Татьяна Ивановна появилась на пороге поздно вечером. Лена как раз складывала детские игрушки в ящик, а Вадим делал вид, что чинит старый стул, хотя и поглядывал на часы. Когда в дверь позвонили, никто не ожидал, что свекровь приедет в тот же день — думали, она собиралась только завтра.
– Мам, почему так внезапно? – Вадим растерянно взял из её рук большой чемодан. – Ты же говорила, что не скоро переезжаешь.
– Надоело мне ждать, – тяжело вздохнула свекровь. – В коммуналке жизни нет: соседи скандалят, горячей воды нет, да и здоровье подводит. Надеялась, что у студентов, которые там жили, закончится очередная сессия, и они съедут, а они притащили каких-то приятелей. По ночам шум… Я сдаю им комнату, чтобы покрыть долги. Но так больше жить не могу.
Лена невольно задержала дыхание. Она понимала, что означает переезд свекрови: в её квартире совершенно другие принципы быта и постоянные нравоучения. А тут — только-только закончили ремонт в гостиной, только вздохнули с облегчением после последних платежей по кредиту.
– Ты ведь предупреждала, что приедешь, если совсем плохо станет, – сказала она более спокойно, чем чувствовала себя. – Но почему мы узнаём об этом именно сегодня?
– А чего тянуть? – Татьяна Ивановна широко развела руками. – Раз семья, значит, выручайте. Вадим же мой сын, ваш ребёнок — мой внук. Значит, все родные.
– Ну, проходи. – Вадим поставил чемодан в коридоре. – Но мы не готовили для тебя отдельную комнату…
– Зато у вас целый кабинет пустует, – свекровь поправила платок. – Придётся тебе, Лена, подвинуться.
– Кабинет мне нужен для работы, – Лена стиснула зубы. – Я там занимаюсь документами, у меня график и видеоколы.
Татьяна Ивановна поджала губы, но ничего не ответила. Она прошла в комнату, оглядываясь и шёпотом приговаривая: «Надо же, обои уже отклеиваются… А стул шатается… Вот на чём люди сидят…»
На следующее утро Лена не успела толком проснуться, как услышала стук кастрюль на кухне. Пахло пригоревшим маслом. Она быстро оделась и вышла в коридор: в спальне ещё сопел четырёхлетний Серёжа, а из-за двери кухни доносился звон посуды.
– Татьяна Ивановна, что случилось?
– Да ничего, – свекровь повернулась к ней с поварешкой в руках. – Только вы, молодые, рано уходите, поздно приходите, а тут и кастрюли старые, и плита никакая. Холодильник забит полуфабрикатами. Хотела вашим хозяйством заняться.
– Заняться? – Лена посмотрела в сторону кофеварки. – А можно, я хотя бы кофе сделаю? И желательно без лишних комментариев. Мне через час на работу.
Свекровь засопела:
– Надо экономить время и деньги. Кофе дорогой, лучше заварить чай.
Лена уже видела, как её привычный уклад жизни трещит по швам. За всё время замужества свекровь приезжала только на праздники, но и там она старалась командовать: сколько гостей звать, что готовить. Тогда Лене удавалось сдерживаться — всё-таки это был короткий визит. Теперь же Татьяна Ивановна поселилась здесь неизвестно на какой срок.
– Может, всё-таки кофе? – Лена не хотела спорить с утра. – Я привыкла к нему, да и спала плохо.
– Да делай, – свекровь пожала плечами, но добавила: – Только учти, что я скоро составлю список продуктов. Нужно правильно питаться, Серёжа растёт.
В этот момент вошёл Вадим. Он зевнул и запустил руку в волосы:
– Привет, Лена. Мам, ты уже готовишь? Лена обычно готовит завтрак на ходу.
– Вот почему вы такие измождённые, – свекровь покачала головой. – Это неправильно!
Лена поставила чашку на стол:
– Давай не будем спорить. Я сейчас ухожу на работу, отведу Серёжу в сад. А вечером решим, как жить дальше.
