Избранные статьи из книги «Нэцкэ» (серия «Мастера и шедевры»), посвящённые непосредственно японскому фольклору.
БОРЬБА НИО С ДЕМОНОМ
Хозан
Дерево
5.7 x 2.8 x 2.5 см
Конец XVIII — начало XIX века
Музей искусства. Лос-Анджелес (США)
По обе стороны от ворот многих японских храмов расположены две статуи нио — духов-стражников, которые оберегают вход в святилище, защищая его от злых духов. Например, такие статуи находятся у входа в знаменитый храм Тодайдзи, построенный в VIII веке.
Обычно у одного из нио (Аджу) рот открыт, а у другого (Анджу) он закрыт. Любопытно, что первая буква санскрита — «Ah» символизирует открытый рот, а последняя — «Un» — рот закрытый. Комбинация же этих крайних букв намекает на рождение и смерть.
Связь с санскритом тут не случайна, ведь образы божественных стражников проникли в Японию из Индии. Их прототипами могли стать и бог-воитель Индра и его прародитель бог Якшу. Стражником-хранителем был и двоюродный брат Будды Девадатта. Однако наиболее часто в качестве прообразов нио принято считать будду Ваджрадхару (в переводе с санскрита — «держатель ваджры-палицы») и бодхисаттву Ваджрапани (в переводе: «рука, держащая ваджру»). Перевод их имён на китайский и японский породил целый ряд духов. Нио — одни из них.
Добрые демоны-охранники нио появляются в фольклоре Японии начиная с VIII века. Их принято изображать мускулистыми, почти обнажёнными. Из одежды — только набедренная повязка. Аджу обычно держит в руке палицу, которую иногда называют «молнией Индры». Анджу часто вооружён огромным мечом. Нэцукэси вырезали фигурки нио нечасто. Обычно эти стражники борются со злыми духами, которые, как можно представить, пытаются проникнуть в храм. Именно так изобразил нио мастер Хозан — в момент схватки с демоном. Стоящий позади нио крепко обхватил его за набедренную повязку и почти оторвал своего противника от земли. Лица обоих персонажей от напряжения сил исказила гримаса, их мускулы напряжены до предела.
Иногда фигурка нио по размеру гораздо больше демонов, которые суетятся у её ног; они явно не в состоянии стать для нио серьёзной угрозой. Порой резчики нэцкэ показывали как нио занимается делом весьма прозаическим — плетёт сандалии. Однако это не простая обувь, а волшебные варадзи, нечто вроде сандалий-скороходов, которые придают ногам владельца необыкновенную скорость. По преданию пара волшебных варадзи принадлежала самому Будде. Любопытно, что в префектуре Ибараки возле храма, где стоят фигурки нио, находятся также изображения гигантских сандалий-варадзи длиной 2,8 м.
Изображающие нио нэцкэ — классические обереги. Такие фигурки обычно дарят родным и близким с пожеланиями покоя. Считается, что нио отводят угрозы от дома и его владельца, охраняют живущую в нём семью.
© источник: Нэцкэ / сост. С. Ю. Афонькин. — СПб: ООО СЗКЭО "Кристалл", М.: Оникс, 2007. — 320 с., илл.
© оцифровка: Анна Ласомбра
====
От админа: Охо-хо… Вот с одной стороны в описании как будто почти нет ошибок, а с другой — написано так бестолково, что получается какая-то ерунда. Попробуем прояснить откровенно невнятные места.
И начнём с названий. Само слово «ни-о:» может быть записано двумя способами, а значит у него может быть несколько вариантов перевода. Больше всего известен вариант 仁王 — «человеколюбивые цари», где знак 仁 (яп. дзин/нин; кит. жэнь), также одна из «пяти добродетелей» конфуцианского учения — человеколюбие или милосердие. Второй способ записи: 二王, т.е. попросту «два царя». Как было сказано выше, они защитники буддийских храмов, которые стоят снаружи храмовых ворот. Если вы читали статью о чудесных китайских животных на книжных закладках, то наверняка вспомнили Лазурного дракона и Белого тигра, которые, будучи богами врат (мэнь-шэнь, 門神), охраняли разнообразные ворота и двери. Ни-о: по сути тоже мэнь-шэни (или на санскрите: дварапалы, т. е. «стражи входа»), но только храмовые. Считается, что первые статуи ни-о: появились в Японии в VII или VIII веке, а самые старые из сохранившихся стоят в храме Хо:рю:-дзи (法隆寺) в городе Нара.
