…«Она увернулась и, сделав шаг в сторону, посмотрела на него с вызовом. В её прекрасных карих глазах горел огонь, высокая грудь часто вздымалась, кулаки были сжаты, она не собиралась сдаваться. Он, осознав неудачу, на мгновение замер, но затем, собравшись с силами, снова бросился в атаку.
Она отступила, но на этот раз была готова к нападению. С ловкостью, которой он не ожидал, она сделала резкий поворот и попыталась нанести удар. Однако он успел увернуться. Их борьба напоминала танец двух пантер — напряженно-грациозный, чувственный, балансирующий по краю пропасти, где каждый шаг мог стать последним.
В воздухе сгущалась напряженность, ни один из них не собирался уступать. Она усмехнулась, услышав: «Ты подлая ищейка!»
В её голосе звучало презрение: «Ищейка? Ты думаешь, что я пришла сюда шпионить за тобой? О, как ты самонадеян!»
С этими словами она сделала резкий манёвр в его сторону, и он, не ожидавший такого поворота, на мгновение потерял равновесие. А она воспользовалась его слабостью и лихо опрокинула на землю.
«Ты просто не понял, с кем имеешь дело», — победоносно произнесла она, в её глазах сверкала решимость бороться до конца.
Осознав, что недооценил её, он собрался с силами, вскочил и снова пошёл в атаку. Их столкновение продолжалось, и …»
– Линочка, – в этот эмоционально-напряженный момент послышался слащаво-вкрадчивый голос, и в приоткрытую дверь просунулась усатая голова охранника. Она поморщилась: охранник всегда сюсюкал при виде ее, от чего ужасно хотелось ему нахамить. – Уже девятый час, пора закрываться, душа моя. А то я буду переживать, как вы доберетесь домой. Ведь вас, бедненькая вы моя, даже встретить некому!
Капитолина Витальевна с сожалением захлопнула только что полученный зарубежный детектив и посмотрела на настенные часы: «Действительно, девятый час, пора закрываться. Зачиталась, новый детектив – просто огонь!» Сделав вид, что не заметила его амикошонства, Лина сухо ответила охраннику:
– Уже ухожу, Николай Сидорович. Спасибо за заботу, но вы прекрасно понимаете, что наша работа не всегда совпадает с нашими желаниями.
Охранник подошел к столу, за которым Лина поспешно собирала формуляры, и облокотился на стойку:
– Эх, Линочка, вот что значит, когда дома никто не ждет. А был бы муж, летела бы на крыльях домой. Пора, пора подумать о семье, а то ведь так и засидитесь в старых девах.
Капитолина опять сдержалась и не стала ничего отвечать назойливому мужчине. Но тот, приняв молчание женщины за благосклонность, продолжал, жарко дыша ей прямо в лицо:
– Линочка, сейчас так трудно найти вторую половинку. Что мужчине, что женщине! И хорошо, когда такая половинка появляется рядом. Тогда главное – не пропустить свое счастье.
Николай Сидорович красноречиво закатил глаза и шумно вздохнул, давая понять: «Ну вот же я, твой суженый-ряженый, бери меня, глупая ты женщина!»
Но Капитолина Витальевна решительно прервала этот спектакль одного актёра.
– Николай Сидорович, мои представления о семье расходятся с вашими увлекательными размышлениями о семейном счастье, – произнесла она, стараясь придать металл голосу. Ей хотелось, чтобы охранник понял намек, но тот, очевидно, не собирался сдаваться и сопел рядом, изображая любовные страдания. Тогда она с силой грохнула деревянной карандашницей так, что охранник подпрыгнул, вынырнул из любовных фантазий и испуганно посмотрел на Лину:
– Не волнуйтесь так, душа моя. Я говорю с вами, как с другом. Делюсь, так сказать, сокровенным. Но раз вы против, больше не буду. Хотя надежды не те-ря-ю…
Увидев, что Капитолина все еще держит тяжелую карандашницу в руках, и поняв, что следующий удар будет по его голове, охранник ретировался:
– Ладно, душа моя, не настаиваю. Хорошего вам вечера. Если что, я на посту.
И в то же время, а что такого он сказал? В конце концов, просто хотел подружиться с библиотекаршей более тесно и строил далеко идущие планы. Да, ему уже пятьдесят с хвостиком, и он разведен, но ведь и Капитолина Витальевна, простите, не юная дева. Женщине уже сорокет, красотой не блещет, а замужем так ни разу и не побывала. Кто ж на нее позарится теперь? Только вдовец или пенс какой-нибудь? Так вот он, собственной персоной – и вдовец, и военный пенсионер. А скромняга Линочка, да в придачу к ней прекрасная трехкомнатная квартира в «сталинке», – достойная ему пара!
