"Ты сюда больше не зайдёшь. Квартира теперь моя!" — Лена стояла в дверях родительского дома, глядя на брата холодным взглядом. Вадим только вернулся из командировки, а тут такое… Замок поменян, ключи не подходят, а сестра говорит, что он больше не имеет к этому месту никакого отношения. Но как так? Ведь отец всегда говорил, что квартира делится поровну…
Лена стояла на пороге родительской квартиры, уперев руки в бока. На её лице не было ни тени сомнения — только твёрдость и какая-то усталость.
Вадим недоумённо смотрел на неё. В одной руке у него был чемодан, в другой — ключи, которые больше не подходили к замку.
— Лена, ты с ума сошла? — Голос его звучал хрипло после долгой дороги.
Сестра вздохнула, но не отошла.
— Вадим, это теперь моя квартира.
— Чего?! — Он шагнул ближе. — Ты хоть понимаешь, что говоришь?
— Всё уже решено.
— Кем решено? Я тоже наследник, если ты вдруг забыла!
— Нет, ты больше не наследник, — твёрдо сказала Лена.
У Вадима внутри всё похолодело.
— Это ещё почему?
— Завещание изменили. Квартира полностью записана на меня.
— Да не может быть! — Он едва сдерживался, чтобы не сорваться на крик. — Отец сам говорил, что всё поделит поровну!
Лена устало потерла лоб.
— Он изменил решение перед смертью.
— Я не верю.
— Твои проблемы.
Она сделала шаг назад и уже хотела закрыть дверь, но Вадим не дал ей этого сделать, упёршись ладонью в косяк.
— Покажи документы.
Лена закатила глаза, но всё же развернулась и ушла в комнату. Через минуту она вернулась с папкой и протянула её брату.
— Вот. Смотри сам.
Вадим резко выхватил бумаги и принялся изучать. Завещание было подлинным. Подпись отца стояла чётко.
Но что-то здесь не так. Он знал отца, знал, как тот относился к справедливости. Отец бы не сделал такого.
Вадим поднял глаза на сестру.
— Это неспроста. Я разберусь.
Вадим чувствовал, как по спине пробежал неприятный холодок. Что-то здесь не сходилось.
— Лена, — он поднял взгляд от документов. — Когда он изменил завещание?
Сестра пожала плечами.
— За несколько дней до смерти.
— Но я же звонил ему, он ничего не говорил!
— Он был уже слаб… Ему было не до разговоров.
— А ты где была в этот момент?
— Я ухаживала за ним, — Лена прищурилась. — В отличие от тебя.
Эти слова больно кольнули Вадима.
— Я не мог бросить работу, ты же знаешь…
— Да, знаю. Ты всегда был при деле. А я? Я сидела с родителями, возила их по больницам, готовила, мыла, терпела их капризы. А ты звонил раз в неделю и спрашивал: «Как вы там?»
— Не перегибай, — хмуро ответил Вадим.
— Я ничего не перегибаю. Просто говорю, как есть.
Он снова уставился в документы. Всё было оформлено по закону. Но что-то всё равно не давало ему покоя.
— Ладно, — наконец сказал он. — Я сам разберусь.
И Вадим отправился в нотариальную контору, где когда-то оформлялось первое завещание.
Поиски правды
В архиве нашли документ: несколько лет назад отец действительно завещал квартиру обоим детям поровну.
— Значит, он действительно передумал, — пробормотал Вадим.
Но почему?
Он попытался вспомнить последние разговоры с отцом. Ничего не предвещало такого решения.
— А можно посмотреть подпись? — спросил он нотариуса.
— Конечно.
Вадим сравнил две бумаги. Подпись выглядела одинаково, но что-то в ней смущало. Будто в новом завещании рука дрожала сильнее.
— Он подписывал это сам?
Нотариус кивнул.
— Да, в присутствии свидетелей.
— А кто были свидетели?
— Ваша сестра и ещё один человек, сосед.
Вадим нахмурился.
— Ясно…
Он решил встретиться с этим соседом. Оказалось, что отец действительно подписывал документ сам. Но вот что сказал пожилой мужчина:
— Он тогда был уже очень слаб. Не до бумаг ему было… Но Лена настояла.
— Настояла?