© автор фото: Shun Nakazawa
Но вернёмся к названиям. Ни-о: всегда двое и они похожи друг на друга, как родные братья. Оба — обычно полуобнажённые, но иногда в доспехах, мускулистые здоровяки сердитого вида, стоящие в грозных позах. Однако в деталях ни-о: изрядно отличаются. Самое заметное — и содержательное! — их отличие: рот. У ни-о: справа он открыт, у ни-о: слева — плотно закрыт. Как уже было сказано в статье выше — это символ двух санскритских слогов: «а» и «хум» (яп. «а» и «ун»), которые вместе создают сакральную «изначальную» мантру «Аум» или «Ом» (ॐ), что в буддизме символизирует различные священные триединства (например, «три сокровища»: Будду, Дхарму и Сангху). Кроме того, считается, что «а» и «хум» — это самый первый и самый последний звук, который человек произносит в своей жизни. Рождаясь, он открывает рот и кричит «а-а-а!»; умирая, смыкает губы со звуком «хм!». Поэтому «а-хум» — символ рождения и смерти, начала и конца всего, сродни христианскому: «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний». И вот по этим звукам правый и левый ни-о: зовутся Агё: (阿形, букв. «Форма А») и Унгё: (吽形, букв. «Форма Ун»). Никаких Аджу и Анджу! И ума не приложу — откуда они взялись. Возможно, автор криво прочитал латиницу: Agyō и Ungyō. Кстати, есть у ни-о: и другие названия-имена, — санскритские и японские, — но про них я здесь говорить не буду, чтобы не перегружать текст странными словами.
Ещё о различиях. У Агё: и Унгё: — разные позы. Символизируя открытую силу, Агё: выглядит более динамичным. Правая рука у него опущена, а ладонь широко и напряжённо раскрыта; левая рука поднята и сжата в кулак — он словно замахивается на кого-то у себя под ногами. Унгё: символизирует скрытую силу и его поза более сдержанная. У него опущена левая рука, а ладонь сжата в кулак; правая рука поднята не так высоко, как у Агё:, и часто раскрыта в более расслабленном жесте, если, конечно, ничего не держит. Кроме того, иногда их красят в разные цвета: открыто гневный Агё: обычно красный, а скрыто гневный Унгё: — зелёный или синий. Но различия по цвету соблюдаются редко. Даже позы иногда не совпадают с каноничными — особенно это касается современных сувенирных поделок. А вот закрытый и открытый рот — это есть всегда.
Про оружие, которое держат ни-о:, подробно писать также не буду, потому что там часто встречаются какие-то вариации. Однако замечу, если Агё: что-то держит, это всегда ваджра — волшебное оружие индийского бога грозы, Индры, которое буддизм заимствовал вместе с этим самым богом. Слово ваджра (яп. конго:, 金剛) на санскрите имеет два значения — «алмаз» и «удар грома». То есть это как бы овеществленная молния. В буддизме ваджра понимается как символ мощи, твёрдости и несокрушимости во всех смыслах. Выглядит она по-разному, но общий дизайн напоминает резную «гантельку» с несколькими зубцами на концах. Количество зубцов варьируется от девяти до одного. И Агё: держит однозубую ваджру. Вот такую:
Или побольше — похожую на копьё. Унгё: тоже может держать ваджру или посох, или копьё. Или ничего не держать. А вот меч он держит только в том случае, если на нём надеты доспехи. То же касается и Агё:.
Уф! С внешним видом вроде бы всё. Теперь будем разбираться кто эти «человеколюбивые цари» и откуда взялись. И это будет не так-то легко.