…Капитолина знала, что охранник имеет на нее матримониальные виды. Ей об этом постоянно намекала коллега, старая библиотекарша Аделаида Семеновна, проработавшая здесь уже лет пятьдесят, но не собиравшаяся сдавать позиции. Наоборот, Аделаида гордилась присвоенным ей когда-то званием «Заслуженный работник культуры» и уверяла всех, что ее дворянское происхождение и желание нести культуру в массы помогают ей продлить молодость. Детей у нее не было, замужем она никогда не была, хотя постоянно вспоминала о каком-то мифическом муже-химике, который был безумно талантлив, но в расцвете лет погиб от невостребованности.
Капитолина снисходительно выслушивала эти россказни, Аделаиду не осуждала, так как сама была одинока и не могла похвастаться списком обожавших ее мужчин. С тех пор, как умерла ее мама, одиночество ощущалось еще острее, однако любимая работа помогала с ним справляться. Она уже не мечтала о муже и детях, с грустью размышляла, что так же, как и Аделаида, будет в старости рассказывать легенды. А впрочем, нет, она напишет какой-нибудь ироничный детектив, подобно тем зарубежным, которыми она увлеклась в последнее время.
…Глухой звук падающих предметов вернул Капитолину на грешную землю.
– Эй, кто там? – испуганно крикнула она, стараясь придать своему голосу уверенность, но грозный окрик не получился. Из горла вырвался нервный писк. В ответ раздался тяжелый стук падающего тела.
– Боже, что происходит? Ник… Николай… – от страха забыв отчество, что было силы заголосила Капитолина. Когда прибежал запыхавшийся охранник, она дрожащей рукой указала на стеллажи, и, прячась за спину Николая Сидоровича, подтолкнула его в сторону шума. За стеллажами их глазам предстала неожиданная картина: на полу среди разбросанных томов сидел взъерошенный мужчина. Очки с толстыми стеклами, съехавшие набок, придавали ему комичный вид. Очкарик потирал лоб, видно было, что он обескуражен случившимся не меньше их и находится слегка не в себе. Кажется, он сам не понял, что произошло, поэтому ничего не мог толком объяснить. Ситуация была настолько нелепа, что Капитолина прыснула: «Боже, что это за чудо!»
Очкарик все еще сидел на полу, бормоча:
– Я просто хотел посмотреть на верхней полке, но все посыпалось на меня. Простите, что так получилось. Я не хотел…
Но Николай Сидорович, заметив благосклонный взгляд Капитолины в сторону нарушителя спокойствия, грозно зашипел:
– Что ты тут делаешь? Библиотека уже закрыта. Может, это ты вор? А то у нас в последнее время стали пропадать старинные книги. Прячешься, а потом вытаскиваешь потихоньку, а? Капитолина Витальевна, я вызываю полицию.
Очкарик перепугался не на шутку. Он умоляюще взглянул на женщину и забормотал:
– Не надо полицию. Я ничего такого не сделал. Просто зачитался, книги подбирал для диссертации. - Опомнившись, мужчина сам пошел в наступление: - Но вы тоже мне почему-то не напомнили, что пора уходить. Мой формуляр ведь у вас на столе лежит. И паспорт я вам свой показывал.
Лине стало неловко, и правда, отчасти она сама виновата в произошедшем: за увлекательным чтивом совершенно забыла об этом клиенте. Когда ушли последние читатели, она была под впечатлением детективной новинки, поэтому у нее вылетело из головы, что на книжных полках роется еще один.
Тем временем охранник, приревновав библиотекаршу к очкарику, разозлился не на шутку. Он бросился на очкарика и стал яростно выкручивать ему руку, но Капитолина решила поумерить его служебный пыл. Почти как героиня детектива, она попробовала взглядом уничтожить охранника. Правда, испепеляющий взгляд у нее едва ли получился, но охранник, кажется, понял все верно.
– Подождите, Николай Сидорович, сейчас разберемся, – она оттолкнула охранника, помогла подняться очкарику и повела его к столу. Да, действительно, и формуляр был на месте, и запись в дежурной книге: Андрей Петрович С., историк, 40 лет.
