Сергей прошёл на кухню, по-хозяйски распахнул холодильник. На нём была та самая рубашка, которую я гладила неделю назад — теперь помятая, с едва заметным пятном от помады на воротнике. Я молча наблюдала, как он хозяйничает, доставая продукты, которые покупала на свои деньги и внутри всё переворачивалось от этой показной уверенности.
— Кстати, — он обернулся, держа в руках пакет с соком, — надо бы обсудить наше общее имущество. Раз уж мы в браке...
В его голосе появились новые интонации — вкрадчивые, с ноткой угрозы. Я поймала его взгляд в отражении кухонного окна: глаза хищно блеснули, когда он произнёс слово "общее".
Я молча встала и вышла из кухни. За спиной раздался его насмешливый голос:
— Ну-ну, давай, прячься. Всё равно никуда не денешься. Закон на моей стороне.
Закон... Это слово застряло у меня в голове, как заноза. В библиотеке, где я работала, была целая секция юридической литературы. Сколько раз я расставляла эти книги, даже не задумываясь об их содержании? А ведь там, возможно, скрывался ответ...
Во время обеденного перерыва я достала телефон. Пальцы дрожали, когда я набирала номер:
— Алло, Танюша? Слушай, ты же говорила, что у тебя есть знакомый юрист... Тот, который специализируется на семейных делах?
Через час я уже сидела в небольшом офисе на пятом этаже старого здания в центре города. Михаил Степанович — седой мужчина с внимательными глазами за стёклами очков в роговой оправе — больше походил на профессора, чем на юриста. В его кабинете пахло кофе и старыми книгами — почти как в моей библиотеке. Это немного успокаивало.
Он терпеливо выслушал мою историю, время от времени делая пометки в блокноте с потёртой кожаной обложкой. Ни разу не перебил, только иногда кивал, словно мои слова подтверждали какие-то его мысли.
— Значит, говорите, сразу после прописки характер изменился? — он задумчиво постучал ручкой по столу. — А до этого — цветы, ухаживания, обещания... — Михаил Степанович снял очки и устало потёр переносицу. — Знакомая история. Очень знакомая... Только вот что я вам скажу: если сможем доказать фиктивность брака, то и прописку аннулируем.
— Доказать? — я растерянно заморгала. — Но как? У меня же нет никаких...
— А вот это уже наша с вами задача, — он придвинул ко мне чистый лист бумаги. — Давайте по порядку. За время совместного проживания он участвовал в оплате коммунальных услуг?
Я покачала головой:
— Нет, говорил, что пока не может... Что на работе задержки с зарплатой...
— Отлично, — Михаил Степанович что-то записал своим чётким почерком. — Квитанции сохранились? Все до единой должны быть на ваше имя, правильно понимаю?
— Да, я всё храню...
— А теперь самое интересное: были случаи, когда он не ночевал дома? И главное — есть кто-то, кто может это подтвердить?
С каждым вопросом юриста картина становилась всё яснее. Словно кто-то открывал шторы в тёмной комнате, впуская свет. Я вспомнила соседку Марию Петровну — въедливую старушку с первого этажа, которая знала всё и про всех. Как-то она остановила меня у подъезда:
"Оленька, а твой-то... Я его вчера в пять утра видела — из соседнего дома выходил. Из третьего подъезда. Там, где эта... разведёнка с третьего этажа живёт. Ты бы проверила..."
Тогда я отмахнулась. А сейчас...
— Записывайте, — Михаил Степанович придвинул мне блокнот. — Нам нужны свидетельские показания. Кто видел, когда видел, при каких обстоятельствах...
Я лихорадочно записывала. Вспомнила и про его телефон, который он опрометчиво оставил на зарядке — там были сообщения какой-то Анне с недвусмысленными намёками на встречи. Я тогда сделала фотографии этих сообщений — не знаю зачем, будто чувствовала...
— А самое главное, — Михаил Степанович поправил очки, — у нас есть его поведение сразу после получения прописки. Резкая смена отношения, угрозы, разговоры об имуществе... Классический почерк брачного афериста. Таких дел у меня было уже с десяток.
Домой я вернулась с папкой документов и чётким планом действий. Сергей развалился на диване — на моём диване! — смотрел телевизор, закинув ноги в грязных носках на подлокотник.
— Явилась? — он даже не повернул головы. — Надумала насчёт раздела имущества?
— Надумала, — я спокойно прошла в кухню и включила чайник.
Моё спокойствие его насторожило. Он появился в дверях кухни, прислонился к косяку:
— И?..
