Тёплый майский вечер медленно опускался на город, окрашивая стены многоэтажек в нежно-розовые тона. В уютной кухне трёхкомнатной квартиры Елена и Александр, склонившись над раскрытым путеводителем по Италии, обсуждали предстоящее путешествие. На столе, покрытом светлой льняной скатертью, лежали билеты на самолёт – два заветных прямоугольника, воплощавших их давнюю мечту.
– Представляешь, Саш, – Елена мечтательно водила пальцем по глянцевым страницам, – через месяц мы будем гулять по этим улочкам. Узким, мощёным, пропитанным историей...
Александр улыбнулся, глядя на жену. За пятнадцать лет совместной жизни он научился ценить эти моменты тихого счастья. Они долго шли к этой поездке – копили, отказывали себе во многом, но теперь могли позволить себе две недели настоящего отдыха.
– Знаешь, – продолжала Елена, – я уже представляю, как мы будем сидеть в маленьком ресторанчике, пить вино и смотреть на закат над Римом...
Телефонный звонок ворвался в их уютный вечер пронзительной трелью. Александр поморщился, взглянул на экран и тяжело вздохнул – звонила сестра, Лариса. В последнее время её звонки не предвещали ничего хорошего.
– Да, Лариса, – он поднёс трубку к уху, и сразу же услышал знакомые рыдающие нотки в голосе сестры.
– Сашенька, родной, у меня такое горе... – голос Ларисы дрожал от едва сдерживаемых слёз.
Елена, сидевшая напротив, закатила глаза – она слишком хорошо знала эти интонации своей золовки. За годы семейной жизни она научилась распознавать фальшивые ноты в её "горестях".
– Что случилось? – Александр напрягся, хотя где-то в глубине души уже догадывался, к чему идёт разговор.
– Мы с Мишей... с детьми... нам так тяжело, – всхлипывала Лариса. – Ты же знаешь, как мы устали. Дети совсем измучились, я на пределе... Нам нужен отдых, иначе я просто... я не знаю...
"Ну вот и началось", – тихо вздохнула Елена, откладывая путеводитель. Она словно видела насквозь эту хорошо отрепетированную сцену.
– Лариса, к чему ты клонишь? – Александр старался говорить спокойно, хотя желваки на его скулах уже начали играть.
– Сашенька, – голос сестры стал медовым, – ты же знаешь, у вас с Леной достаточно средств... А у нас сейчас такие тяжёлые времена... – она сделала драматическую паузу. – Ты ведь не оставишь родную сестру без отдыха? Племянники так мечтают увидеть море... Это же всего один раз...
Александр молчал, глядя в окно на угасающий день. В этой тишине отчётливо слышалось, как капает вода из крана – кап-кап-кап, словно отсчитывая секунды до неизбежного решения.
– Саш, – тихо позвала Елена, качая головой. В её взгляде читалось всё: и усталость от бесконечных просьб родственников, и понимание, что муж снова окажется перед сложным выбором.
А в трубке продолжал звучать голос Ларисы, всё более настойчивый, всё более требовательный, превращающий семейные узы в крепкие путы, которыми она умело связывала брата вот уже много лет.
– Вам ведь не сложно... – голос Ларисы стал вкрадчивым, как у опытной искусительницы. – Вы просто не представляете, каково это – когда у тебя дети, а ты не можешь подарить им даже пару недель нормального отдыха... Я ночами не сплю, всё думаю...
Елена фыркнула, но промолчала. Она помнила, как ещё месяц назад Лариса хвасталась новой норковой шубой, купленной "по случаю". Видимо, на шубу деньги нашлись, а на отдых – нет.
– Лариса, – Александр потёр переносицу, чувствуя подступающую головную боль, – у нас с Леной тоже не с неба деньги падают. Мы три года копили на эту поездку. Каждый месяц откладывали...
– Копили? – В голосе сестры зазвенела сталь. – Да что вам копить – у вас детей нет! Вы живёте в своё удовольствие! А у нас... у нас каждая копейка на счету! Вы даже представить не можете, как это – всю жизнь только о детях думать!
Елена вздрогнула как от пощёчины. Эта тема – их бездетность – была той раной, которую Лариса научилась бередить с особым мастерством. Александр сжал свободную руку в кулак, костяшки побелели от напряжения.
В трубке послышалась какая-то возня, а потом раздался голос Михаила – спокойный, рассудительный, от этого ещё более раздражающий:
– Александр, послушай... – начал он своим особым тоном, который приберегал для "серьёзных мужских разговоров". – Мы ведь родные люди. Ты же не оставишь семью в трудную минуту? Сам подумай – дети растут, им нужны впечатления, развитие...