По одной из легенд, когда благочестивый богач Судатта строил первый буддийский монастырь для самого Будды и его учеников, на главных воротах он изобразил грозного стража — демона якшу с дубинкой в руке. И, дескать, с той поры появился обычай ставить возле ворот буддийских храмов фигуры вооружённых воинов-защитников. То есть, судя по этой легенде, первым дварапалой стал якша. В Индии якши — демонические духи лесов и вод, которые могли быть и добрыми, и злыми, безобидными или опасными. С виду они напоминают людей, иногда бывают очень красивыми (особенно женщины — якшини), но часто у них демонические черты — острые зубы, сверкающие глаза и т. д. Буддизм охотно заимствовал этих существ в свою доктрину. В частности, якши входят в число «Восьми легионов» (санскр. Аштасена, яп. Хатибусю:, 八部衆) — сверхъестественных рас, которые слушали проповедь Будды, преисполнились и стали защитниками Учения. Подробнее о буддийских якшах-защитниках можно почитать здесь.
Итак, ни-о:, вероятно, якши, которые приняли буддизм, стали однозначно хорошими ребятами и теперь заботятся о верующих, чтобы за ними не бегала всякая мелкая демоническая зараза (в том числе их сородичи, которые буддизм не приняли). С этой точки зрения понятен дизайн нэцкэ, где «человеколюбивый царь» не так уж сильно отличается от чёрта, с которым борется. Они вроде как родня. Однако не всё так просто. Помимо этого ни-о: считаются проявлениями бодхисаттвы Ваджрапани (букв. «Сжимающий ваджру»), который воплощает собой могущество всех будд.
В ранних буддийских легендах Ваджрапани — некое божество или дух, который сопровождал Будду Шакьямуни в его странствиях. На рельефах Гандхары Ваджрапани с огромной ваджрной булавой в руке находится рядом с Буддой, оберегая его, как заправский телохранитель. Некоторые считают, что Ваджрапани был проявлением бога Шакры, т. е. Индры. Того самого изначального хозяина ваджры-молнии. В облике Шакры он присутствовал при рождении Будды, а в облике Вадражапни помогал ему на его пути к просветлению. Однако в традиции буддизма Ваджраяны Ваджрапани — проявление мощи Ади-Будды, т. е. Изначального Будды, предвечного создателя всего сущего. У каждой буддийской школы, которая верит в существование Ади-Будды, он свой, поэтому имена называются разные. В Японии полагают, что это будда Вайрочана (яп. Дайнити-нёрай, 大日如来), а в Тибете — будда Ваджрадхара (тиб. Дордже Чханг, букв. «Держатель ваджры»). Интересно, что Ваджрадхара — это вдобавок прозвище Индры.
В разных странах и школах Ваджрапани изображается по-разному, но традиционно это грозная демоноподобная фигура, напоминающая свирепого якшу, который замахивается ваджрой. Облик якши здесь не случаен. Ужасающий вид призван устрашить любое существо до потери заблуждений, а правая рука с занесённой ваджрой символизирует мощь «мгновенного озарения». В Японии его знают, как «сокрытого будду» (хибуцу, 秘仏), т. е. божество, чьё изображение не выставляется на всеобщее обозрение, и называют Сю:конго:син (執金剛神), что значит «Бог, держащий ваджру» — буквальный перевод слова «Ваджрапани». Явно Сю:конго:син проявляет себя как две фигуры ни-о: возле храмовых ворот, а его истинное изображение встречается редко. Одно из самых известных (и доступных для осмотра раз в год) находится в старинном храме То:дай-дзи в городе Нара. Этот керамический Сю:конго:син очень похож на Агё: — точнее наоборот, — но одет в доспехи. В правой руке он держит однозубую ваджру. Впрочем, согласно источникам иногда Сю:конго:син держит ваджрную булаву или, так называемую, гада-ваджру (яп. конго:сё, 金剛杵), которая смахивает на «гантельку» ещё сильнее — вместо зубцов у неё два круглых навершия.
Сю:конго:син не только защитник от злых духов и людей, устрашающий всех врагов буддизма, но и помощник верующим в их стремлении глубже постигать Учение. В книге «Японские записи о чудесах» (яп. Нихон рё:ики, 日本霊異記), старинном сборнике поучительных буддийских историй, есть рассказ как глиняная статуя Сю:конго:сина, которой истово молился один мирянин, однажды чудесным образом засверкала так ярко, что это сияние увидел из дворца сам император. Он послал узнать, что там происходит, а когда выяснил, спросил у мирянина чего тот хочет. Мирянин сказал, что желает стать монахом дабы изучать Закон Будды, и восхищённый чудом государь не только исполнил его просьбу, но и сам оказывал ему щедрые подаяния. Считается, что статуя Сю:конго:сина в То:дай-дзи как раз та самая, из легенды.