— Знаешь, — я достала свою любимую чашку с васильками, подаренную мамой, — я тут подумала... Ты прав. Нам надо всё решить цивилизованно, через суд.
Он самодовольно усмехнулся:
— Ну наконец-то до тебя дошло. Я уж думал...
— Я подала заявление о признании нашего брака фиктивным, — я неторопливо заварила чай. — И знаешь, что интересно? У меня столько доказательств набралось...
Надо было видеть, как менялось его лицо. Самоуверенная ухмылка сползла, словно дешёвая маска. Он побледнел, потом покраснел:
— Ты... что?! Да как ты посмела?!
— А ещё у меня есть заявление от соседей, — я помешивала чай, наслаждаясь каждым словом. — Помнишь Марию Петровну? Она, представляешь, такая наблюдательная оказалась... Всё записывала: когда ты приходил, когда уходил, с кем... — я сделала паузу. — И Анна твоя очень разговорчивой оказалась, когда узнала, что ты женат.
Он рванулся ко мне, сжав кулаки, но я спокойно достала телефон:
— Только дотронься. Участковый у меня на быстром наборе. Он, кстати, очень заинтересовался твоей биографией. Оказывается, ты уже проворачивал такой трюк с пропиской... Дважды. В других районах. И знаешь, что интересно? Те женщины тоже готовы дать показания.
Сергей замер, тяжело дыша. Я видела, как ходят скулы на его лице, как подрагивают пальцы... В его глазах плескалась бессильная ярость.
— Ты об этом пожалеешь — процедил он сквозь зубы.
— Уже нет, — я отставила чашку. — А теперь будь добр, собери свои вещи. Суд через неделю, так что можешь пока у своей Анны пожить. Ключи оставь на тумбочке.
Он постоял ещё несколько секунд, буравя меня взглядом, потом резко развернулся и вышел. Я услышала, как он швыряет вещи в сумку, как грохочет дверцами шкафа... В каждом звуке слышалось бессильное бешенство загнанного в угол хищника.
Когда входная дверь хлопнула, я медленно опустилась на стул. Руки дрожали, но на душе было удивительно спокойно. Я достала телефон:
— Алло, Танюша? — голос слегка дрожал, но это была дрожь облегчения. — Знаешь, я только что поняла... Я ведь сильная. Просто забыла об этом на какое-то время.
За окном догорал февральский день — точно такой же, как тот, когда я впервые увидела Сергея в парке. Но теперь я была другой. Женщиной, которая больше не позволит себя обмануть.
Зал судебных заседаний оказался меньше, чем я представляла. Тесное помещение с высокими потолками, где пахло свежей краской и какой-то особенной, канцелярской пылью. Старый паркет поскрипывал под ногами, а массивные шторы на окнах приглушали дневной свет, создавая полумрак.
Я сидела прямо, расправив плечи, хотя внутри всё дрожало. На мне был строгий тёмно-синий костюм — мамин подарок на сорокалетие. "Для особых случаев", — говорила она. Что ж, случай действительно был особенным.
Сергей устроился через проход. Он то и дело бросал в мою сторону злые взгляды, нервно теребя галстук. В его некогда уверенных движениях появилась какая-то суетливость. Рядом с ним сидел адвокат — молодой мужчина с самоуверенным видом, который всё время что-то шептал ему на ухо.
Судья — женщина средних лет с усталым, но внимательным лицом — методично перебирала документы. Я впилась взглядом в её руки, разглаживающие листы бумаги. Где-то там были доказательства последних шести месяцев моей жизни: квитанции об оплате коммунальных услуг, показания свидетелей, распечатки сообщений... Каждый листок — как страница моей наивности и доверчивости.
В зале было душно. Из приоткрытого окна доносился городской шум — гудки машин, обрывки разговоров прохожих, чья-то музыка... Обычная жизнь текла своим чередом, пока здесь решалась судьба моей квартиры и моего будущего.
— Встать, суд идёт!
Когда начались слушания, Сергей разыграл настоящий спектакль. Он поднялся на трибуну с видом оскорблённой невинности:
— Ваша честь, я искренне любил эту женщину... — его голос дрожал от наигранной обиды. — Да, у нас были сложности, но разве это повод разрушать семью? Я мечтал о совместном будущем, планировал купить дом...