– А вы не думали, что можно самим заработать? – не выдержала Елена, перегнувшись через стол к телефону. – Или хотя бы начать откладывать? Планировать бюджет?
На том конце провода повисла звенящая тишина. А потом Лариса взорвалась:
– Ой, ну конечно! Тебе легко рассуждать! – её голос взлетел до пронзительных нот. – Вам что, жалко?! Вы же можете! У вас есть возможность! А мы... мы...
Она всхлипнула, и Елена готова была поклясться, что видит, как золовка украдкой подмигивает мужу – мол, смотри, как я их сейчас...
– Давайте так, – Александр попытался найти компромисс. – Мы можем подобрать вам недорогой вариант отдыха. Но хотя бы половину суммы вы оплатите сами. Это будет справедливо.
– Мы не можем, – отрезала Лариса. – У нас сейчас такие времена... Ты же знаешь, Миша на новую работу перешёл...
– Да-да, – подхватил Михаил. – И потом, вы же всё равно тратите деньги... На всякие там путеводители, на рестораны эти ваши...
Елена медленно поднялась из-за стола. Её терпение лопнуло, как перетянутая струна. Она взяла свой путеводитель и демонстративно вышла из кухни, напоследок хлопнув дверью так, что зазвенела посуда в серванте.
А в трубке продолжал звучать дуэт – плаксивый голос Ларисы и рассудительный тон Михаила, и оба голоса сливались в одну бесконечную песню о семейном долге, о братской любви, о детях, которым нужен отдых... Песню, которую Александр слышал уже не первый раз, но почему-то именно сегодня она звучала особенно фальшиво.
Александр тяжело опустился в кресло, массируя виски. За окном уже стемнело, и в отражении оконного стекла он видел своё усталое лицо. Где-то в глубине квартиры всё ещё металась раздражённая Елена – он слышал её шаги и приглушённое бормотание.
– Ну хорошо... – произнёс он наконец, и в его голосе появились новые, непривычные нотки. – Раз уж дети так мечтают об отдыхе... Мы вам поможем.
На том конце провода повисла удивлённая тишина, а потом Лариса взвизгнула с такой радостью, словно выиграла в лотерею:
– Сашенька! Я знала! Знала, что ты у меня самый лучший брат на свете! – её голос звенел от счастья. – Я всегда говорила Мише – вот Саша, он никогда не бросит в беде! Ты же поможешь нам с хорошим отелем? Пятизвёздочным? И чтобы с бассейном, и...
– Доверься мне, – мягко перебил её Александр. – Я всё организую.
Когда он закончил разговор, в кухню вернулась Елена. Она стояла в дверном проёме, скрестив руки на груди:
– И что это было? – в её голосе звучало неприкрытое разочарование. – Опять поддался?
Александр поднял на жену глаза, и она вдруг замерла – такой хитрой усмешки она не видела у мужа давно.
– Знаешь, дорогая, – проговорил он, поднимаясь из-за стола, – иногда лучший урок – это исполненное желание.
Две недели пролетели как один день. Лариса уже успела раззвонить всем знакомым о предстоящем отдыхе, красочно расписывая, как они с семьёй поедут на море – "всё включено, пятизвёздочный отель, представляете?". Она даже купила новый купальник и огромную пляжную сумку с блёстками.
Когда курьер доставил конверт с путёвкой, Лариса схватила его трясущимися от нетерпения руками. Но чем дольше она вчитывалась в документы, тем больше вытягивалось её лицо.
– Что это?! – её крик был слышен, наверное, на другом конце города. – Это какая-то ошибка! Какой-то... какой-то пансионат "Рассвет"? Где пятизвёздочный отель?!
Михаил выхватил бумаги из её рук и начал читать вслух:
"Пансионат 'Рассвет' приглашает вас на незабываемый отдых! К вашим услугам:
- Комната на четверых с удобствами на этаже
- Общий душ в отдельном корпусе (горячая вода по расписанию)
- Трёхразовое питание в столовой (строго по часам)
- Подъём в 7:00, отбой в 22:00
- Вечерние дежурства по кухне (согласно графику)
- Спортивные мероприятия обязательны для всех отдыхающих
- Wi-Fi только в холле главного корпуса"
– Это какой-то кошмар! – Лариса металась по комнате, как тигрица в клетке. – Это не отель, это... это какой-то пионерский лагерь для трудных подростков!
Она схватила телефон и набрала номер брата. Александр ответил после первого же гудка, словно ждал этого звонка.