— Ну да. Говорила, что так будет правильно.
Вадим вернулся к сестре.
— Лена, почему ты его уговаривала?
Сестра замерла.
— Что значит «уговаривала»?
— Сосед сказал, что отец не хотел заниматься бумагами, но ты настояла.
Лена отвернулась.
— Он сам так решил.
— Или ты помогла ему принять решение?
Она резко обернулась.
— Да что ты хочешь от меня, Вадим?!
— Правды.
Лена схватилась за голову.
— Ладно. Ты всё равно не отстанешь.
Она тяжело вздохнула и села на диван.
— Я не обманывала. Завещание настоящее. Но да, я попросила его так сделать.
— Почему?
— Потому что мне это было нужнее.
— В каком смысле?
Она опустила голову.
— Ты всегда был главным. Родители вложили всё в тебя. Все деньги ушли на твоё образование, на твою жизнь. А я? Я хотела учиться, но мне сказали: «Прости, Лена, денег нет». Мне ничего не оставалось.
Вадим молчал. Он не знал этого.
— Они чувствовали вину, Вадим. Они хотели хоть чем-то загладить её.
И тут всё стало на свои места.
Вадим медленно сел напротив сестры. Его мысли метались. Он всегда считал, что родители относились к ним одинаково, но теперь видел, как всё было на самом деле.
— Ты правда хотела учиться? — тихо спросил он.
Лена горько усмехнулась.
— Конечно. Только кто тогда думал обо мне? Все были заняты тобой, твоими экзаменами, твоими успехами. Я тоже сдавала вступительные, но когда пришла домой с результатами, мама даже не спросила, как я написала. Она только сказала: «Мы не потянем ещё один вуз».
— Почему ты мне не говорила?
Лена устало вздохнула.
— А что бы это изменило? Родители уже решили, как будет. А ты жил своей жизнью, уехал. У тебя всё сложилось.
Вадим нахмурился.
— Я и представить не мог, что тебе было так тяжело.
— Конечно, не мог. Родители берегли тебя от этих разговоров. Ты был их гордостью, а я… просто существовала рядом.
Он смотрел на сестру и вспоминал, как в детстве она часто оставалась в стороне. Он думал, что ей так удобно, что у неё просто другой характер. А теперь понимал, что она просто привыкла быть забытой.
— Теперь ты понимаешь, почему отец так поступил? — спросила Лена, глядя ему прямо в глаза.
— Да, понимаю, — Вадим провёл ладонями по лицу.
Он не мог обвинять сестру. Родители действительно поступили с ней несправедливо. Но и он сам не был виноват в их решениях.
Внутри было тяжело. Обида на сестру смешивалась с чувством вины перед ней.
— Но это не значит, что ты должна оставлять меня ни с чем, — наконец сказал он.
Лена нахмурилась.
— Вадим…
— Нет, послушай. Я понимаю, почему отец так решил. Но он не спросил меня, что я об этом думаю. А я думаю, что мы оба имеем право на этот дом.
Она замерла, будто борясь с собой.
— Ты хочешь судиться?
— Нет. Я хочу договориться. Мы ведь семья, Лена. Я не собираюсь отнимать у тебя всё, но и ты не должна лишать меня памяти о родителях.
Лена медленно кивнула.
— Что ты предлагаешь?
— Поделим квартиру. Продадим и разделим деньги. Или один из нас выкупит долю другого.
Она долго молчала.
— Ты правда не злишься?
— Нет. Просто жалею, что не понял всего раньше.
Лена вздохнула, прикрыла глаза. А потом сказала:
— Ладно. Сделаем, как ты говоришь. Ты прав, мы не должны терять друг друга из-за квартиры.
Лена долго сидела молча, глядя в одну точку. Казалось, она мысленно возвращалась в прошлое, снова переживая те моменты, когда ей было больно, обидно и одиноко. Вадим не торопил её. Он понимал: слишком многое накопилось за годы.
— Я всё детство завидовала тебе, — наконец призналась она, устало потирая виски. — Родители восхищались тобой, всё лучшее доставалось тебе. А я... я просто была.
Вадим нахмурился.
— Мне всегда казалось, что у нас с тобой нормальные отношения. Да, мы не были слишком близки, но я никогда не думал, что ты чувствуешь себя ненужной.