Я едва сдержала горькую усмешку. В памяти всплыли его слова: "В твоём возрасте всё ещё веришь в сказки?" А вот Михаил Степанович, мой адвокат, даже не пытался скрыть иронию:
— Давайте рассмотрим факты, — он поднялся со своего места, поправляя очки. — За время так называемого брака ответчик ни разу не участвовал в общих расходах. Более того, сразу после получения прописки его поведение кардинально изменилось.
Дальше пошли доказательства. Одно за другим, как камни в фундамент: показания соседей, выписки из банка, свидетельства его отсутствия дома... Мария Петровна, вызванная как свидетель, говорила чётко и уверенно, подкрепляя каждое слово записями в своём старом ежедневнике:
— Вот, смотрите: 15 февраля, пять утра. Выходил от Анны Витальевны из третьего подъезда. 18 февраля — то же самое. А 20-го вообще явился в три ночи, еле на ногах стоял...
Я видела, как Сергей всё больше бледнеет, как нервно перешёптывается со своим адвокатом. А потом прозвучало главное:
— А вот и самое интересное, — Михаил Степанович достал новую папку. — Справка из ЗАГСа другого района. Оказывается, у ответчика уже был опыт подобных браков. Дважды он женился на одиноких женщинах, получал прописку и затем требовал раздела имущества.
По залу прошёл шепоток. Я видела, как Сергей вжался в стул, как забегали его глаза в поисках выхода. Маска благородного мужа окончательно треснула, обнажая истинное лицо афериста.
Решение суда было однозначным:
— Принимая во внимание все представленные доказательства, суд постановляет: признать брак между Ольгой Николаевной Степановой и Сергеем Владимировичем Карповым фиктивным. Прописка аннулируется.
— Вы обязаны освободить жилплощадь в течение трёх дней, — голос судьи звучал сухо и официально, но мне показалось, что в нём промелькнуло одобрение.
Я шла по коридору суда, а внутри разливалось удивительное чувство свободы. Солнечный луч, пробившийся сквозь высокие окна, падал на мраморный пол, рисуя причудливые узоры. Как же легко стало дышать!
Сергей догнал меня уже на улице. От его былой самоуверенности не осталось и следа:
— Думаешь, всё закончилось? — прошипел он, хватая меня за локоть. — Ты ещё пожалеешь...
— Нет, Серёжа, — я спокойно стряхнула его руку и посмотрела ему в глаза. В них плескалась бессильная ярость загнанного зверя. — Это ты пожалеешь, если не оставишь меня в покое. Потому что следующим будет заявление о мошенничестве. А это уже уголовная статья. Как думаешь, сколько ещё таких, как я, согласятся дать показания?
Он осёкся на полуслове. А я развернулась и пошла к остановке, где меня ждала Татьяна. Каблуки звонко стучали по асфальту и в этом звуке слышалась победная дробь.
Вечером мы сидели у меня на кухне. За окном догорал февральский день — точно такой же, как год назад, когда я стояла здесь и мечтала о счастье. На столе дымились чашки с чаем, в вазочке лежало любимое мамино печенье с корицей.
— Знаешь, что самое удивительное? — я разлила по чашкам свежезаваренный чай, любуясь его янтарным цветом. — Я ведь не чувствую себя обманутой или разбитой. Наоборот, как будто заново родилась.
Татьяна понимающе улыбнулась:
— Потому что ты наконец-то поверила в себя. Иногда нам нужно пройти через что-то тяжёлое, чтобы понять свою силу.
Я подошла к окну. В стекле отражалась женщина — прямая спина, гордо поднятая голова, уверенный взгляд. И это была я — настоящая.
— Раньше я бы плакала, жалела себя, — я обернулась к подруге. — А сейчас... знаешь, я горжусь собой!
— И правильно, — Татьяна подняла чашку. — За тебя, дорогая. За то, что ты не сломалась. За то, что нашла в себе силы бороться.
Мы чокнулись чашками, и я подумала: иногда конец — это на самом деле начало. Начало новой жизни, где ты наконец-то понимаешь себе цену.
А через неделю я записалась на курсы английского — давняя мечта, которую я откладывала годами. "Поздно учиться", — говорил Сергей. Как же он ошибался!
Ведь теперь я точно знала: никогда не поздно начать жить так, как хочешь именно ты. Просто нужно верить в себя и не бояться бороться за своё счастье.
В моей квартире больше не было его вещей, его запаха, его присутствия. Но она наполнилась чем-то гораздо более важным — моей уверенностью, моими планами, моими мечтами. И этого у меня уже никто не отнимет.
Если вам понравилась эта история, поддержите её лайком и подпишитесь, чтобы не пропустить новые захватывающие рассказы!
Первая часть: