Вечер медленно опускался на город, затапливая улицы синими сумерками. Андрей поднимался по лестнице, держа в руках пакет с золотистым логотипом парфюмерного магазина. Настроение было приподнятое — наконец-то нашёл идеальный подарок для мамы. Она давно мечтала об этих духах, но всё откладывала покупку, говоря, что это слишком дорого для неё.
Дверь в квартиру открылась ещё до того, как он достал ключи. Женя встретила его в домашнем платье, волосы собраны в небрежный пучок. От неё пахло свежей выпечкой — видимо, весь вечер колдовала на кухне.
— Ты сегодня рано, — улыбнулась она, пропуская мужа в прихожую. Её взгляд тут же зацепился за пакет в его руках.
Андрей разулся, повесил пиджак и, довольный предвкушением, прошёл на кухню. Пахло корицей и яблоками — его любимый пирог уже остывал на столе. Женя следовала за ним, явно заинтригованная покупкой.
— Смотри, что я выбрал маме на день рождения, — он достал из пакета элегантную коробку, обтянутую шёлковой лентой. — Тебе нравится аромат?
Он протянул коробку жене, но её лицо, только что светившееся любопытством, вдруг изменилось. Что-то промелькнуло в глазах — растерянность? обида? — и тут же спряталось за натянутой улыбкой.
— Маме? — переспросила она, и в её голосе появились незнакомые нотки. — Ты купил подарок своей маме, а обо мне даже не подумал?
Андрей растерянно моргнул. Он не ожидал такой реакции.
— Жень, ну это же мама...
— А я кто? — её голос дрогнул, выдавая накопившиеся эмоции. — Я каждый день рядом, поддерживаю тебя, забочусь о тебе. Когда ты в последний раз делал мне подарок просто так?
Она отвернулась к окну, скрестив руки на груди. За стеклом догорал закат, окрашивая небо в тревожные оттенки красного.
— Ты же знаешь, что я люблю тебя, — начал Андрей примирительно, но Женя перебила его:
— Знаю. Только почему-то твоя любовь не замечает, что мне тоже хочется чувствовать себя особенной. Не просто женой, которая готовит, стирает и ждёт тебя с работы.
Её слова повисли в воздухе. Андрей стоял, держа в руках злополучную коробку с духами, и чувствовал, как между ними разрастается невидимая стена непонимания. Он злился — на себя, на эту внезапную ситуацию, на то, что простой подарок для мамы вдруг превратился в семейный конфликт.
А Женя уже методично накрывала на стол, расставляла чашки, нарезала пирог. Её движения были чёткими, отработанными, но в них сквозила какая-то механическая отстранённость. Словно она выполняла привычный ритуал, в котором больше не находила радости.
Свежий яблочный пирог, её гордость и его любимое лакомство, в этот вечер почему-то казался безвкусным.
Утро выдалось хмурым. Серое небо затянули тучи, и казалось, что солнце решило вовсе не показываться сегодня. Андрей проснулся от запаха кофе и звона посуды на кухне. Женя всегда вставала раньше, даже в выходные — привычка, выработанная годами.
Он потянулся, прислушиваясь к знакомым звукам утренней суеты. Что-то было не так. Обычно в это время из кухни доносилось тихое пение или звук радио — Женя любила готовить под музыку. Сегодня там царила неестественная тишина.
Наскоро умывшись, Андрей вышел на кухню. Женя стояла у плиты, методично помешивая что-то в сковороде. На столе уже стояли чашки с кофе, тосты, джем — всё как обычно, но будто без души.
— Доброе утро, — осторожно произнёс он.
— Доброе, — ответила она, не оборачиваясь. Её голос звучал ровно, слишком ровно.
Андрей сел за стол, отхлебнул кофе. Горячий, крепкий, с щепоткой корицы — как он любит. Женя всегда помнила такие мелочи. А он...
— Ты всё ещё злишься? — спросил он, глядя в спину жены.