Татьяна Ивановна улыбнулась криво:
– Если вы, конечно, будете со мной считаться. А то я и из коммуналки съехала, и с квартирантами поссорилась – мне некуда возвращаться.
– Погоди, – Вадим нахмурился. – Ты же раньше говорила, что можешь в любой момент вернуться, если что. Всё уладить, выгнать жильцов. У тебя есть право собственности на комнату.
Свекровь отвела взгляд:
– Так… я им расписку дала, что они могут там жить до конца зимы. Плюс у меня долги за капитальный ремонт. Пенсия маленькая, да и здоровье шалит. Не буду я мотаться по судам. Вот и вся правда. Вы единственные родные.
Лена почувствовала, как внутри неё нарастает жалость к свекрови. Но вспыхнула и злость, ведь никто с ней не посоветовался.
– Ладно. Вечером обсудим.
К обеду Лена, работавшая из дома, не могла сосредоточиться: мысли крутились вокруг непрошеной жилетки свекрови. Вспомнилось, как несколько лет назад, на их с Вадимом свадьбе, Татьяна Ивановна критиковала каждую деталь: «Зачем вам столько гостей? Куда столько денег тратить?» После этих слов Лена впервые ощутила, что между ней и матерью мужа пролегла холодная пропасть. И с тех пор, как ни старалась, она не могла забыть те колкости, то ощущение, что её семейной жизни диктуют чужие правила.
Она вернулась домой около семи. В прихожей было на удивление чисто: даже ящики в коридоре были аккуратно закрыты, сложенные детские ботинки стояли ровно. Лена проскользнула в гостиную и застала свекровь за разбором пакетов с продуктами.
– Добрый вечер, – Лена положила сумку на диван. – Ты уже хозяйничаешь?
– Да вот, кое-что прикупила на свои сбережения. Надо же, чтобы у вас был хоть какой-то запас. – Татьяна Ивановна оглядела Лену. – Серёжу я уже забрала из садика. Бегает, мультики смотрит.
– Спасибо, – Лена произнесла это с трудом. – Я ценю, что ты провела с ним время. А где Вадим?
– Задерживается на работе, звонил. Сказал, что у них новая поставка материалов, нужно срочно закончить отчёт. Вернётся поздно.
Лена устало опустилась на стул:
– Хорошо. Раз уж мы вдвоём, давай поговорим начистоту. Скажи, ты надолго к нам?
Свекровь отложила пакет с мукой:
– Да я, может, вообще здесь останусь. У меня сил нет возвращаться в коммуналку. Тем более что комната требует ремонта, я не тяну. А тут вы, внук.
Внезапно её глаза увлажнились. Лена не ожидала такой реакции. Татьяна Ивановна тихо продолжила:
– Знаешь, мне одной страшно. Давление скачет. А если что-нибудь случится? Там меня никто не услышит. Эти квартиранты только деньги платят да шумят. Вроде как чужие люди.
Лена сглотнула:
– Я понимаю, что ты хочешь быть рядом с семьёй, но почему ты так говоришь? Постоянно критикуешь нас. Как будто мы обязаны.
– А разве нет? – свекровь махнула рукой. – Помнишь, где Вадим вырос? В старой «хрущёвке», где я ночами штопала ему носки. А тебе он теперь достался уже в костюме, при работе. Может, иногда хочу ощутить, что сын обо мне тоже заботится.
В этот момент зазвонил мобильник. Лена сбросила вызов коллеги и тихо сказала:
– Хорошо. Но пойми, у нас кредиты, мы купили квартиру, ремонт наполовину сделан. Всё это не так просто.
Татьяна Ивановна шумно вздохнула, отведя глаза:
– Раз уж я здесь, давай жить мирно. Только не забывай про мои лекарства. Мне нужно, чтобы у меня всегда был запас. Это вообще возможно?
– Если сильно экономить, то можно. – Лена вспомнила, сколько они тратят на садик, кружки для Серёжи, на ежемесячный взнос. – Но придётся ещё больше ужиматься.