Лена грустно улыбнулась.
— Да потому что ты жил в своём мире. Ты был их надеждой, их гордостью. Я же видела всё по-другому.
Она тяжело вздохнула.
— Когда отец перед смертью сказал, что хочет оставить квартиру мне, я почувствовала, что хоть раз в жизни они подумали обо мне в первую очередь. Мне казалось, это справедливо.
— Справедливо было бы, если бы родители не делили нас на первого и второго, — спокойно ответил Вадим.
Лена подняла на него глаза.
— Но ты не виноват в их решениях, — добавил он.
Она кивнула, сжимая пальцы в замок.
— Я не хотела поступать с тобой так же, как поступили со мной. Просто... мне хотелось наконец почувствовать себя значимой.
Вадим выдохнул.
— Ты важна, Лена. Не квартира делает нас семьёй.
Она опустила голову, явно сдерживая слёзы.
— Так что решаем? — мягко спросил он.
— Ты прав, надо делить. Мы сможем продать её и купить каждому по своей. Или ты хочешь оставить её себе?
— Я пока не знаю. Но мы найдём решение, которое устроит обоих.
Лена кивнула, а потом неуверенно посмотрела на брата.
— Ты... простишь меня?
Он улыбнулся.
— Уже простил.
Она всхлипнула и, не раздумывая, обняла его.
Вадим удивился, но потом обнял её в ответ.
Впервые за долгие годы они чувствовали себя по-настоящему братом и сестрой.
Они долго сидели молча. Лена всё ещё сжимала в руках старое завещание, которое теперь уже не имело особого значения. Вадим смотрел в окно, наблюдая, как за стеклом медленно сгущались сумерки.
— Знаешь, — неожиданно заговорила Лена, — я всегда думала, что ты не поймёшь.
— А я и не понимал, — честно признался Вадим. — Пока не увидел всё твоими глазами.
Она усмехнулась, но уже без горечи.
— Может, оно и к лучшему, что мы поговорили.
— Может.
Тишину нарушил телефонный звонок. Лена взглянула на экран.
— Тётя Ольга, — пробормотала она.
— Ответь, — кивнул Вадим.
Лена включила громкую связь.
— Дети мои, вы поговорили? — Голос тёти был тревожным, но в нём слышалась надежда.
— Да, тётя. Мы решили поделить квартиру, — ответил Вадим.
На том конце провода повисла тишина.
— Правильно, — наконец сказала Ольга. — Ваши родители были хорошими людьми, но, к сожалению, иногда делали ошибки. Главное, что вы не повторяете их.
Лена посмотрела на брата и улыбнулась.
— Спасибо, тётя. Если бы не ты, мы бы, наверное, перессорились окончательно.
— Глупости, — фыркнула Ольга. — Вы же семья. Запомните: стены можно разделить, а родные души — нет.
Последняя встреча в родительском доме
Через неделю Вадим снова пришёл в квартиру. Лена уже собрала вещи родителей — бережно сложила их в коробки, чтобы отвезти в благотворительный фонд.
— Всё-таки решились продавать? — спросил он, заходя в гостиную.
Лена кивнула.
— Да. Смысла держаться за неё больше нет. Это было мамино и папино место. Наше с тобой — впереди.
Вадим провёл рукой по полке, на которой раньше стояли родительские фотографии.
— Как думаешь, они бы одобрили наш выбор?
Лена слабо улыбнулась.
— Думаю, они бы гордились тем, что мы смогли договориться.
Вадим посмотрел на неё и неожиданно сказал:
— Давай на прощание попьём чай. Как раньше, когда собирались все вместе.
Лена удивлённо моргнула, но потом кивнула.
— Хорошая идея.
Она достала из серванта старый чайный сервиз, которым мама всегда пользовалась в особые моменты. Заварила крепкий чай, поставила на стол блюдо с печеньем.
— Ну, за что пьём? — спросила она, наливая себе в чашку.
Вадим поднял свою.
— За нас. За то, что остались семьёй.
Лена улыбнулась.
Они чокнулись чашками, и в этот момент оба поняли: они действительно не потеряли друг друга. И, пожалуй, это было важнее любой квартиры.