Медицина в США
Что в Техасе, что в Северной Каролине, да и везде в Штатах, если студент получает стипендию, то университет оплачивает медицинскую страховку. Но именно в Ралли я в полной мере ощутил всю жизненную необходимость этой страховки.
В тот вечер казалось, что у меня просто “прихватило” живот. Вроде это был выходной, иначе с чего бы это Кирилл пил “чай” у нашего нового знакомого - Алекса. Поэтому мне пришлось отлеживаться в нашей квартире в одиночестве. Живот “ныл”, но я почти заснул.
В какой-то момент все резко, очень резко изменилось. В животе будто что-то взорвалось, и мне стало по-настоящему НЕХОРОШО. Вне всякого сомнения в тот момент я практически не соображал, ведь сначала я позвонил Алексу – мол он ветеринар (ВЕТЕРИНАР!!!), может что подскажет. Алекс, конечно, же заверил меня, что все будет в порядке и: ”мы ща будем”.
Видимо мышцы живота, которые постепенно становились каменными от боли, заметно затрудняя дыхание, все-таки подтолкнули меня к мысли, что правильнее будет набрать 911. Да, да, я воспользовался этим, так отрекламированным номером!
Скорая приехала чуть раньше, чем ребята... дальше все в тумане. Знаю, что меня погрузили в амбулаторную машину и не спеша тронулись. Ребята пристроились сзади в своей. Хотел бы рассказать, что по дороге мы мило беседовали с медперсоналом о семье, о детях. Но ничего такого не было, мне задали лишь один, но самый важны вопрос – была ли у меня страховка. Была. И поэтому меня повезли в госпиталь.... даже мигалку не включили! Наверное, исключительно, что б ребята не отстали. А вот другого человека из Ралли в ту ночь возили туда-сюда, долго. Потому что искали, где бы, в какой больнице его могли бы принять без страховки. По дороге он умер. Я узнал из новостей через день, случайно наткнулся.
В госпитале пришлось ждать – я ведь не один такой (или врачам от очередного сериала было не оторваться). Зато мои друзья периодически приходили меня проверять - я лежал где-то в помещении на каталке. Там так можно, любой с улицы заходи, никто слова не скажет. У друзей было с собой. Прямо там, в машине на парковке, им становилось все лучше, а мне как-то наоборот.
Сколько прошло времени, пока появился наконец врач, не помню, но мне особенно запомнилось его “пожелание”: “расслабьте живот, мне нужно прощупать, да и на рентгене будет плохо видно..”. К тому времени у меня уже свело не только живот, но, наверное, и голосовые связки, сил ругнуться не было. Конечно, это совсем не та дикость, про которую рассказывают у нас, когда приходится ходить в больнице голым по коридору с бритвой в руке. А когда мне наконец поставили диагноз – перитонит – все стало просто замечательно, потому, что на мена надели маску, и я не успел досчитать даже до семи...
А потом было даже лучше. Очнулся – не гипс, но дренажная трубка из живота торчала. Понятное дело, было жуткое похмелье от анестезии. Постепенно приходила боль. Спасала “волшебная” машинка с морфием, пускающая дозу сразу в вену. А кнопка была рядом, под рукой. Правда, кнопка имела таймер, для безопасности – срабатывала не чаще, чем раз в час. И в первую ночь я нажимал аж 2 раза. Но уже на следующей день потребовал эту заразу снять, убрать, закопать и не предлагать, не смотря на все заверения, что это не опасно. Да, да, никакого привыкания! Да?
У меня была отдельная палата, со всеми подобающими. Даже меню из ресторана. Уум, аппетитное. Я сразу стал облизываться на креветки. “Да я не против, заказывай, ешь что хочешь, - сказал лечащий врач. – Только у тебя желудок сейчас не работает, поэтому будут спазмы, начнешь блевать, швы разойдутся, но ты ж в больнице – зашьем еще раз. Но знаешь, лучше вот тебе - кубики льда, обсасывай”.
Кстати, посетители могли приходить в любое время. И ребята приходили (пиво приносили – в основном сами себе), и Янгеры (ооочень большой мешок конфет – на потом), и, разумеется, Герд (я его пивом и конфетами угощал). А медсестра у меня была – замечательная девушка Настя. Только, что она со мной вытворяла...