– Вот и всё, о чём я говорю. Если бы вы меньше тратились на ремонт, мне бы хватало.
Эта фраза снова кольнула её. Лена открыла рот, чтобы ответить, но увидела, как из-за двери выглянул Серёжа.
– Мам, мультик закончился! Прочтёшь мне сказку?
Лена быстро встала:
– Иду, сынок. Сейчас.
Она ушла вместе с мальчиком в комнату. Татьяна Ивановна осталась убирать продукты. Буря назревала, но, кажется, ненадолго утихла.
Вечером, когда Вадим вернулся, усталый и немного мрачный, Лена решила обсудить финансовый вопрос. Она зашла к нему в комнату, где он пытался отрегулировать клавиатуру на старом компьютере.
– Вадим, нам нужно поговорить. – Она присела рядом. – Твоя мать хочет жить здесь постоянно. Говорит, у неё не осталось ни сил, ни денег.
– Я знаю. Она мне тоже сегодня звонила, сказала, что ей плохо. – Муж провёл рукой по лицу. – Пойми, Лен, это же моя мама. Мне трудно ей отказать, она ведь действительно одна. И со здоровьем у неё не очень.
– Но ведь у нас свой бюджет. Мы едва сводим концы с концами. Она не предлагает, а требует. Ещё и пытается всем командовать.
Вадим сжал затылок, закрыв глаза:
– Мне сложно выбирать между вами… И мама вроде как права: я всё-таки её сын. Но и ты права: мы давно планировали закончить ремонт, ребёнку скоро в школу, там расходы… Не знаю, как быть.
– Попробуй поговорить с ней. Пусть не вмешивается во всё подряд. И пусть тоже как-то участвует в расходах, хотя бы за свои лекарства платит. Мы же не можем ещё и её пенсию откладывать ей в копилку, когда у нас самих счёт уходит в минус!
Вадим молчал, понимая, что другого выхода нет.
На следующий день за ужином Татьяна Ивановна неожиданно завела разговор:
– Я тут подумала: если у вас так туго с деньгами, давайте официально оформим мою прописку. Может, потом мы сможем вместе как-то защитить наши интересы.
– Прописку? – Лена отложила вилку. – Это наша общая квартира, наша с Вадимом. Мы не готовы прописывать кого-то ещё.
– Это и моя семья тоже, – нахмурилась свекровь. – И я прошу лишь быть ближе к сыну.
– Мама, – Вадим старался говорить спокойно, – мы просто не можем так поступить. И кредиты наши, и квартира оформлена на нас двоих. Ты можешь жить без прописки, пока не найдёшь выход.
Свекровь стукнула по столу ладонью:
– Вы говорите как чужие! Совсем не считаете меня членом семьи. Да я тогда, глядишь, по закону потребую алименты! Они мне положены, если сын не помогает.
Этот выпад прозвучал так громко, что Лена вздрогнула. Ребёнок, сидевший с книгой в гостиной, тоже повернул голову.
– Что?! – Лена вскочила. – Алименты? От собственного сына?
– А почему бы и нет? – Татьяна Ивановна злобно смотрела в сторону зятя. – Мой возраст, моя пенсия, внуку-то помогаете, а про меня забыли.
– Мам, ты преувеличиваешь… – Вадим побледнел.
– Я не преувеличиваю! – свекровь повысила голос. – Думаете, я не советовалась? Ещё когда было плохо в коммуналке, я узнавала у знакомой юристки, можно ли подать на сына в суд, чтобы он не бросал мать на произвол судьбы.
В тишине было слышно тяжёлое дыхание Лены. Она едва сдерживалась, чтобы не закричать.
– Значит, ты всё спланировала заранее, – прохрипела она. – Собиралась шантажировать нас алиментами?
– Я никого не шантажировала! – свекровь замотала головой. – Это крайний случай. Но вы вынуждаете меня: сами не хотите принять, помочь с лекарствами, влезаете в ремонт. Могу я рассчитывать на сына?
