– Роза! – возмущённо крикнул муж. – Где мои чистые футболки?
– А что, они ещё не постирались? – удивилась жена. – Странно. Они же должны сами в стиральную машину прыгать. Видимо, сегодня у них выходной.
– Глаш, ну что ты прямо места себе не находишь? – Софья присела на лавочку у подъезда, с интересом глядя на раскрасневшуюся соседку.
– Сонь, я не могу больше! Как мой на пенсию вышел – хоть из дома беги! Целыми днями у телевизора валяется, крошки по всему дивану, чашки немытые по всей квартире расставляет. А прибираться – это ж только я должна! "Ты ж дома, – говорит, – тебе что, сложно?"
Роза, поливавшая петунии в палисаднике, невольно усмехнулась, слушая причитания Глафиры. Как живо это ей напомнило собственную ситуацию годичной давности!
– А вот у Розы-то Игнат – просто загляденье, – вздохнула Софья. – И посуду моет, и порядок наводит. Слушай, Розочка, как ты его таким сделала? Мой упирается! Я, говорит, мужик, не мужское это дело. Даже в руки тряпку не возьмёт!
– И мой не брал, – Роза поставила лейку и присела рядом с соседками. – Я его перевоспитала.
– Как это? – встрепенулась Глафира.
– А вот так, – Роза загадочно улыбнулась. – Особый метод знаю. Хотите, расскажу?
Соседки придвинулись ближе. История обещала быть интересной.
Сорок лет совместной жизни пролетели как один день. Роза и Игнат поженились совсем молодыми – ей девятнадцать, ему двадцать три. Никто не верил, что этот брак продлится долго: уж очень разными они были. Роза – живая, эмоциональная, Игнат – основательный, неторопливый. Но годы шли, а они всё крепче прирастали друг к другу.
Пока оба работали, особых проблем в быту не возникало. Игнат целыми днями пропадал на заводе, Роза – в школе, где преподавала математику. Вечером она быстренько наводила порядок, подбирая разбросанные мужем вещи, перемывала оставленные им чашки – и как-то всё успевала. В выходные, правда, было сложнее: муж весь день дома, а значит, работы втрое больше. Но Роза не жаловалась – привыкла.
Когда она вышла на пенсию, дом буквально расцвёл. Наконец-то появилось время заняться уютом, о котором она столько мечтала! Каждая вещь нашла своё место, шторы всегда выглажены, полы сияют чистотой. А главное – она открыла для себя вышивку бисером. Какое же это оказалось увлекательное занятие! Картины получались одна краше другой.
Но вот на пенсию вышел и Игнат. И начался кошмар. Теперь он целыми днями был дома и умудрялся за пару часов развести такой беспорядок, что у Розы опускались руки. Футболки летели куда придётся, носки обнаруживались в самых неожиданных местах. На кухне, да и не только, после его чаепитий красовалась выставка грязных чашек, а диван перед телевизором вечно был усыпан крошками от печенья и шелухой от семечек.
Роза пыталась намекать, просить, ругаться – бесполезно. "Ну и что такого? – удивлялся Игнат. – Подумаешь, вещи разбросаны. Ты же дома, всё равно делать нечего – уберёшь. Тебе же порядок нужен, не мне. Меня и так всё устраивает". А она смотрела на свою недоделанную картину, на россыпи бисера, на любимое хобби, до которого теперь едва доходили руки, и чувствовала, как внутри закипает возмущение.
Однажды вечером Роза решила серьёзно поговорить с мужем. Дождалась окончания футбольного матча, присела рядом. Сердце колотилось – разговор предстоял непростой. Сорок лет она молчала, а сегодня решилась:
– Игнат, нам надо поговорить.
– М-м-м? – он не отрывал взгляда от телевизора, где начинались спортивные новости.
– Игнат! Посмотри на меня. Так больше продолжаться не может. Я не домработница, я твоя жена. Почему я должна весь день за тобой прибирать?
– Розочка, ну чего ты завелась? – он наконец повернулся к ней. – Всю жизнь так жили, и нормально было.
– Не было нормально! Просто я всё делала молча, да и попроще было, ты всё время на работе проводил. А сейчас... У меня же есть свои занятия, своё хобби. Я тоже имею право на отдых!
– Так и отдыхай, кто тебе не даёт? Ну что такого случится, если ты сразу же чашку за мной не помоешь? Взорвётся она что ли?