Как выяснилось, хоть я и был подключен к капельнице, некоторые лекарства желательно доставлять непосредственно в пищеварительный тракт. Да, в виде пилюль. Глотать их я, по понятным причинам, не мог (см. выше: спазмы, блевать, швы). Но ведь есть и другой путь, он окружной, но ведущий к “прямой”. Вот Настя мне в этом и помогала. Как честный человек, после такого, жениться на ней я уже никак не мог.
Итог. Продержали меня в госпитале 5 дней (все таки перитонит - не шутка). Выписали похорошевшим – килограмма 3-4 я точно скинул. За этот дом отдыха из своего кармана мне пришлось заплатить примерно 500-600 долларов. А вот страховая выложила еще $20 000!
Примерно в это же время, мой будущий друг из Эквадора и начальник лаборатории в Окридже – Хуан Карлос – подхватил тот же самый недуг (перитонит), но только в Калифорнии, итог - $40 000!
Гораздо дешевле обошлось порванное Ахиллесово сухожилье, то, что приключилось со мной во время игры в теннис. По началу, сразу после травмы, я даже не сразу сообразил, что это серьезная проблема. Ну подумаешь, ступня болтается, а может оно само срастется?
Когда меня встретил Герд, слегка прихрамывающим, да увидел “дырку”, там где Ахилл... ой-ей. Через день до больницы он же меня и подкинул (схлопотал очередной штраф за скорость). В тот раз в больнице вообще все моментально происходило, т.е. в один день (оплата то посуточная). Сначала час-два на подготовку, потом опять маска – очнулся – опа, а на этот раз гипс, только на ноге, от ступни и до колена. Еще 2 часа - прийти в себя, попить водички, а потом с вещами и на тележке меня выкатили на парковку, а Андрей отвез домой. Счет для страховой - $4000, а мне - 3 месяца на костылях.
Окридж
Мое детство прошло в самой замечательной стране на Земле, где рабочие и крестьяне, вкупе с малой прослойкой просвещенной интеллигенции стремительно строили коммунизм, во благо всех людей на планете. По крайней мере, так мне внушала советская пропаганда. И слава богу, ведь детство мое было счастливое, может быть и благодаря пропаганде. Приятно и полезно осознавать принадлежность к чему-то светлому, великому и могучему. Эта же пропаганда с экрана телевизора не забывала демонстрировать ужасы развитЫх капиталистических стран, с их стремление поработить все народы, угрожая атомной бомбой.
Угнетенные братья-трудящиеся размахивали плакатами и транспарантами, призывая к миру во всем мире, требуя положить конец гонке вооружения (ну и зарплату бы прибавить, как без этого). Конечно же, в детстве я был за них, я был мысленно с ними, я был готов стать в их ряды. El pueblo unido jamás será vencido! НО ПАСАРАН вам все, в конце концов!
Я повзрослел всего-то лет на 25, а эти мысли вдруг закружились у меня в голове по дороге в город Окридж, что в штате Теннесси. Ведь только я подъехал к КПП, как мою машину обступили “угнетенные братья-трудящиеся”. Они точно так же скандировали свои лозунги, трясли плакатами с изображением перечеркнутой бомбы, тыкали в меня пальцем (в меня?!) и требовали остановить разгул милитаризма. Правда, “братья-трудящиеся” больше походили на обкуренных бомжеватых панков. Но тем не менее, было странное чувство. Позвольте! Это же абсурд! Это что же, я оказался по другую сторону баррикады!? Но КАК?!
Давайте по порядку, что вам говорят названия “Арзамас-16” или “Челябинск-40”?
Для осведомленного американца Окридж – это очень живописное место в окружении непуганой дикой природы, в краю кристально чистых горных ручьев, рек, озер и дремучих лесов. Это уединенность, и одновременно открытость. Там все на виду. Это город, где не привыкли запирать двери домов. Туда собирали энтузиастов со всей страны, привлекали лучших учителей средней школы. Хоть он и в другой части света, это именно тот “городок”, куда так “хочется вернуться”.
