюррем.
А Роксолана была очень терпеливым участником игры престолов, и не стремилась избавиться от своих врагов в один момент. Вместо этого она предпочитала годами подтачивать султанское расположение к ним, постепенно лишая их власти. Когда перед падишахом стал выбор между коалицией Ибрагима, Махидевран, Мустафы против партии Рустема-паши, Хюррем и ее потомства, он даже не сомневался в своем решении.
Ну и другой важнейший момент состоял в следующем. Это сейчас мы считаем монархов прошлого всемогущими тиранами. А на деле им приходилось лавировать между многими политическими силами, принимая решения, которые могли бы устроить всех. За всю свою историю Османская империя пережила множество мятежей знати, народных восстаний и бунтов во главе с самозванцами, которые объявляли себя царевичами и даже султанами.
Поэтому правители так ценили идею самодержавной монархической власти, которая была дарована им Всевышним. И ни один из них не мог простить поступков, которые могли оспорить их господствующее положение. Есть государь, и есть его верные слуги – и никак иначе.
Ибрагим же поставил себя наравне со своим повелителем, когда во время персидской кампании самовольно присвоил титул сераскер-султан («главнокомандующий-султан») и стал таким образом подписывать свои письма. Для людей того времени это означало узурпацию власти. А главная проблема была в том, что за десять лет до этого правитель Египта Ахмед-паша отложился от империи и также присвоил себе султанский титул. Память об этом была слишком велика, чтоб Сулейман имел возможность все проигнорировать.