— Я не злюсь.
— Но ты даже не разговариваешь со мной.
Женя выключила плиту, переложила омлет на тарелку. Её движения были спокойными, но в них чувствовалось напряжение.
— Потому что устала объяснять очевидные вещи, — она поставила тарелку перед ним и отошла к окну.
Андрей смотрел на идеально приготовленный завтрак и чувствовал себя последним идиотом. Что-то важное ускользало от его понимания, что-то, что нельзя было измерить бытовым комфортом и привычной заботой.
После завтрака он задержался дома, делая вид, что ищет какие-то документы. Женя ушла в ванную, и оттуда доносился шум воды. А потом он услышал её голос — она говорила по телефону, видимо, с подругой.
— ...я устала быть просто женой, просто хозяйкой. Иногда мне хочется, чтобы меня удивляли, как вначале...
Её голос дрогнул, и Андрей замер, потрясённый внезапным открытием. Он вспомнил их первые свидания, как дарил ей цветы без повода, как устраивал сюрпризы. Когда это всё исчезло? Когда их отношения превратились в удобную рутину?
— Нет, Лен, он хороший, правда хороший... — донеслось из ванной. — Просто иногда кажется, что я превратилась в предмет интерьера. Знаешь, как любимое кресло — удобное, привычное, но его перестаёшь замечать...
Андрей тихо прикрыл дверь в прихожей, делая вид, что только что вышел. Внутри что-то мучительно заворочалось. Он вспомнил вчерашний вечер, восторг от покупки подарка маме, яблочный пирог, который даже не похвалил...
Спускаясь по лестнице, он достал телефон и набрал номер.
— Алло, мам? Прости, но я сегодня немного задержусь. Мне нужно кое-что важное сделать...
День вымотал Женю окончательно. В пять часов она выключила компьютер, накинула пальто и поплелась к выходу из офиса. В голове крутилась только одна мысль — доехать до дома и рухнуть на диван.
Толкнув тяжёлую дверь, она едва не споткнулась. Возле бордюра стояла их старенькая "Тойота", а рядом переминался с ноги на ногу Андрей. Он был какой-то встрёпанный, без привычного пиджака, в одной рубашке, несмотря на прохладную погоду.
— Ты чего здесь? — Женя остановилась в паре шагов, не зная, радоваться или насторожиться.
— Да вот... — он неловко кашлянул. — Поехали, покажу кое-что.
— Андрей, я устала. Давай в другой раз?
— Жень, — он посмотрел ей в глаза. — Поехали, а? Ненадолго.
Она хотела отказаться, но что-то в его взгляде остановило. Когда он последний раз смотрел на неё вот так — почти умоляюще?
— Ладно, — вздохнула она. — Только правда ненадолго.
Андрей просиял и бросился открывать дверцу. Женя села в машину, положила сумку на колени. В салоне пахло кофе — в подстаканнике дымился её любимый латте из той кофейни на углу.
— Это мне? — удивилась она.
— Ага. С корицей, как ты любишь.
Минут через десять Женя начала узнавать район. Здесь они когда-то часто гуляли, ещё до свадьбы. А потом Андрей притормозил у старого двухэтажного здания с облупившейся лепниной.
— Помнишь это место?
Женя фыркнула:
— Издеваешься? Конечно, помню. Ты здесь чуть не подрался с каким-то пьяным, который начал ко мне приставать.
— И ты меня потом полчаса отчитывала, что я псих и нельзя так рисковать.
— А ты сказал...
— "За тебя — можно", — они произнесли это одновременно и рассмеялись.
В кафе всё изменилось — стены перекрасили, мебель поменяли. Но их столик у окна остался. Правда, теперь он был с другой скатертью, не с той жуткой клеёнкой в цветочек.
— Слушай, — Андрей вертел в руках меню, — я тут подумал... В общем, ты права. Я как-то... затупил последнее время. Знаешь, работа, дела... — он поморщился. — Блин, что за отмазки? Просто я дурак. Привык, что ты рядом. Что никуда не денешься.