Роза закатила глаза. Ну конечно, он не понимает. Ему всё нормально. Порядок – это её прихоть! Что толку разговаривать?
Она встала с дивана и, ни слова не говоря, отошла в угол, где организовала себе рабочее место: удобное кресло, тумбочка, в которой хранила всё необходимое. Она достала вышивку, нарочито громко хлопая дверкой тумбочки. Вынула из ящика контейнер с бисером, со стуком поставила его на тумбочку, открыла…
– Да что ты злишься? Кто тебе мешает вышивать? Покажи хоть, что ты там делаешь...
Игнат поднялся с дивана и пошёл к её креслу и тут же зацепился за свою же чашку с чаем, оставленную на полу. Чай разлился по ковру, а муж, теряя равновесие, схватился за тумбочку. Коробочка с бисером, стоявшая на краю, опрокинулась, и сотни разноцветных бисеринок раскатились по мокрому ковру.
– Ой, – только и сказал он. – Ну ничего, соберёшь потом.
Теперь ей предстояло сначала ползать на больных коленях по полу и собирать дорогущий бисер, а затем неизвестно сколько его сортировать. И это стало последней каплей.
Она больше не будет бегать за мужем с тряпкой и веником. Столько лет пыталась приучить его к порядку – всё без толку. Что ж, пришло время другой тактики. Хочет жить в хаосе? Она составит ему компанию.
Теперь Роза перестала следить за порядком. Даже больше: она стала разводить бардак чуть ли не старательнее, чем муж. Сняла блузку – бросила на спинку первого попавшегося стула. Выпила чай – оставила чашку там, где допила. Переоделась – какая разница, куда упадут тапочки? Её вещи теперь так же хаотично появлялись то тут, то там, присоединяясь к разбросанным вещам мужа.
Первую неделю Игнат не особо замечал перемены – он привык, что порядок в доме возникает как-то сам собой. Но постепенно квартира начала меняться. Чашки занимали всё новые поверхности: подоконники, журнальный столик, книжные полки. Носки – и его, и Розины – встречались в самых неожиданных местах. Крошки на диване уже не исчезали по волшебству, а только множились.
Сначала муж даже облегчённо вздыхал: наконец-то жена перестала так болезненно реагировать на его безобидные привычки. Он же не требует от неё идеальной чистоты. Как хорошо, что она всё же это поняла. Хоть и на старости лет!
Но со временем выживать в новых условиях стало сложнее. Нужных вещей почти никогда не было на нужных местах. Прежде чем попить чаю, теперь приходилось сначала искать чашку, потом мыть. Сидеть на диване, усыпанном крошками и бисером, было не так приятно, как на чистом. А однажды он и вовсе чуть не сел на иголку, торчащую из диванной подушки – Роза вышивала перед телевизором и, видать, забыла.
– Розочка, – не выдержал он через пару недель, – что у нас за бардак такой?
– А что такого? – пожала она плечами, не отрываясь от вышивки. – Обычный творческий беспорядок. Ты же сам говорил – зачем каждый день убираться, всё равно опять насорится.
– Но не до такой же степени! Я вторую неделю в одних и тех же носках хожу – чистых не найду.
– Сходи поищи. Где-то же они должны быть, – безмятежно улыбнулась Роза. – Ты же сам говорил, что машинка сама стирает, ничего сложного. Спроси у машинки, может, она знает?
Игнат несколько раз порывался высказать жене всё, что думает о происходящем, но каждый раз осекался – все его претензии она парировала его же словами. «Подумаешь, чашки не помыты – потом помоем», «Ну и что, что крошки на диване – не развалится», «А что такого-то? Ты же сам всегда говорил – главное, чтобы уютно было».
А ещё эти турецкие сериалы… Роза всегда успевала к телевизору первой. И матч не посмотришь, и, словно этого было мало, жена ещё и громко восклицала каждый раз, когда на экране что-то происходило, по её мнению, стоящее его внимания. Да зачем ему это всё знать? Но нет, каждые две-три минуты с дивана раздавалось:
– Нет, ты только посмотри, что она творит? Где это видано!
После нескольких пропущенных футбольных матчей Игнат пошёл на хитрость – стал прятать пульт. Положил на антресоли, довольный своей находчивостью. Как же он опешил, когда через пару дней Роза достала из сумки новый, точно такой же! «А что? – пожала она плечами в ответ на его возмущённый взгляд. – В магазине электроники распродажа была».