– Тихо! – Вадим в отчаянии посмотрел на жену, затем на мать. – Мам, ты же знаешь, что мы всегда готовы дать тебе денег, когда можем. Но у нас огромные расходы. И это не повод подавать на алименты.
– Подавайте, – Лена махнула рукой. – Что дальше-то? Суд? Драка за копейки, которых у нас нет?
В дверях появился Серёжа, зажмурился:
– Мама, папа, вы ругаетесь?
Лена тут же опустила глаза: хватит ребёнку слушать эти крики. Она положила руку ему на плечо:
– Всё в порядке, Серёж. Иди, я сейчас уложу тебя спать, а потом поговорю с папой.
Свекровь громко вздохнула. Склонила голову:
– Раз вы так категоричны, я уйду обратно в коммуналку. Там у меня хоть какая-то, но своя комната.
– Отлично, – Лена автоматически сорвалась на грубость. – Сколько можно нас пугать? То прописка, то алименты!
– Лена! – Вадим бросил на неё укоризненный взгляд. – Мама, подожди, не горячись…
– Да чего тут ждать? – Татьяна Ивановна резко встала. – Сумки ещё не разобраны. Возьму, что смогу, и уеду. А вы потом приползёте на коленях, когда мне совсем плохо станет? Или в суд на меня подадите…
Разговор перерос бы в ещё больший скандал, но раздался звонок: пришла соседка, чтобы попросить книгу, которую Лена обещала одолжить. Пока Вадим отвлёкся у входной двери, свекровь ушла в комнату и начала бросать в сумку свои вещи.
Всю ночь Лена не спала. Она ворочалась, думала: «Может, мы и правда слишком холодны с ней? Но она сама не хочет мирного решения. Вечно упрекает, лезет в каждую копейку, ей нужна прописка и алименты…» Под утро, устав, она услышала, как тихо закрылась дверь.
Вышла в коридор — чемоданов и сумок свекрови там не было. Татьяна Ивановна уехала. Взгляд Лены упал на сверкающий чистотой пол, который свекровь вымыла ещё вчера. В воздухе остался слабый аромат её резких духов.
На столе лежала записка: «Спасибо, что приютили на время. Но я не могу так жить, клянчить и выслушивать упрёки. Ещё увидимся. Татьяна Ивановна».
Вадим сидел в гостиной, держал в руках эту записку и молчал. Лена тихо присела рядом:
– Извини, что всё так вышло. Но иначе… Ты сам всё видел.
Он опустил глаза:
– Да… Она поступила резко и несправедливо. Но и я… я, похоже, не смог… не справился. Может, всё-таки поедем к ней, попробуем договориться? Или давай будем помогать ей деньгами, когда сможем. Лишь бы она не подавала на алименты, не чувствовала себя брошенной…
Лена тяжело вздохнула:
– Наверное, придётся. Просто жить вместе не получается. Я готова давать деньги, если это пойдёт на пользу. Но только без шантажа и ультиматумов.
Вадим кивнул, сжал кулаки:
– Я уговорю её пожить там, пока она не решит свои проблемы с коммуналкой. А через какое-то время, если здоровье ухудшится, может, найдём ей место поближе… Снимем комнату рядом с нами.
Они сидели молча, слушая, как в соседней комнате ворочается Серёжа. Новый день обещал хоть небольшую передышку. Но оба понимали: конфликт не разрешён, а лишь отложен. Впереди новые разговоры, финансовые трудности и, возможно, целая война — если свекровь действительно решится довести дело до суда.
Лена осторожно коснулась плеча мужа:
– Мы справимся. Только давай в следующий раз будем делать всё вместе, сообща. Без внезапных переездов.
Вадим посмотрел на неё устало, но с тихой благодарностью:
– Хорошо. Прости…
Надежда теплилась: может, когда-нибудь они найдут мирный путь.
НАШ ЮМОРИСТИЧЕСКИЙ - ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ.
Понравился вам рассказ? Тогда поставьте лайк и подпишитесь на наш канал, чтобы не пропустить новые интересные истории из жизни.