- Надо что-то делать. - Елизавета Яковлевна выжидательно смотрела на сына. - Сергей, мальчику нужен адвокат.
- Мама, адвоката Генке предоставили. Можно найти другого. Но я не уверен, что это изменит ситуацию.
- Но Гена не мог этого сделать. - Елизавета Яковлевна поднесла руки к вискам. - Аня говорит, что с Мишей у них были хорошие отношения.
- Мама, они мальчишки. Молодые и глупые, тем более выпили. Могли и сцепиться. Никто не говорит, что Гена сделал это намеренно. Это роковая случайность. И следствие не может этого не понимать. Скорее всего, срок вообще будет условным, может быть исправительные работы.
- Нельзя надеяться на авось, Серёжа. Аня плачет целыми днями.
- Хорошо, я постараюсь что-нибудь сделать... Попробую со следователем поговорить.
* * * * *
От следователя Сергей Леонидович вышел хмурым и подавленным. Тот объяснил, что условным сроком Генка отделается вряд ли. Парень вину свою не признаёт, сотрудничать со следствием отказывается. Адвоката нанять они, конечно, могут, но это уже ровным счётом ничего не изменит. Доказательная база собрана, свидетелей нет. Те женщины, спешащие на смену на хлебозавод, что вызвали милицию и скорую, никого, кроме Макарова и двух лежащих на земле тел, не видели.
У входа столкнулся с отцом Миши Боева. Сергей Леонидович знал этого человека, их дети учились вместе, и, хотя в основном на родительские собрания ходили жёны, им тоже приходилось пересекаться по школьным делам. Они поздоровались.
- Примите мои соболезнования. - Сергей кивнул. - Это тяжёлая утрата.
Старший Боев кивнул и хотел уже войти внутрь, как вдруг остановился.
- Постойте. Это ведь ваша дочь встречалась с Макаровым? Вас вызывали как свидетеля?
- Нет. Я приходил поговорить со следователем. У Гены фактически нет людей, заинтересованных в его судьбе...
- И вы решили стать таким человеком?
- Гена в течение нескольких лет приходил в наш дом. Он честный и хороший парень. Случилась трагедия, и Мишу, к сожалению, уже не вернуть. А у этого мальчика вся жизнь впереди.
Отец Миши неожиданно схватил Сергея Леонидовича за воротник и притянул к себе. Лицо его было искажено гневом.
- Вот именно, жизнь. Этот Макаров будет жить! А мой сын нет! Мой мальчик из-за этого... И если суд не сможет, то я размажу его, не сомневайтесь.
- Подождите! - Сергей пытался донести до Боева свою мысль. - Я понимаю ваше горе...
- Тебе никогда не понять моего горя! - Отец Миши уже кричал. - У меня жена на укoлax, у моей матери инсульт, мой сын больше никогда не обнимет меня, не подарит мне внуков! А ты, говоришь, понимаешь! Понял бы, если бы на Мишином месте была твоя дочь!
Он разжал руки и, открывая дверь, бросил Сергею.
- Не лезь в это дело!
* * * * *
- Макарова Геннадия Петровича признать виновным в совершении преступления, предусмотренного частью первой статьи сто девятой УК РФ, и назначить наказание в виде лишения свободы сроком на один год десять месяцев с отбыванием наказания в колонии-поселении...
Аня закрыла лицо руками, Елизавета Яковлевна прижала внучку к себе.
- Ничего, Анечка. Это не такой долгий срок.
- Бабушка, но он же ни в чём не виноват! Гена!
- Ань, это не я! - Это были первые Генкины слова после оглашения приговора. - Я вернусь и...
Старший Боев встал и направился к выходу, бросив сквозь зубы.
- Лучше не возвращайся. Уничтожу! И тебя, и то, что тебе дорого.
Генка снова опустил голову. Он так и не смог понять, почему следователь не поверил ему, но зато понял и ощутил: отец Мишки Боева выполнит то, что пообещал. Глаза этого человека светились настоящим безумием, и Гена впервые испугался. Не за себя, за Аню. Он уезжал, пусть и в неизвестность, а она оставалась здесь.
Парень уже не раз задумывался о том, что будет дальше. Гена не был глупым или наивным и прекрасно осознавал, что, даже отбыв наказание, он уже никогда не станет прежним для других людей. Судимость, пусть и погашенная, закроет многие двери, и пятно это будет лежать не только на нём, но и на Ане.
Отец в тот, последний, вечер сказал, что испортил Генке жизнь. Парень не считал так, но сам бы ни за что не хотел быть причиной чьих-то страданий. Гену по-настоящему мучило это, мучило настолько, что не давало спать по ночам. А теперь к сомнениям прибавился страх за Аню. Наверное, ему было бы легче, если бы она сама отказалась от него, он бы даже не обиделся, он бы понял. Но Аня не откажется сама. Не тот у неё характер. Значит, надо ему. Но как это сделать? Как найти аргументы, слова?