— А я денусь, — тихо сказала Женя.
Андрей дёрнулся:
— В смысле?
— В прямом. Я же живой человек, Андрюш. Мне тоже нужно... — она замолчала, подбирая слова.
— Нужно что?
— Чувствовать, что я для тебя особенная. Не просто удобная жена под боком. А девчонка, в которую ты влюбился десять лет назад. Хотя бы иногда.
Андрей смотрел на неё, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на испуг.
— Знаешь, — сказал он наконец, — а я ведь помню, в чём ты была в тот вечер. Синее платье в горошек. И туфли на каблуках, в которых ты спотыкалась. А ещё ты так смешно морщила нос, когда пробовала здешний кофе.
— Он был ужасный, — улыбнулась Женя.
— Зато я наконец набрался смелости тебя поцеловать.
Женя почувствовала, как щёки начинают гореть. Вот чёрт, неужели до сих пор может краснеть как девчонка?
Андрей полез в карман куртки:
— Вот ещё кое-что... — он достал небольшую коробочку. — Это тебе. Просто так.
Женя проснулась от звука будильника и потянулась к телефону. Шесть утра. В квартире непривычно тихо — обычно в это время Андрей уже гремит чашками на кухне, собираясь на работу.
"Наверное, проспал", — подумала она, поворачиваясь на другой бок. И замерла. Андрея не было, а на его подушке лежал помятый листок, вырванный из блокнота.
"Уехал пораньше. Дела", — прочитала Женя и хмыкнула. Почерк у мужа был как у врача — коряво и непонятно. Перевернула листок и улыбнулась:
"P.S. Посмотри в тумбочку".
В тумбочке обнаружился бумажный пакет из её любимой кондитерской. Внутри — свежий круассан с миндалём, который она обычно покупала по дороге на работу. И ещё одна записка, на этот раз на салфетке:
"Завтрак в постель не получился — ты бы проснулась. Но ты же всё равно позавтракаешь в одиночестве, как королева?"
Женя фыркнула и откусила тёплый круассан. Интересно, во сколько он встал, чтобы успеть в кондитерскую к открытию?
Телефон звякнул сообщением:
"Вкусно?"
"Подглядываешь?" — напечатала она в ответ.
"Нет, просто знаю, что ты уже проснулась и нашла сюрприз. Я же выучил твой режим за десять лет :)"
Женя улыбнулась, стряхивая крошки с одеяла. Вчерашний вечер всплыл в памяти — кафе, разговор, маленькая коробочка с серёжками. Ничего особенного, казалось бы. Просто серёжки, просто разговор, просто круассан... Но от этих мелочей внутри разливалось тепло.
"Спасибо", — написала она.
"За круассан?"
"За то, что вспомнил".
Пауза. Печатает... не печатает... снова печатает...
"Я не забывал. Просто разучился показывать. Больше не разучусь".
Женя перечитала сообщение несколько раз. Потом встала, подошла к зеркалу. Надела вчерашние серёжки — маленькие серебряные звёздочки. Андрей сказал, они напомнили ему их первое свидание, когда они полночи простояли на балконе, разглядывая созвездия. Женя тогда притворялась, что разбирается в астрономии, а он делал вид, что верит.
Телефон снова звякнул:
"Кстати, я тут подумал... Помнишь, ты говорила про поездку на море? Может, махнём на выходные? Я отгул возьму в пятницу".
Женя замерла с расчёской в руке. Про море она заикнулась месяц назад, но Андрей только отмахнулся — работы много, не до отпуска.
"А как же работа?" — спросила она.
"А что работа? Не развалится за три дня. Бронировать?"
Женя посмотрела на своё отражение в зеркале. В серебряных звёздочках играли солнечные лучи, а в уголках глаз прятались морщинки от улыбки.
"Бронируй", — написала она.