Очередным утром Игнат с утра полез в шкаф за чистой футболкой – и обнаружил, что шкаф пуст. Все его любимые футболки были разбросаны по квартире – одна на спинке кресла, другая почему-то на полке в прихожей, третья вообще неизвестно где. И все несвежие. С полок на него смотрел только теплый колючий свитер.
Нет, ну за окном зима, но дома-то тепло. Спарится же!
– Роза! – возмущённо крикнул он. – Где мои чистые футболки?
– А что, они ещё не постирались? – удивилась она. – Странно. Они же должны сами в стиральную машину прыгать. Видимо, сегодня у них выходной.
Игнат просидел полдня в тёплом свитере, периодически вытирая пот со лба – батареи грели вовсю. К обеду не выдержал – собрал все футболки, какие смог найти, и запихнул в стиральную машину.
– Роза, – смущённо кашлянул он, – а как стирать-то?
– А ты что, не знаешь? – искренне удивилась она. – Сорок лет живём, и ты ни разу не видел, как стиральная машина работает?
Постоял над ней в задумчивости. Куда сыпать порошок? Сколько? Полез искать инструкцию – должна же она быть! Перерыл все ящики, даже на антресоли залез, кстати, нашёл там спрятанный пульт, но это уже не казалось важным. Инструкции, конечно, не нашёл – кто ж её столько лет хранит?
Достал телефон, полез в интернет. «Как стирать в стиральной машине?» – вбил в поиск, чувствуя себя полным идиотом. Десять минут изучал видео на «Ютубе», разбираясь с режимами и температурой. Насыпал порошок... кажется, многовато. Ну да ладно, зато уж точно отстирается!
Это был переломный момент. Игнат не просто научился стирать – он начал замечать многое, чего раньше не видел. Например, что грязную чашку гораздо труднее отмыть, если она простояла день с засохшей заваркой. Что носки удобнее сразу кидать в корзину для белья – тогда не надо ползать по всей квартире, разыскивая их. Что крошки на диване мешают сидеть, а пятна от чая на журнальном столике почему-то раздражают.
«И как Роза всё это терпела? – думал он, оттирая очередное пятно. – Сорок лет! А я ведь даже спасибо ей не говорил...»
Теперь, собираясь бросить футболку на стул, он задумывался: а надо ли потом её искать? Может, проще сразу положить в шкаф? Грязную чашку стал сразу относить на кухню – всё равно ведь придётся это делать, так не лучше ли сразу?
Вечерами, глядя на жену, увлечённо вышивающую очередную картину, он всё чаще ловил себя на мысли: сколько же времени она тратила на то, чтобы создавать тот уют, который он считал чем-то само собой разумеющимся? А ведь могла всё это время заниматься любимым делом...
Как-то, в очередной раз поймав себя на том, что машинально моет за собой чашку, он вдруг понял: это уже привычка. Не заставлять себя, не делать через «не хочу», а просто привычка – как чистить зубы по утрам или застёгивать пуговицы на рубашке. И от этой мысли почему-то стало легко и спокойно.
Особенно его поразило, как изменилось само отношение к вещам. Раньше он даже не задумывался, куда что кладёт, и как оно потом попадает на привычное место. Теперь он точно знал, что и куда стоит класть: носки – в корзину для белья, футболки – в шкаф, чашки – на кухне. И в этом был какой-то особый уют, свой порядок.
Он вспоминал, как в самом начале бунта жены он битый час искал очки. Обычно они лежали на тумбочке у кровати, но в этот раз куда-то запропастились. Игнат обшарил всю квартиру, чертыхаясь. Нашёл в ванной на стиральной машине. И тут его осенило: раньше-то он везде так разбрасывал вещи, а Роза их находила и возвращала на место! Сколько же времени она тратила на эти бесконечные поиски?
Его всё чаще посещали такие мысли. Вспоминал, как раздражался, когда жена «надоедала» с уборкой. Как отмахивался: «Потом уберу», «Не до этого сейчас», «Что ты всё время с этим порядком?» А ведь на самом деле это он ей мешал, отнимал время от любимого занятия своим бардаком.
Теперь, проходя мимо жены, увлечённо работающей над очередной картиной, он каждый раз испытывал что-то вроде вины. И радости – оттого, что она наконец-то может спокойно заниматься любимым делом, не отвлекаясь на его беспорядок.