Колония встретила Генку Макарова запахом увядающего сентября. Почему-то вспомнились школьные линейки, тугие махровые головы астр и длинные стрелы гладиолусов в руках первоклашек, первые жёлтые монетки листьев на сером асфальте. За окном карантинного отделения тоже покачивались ветки берёз. Он смотрел на них бездумно, провожая глазами срывающиеся вниз листья.
- Хорошенький какой.
Гена резко обернулся. В дверях стояла молодая женщина в белом халате.
- Ну что, по какой статье здесь?
- Осужденный Макаров. Сто девятая, часть первая. - Отрапортовал он, как учили.
- Понятно. Побил кого-то или толкнул?
- Друга в драке yбили. Только не я это.
- Ясно, что не ты. Здесь виноватых, как правило, нет.
- Я вас мне верить не заставляю.
- Ну, мог бы заставить, сюда бы не отправили. - Усмехнулась женщина. - Идём на медосмотр, осужденный Макаров.
- Скажите, а долго мне здесь находиться?
- В колонии? Сколько суд назначил. Будешь хорошо вести себя, возможно, сократят срок.
- Нет. В этом здании. - Гена огляделся. - Сказали, карантин.
- А, ты про это. Две недели. А дальше - гуляй по территории.
- Прямо так и гуляй?
- А вот посидишь, Макаров, на карантине четырнадцать дней, послушаешь все беседы, выучишь правила внутреннего распорядка и перестанешь задавать ненужные вопросы.
Гена кивнул. Она была молодая, но строгая и напоминала ему учителя. Ольга Николаевна Голубева, заведующая здравпунктом. Это он потом узнал, когда узнал получше всё в этом месте, где ему предстояло жить почти два года.
Генка не был избалован жизнью, и условия общежития с двухъярусными койками, общие душевые и санузлы, не слишком уютные казённые помещения не доставляли ему особых неудобств. Было лишь морально тяжело осознавать, что оказался за бортом привычной, полной надежд жизни. Так уж получилось, что Генка опять стал новеньким.
- А куда я его пристрою? - Говорил Голубевой заместитель начальника колонии по учебно-воспитательной работе, когда она поинтересовалась адаптацией Макарова. - Самая сложная категория. Был бы неграмотным, школу бросившим, учиться бы загнал. Так нет, он в вуз поступать собирался. А профессии у него никакой пока нет. Вот и работает на благоустройстве территории.
- А вы отправьте его в пекарню. - Голубева прищурилась. - Здоровье у парня хорошее, допуск на пищеблок не возбраняется. Дело это нехитрое, а в жизни всегда пригодится. Пусть учится.
- В пекарню, говорите? Можно и в пекарню. Тем более, там Солнцев на УДО подавал.
Так Генка попал в пекарню. Правда, уже на второй неделе коснулся рукой горячей печки и отправился с ожогом в здравпункт.
- Макаров? Что за беда с тобой?
Он молча показал руку.
- Неприятно. - Кивнула Ольга Николаевна. - Но не смертельно. До свадьбы заживёт. Есть у тебя невеста, Макаров?
- Нет. - Генка отвернулся.
Аня писала ему. Он читал её письма и не отвечал на них. Нет, на одно ответил. Написал очень сухо и сдержанно, чтобы не вздумала присылать никаких посылок, нельзя, мол. Она удивлялась, почему. И писала, что узнавала. Говорят, можно. Он молчал в ответ. Наслушался здесь в колонии, как страдают семьи тех, кто преступил закон.
Прямо перед окнами общежития висел плакат: "Помни, тебя ждут дома". Он страшно всех раздражал, и Генку тоже.
- Кого воспитать хотят? - Ворчал дядя Юра, отбывающий срок за ДТП со смepтeльным исходом. - Если человек осознал, то ему и напоминать не надо, а других бумажка не воспитает. Только душу травят.
Кровать Гены находилась над кроватью дяди Юры, и к парню, с первого дня его пребывания в колонии, этот спокойный, доброжелательный человек отнёсся по-отечески заботливо.
- Алёшке моему тоже, как и тебе, восемнадцать сейчас. Диме тринадцать, а Наталке пять всего. Последышек она у нас. Алексей - он что, мужик. За меня матери в помощь остался, а вот Димка. Возраст, Гена, у него, понимаешь, такой, что отец нужен. Наталка вообще, боюсь, забудет. Зое говорю: "Ты хоть на свидания её привози. Чтоб помнила, видела, что и папка помнит про неё". А они ещё с плакатом этим в душу лезут!
- Дядь Юр, а на свидания всех пускают?
- Ну как всех. На короткие так-то по решению администрации и друзья приехать могут или девушка. Здесь с этим не очень строго. А вот на длительные только родственники или жена. По своим соскучился, Гена?
- Нет у меня своих, дядя Юра. Отец yмep, мать давно уехала, не знаю, где живёт и жива ли вообще, тётке дела нет и не было никогда, а невеста... Нет у меня невесты.