– Ты... ты что, издеваешься?! – её голос срывался от возмущения. – Это не отдых, это какой-то концлагерь!
– Что ты, сестрёнка, – в его голосе звучало искреннее удивление. – Всё как ты просила – отдых для всей семьи. Свежий воздух, море... А что условия спартанские – так ведь ты сама говорила, что у вас тяжёлые времена. Вот я и подобрал вариант по средствам.
– Но... но... – Лариса задыхалась от возмущения.
– И главное – всё оплачено, как ты и хотела, – продолжал Александр безмятежным тоном. – Путёвки возврату не подлежат, кстати. Приятного отдыха, сестрёнка! Присылай фотографии с утренней зарядки!
Первое утро в пансионате "Рассвет" началось для семьи Ларисы с пронзительного звука горна в семь утра.
– Подъём! – раздался жизнерадостный голос физрука за дверью. – Через пятнадцать минут общее построение на зарядку!
Лариса натянула одеяло на голову:
– Боже, куда мы попали...
Но это было только начало. День за днём их "отдых" превращался в настоящее испытание на прочность. Михаил, привыкший к офисному комфорту, теперь стоял в очереди в общий душ с термосом – горячую воду давали только вечером, да и то по расписанию.
– Овсянка! – объявила повариха в столовой, шлёпнув половником серую массу в тарелку Михаила.
– А можно что-нибудь другое? – робко поинтересовался он.
– Можно! – радостно отозвалась повариха. – Можно не есть совсем. Следующий!
Дети, намечтавшие о море и развлечениях, угрюмо слонялись по территории – единственный работающий Wi-Fi ловил только у входа в главный корпус, где уже образовалась постоянная очередь из подростков с телефонами.
– Мам, это просто ужас! – ныла дочь. – Тут даже селфи нормальное не сделаешь!
В первый же вечер Лариса попыталась отказаться от дежурства на кухне, заявив, что она "на отдыхе, а не в трудовом лагере". На что директор пансионата, женщина с военной выправкой, спокойно ответила:
– Правила для всех одинаковые. Не хотите участвовать в жизни пансионата – пожалуйста. Но тогда придётся покинуть нас. За свой счёт, разумеется.
После этого Лариса, скрипя зубами, надела передник и отправилась чистить картошку.
А в это время Елена и Александр сидели в уютном ресторанчике на узкой улочке Рима. Закатное солнце золотило древние стены, а с площади доносились звуки уличных музыкантов. Елена потягивала просекко, наблюдая за проходящими мимо туристами.
– Интересно, – промурлыкала она, – как там Лариса? Что-то от неё давно новостей нет.
Александр усмехнулся, разламывая хрустящую чиабатту:
– Думаю, она слишком занята – то утренняя зарядка, то дежурство по столовой...
– Знаешь, – Елена задумчиво покрутила бокал, – я сначала думала, что ты слишком жестоко с ней поступил. Но теперь понимаю – иногда именно такие уроки и нужны.
Официант принёс им пасту с морепродуктами, и аромат базилика и свежих креветок наполнил воздух. Вдалеке звонили колокола старинной церкви, призывая на вечернюю службу.
Телефон Александра тихо звякнул – пришло сообщение. Он достал смартфон, прочитал и рассмеялся:
– От Ларисы, – пояснил он жене. – Пишет: "Ты был прав... Но я тебя ненавижу".
– Думаешь, она усвоила урок? – Елена подцепила вилкой идеально приготовленную пасту.
– О да, – кивнул Александр. – Готов поспорить, теперь она дважды подумает, прежде чем требовать у кого-то денег на отдых. Хотя... – он сделал глоток вина, – может быть, этот опыт пойдёт ей на пользу. Говорят, трудности закаляют характер.
Елена рассмеялась:
– Да уж, особенно когда эти трудности включают в себя общий душ и обязательную утреннюю зарядку!
Они подняли бокалы, и в звоне хрусталя слышалось удовлетворение от восстановленной справедливости. А где-то далеко, в пансионате "Рассвет", захлёбывался в вечерней тишине горн, созывая отдыхающих на ужин и последнее на сегодня обязательное мероприятие – коллективное пение под гитару у костра.
– Ну что, – Александр поднял бокал, – за правильно организованный отдых?
– И за семейные ценности! – подхватила Елена с озорной улыбкой.
Звон бокалов слился с мелодией уличных музыкантов, а на соседнем столике пожилая итальянская пара с умилением смотрела на них – таких счастливых, таких влюблённых, таких довольных жизнью.