Постепенно в квартире становилось чище. Роза замечала, как меняется их быт: вместо привычного хаоса всё чаще попадались островки порядка. Сначала на кухне – ни одной грязной чашки. Потом в спальне – аккуратно разложенные футболки, носки в корзине для белья. Даже пульт от телевизора теперь лежал на своём месте.
Вскоре и она перестала разбрасывать вещи. Как-то само собой вышло – незачем стало. Теперь они вдвоём поддерживали порядок, и это оказалось намного проще, чем она думала.
Их вечера тоже изменились. Теперь, когда Игнат собирался смотреть важный матч, он сам заранее готовил себе чистую чашку для чая, а после наводил порядок на диване. А в процессе он старался поменьше кричать, вспоминая, как его раздражали эмоциональные комментарии жены во время просмотра сериалов. А Роза, довольная произошедшими переменами, уже не претендовала на пульт – её показной интерес к турецким сериалам сделал своё дело, и она спокойно вернулась к любимой вышивке.
– Сегодня наши играют, – сообщал он жене. – Важный матч.
– Смотри-смотри, – улыбалась она, перебирая бисер. – А я, пожалуй, повышиваю.
– А как же твой Кемаль? – хитро щурился он.
– Да ну его, – отмахивалась она. – Надоел уже со своими страданиями.
Однажды утром она застала мужа за странным занятием – он придирчиво рассматривал свою футболку на свету.
– Что-то случилось? – поинтересовалась Роза.
– Да вот думаю – может, пора новую купить? Эта уже не первой свежести.
– Ого! – присвистнула она. – Раньше ты их носил, пока не разваливались.
– Так то раньше, – важно ответил он. – А теперь у нас приличный дом, порядок. Как-то несолидно в старье ходить.
Роза только головой качала – надо же, какие перемены! А Игнат и правда втянулся. Даже начал экспериментировать с готовкой – сам себе чай заваривал, бутерброды делал. Однажды попытался яичницу пожарить. Правда, первый блин вышел комом – точнее, подгоревшей яичницей. Но он не сдавался, и вскоре по утрам их стал будить запах свежесваренного кофе.
– Знаешь, – сказал он как-то за завтраком, – я тут подумал: может, мне ещё какое-нибудь хобби найти? А то ты вышиваешь, а я только телевизор смотрю.
– И что надумал?
– Может, научусь что-нибудь по дереву мастерить? Полочку там или рамку для твоих картин?
Роза улыбнулась – кто бы мог подумать, что её Игнат на такое способен? А он уже листал на телефоне объявления о курсах столярного мастерства.
В тот вечер они сидели на диване – чистом, без единой крошки. Роза вышивала, Игнат листал журнал по столярному делу. Он то и дело поглядывал на жену, словно решаясь что-то сказать.
– Я всё собирался тебе сказать, да… – наконец произнёс он, откладывая журнал, – да не знал, как… В общем… Прости меня.
– За что? – удивилась Роза, подняв глаза от вышивки.
– За все эти годы. За то, что считал порядок в доме чем-то само собой разумеющимся. За то, что не ценил твой труд.
– Ну надо же, – улыбнулась она. – Всего-то сорок лет понадобилось.
– Сорок лет и один турецкий сериал, – усмехнулся Игнат. – Кстати, что там с твоим Кемалем? Добился он своего счастья?
– А вот этого я тебе не скажу. Будешь плохо себя вести – начну смотреть второй сезон!
Они рассмеялись, и Роза вдруг поняла – всё получилось именно так, как надо.
– Вот так я его и перевоспитала, – закончила она свой рассказ, глядя на притихших соседок.
– И что, правда помогло? – недоверчиво покачала головой Глафира. – Вот так просто – перестала убирать, и всё?
– Не просто, – покачала головой Роза. – Главное было не злиться, не ругаться. Просто дать ему самому понять, как это – жить в беспорядке.
– А я вот что думаю, – задумчиво произнесла Софья, – никогда не поздно учиться. Даже если сорок лет женаты.
– Именно, – кивнула Роза, поднимаясь со скамейки. – Главное – не пилить, не требовать, а просто помочь человеку самому всё понять.
Она подхватила лейку и направилась к своим петуниям. Надо было успеть полить цветы до начала футбольного матча – Игнат обещал сегодня приготовить что-то особенное к чаю.