- Ну да. - Спохватился дядя Юра. - Забыл, что молод ты ещё совсем, Гена. А письма кто ж присылает?
- Да это так, одноклассница. Дружили в школе.
- Ну, а говоришь, нет никого. Освободишься, глядишь, и вместе будете, раз пишет.
- Не будем. - Генка вспомнил угрозы Боева, свою теперь запятнанную биографию и, помотав головой, повторил. - Точно не будем. У неё... это... Парень есть.
- Ну, раз так. Тогда встретишь ещё, Гена, свою судьбу. Ты же только жить начинаешь.
* * * * *
Странно, но почти незаметно пролетели четыре месяца. Генка работал в пекарне, вечерами играл в шахматы с дядей Юрой, научился, и оказалось даже интересно, или смотрел телевизор. Аня теперь писала реже, и от этого ему становилось спокойнее. Ольга Николаевна, как и дядя Юра, про невесту больше не спрашивала, но периодически окликала Генку.
- Макаров, зайди. Помощь нужна.
Он шёл. То надо было передвинуть шкаф, то помочь достать что-то с высокого стеллажа, то закрепить оборвавшуюся штору. Он делал, а она потом усаживала его за стол и кормила чем-нибудь домашним, как когда-то делала это Елизавета Яковлевна, Анина бабушка.
- Не надо. Нас хорошо кормят. - Отнекивался он.
- Знаю. - Голубева спокойно ставила перед ним тарелку. - Я сама регулярно инспектирую пищеблок. Просто ешь.
Генка ел и смотрел на неё, размышляя, почему такая умная и красивая женщина работает в таком странном месте. Ольге Николаевне, по его мнению, стоило бы работать врачом в настоящей крупной городской больнице, а никак не в колонии. Иногда она ловила на себе его взгляд, улыбалась уголками губ, а он смущался и спешил уйти.
Февраль внёс в Генкину душу очередное смятение. Он не поздравил Аню с прошедшим днём рождения, надеясь на то, что девушка окончательно обидится на него и перестанет писать. Но Аня, напротив, написала уже несколько писем, полных тревоги и плохо скрытой грусти. Она писала, что на отлично сдала первую в своей жизни сессию, что впереди каникулы, и что она очень скучает по нему.
Ему очень хотелось написать ей то же самое, но он был верен своим намерениям и не хотел менять принятое решение. Бродил по территории колонии, подставляя лицо мокрому февральскому ветру, и мучил сам себя печальными мыслями.
- Эй, Макаров. - В один из вечеров окликнула его Ольга Николаевна. - Ты чего это здесь уши студишь? С февралём шутки плохи, он и сам шутить не любит, и чужие не понимает.
- Знаю. - Откликнулся Генка. - Я и сам Февраль, ребята так называли в школе.
- Февраль? Что ж, похож. - Она усмехнулась. - Такой же непредсказуемый.
- А ещё я раньше в Февральске жил, и родился в феврале. - Генку сегодня отчего-то тянуло поговорить.
- Надо же. Выходит, день рождения у тебя скоро.
- Через неделю. - Он помолчал и вздохнул. - Только здесь-то какая разница.
- Ты вот что, Макаров. - Ольга Николаевна вдруг стала строгой. - Шапку на уши натянул и дуй в общежитие. Февраль ты или не Февраль, мне тебя потом лечить придётся.
А потом вдруг неожиданно приехала Аня. Прямо в его день рождения.
- Макаров, зайди. - Заместитель по учебно-воспитательной работе заглянул в пекарню.
- Да у меня хлеб в печи. - Генка беспомощно посмотрел на напарника.
- Иди. - Махнул рукой тот. - Здесь тебе не воля, с начальством спорить нельзя. Управлюсь.
- Осужденный Макаров... - Начал он.
- Молодец, осужденный Макаров. Только я ещё не забыл кто ты. - Заместитель оглядел его с ног до головы. - Ну ничего. Нормально выглядишь. Чистый. Приехали к тебе, Макаров. Говорят, именинник ты сегодня.
- Кто? Тётя Таня? - Генка удивлённо поднял глаза.
- Не знаю, Таня, Маня. Два часа тебе, Макаров. И без глупостей!
Сердце отчего-то заколотилось так, что не унять. Два часа... Значит, не тётя. Родственникам полагается больше времени.
- А, если... - Он хотел спросить, можно ли отказаться от этого свидания, потому что знал, кого боится увидеть.
- Осужденный Макаров, не беси ты меня. Ступай уже. Развёл здесь детский сад, понимаешь.
Генка выскочил из кабинета и направился к комнате свиданий.
******************************************
📌 Подписка на канал в Телеграм 🐾
***************************************
Продолжение следует... часть 4
(Если сегодня ссылка не активна, то следующая часть будет опубликована завтра. Спасибо за понимание!)