Вот, что значит – увлеклась детективом и забыла обо всем на свете! Хорошо, что еще не заперла горемыку в читальном зале. Иначе случился бы грандиозный скандал. У них и так сейчас неспокойно в библиотеке. Пару дней назад они с Аделаидой Семеновной при инвентаризации обнаружили пропажу трех старых изданий прошлого и даже позапрошлого веков. Одна книга была вообще раритетом и относилась к числу наиболее ценных. В ней местный краевед скрупулезно изложил историю их региона со всеми датами, именами и значимыми событиями. Одно из них было крайне любопытным: несколько столетий назад в старой разрушенной усадьбе, находившейся на окраине их города, был зарыт клад. Краевед писал об этом эпизоде очень убедительно, прикладывал собственные зарисовки. Однако сей факт был давным-давно всем горожанам известен и считался красивой легендой, так что даже ребятня не порывалась клад искать.
Книга вышла малюсеньким тиражом, а после революции затерялись следы и самого краеведа, и его немногочисленного издания. Из всего тиража осталась парочка книг: одна – в их библиотеке, другая – в центральной городской. Но, честно говоря, книжка была не востребована, ее никто сроду не читал. Ну и кто мог раритет украсть?!
Остальные две пропажи тоже были на большого любителя, но хотя бы были прекрасно иллюстрированы и датировались позапрошлым веком, что, несомненно, придавало им большую ценность.
Библиотекарши пока не ставили в известность заведующую, решив еще раз покопаться на полках. Вдруг найдутся эти раритетные издания. Тем более, что заведующая собиралась уйти на повышение, руководить городским отделом культуры, и ей было ни до чего. Но Аделаида, видно, все-таки проболталась охраннику о пропаже.
***
…С трудом успокоив разбушевавшегося Николая Сидоровича, Капитолина поспешила выйти с историком на улицу. Ночной воздух был свежим и прохладным, хорошим контрастом затхлой, пахнущей стариной, библиотечной атмосфере. Было уже довольно поздно, и Андрей Петрович вызвался ее проводить хотя бы до остановки.
– Капитолина Витальевна, вы простите меня за это недоразумение. Но мне для монографии очень нужны местные старые книги. Я хотел посмотреть на верхних полках что-то интересное для себя. Потянулся и вот… Наделал переполоху, напугал вас, разозлил охранника.
Она с интересом посмотрела на мужчину, который выглядел искренне виноватым из-за всей суеты.
– Диссертация, говорите? – спросила она. – Какая тема вас интересуют?
Андрей Петрович, воодушевленный её интересом, начал рассказывать, что он исследует малоизвестные аспекты культурной жизни района конца ХIХ - начала XX века. Глаза его увлеченно загорелись, особенно, когда он заговорил о редких документах и книгах, которые хотел бы изучить. Теперь он не выглядел тем нескладным очкариком, который сидел на полу и потирал ушибленный лоб. Наоборот, эрудиция и начитанность придали харизматичности и его облику.
– Я нашел упоминание в одном источнике о рукописи, которая хранится в городском архиве, – продолжал он, – но, чтобы понять её, мне не хватает информации местных краеведов, которые были современниками тех событий.
– Вы знаете, я могу помочь вам с поиском материалов в нашей библиотеке. Возможно, у нас есть книги, которые будут вам интересны, – предложила она.
Андрей Петрович одобрительно кивнул, он обрадовался, что библиотекарша, кажется, простила его и готова была поддержать. Они подошли к остановке с одиноким автобусом, ожидавшим запоздавших пассажиров, и на прощание обменялись контактами.
Капитолина, уже в автобусе, вдруг вспомнила о подозрении охранника, и вмиг благожелательное настроение сменилось тревогой: «А вдруг и вправду этот Андрей украл старые книги? А что, пришел, когда работала Аделаида Семеновна, и украл. Она ведь уже старенькая, подслеповатая, могла и не уследить… Нет, не могу поверить, это абсурд. Он так искренне рассказывал о своей диссертации. Не может такой человек быть вором. Завтра надо позвонить Аделаиде и, наконец, начать повторную инвентаризацию. Упрошу ее прийти, хотя у нее выходной».
…Однако ранним утром, несмотря на то, что библиотека была еще закрыта, Капитолина застала картину маслом: Николай Степанович и «выходная» Аделаида Семеновна чаевничали в читальном зале и мило беседовали. При виде молодой женщины они разом замолчали и скривились, будто увидели что-то непристойное. Капитолина даже подумала, не надела ли она в спешке разные туфли или, еще хуже, позабыла надеть юбку и поспешно оглядела себя в зеркале. «Да нет, вроде бы все на месте, чего ж они так скривились?»