А еще - это ИХ, американцев, “Арзамас-16” и “Челябинск-40”. Окридж - это, в первую очередь, “проект Манхетен”. И фильм «Оппенгеймер» - это туда же. КПП с автоматчиками, железобетонные капониры, автоматические пулеметы и пушки, танки, подразделения регулярной армии. Это место, где примерно 80 лет назад создавали атомную бомбу, а сейчас производят и хранят оружейные уран и плутоний.
Как ни странно, Окридж – это также всемирно известная научная лаборатория, а в ней – отделение электронной микроскопии со специалистами и оборудованием мирового уровня. Там, как аспирант, я и проходил стажировку и нарабатывал материал для диссертации.
Место для лаборатории выбрано весьма удачно: помимо естественной обособленности в целом, части ее разделены горными хребтами, что создает дополнительную преграду для передвижения потенциальных недоброжелателей (русских разведчиков и китайских шпионов, понятное дело). Конечно, в отделение лаборатории, напрямую связанную с ядерным оружием, меня – гражданина Беларуси – не подпускали и на пушечный выстрел. Туда в принципе могут попасть только граждане США. А вот в более или менее мирную часть (самый первый реактор там уже заглушили и сделали музей), скрытую от пушек и танков, допускаются и иностранцы. Но из Беларуси – я был первым! Они даже страны такой не знали, из-за меня пришлось вносить новую учетную запись в систему безопасности.
“Вон там, на поляне - радиоактивное пятно, а тут в озере утопили полторы тонны ртути...”, - в мой самый первый визит, сопровождая меня на авто по весьма обширной территории лаборатории, Герд (мой профессор) расписывал местные достопримечательности. За исключением этих “мелких” неприятностей, природа вокруг лаборатории потрясает своей нетронутостью и буйством живности.
Как то раз, заглушив двигатель на парковке рядом со своим корпусом, я распахнул дверь, и тут же, буквально в метре, наткнулся на взгляд. Барсук смотрел смело, нагло, с вызовом: “Ну? Что уставился?! Я тут живу, у меня тут нора, тут все мое. А ты кто такой?!”
Хм... А я - человек – царь зверей, у моей знакомой есть дробовик.
В противостоянии взглядов я одержал верх – барсук показал свой зад, и, развернувшись, исчез в кустах.
А однажды, на пол пути по дороге в Окридж, у меня случилась неприятная поломка в автоматической коробке передач моей машины – вместо плавного переключения – резкие толчки со стуком. Заменить коробку (а обычно все этим и заканчивается) на моей не слишком новой Мазде – это как цена половины самой машины. Делать было нечего, продолжил путь. Уже на месте нашел по телефонному справочнику ближайшую мастерскую, прикидывая, во сколько месяцев диеты мне обойдется ремонт.
Механик, он же владелец мастерской, “похимичил” с компьютером, поменял масло в коробке, поводил руками, посмотрел на тучи, поплясал с бубном... Машина, точнее коробка передач, ожила, стала почти как новая.
А потом, выписывая счет за работу, механик, он же владелец, глядя на меня скомкал этот счет и запустил в мусорку: “Да чего мне с тебя деньги трясти? Вижу же, что ты студент. Вот если приедешь коробку передач менять – тогда уж возьму с тебя по полной, а сейчас я рад, что помог, а ты езжай с богом...”. Вот такой капиталист, однако, в Окридже...
Через несколько лет, я приехал в лабораторию Окриджа по работе (как представитель крупной компании). Официально я все еще числился там “приглашенным ученым”. На КПП показал свой старый пропуск, мол я тут не новичок.
- Ваш пропуск уже не действует! – охранник без тени улыбки на лице заграбастал мой ID.
- Да, я в курсе, сейчас заеду в отдел пропусков, оформлю новый. А старый не могли бы мне вернуть обратно? Он из моей коллекции, из разных лабораторий.
- Вы коллекционируете собственность правительства США? – ладонь на рукоятке пистолета, палец на предохранителе.
- Ой, нет-нет, что вы, что вы, забирайте, уже и пошутить нельзя (я себе еще нарисую)...
Вот такой охранник, однако... Зараза!