Кстати, интересно отметить, что хотя ни-о: не принято поклоняться, как богам, — статусом не вышли! — существует поверье, будто они могут исполнять желания верующих. Для этого нужно проявить терпение и настойчивость — много дней подряд ходить к выбранным статуям и, загадывая желание, бросать в них бумажные шарики. Это явно магическое действие чем-то напоминает мне колдовское Паломничество в час Быка, где для достижения цели тоже нужно много ночей подряд ходить в одно и то же святилище. Вот только Паломничество дело нехорошее и вполне официально наказуемое. Впрочем, кидаться бумажками в старинные статуи тоже не рекомендуется, служители храма часто переживают за их физическую сохранность.
Итак, подытожим наши изыскания о происхождении ни-о:. Это добрые демоны-якши, которые сами приняли буддизм и защищают его последователей от разного духовного вреда. Борются со злыми демонами, оберегают людей (и особенно детей) от беды, а иногда, если их долго донимать, помогают в исполнении желаний. При этом они проявление просветлённого бодхисаттвы Ваджрапани, грозного символа мощи всех будд прошлого, настоящего и будущего, бывшего не то другим обликом бога грозы, не то порождением Вечного Будды. В Японии Ваджрапани зовут Сю:конго:син и считают «тайным божеством» не для всех.
Ну и напоследок выскажусь о единственном месте в статье, которое я считаю грубой ошибкой, а не просто неточностью. Вот оно:
Стражником-хранителем был и двоюродный брат Будды Девадатта.
Фигура Девадатты в буддизме весьма и весьма сложная. Он был не то двоюродным братом, не то шурином Будды Шакьямуни и сперва входил в число его учеников, но в конце концов у них возникли разногласия, и Девадатта добился раскола монашеской общины (сангхи), что считается в буддизме одним из самых тяжёлых кармических грехов. Традиции раннего буддизма рисуют Девадатту самыми тёмными красками — он полон гордыни и зависти, ради собственной выгоды толкает мирян на преступления и даже несколько раз пытается убить Будду (ещё один кармический грех). За все свои преступления и злодеяния он провалился под землю и обречён вечно страдать в самом нижнем аду, откуда нет выхода. Более поздние буддийские школы, развивающие мысль о всеспасении, уже не так категоричны. По их представлениям Девадатта не всегда был злодеем, смог накопить заслуги добродетели в прошлых жизнях и даже покаялся перед гибелью в своих заблуждениях, а значит в конце концов сможет выбраться из вечного ада. По мнению одной китайской сутры индийского происхождения он переродиться в числе четырёх локапал, т. е. божественных стражей сторон света, а затем, пройдя череду счастливых рождений, непременно станет буддой. Знаменитая «Лотосовая сутра» тоже описывает былые добродетели Девадатты и предрекает ему самое светлое будущее. Но только после того, как он отмучается за все свои выкрутасы перед Шакьямуни.
То есть проблема цитируемой выше строчки в том, что Девадатта никогда не считался охранительной фигурой. Он был фигурой злодейской. Позже — раскаявшейся и обретшей надежду на спасение. Но никак не прообразом для ни-о: — «человеколюбивых царей». Более того, в одной из тибетских школ есть рассказ о том, как Девадатта пытался сбросить на Будду тяжёлый валун, а защитник Ваджрапани ударом своей ваджры-молнии разнёс этот валун на мелкие куски — один из осколков лишь поранил ногу Будды. Такой вот «стражник-хранитель» наш Девадатта…
На этом, пожалуй, всё. Конечно, хотелось бы поговорить ещё много о чём. Например, о взаимосвязи демонов и демоноборцев в японской культуре. Но этот комментарий и без того вышел безбожно длинным, так что обсудим это как-нибудь в другой раз.
© Хякки Ягё: | Ночной парад сотни демонов (основная группа VK) — там вы можете почитать научные и популярные статьи, старинные и новые истории о японских богах, духах и демонах, а также разные сказки: японские, китайские, индийские и других народов, которые имеют отношение к японскому фольклору.