Ясность в ситуацию внесла Аделаида:
– Здравствуйте, ми-лоч-ка! – по слогам произнесла приветствие заслуженная работница культуры. Лина хорошо знала, когда Аделаида называла кого-либо «милочкой», то все – не жди пощады. И точно, не давая рта раскрыть коллеге для какого-либо объяснения, она обрушилась на Лину:
– Да-да, ми-лоч-ка, потрудитесь объяснить, что это за представление вы тут устроили вчера? Мне Николай Сидорович все рассказал, как вы со своим сообщником книги припрятываете, а потом выносите из библиотеки. И если бы не этот книжный обвал, мы бы так и искали мифического вора. Объяснитесь, какую книгу вы вчера уперли из фонда?
От несправедливого упрека Капитолина еле сдержала слезы: она-то, наивная, думала, что сегодня посмеется вместе со своей напарницей над незадачливым очкариком. Ее бессвязное оправдание никто не слушал. Голос Аделаиды Семеновны торжественно гремел, она вся раскраснелась, даже вышла из-за чайного стола, и в горделивой позе, тощенькая, с кудельками на лбу, с упоением вещала о недопустимости недостойного поведения таких работников, как Капитолина, в этом «храме культуры». И она, как заслуженный работник, доложит начальству и потребует…
«Прямо артистка всех времен и народов», – невольно пронеслось в голове Капитолины. Краем глаза она уловила, что Николай Сидорович торжествующе смотрит на нее, как бы давая понять: «вот до чего ты докатилась, душа моя, защищая всяких там очкариков. А я говорил, говорил…».
Капитолина поняла, что весь этот словесный поток обвинений можно прекратить лишь одним, уже отработанным, действием. Она подошла к своему рабочему столу, взяла в руки карандашницу и хлопнула ею так, что задрожали даже стекла. Хорошо, что в библиотеке из-за раннего утра никого еще не было. А то, наверняка, сюда сбежались бы все служащие с заведующей во главе. Аделаида от неожиданности замолчала на полуслове, охранник подпрыгнул на стуле, а Капитолина почему-то вдруг вспомнила давешний детектив: «В её прекрасных карих глазах горел огонь, высокая грудь часто вздымалась, она сжала кулаки и не собиралась сдаваться». Она постаралась принять соответствующую позу, правда, с грудью ничего не вышло, тем не менее, она посмотрела на своих собеседников с вызовом.
– Во-первых, Аделаида Семеновна, я вам не милочка. Меня зовут Капитолина Витальевна, если вы забыли. А во-вторых, какая связь между очкариком и вором? То, что я ему разрешила поискать литературу для диссертации, совершенно не дает оснований вешать на него подобные обвинения.
– Да я ничего такого…– дрожащим голосом залепетала Аделаида, обескураженная отпором, которого не ожидала от скромняги-коллеги. – Просто мне Николай Сидорович рассказал о вчерашнем инциденте. Вот я и подумала…
– Не надо придумывать лишнего, пока не убедитесь в обратном. Докажите мне, что я нарушила инструкцию, когда разрешила читателю, тем более диссертанту, поискать на полках нужную ему книгу. Докажите, что именно Андрей Петрович утащил эти раритеты? – продолжала идти в наступление Капитолина. Ее оппоненты молчали, им нечего было ответить.
…Как там в детективе: «ищейка?» Да, возможно, Капитолине предстоит стать ищейкой, чтобы найти того, кто таскает редкие книги из их библиотеки, и снять обвинение с себя и очкарика.
Охранник, наконец, опомнился и задал вполне уместный вопрос:
- Если ему разрешают искать книги, то кто следит за их возвратом? У нас есть система работы, и, если она будет нарушена…
Капитолина перебила:
- У нас есть камеры слежения, изучите записи за последние месяцы. Системы имеют смысл только тогда, когда за ними стоят ответственные люди. В библиотеке должно быть взаимное уважение между теми, кто обслуживает ее, и теми, кто ею пользуется. Если мы будем подозревать всех и всякого, то вскоре потеряем читателей. Как же тогда мы будем выполнять нашу главную задачу: нести культуру в массы, а?
Охранник был обескуражен таким философским подходом и, поняв, что библиотекаршам лучше остаться наедине, тихо сполз со стула и удалился восвояси, а женщины отправились к стеллажам.
К удивлению Капитолины, ничто не напоминало о вчерашнем погроме, все книги были аккуратно расставлены на полках. То есть престарелая Аделаида Семеновна, аки лань, примчалась сюда ни свет ни заря, чтобы что…? Почему не дождалась Капитолину? На кой ляд заслуженной ветеранше такая скорость? Вереница вопросов промелькнула в голове молодой женщины.
Автор: Юлия Морозова